Глава 4. Изменения текста московских изданий простой Псалтири в течение XVI – XVII вв.

Четвертая глава диссертации посвящена рассмотрению того, как менялся текст книги, поскольку вопросы, связанные с исправлением текста богослужебных книг, имели в московской печатной традиции особое значение. Псалтирь, как и другие богослужебные книги, издававшиеся на московском Печатном дворе, не смогла остаться в стороне от процесса справы; текст ее менялся постоянно, в том числе и в дониконовскую пору. Правда, в разное время исправление текста Псалтири производилось с неодинаковой интенсивностью, интересы справы касались то одних, то других его сторон, внимание типографов устремлялось то к одному, то к другому отделу, из которых складывалась книга. Поэтому приостановка работы в одном направлении не должна рассматриваться как временное прекращение справы вообще; как правило, в таких случаях взоры печатников обращались на что-то иное, обычно на то, что заслуживало приложения их усилий именно в этот момент.

Что касается вопроса о том, как печатались в Москве книги в XVI – начале XVII в., в дофиларетовское время, то сведений об этом почти нет. Несомненным фактом следует считать лишь обязательную работу с текстом, которая производилась Иваном Федоровым при подготовке им книг к печати, о том же, как подходили к воспроизведению рукописного оригинала до и после него, можно говорить лишь с изрядной долей предположительности. И прежде всего это касается изданий простой Псалтири, которая при самом начале книгопечатания воспроизводилась с нескольких рукописных оригиналов, что очевидно и по надписаниям псалмов в разных изданиях, и по разделению в них текста псалмов и библейских песней на стихи, и по их языку.

Поэтому сопоставление ранних изданий книги говорит в первую очередь о различиях, присущих ее рукописной традиции, и дает немного материала для истории справы. Так, сравнение двух анонимных изданий указывает только на то, что хотя их оригиналами и служили разные рукописи, они были очень близки одна к другой. При этом их воспроизведениям оказались характерны очень яркие орфографические различия. Однако на вопрос, были ли особенности текста перенесены из рукописи, или же появились благодаря типографам, ответить почти невозможно. Также сложно судить и о подготовительной работе, которая велась при издании Псалтири в 1568 г., хотя то, что она все-таки производилась, можно предполагать, исходя из особого внимания в ней к разделению текста псалмов на стихи. Вполне возможно, какие-то поправки вносились и в язык книги, но не менее вероятно, что разделение на стихи было главным, что заботило типографов. Об этом позволяет судить целый ряд ошибок в тексте, которые, нужно думать, говорят о состоянии ее рукописного источника и которые потребовалось править в дальнейшем.

Намного меньше сомнений в отношении исправления ее текста оставляет Псалтирь 1602 г., даже несмотря на то, что и это издание печаталось по рукописи, причем такой, которая намного более разнилась с оригиналами изданий XVI в., чем они между собой. О работе с языком этой Псалтири при подготовке ее к печати свидетельствует наличие в ней языковых глосс, не представлявших собою, впрочем, ничего необычного для той поры. Наделение текста богослужебных книг глоссами было вполне характерно для невежинских изданий времен первых московских патриархов, причем глоссы эти далеко не всегда предполагали непременную правку текста в дальнейшем либо давали пояснения к его темным местам; нередко ими лишь фиксировалась возможность иных чтений текста и показывалось существование традиции подобных чтений. При этом, кажется, отмечались не все встретившиеся варианты, но только наиболее яркие из них. Именно такого рода были глоссы Псалтири 1602 г.

Если в ранних изданиях простой Псалтири главную роль в возникновении разночтений играло использование при их печатании разных рукописных оригиналов, что, впрочем, не исключало внутритипографской правки текста, то начиная с Псалтири 1615 г. на первый план должна была выйти работа типографов с текстом книги. При печатании уже этого издания было решено не обращаться более к рукописным источникам, но при этом не мог не быть поднят вопрос о том, какой из видов текста, уже вовлеченных в типографское дело благодаря разным рукописным оригиналам, следует признать наиболее достойным для основания дальнейшей печатной традиции книги. Впрочем, кажется, взятие в 1615 г. за основу издания 1577 г. оказалось в известной степени случайным, поскольку действительное сопоставление разных традиций текста происходило позднее, в 1619 г., и выбор тогда пал на другое издание, а именно на то, которое было выпущено в 1602 г.

