Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






АЙЕР (Ауег) Алфред Джулс (1910—1989) — бри­танский философ и логик, представитель логического неопозитивизма






АЙЕР (Ауег) Алфред Джулс (1910—1989) — бри­танский философ и логик, представитель логического неопозитивизма. Получил образование в Итоне и Крайст-Чёрч-колледже Оксфордского университета.

Окончив обучение в 1932, А. отправился в Вену, где по­знакомился с новой формой позитивизма, которая разра­батывалась " Венским кружком". С 1933 — лектор в Крайст-Чёрч-колледже. Профессор Лондонского (1946—1959) и Оксфордского (1959—1978) университе­тов. В 1952 избран членом Британской академии, в 1959 получил звание заслуженного профессора, в 1970 возве­ден в рыцарское достоинство. Основные сочинения: " Язык, истина и логика" (1936), " Основания эмпириче­ского знания" (1940), " Проблема знания" (1956), " Поня­тие личности и другие эссе" (1963), " Человек как пред­мет научного исследования" (1964), " Бертран Рассел: философ века" (1967), " Происхождение прагматизма" (1968), " Рассел и Мур: наследие аналитической филосо­фии" (1971), " Центральные вопросы философии" (1973), " Философия в 20 веке" (1983), " Свобода и мо­раль и другие эссе" (1984), " Витгенштейн" (1985) и др. В 1977 и 1984 вышли в свет два тома автобиографии А.: " Часть моей жизни" и " Вторая половина жизни". Фило­софские взгляды А. сформировались под воздействием Рассела, Мура и Венского кружка, членом которого он был. В работе " Язык, истина и логика" А. дал классиче­ское феноменалистское изложение доктрины логическо­го позитивизма, которую стремился приспособить к тра­диции британского эмпиризма. Предложения логики и математики считал аналитическими (априорными) и от­делял от синтетических (эмпирических) предложений естествознания. Главную задачу видел в элиминации " метафизики", т.е. традиционных философских про­блем и мировоззренческих вопросов. По А., философия не в состоянии конкурировать с естествознанием, ибо не располагает спекулятивными истинами, сопоставимы­ми с научными гипотезами. Вопросы философии науки А. сводил к логическому анализу и реконструкции язы­ка последней вкупе с переводом соответствующих поня­тий в систему логически ясной и непротиворечивой тер­минологии. Объяснение значения какого-либо эмпири­ческого высказывания сводимо, согласно воззрениям А., к его перефразированию посредством соответствующе­го контекстуального (денотативного либо экстенсио­нального плана) определения так, чтобы стала достижи­мой его проверка в терминах чувственного опыта. По мысли А., " философ не интересуется непосредственно физическими свойствами вещей. Он имеет дело только с тем способом, каким мы говорим о них... Философия есть отдел логики, ибо... характерная черта чисто логи­ческого исследования состоит в том, что оно имеет дело с формальными следствиями наших определений, а не с эмпирическими фактами". Предложения " метафизики" для А. " научно-неосмысленны", поскольку не являются ни логическими тавтологиями, ни эмпирическими гипо­тезами, представляя собой следствия логических и