То, что подобный вопрос стал в 1619 г. актуальным на Печатном дворе, можно судить по сведениям, касающимся филаретовской книжной справы, которая получила, за исключением, быть может, никоновской, самую большую известность в истории московского книгопечатания XVII в. Возможно, этому способствовало то, что многие сопутствовавшие ей события сохранили о себе документальные свидетельства, но в любом случае материалы эти неоднократно освещались, пусть нередко интерес исследователей сосредоточивался в первую очередь на исправлении Требника. Между тем среди книг, подвергшихся справе в то время, была и Псалтирь, и в числе претензий, возникших у справщиков к ней, оказалось печатание в книге ложного предисловия, в котором сообщалось, что автором псалмов был не один царь Давид, а также наличие молитв, неправильных с точки зрения их текста.

Не останавливаясь на причинах сделанного справщиками выбора в пользу издания 1602 г., следует заметить, что Псалтирь 1619 г. не несет в себе никаких сколько-нибудь заметных последствий филаретовской справы, если, конечно не относить к ним отсутствие в книге апокрифического предисловия, которое в другой раз в изданиях Псалтири появилось лишь в 1641 г. В том числе никаких изменений в ней не было внесено и в окончания молитв, ставших предметом особого внимания филаретовских справщиков. Тем не менее, говорить о том, что их старания никак не сказались на Псалтири, кажется, также нет оснований. Не исключено, что благодаря именно им были внесены изменения в состав изданий 1622 и 1624 гг., а в 1624 г. они появились и собственно в тексте, причем как в его построении (можно вспомнить о постановке заставок перед кафизмами до, а не после надписания, относящегося к открывающему их псалму), так и непосредственно в языке, причем речь здесь может идти только о намеренной правке.

Издание в 1624 г. правленной Псалтири было важной вехой в ранней истории книги, однако в пору, когда главной задачей, стоявшей перед Печатным двором, по-прежнему оставался выпуск в свет полного круга богослужебных книг, исправление текста не могло выйти на первый план. Книги правились постоянно, от издания к изданию, однако это была справа преимущественно орфографическая, характерной чертой которой было то, что исправления вносились спорадически и во многом зависели от тех представлений об орфографии, которыми руководствовались наборщики, работавшие в московской типографии, поскольку заботы справщиков сосредоточивались прежде всего на подготовке к печати новых книг. Актуальность вопросов справы неизмеримо выросла лишь тогда, когда выпуск полного круга богослужебных книг был в целом закончен, т.е. в начале 1640-х гг., и этого нельзя не заметить при рассмотрении изданий простой Псалтири.

В издании 1641 г. после довольно долгого перерыва вновь появились глоссы, которые, несомненно, нужно рассматривать как признак возникновения интереса у печатников книги к ее языку, тем более что свидетельства тому же можно найти и в самом тексте, в котором трудно не заметить целого ряда изменений. В Псалтири 1642 г. язык книги правился уже систематически. Возможно, это следует объяснять тем, что перед ее типографами не стояла уже задача рассмотрения текста с точки зрения его разбивки на стихи, она была решена на предшествующем этапе, при печатании Псалтири 1641 г., поэтому они и принялись за выполнение того, что ранее было только намечено.

При этом в новом издании получили реализацию в тексте почти все глоссы предшествующего, повторены были только маргиналии в добавленных к Псалтири 1641 г. статьях и глосса к тексту 2-й библейской песни, содержавшая в себе вариант чтения текста, хотя более важным представляется то, что в дополнение к ним появился целый ряд новых глосс. Следует отметить, что в отличие от Псалтири 1641 г. глоссы эти были здесь внесены в набор сразу, став, таким образом, частью текста книги изначально. И это, как кажется, показывает, что их назначение виделось типографам не в том, чтобы указать на необходимость единичных исправлений в тексте, которые было бы хорошо внести в следующем издании книги, но в том, чтобы наглядно изложить целую программу таких исправлений, затрагивавших весь текст, пусть проведение ее и откладывалось на будущее.

В целом справу 1640-х гг. можно назвать грамматической, поскольку именно «грамматическое знание» стало тем основанием, на которое опирались типографы, внося изменения в текст. Эти изменения касались главным образом замещения одних падежей существительных другими, перемены глагольных форм, устранения омонимичных флексий разных грамматических форм в связи с попыткой установления нормы в употреблении тех или иных флексий. Если учесть повышенный интерес к грамматике, которым отличался Печатный двор в это время, то определение справы той поры как грамматической представляется вполне закономерным.

Начало 1650-х гг. в истории простой Псалтири ознаменовалось новыми изменениями ее состава, а также пересмотром деления текста псалмов на стихи, и некоторые решения в этой области, принятые типографами прежде, оказались признаны неудовлетворительными. То же происходило и с языковой правкой 1640-х гг., хотя случаев несогласия было не так уж и много. Как правило, итогом такого несогласия становилось возвращение к прежним чтениям, имевшим распространение до исправления текста. Впрочем, это не мешало продолжению процесса справы, который в основном шел по тем же направлениям, которые были заявлены в изданиях первой половины 40-х гг. XVII в., и находил себе выражение лишь в постепенном расширении количества исправленных форм и уменьшении числа неисправных.

О новом исправлении Псалтири, производившемся в 1658 г., было заявлено сразу, в выходных сведениях книги, изданной в этом году. Кроме прочего, в них были названы и источники справы, хотя сославшись на греческие и древние славянские книги, в том числе и на толковый текст Псалтири, типографы не показали, что именно и из какого именно источника они заимствовали, поэтому говорить о природе тех или иных изменений в книге можно только с изрядной долей предположительности. Как представляется, влияние древних славянских рукописей следует видеть в целом ряде появившихся в Псалтири 1658 г. чтений, в которых она совпадает с древнейшими московскими печатными изданиями, анонимными. Воздействие на Псалтирь 1658 г. греческого текста очевидно и несомненно лишь в орфографическом облике некоторых слов, а именно в написаниях: ѕалтирь вместо ѕалтырь, давидъ вместо давыдъ, исраиль вместо иґраиль. Во всех других случаях, которые обычно расценивают как итог влияния греческого языка, вопрос этот не имеет столь простого решения. Более того, анализ изменений, внесенных в текст правленного издания, позволяет говорить о том, что во второй половине XVII в. греческие тексты, вероятно, привлекались к справе лишь для проверки соответствия обрядовой стороны русских богослужебных книг обыкновениям, принятым в ту пору на Востоке, а вовсе не для языковой правки, которая осуществлялась, с одной стороны, на тех же принципах, что и в 1640-х гг., т.е. исходя из «грамматического знания», с другой – на основе исследования существующих славянских традиций текста исправляемых книг.

Главными признаками никоновской справы представляются ее интенсивность, заданность связанных с ней изменений и одновременно ее непоследовательность. Исправления текста при этом производились не от случая к случаю, а систематически, по возможности на протяжении всего текста книги. Если учесть, что и основные направления правки были изначально определены, то итоги ее не могут не производить впечатления планомерных замен одного другим, как, например, при рассмотрении изменений в синтаксисе текста Псалтири, до той поры почти вовсе не привлекавшем внимания типографов. Серийный характер получили и лексические замены, что привело к появлению таких пар слов, одно из которых стало казаться обязательным эквивалентом другого.

Несмотря на крайне интенсивную правку текста Псалтири в 1658 г. ее итогом были не вполне удовлетворены и сами справщики, что выразилось в появлении в книге целого ряда глосс, главным образом лексических и словообразовательных. Внесены в текст они были по окончании печатания книги штампом, причиной чему нередко был случайный пропуск необходимых исправлений. И это привело к тому, что тот вид, в каком Псалтирь 1658 г. была представлена читающей публике, казалось бы, показывал незавершенность работ, связанных с исправлением текста книги, и предполагал их продолжение. Однако его не последовало тотчас же, издание 1658 г. было дважды, в 1660 и 1661 гг., перепечатано, но не получило почти никаких изменений, которые можно было бы отнести к языковой правке. Типографы, занимавшиеся новыми выпусками Псалтири, не только не пытались реализовать глоссы издания 1658 г. в тексте, но порою не вполне принимали и те изменения, которые уже в него попали. Несмотря на то, что подобных отступлений было в первых послениконовских изданиях крайне мало, так как итоги справы текста Псалтири требовали осмысления, их наличие, как кажется, позволяет говорить о колебаниях, возникших в обществе по отношению к тому, как она была проведена. Еще более ярким свидетельством таких колебаний следует рассматривать выпуск в 1663 г. Псалтири, при подготовке которой типографы обратились не к правленному, а к прежнему, напечатанному в 1654 г. изданию.