лингвистических ошибок. Претензии философии на ге­нерирование метафизических истин должны быть от­вергнуты. По мнению А., в избавлении от " метафизиче­ских" суждений нет ничего страшного: " безмозглому высокомерию не место в философии". При этом фило­софия, по А., никогда не должна заниматься " разбиени­ем" объектов Вселенной на элементарные, атомарные сущности: допущение существования последних — ме­тафизическая чепуха. Философский анализ суть анализ лингвистический. Согласно А., " мы можем определить метафизическое предложение как предложение, которое имеет назначением выразить подлинное высказывание, но на деле не выражает ни тавтологии, ни эмпирической гипотезы. Поскольку же тавтологии и эмпирические ги­потезы образуют весь класс значимых высказываний, мы вправе заключить, что все метафизические утверж­дения бессмысленны". По версии А., аналитичный ста­тус философских высказываний снимает как таковую проблему существования разнообразных философских направлений и сопряженное с ним наличие философ­ских споров. В книге " Основания эмпирического зна­ния" А. отвергал версию британских эмпиристов, со­гласно которой выражения " чувственное данное", " идея" и т.п. являют собой некие " имена объектов", чьи свойства аналогичны свойствам иных объектов. Отсюда и некорректность проблемы: обладают ли чувственные данные свойствами, которые мы не воспринимаем? С точки зрения А., поскольку мы можем здраво и непроти­воречиво судить о мире и на языке " материальных объ­ектов", и на языке " чувственных данных", нам достаточ­но установить, какой язык с большей легкостью слетает с наших губ. По формулировке А., феноменализм пред­полагает следующее: повседневные предложения о ма­териальных объектах можно перевести в предложения, отсылающие исключительно к чувственным данным, в разряд последних входят и гипотетические предложе­ния вида " если бы я сделал то-то и то-то, я бы имел та­кие-то чувственные данные". Мы вправе считать, что утверждения о чувственных данных никогда не могут " точно определить" материальный объект; в итоге мы не в состоянии разложить предложение о материальном объекте на множество предложений о чувственных дан­ных. А. активно использовал метод лингвистического анализа выражений естественного языка, ибо, по его мнению, позитивная функция философии сводима к дисциплинарному анализу " категориальных понятий". Главное в анализе языка, по мысли А., — устранение двусмысленных символов, тождественных по своей уст­ной или письменной форме, но имеющих различный смысл. (Ср.: предложения " он /есть/ хозяин дома" и " со­бака /есть/ млекопитающее" включают связку " есть", обладающую в первом случае смыслом эквивалентнос-

ти, а во втором — смыслом включения в класс.) В отли­чие от аналогичных рассуждений Рассела, А. идет да­лее: по его мнению, поскольку символ не есть система знаков, т.к. знаки не являются частью символа, постоль­ку символы суть некие логические конструкции, состав­ленные из чувственных содержаний. Символизм А. ос­новывался, таким образом, на допущении существова­ния вещей (особенного) и их свойств и отношений, ко­торые могут принадлежать также и классам вещей. (Так, по А., британское общество — логическая конструкция из индивидов, стул — логическая конструкция из опре­деленного количества " чувственных содержаний" и т.д.) При этом, согласно утверждению А., словесные конвен­ции, равно как и язык, неизбывно выступают пределами человеческого познания: немыслимо когда-либо " цели­ком выйти за рамки языка и с этой выгодной позиции рассматривать мир для того, чтобы понять, какая систе­ма лучше всего описывает его". В то же время сам А. от­давал явное предпочтение так называемому феноменалистическому языку, базирующемуся на терминологи­ческих рядах, сопряженных с " чувственными данными" (sense-data). Разграничение же " чувственных данных" и материальных объектов, по А., — удел языка, а не фак­та. Согласно схеме А., предложение " А воспринимает вещь М, имеющую свойство X", должно быть транс­формировано в форму " А воспринимает чувственное данное С, которое имеет свойство X и принадлежит М". С точки зрения А., " критерием, по которому мы опреде­ляем, что материальная вещь существует, состоит в ис­тинности различных гипотетических высказываний, ут­верждающих, что если будут выполнены определенные условия, то мы воспримем ее"; физические тела тем са­мым определяются А. как " постоянная возможность ощущений". Тем более, по утверждению А., "...в то вре­мя как ситуация, которая непосредственно устанавлива­ет существование чувственных данных, осуществляет это решающим образом, нет таких ситуаций, которые могли бы решающим образом установить существова­ние материальной вещи". В отличие от Карнапа, видев­шего истинность предложения в формальной возможно­сти его включения в данную систему языка, А. утверж­дал, что неинтерпретированная совокупность высказы­ваний может стать языком лишь в том случае, когда " по меньшей мере некоторые из выражений, которые она со­держит, приобрели значение. А это осуществляется с помощью метода остенсивного определения (ostensive definition), т.е. путем корреляции этих выражений не с другими выражениями, но с тем, что действительно на­блюдается". В центре внимания раннего А. попала так­же концепция " сильной" и " слабой" (вероятностной) ве­рификации: " высказывание считается верифицируемым в сильном смысле термина только и если только его ис-