Пауза в языковой справе текста Псалтири, взятая после выхода в свет в 1658 г. ее правленного варианта, затянулась. Выпуск в 1663 г. издания, текст которого пришел из эпохи, закончившейся с никоновской справой, оказался случаем, вслед за этим, по крайней мере в 1665 г. и не ранее августа 1666 г., типографы снова обратились к печатанию правленной Псалтири, сохранив все особенности первого ее издания, в том числе и глоссы. Между тем если этот этап в истории книги и можно было бы объяснить ожиданием приговора никоновским реформам, рассматривавшимся на соборе 1666 – 1667 гг., то дальнейшее развитие событий вызывает немало вопросов, поскольку и после собора ничего не изменилось.

Новый интерес к языку книги возник уже при патриархе Иоакиме, при котором в 1678 г. было напечатано сразу два издания Псалтири, причем, возможно, их выход одного за другим как раз и был вызван попыткой решить, наконец, вопрос о том, что делать с правленным текстом и необходимо ли его дальнейшее развитие. Уже в январской Псалтири 1678 г. из текста удалили глоссы, причем по большей части без каких-либо последствий для него. В дальнейшем типографы не пошли далее исправлений, нацеленных на устранение опечаток, а также на совершенствование орфографии, пунктуации, акцентуации и рубрикации текста книги, причем такой подход характеризовал в целом работу со всеми последующими изданиями книги. Как представляется, это показывает, что после обращения в 1670-х гг. к тексту Псалтири с тем, чтобы оценить результаты никоновской справы, было принято решение впредь столь же широкомасштабного исправления не производить, даже несмотря на все недочеты существующего текста.

Заключение

В Заключении кратко сформулированы основные выводы диссертации касательно истории печатной Псалтири в XVI – XVII вв. и обращено внимание на то, что этим она, конечно же, не исчерпывается, поскольку поздняя традиция книги получила продолжение в изданиях московской Синодальной типографии, тогда как ранняя, дониконовская, была воспринята старообрядцами, не только сохранившими ее, но и заметно преобразовавшими в процессе создания в высшей степени своеобразного типа старообрядческой Псалтири.

Диссертация сопровождается четырьмя Приложениями. В 1-м из них дается описание изданий простой Псалтири, напечатанных в XVI – XVII вв., в том числе и не описанных в Сводном каталоге А.С.Зерновой. Во 2-м приведена роспись надписаний псалмов во всех известных изданиях книги с указанием всех разночтений между ними. 3-е и 4-е Приложения заключают в себе материал, касающийся разделения на стихи текста псалмов и библейских песней. В каждом из них учтены все случаи выделения и невыделения стихов и указаны их инципиты. При этом обязательно приведены наиболее существенные разночтения текста инципитов.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

I. Монографии:

1. Старообрядческие издания XVIII – начала XIX века: Введение в изучение. СПб., 1996. 159 с.

Рец.: 1) Горфункель А.// Solanus. New Series. (London), 1997. Vol. 11. P. 113 – 117.

2. История славянской печатной Псалтири: Московская традиция XVI – XVII вв.: Простая Псалтирь (35 а.л., в печати).

II. Каталоги и указатели:

3. Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII – начала XIX века: Каталог. Л., 1991. 161 с.; 24 л. илл.

Рец.: 1) Cleminson R.M.// Solanus. New Series. (London), 1992. Vol. 6. P. 97 – 98; 2) Heaney M.// The Library. 6 ser. (London), 1992. Vol. 14, № 2. P. 168; 3) Паскаль А.Д. Новый справочник по старообрядческим изданиям конца XVIII – начала XIX в.// Археографический ежегодник за 1992 год. М., 1994. С. 262 – 267; 4) Gorfunkel`A. Старообрядческая печатная книга XVIII – начала XIX вв. в каталогах Андрея Вознесенского// Solanus. New Series. (London), 1995. Vol. 9. P. 73 – 78.

4. Предварительный список старообрядческих кириллических изданий XVIII века. СПб., 1994. 81 с.

Рец.: 1) Gorfunkel` A. Старообрядческая печатная книга XVIII – начала XIX вв. в каталогах Андрея Вознесенского// Solanus. New Series. (London), 1995. Vol. 9. P. 73 – 78.

5. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701 – 1918): Материалы к словарю. Екатеринбург, 1996. 81 с. (совм. с П.И.Мангилевым и И.В.Починской).

6. Cyrillic Books printed before 1701 in British and Irish Collections: A Union Catalogue. London: The British Library, 2000. xlvii, 172 p.; 16 plates. (совм. c R.Cleminson, C.Thomas, D.Radoslavova).

Рец.: 1) Avril M. // Bulletin du bibliophile. (Paris), 2002. № 1. P. 156 – 158; 2) Thomson F.J. // The Slavonic and East European Review. (London), 2002. Vol. 80, № 4. P. 713 – 715; 3) Guseva A.// Solanus. New Series. (London), 2003. Vol. 17. P. 95 – 97; 4) Губанова М.С. Методика поэкземплярного научного описания кириллических печатных книг в англоязычных каталогах последней четверти XX века// Федоровские чтения 2005. М., 2005. С. 429 – 437.

III. Статьи и рецензии:

7. Издания тайных старообрядческих типографий конца XVIII – первых двух десятилетий XIX в. в фондах ГПБ// Коллекции. Книги. Автографы. Л., 1989. Вып. 1. С. 16 – 30.

8. Археографическая экспедиция на Северную Двину 1987 г.// ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 44. С. 489 – 492 (совм. с А.А. Савельевым).

9. Древнерусская книжность и типографская деятельность старообрядцев в конце XVIII – начале XIX в.// Вестник С.- Петербургского университета. 1992. Сер. 2. Вып. 1 (№ 2). С. 85 – 88.

10. Типографская деятельность и книжная культура старообрядцев// Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 120 – 124.

11. Канонник как тип книги у старообрядцев// ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 48. С. 355 – 368.

12. Старопечатная русская книга и некоторые проблемы ее бытования// История русского языка и севернорусские говоры. Сыктывкар, 1994. С. 36 – 46.

13. Новый вклад в изучение старообрядческого книгопечатания: [Рец. на кн.: ] И.В.Починская. Старообрядческое книгопечатание XVIII – первой четверти XIX веков. Екатеринбург, 1994// Russian Studies. (СПб.), 1995. Т. 1, № 4. С. 368 – 379.

14. Служебная Псалтирь в восточнославянском книгопечатании XVI – XVIII вв.// ТОДРЛ. СПб., 1996. Т. 50. С. 215 – 219.

15. О московской Псалтыри 1619 г.// Древнерусская книжная традиция и современная народная литература: Тез. докл. междун. науч.-практ. конфер., состоявшейся 14 – 16 октября 1998 г. Н.Новгород, 1998. С. 32 – 34.

16. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 1. Малая подорожная книжка Франциска Скорины// ТОДРЛ. СПб., 1999. Т. 51. С. 337 – 341.

17. [Рец. на кн.: ] Michail Fundaminski. Die Russica-Sammlung der Franckeschen Stiftungen zu Halle: Aus der Geschichte der deutsch-russischen kulturellen Beziehungen im 18. Jahrhundert: Katalog. Halle, 1998// Solanus. New Series. (London), 1999. Vol. 13. P. 101 – 103.

18. Об издательской программе Московского Печатного двора// Рукописные собрания церковного происхождения в библиотеках и музеях России: Сб. докл. конфер. 17 – 21 ноября 1998 года, Москва. М., 1999. С. 35 – 41.

19. Исследование о польских старообрядцах и их книгах: [Рец. на кн.: ] Jaroszewicz-Pieresł awcew Z. Starowiercy w Polsce i ich księ gi. Olsztyn, 1995 (Rozprawy i materiał y Oś rodka Badań Naukowych im. Wojciecha Kę trzyń skiego w Olsztynie, № 145)// Russian Studies. (СПб.), 2000. Т. 3, № 3. С. 396 – 403.

20. Об одной находке в библиотеке Санкт-Петербургской духовной академии// Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. Новосибирск, 2000. С. 146 – 150.

21. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 2. Об изданиях Ивана Федорова и о некоторых особенностях раннего кириллического книгопечатания// ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 624 – 628.

22. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 3. Несколько замечаний о старообрядческом книгопечатании XVIII – начала XIX в. (по поводу книги: Вознесенский А.В., Мангилев П.И., Починская И.В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701 – 1918): Материалы к словарю. Екатеринбург, 1996)// ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 628 – 635.

23. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 4. Виленский «Часословец» 1601 г.// ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 635 – 641.

24. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 5. Загадка московской Псалтири 1619 г.// ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 641 – 644.

25. Об определении «идеального» экземпляра при описании кириллических изданий// Редкие фонды в научных библиотеках высших учебных заведений: Проблемы сохранности, изучения и использования в XXI веке: Доклады междун. конф. 22 – 25 октября 2002 г. М., б.г. С. 38 – 44.

26. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 6. О пустых листах// ТОДРЛ. СПб., 2003. Т. 53. С. 470 – 479.

27. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 7. О сводных каталогах кириллических книг и каталоге Е.Л.Немировского// ТОДРЛ. СПб., 2003. Т. 53. С. 480 – 490.

28. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 8. Как у нас правились печатные книги: О кавычном экземпляре Псалтири (М., I.1678)// ТОДРЛ. СПб., 2003. Т. 54. С. 602 – 612.

29. К истории установления старообрядческого типа Псалтырей и Часовников// Старообрядчество в России (XVII – XX вв.)/ Отв. ред. и сост. Е.М.Юхименко. М., 2004. Вып. 3. С. 234 – 238.

30. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 9. Об одной особой функции нумерации листов в ранних московских изданиях// ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 55. С. 459 – 462.

31. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 10. О киноварных сигнатурах в московских изданиях XVII в. (на примере изданий Псалтири)// ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 55. С. 462 – 467.

32. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 11. О московской Псалтири 1661 г.// ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 55. С. 467 – 471.

33. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 12. О московской Псалтири 1658 г.// ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 56. С. 575 – 578.

34. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 13. К вопросу о появлении вариантов в старопечатных изданиях// ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 56. С. 578 – 581.

35. К истории дониконовской и никоновской книжной справы// Патриарх Никон и его время/ Отв. ред. и сост. Е.М.Юхименко. М., 2004. С. 143 – 161 (Труды ГИМ. Вып. 139).

36. К вопросу о рецепции Острожской Библии на московском Печатном дворе (на материале Псалтири)// Solanus. New Series. (London), 2005. Vol. 19. P. 55 – 60.

37. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 14. О московских Святцах 1646 г.// ТОДРЛ. СПб., 2006. Т. 57. С. 957 – 962.

38. О методиках описания старопечатных кириллических книг и их современном воплощении// Информационный бюллетень РБА. (СПб.), 2007. № 41. С. 35 – 38.

39. Московская печатная Псалтирь XVII века по архивным источникам// Русская литература. (СПб.), 2007. № 2. С. 116 – 122.

40. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 15. К истории книжной справы на московском Печатном дворе (о Триоди цветной 1604 г.)// ТОДРЛ. Т. 58 (0, 6 а.л., в печати).

41. Сведения и заметки о кириллических печатных книгах. 16. О печатании книг с нескольких наборов: К истории издания в Москве в 1625 г. «Службы на положение ризы Господней»// ТОДРЛ. Т. 60 (0, 5 а.л., в печати).

42. О сводном каталоге кириллических изданий второй половины XVI в., составленном А.А.Гусевой// Книжная старина: Сб. статей. Вып. 1 (3, 9 а.л., в печати).

43. К вопросу об издании в Москве Чиновника архиерейского священнослужения в дониконовское время// Книга: Исследования и материалы. (0, 9 а.л., в печати).

[1] В истории древнерусской книжности текст Псалтири имел распространение в трех видах: четьем, служебном и толковом. При этом служебная Псалтирь по степени приспособления к использованию в богослужебной практике делилась на простую (иначе: учебную, или келейную) и следованную. Псалтирь с восследованием (или следованная), в отличие от простой, всегда заключала в себе также Часослов.

[2] Особый случай предствляло собою только июньское издание 1648 г., дополненное Святцами.