тинность может быть решающим образом установлена на опыте. Но оно верифицируемо в слабом смысле, если опыт может сделать его вероятным". Его (как и позже) особенно беспокоила проблема — что же подлежит ве­рификации. В предисловии ко второму изданию " Языка, истины и логики" (1946) — под воздействием критики — А. стал трактовать принцип верификации как чисто методологическое требование установления осмыслен­ности предложений. А. поддержал введение семантиче­ского определения истины в принцип верификации (ут­верждение истинности положения в метафизике эквива­лентно факту принятия этого предложения в предмет­ном языке). Тем самым верификация в " слабом" смысле выступала как допустимость операции написания пред­ложения, заменяющей чувственную верификацию опе­рациями фиксации предложения. (По А., " признаком подлинного фактического высказывания является не то, что оно должно быть эквивалентно некоторому опытно­му высказыванию или какому-либо конечному числу опытных высказываний, но просто то, что из него, в конъюнкции с определенными иными посылками, мо­гут быть выведены некоторые опытные высказывания, не дедуцируемые из одних только этих иных посылок".) А. предложил собственную вероятностную (косвенную) модель верификации, основанную на двух утверждени­ях: 1) предложение в конъюнкции с некоторыми други­ми посылками должно быть верифицируемо хотя бы в одном утверждении, не дедуцируемом непосредственно из одной из посылок; 2) эти посылки не должны вклю­чать в себя какое-либо утверждение, которое не было бы ни аналитическим, ни непосредственно проверяемым, ни способным к независимому его установлению в каче­стве непосредственно верифицируемого. Фактически эта " поправка" А. была равнозначна отказу от классиче­ской редукционистской схемы верификации и переходу к гипотетико-дедуктивной концепции построения науч­ного знания. Последняя предполагала выдвижение ги­потез с последующим подтверждением их через эмпи­рически проверяемые следствия (т.е. было снято требо­вание возможности сведения теории к эмпирическому базису науки). В общем плане А. ввел третьего кандида­та на " верификацию" — " утверждение" (в дополнение к " предложению" и " высказыванию"). По его схеме " предложение" суть грамматически значимый набор слов; " утверждение" суть то, что такие наборы выража­ют; " высказывание" — подкласс, содержащий только " утверждения", выраженные " строго осмысленными" предложениями. По А., тем самым, " высказывание" как таковое не может быть " бессмысленным". Только пред­ложения являются " строго осмысленными". Только " ут­верждения", таким образом, подлежат верификации. В издании " Проблема познания" А. рассматривал особен-

ности восприятия, памяти, тождества личности, воз­можности познания " других сознаний", а физические объекты трактовал как логические конструкции из " чув­ственных данных". Объектом полемики в этой работе выступил для А. скептицизм. А. отказался от признания существования " базисных высказываний", т.е. оконча­тельных верификаторов, неподверженных переосмыс­лению (его позиция вплоть до 1946). Он был вынужден констатировать, что " программа феноменализма не мо­жет быть выполнена. Утверждения о физических объек­тах непереводимы в общем и целом в утверждения о чувственных данных... Прежде допускалось, что, по­скольку утверждения о физических объектах могут быть верифицированы или фальсифицированы только с помощью чувственных данных, они должны быть как-то сводимы к утверждениям о чувственных данных. Сделать такое допущение естественно, но сейчас я ду­маю, что оно ложно. Здесь налицо параллель с научны­ми теориями, которые относятся к таким вещам, как ато­марные частицы... Наличную стоимость таких теорий следует искать в утверждениях более низкого уровня, от истинности или ложности которых зависит их ценность; в то же время утверждения такой теории — это не про­сто иная формулировка этих утверждений более низко­го уровня... утверждения о физических объектах теоре­тичны относительно утверждений о чувственных дан­ных. Отношения между ними не строго дедуктивны; сказать же, что они индуктивны — значит оставить их точную природу подлежащей объяснению". (А. полагал проблему индукции псевдопроблемой.) В работе " Цент­ральные вопросы философии" А. квалифицирует свою философию как " усовершенствованный реализм", при­чем приверженность последнему он объясняет как ре­зультат выбора с точки зрения " удобства". Обращая вни­мание на разнообразие феноменов языка и их способов употребления, А. отвергал идею о необходимости логи­ческой формализации и унификации языковых выраже­ний. (По А., знать — это не просто быть уверенным, а иметь " право быть уверенным" на основании фактов.) А. также известен как один из основателей доктрины эмотивизма, отрицающей научную значимость утверж­дений теоретической и нормативной этики. Осмыслен­ность признавалась им только за утверждениями описа­тельной этики (фиксация фактов реального поведения в конкретных социокультурных операциях). Теоретичес­кая же этика, по А., конвенциональна, а нормативная этика есть дедукция из нее. Однако, согласно А., главное в нормативной этике то, что она служит средством воз­действия на поведение людей через навязывание им со­ответствующих воззрений. По мнению А., мировоззре­ние неопозитивизма исключает саму возможность рели­гиозного знания в контексте " нашей трактовки метафи-

зики". Хотя, согласно А., поскольку " утверждение, что Бог существует, является бессмысленным, то и утверж­дение атеиста, что Бога нет, равно бессмысленно, ибо осмысленно противоречить можно только осмысленно­му высказыванию". В целом " линия А." в логическом позитивизме (известный отход к эпистемологии, близ­кой британскому эмпиризму) не совпадала с соответст­вующей " линией Карнапа", ориентировавшегося на ре­алистическое объяснение восприятия и физикалистскую трактовку сознания. (См. Карнап, Венский кру­жок.)

А.А. Грицанов

АКЦИДЕНЦИЯ (лат. accidentia — случай, случай­ность) — философское понятие, обозначающее времен­ное, преходящее, несущественное, изменчивое, случай­ное свойство вещи (в отличие от существенного, суб­станциального),

АКЦИДЕНЦИЯ (лат. accidentia — случай, случай­ность) — философское понятие, обозначающее времен­ное, преходящее, несущественное, изменчивое, случай­ное свойство вещи (в отличие от существенного, суб­станциального), которое может быть элиминировано без изменения сущности вещи (несущественное свойство вещи). Впервые понятие А. употреблено Аристотелем в " Метафизике" и " Физике", затем — Порфирием, разде­лившим А. на " отделимые" (человеческий сон) и " неот­делимые" (цвет кожи у человека). Распространенность получило в схоластике (некоторые качества вещей трак­товались как " реальные А.", существующие сами по се­бе вне субстанций, которым они, как правило, прису­щи). В результате полемики Декарта и Гоббса со сто­ронниками идеи " реальных А." Спиноза отказался от термина А. в пользу понятия " модус" (единичное про­явление субстанции). Употреблялось также Кантом, Фихте и др.

А.А. Грицанов

АЛАН ЛИЛЛЬСКИЙ (Alain de Lille, латинизиро­ванный аналог — Alanus ab Insulius) (1120/1128— 1202/1203) — французский схоласт, философ, теолог, поэт, удостоенный титула " Doctor Universalis".

АЛАН ЛИЛЛЬСКИЙ (Alain de Lille, латинизиро­ванный аналог — Alanus ab Insulius) (1120/1128— 1202/1203) — французский схоласт, философ, теолог, поэт, удостоенный титула " Doctor Universalis". Особо популярен в Западной Европе 15 в. Преподавал в Пари­же, боролся с ересью катаров. Основные сочинения: трактат " О католической вере против еретиков", трактат " Правила теологии" (134 " правила" или " теологические максимы"), библейский словарь (" сумма") " Словоразличия" (разбор библейских понятий по трем уровням смысла), " Плач природы" (философско-моралистическое видение в художественной прозе и стихах), гекзаме­трическая аллегорическая эпопея " Антиклавдиан" (1183—1184) — энциклопедия всеобщих знаний своего времени как теологического, так и нетеологического ха­рактера. Богословие стремился фундировать на рацио­нальные основания таким образом, чтобы мышление подчинялось правилам логики: " У авторитета нос из воску, и его можно повернуть в любом смысле, а поэто-

му следует подкрепить его разумными доводами". Ис­точник порождения природы, который она не ведает, — в Боге, истоки мысли могут и должны быть находимы в вере и теологии мистического плана. Мистическое познание " верит, чтобы познавать", природное позна­ние — " познает, чтобы верить".

А.А. Грицанов






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.