Стоит довериться Богу – и твоя жизнь превратится в сплошную сладость и свет?

На последних страницах «Хижины» мы видим, что Мак стал совершенно иным человеком: «Великая Скорбь ушла, и он проживает почти каждый день с глубоким ощущением радости». После встречи с Папой, Иисусом и Сарайю Мак «стал тем ребенком, каким ему не позволяли стать раньше, живущим простой верой в чудеса. Он принимает даже самые темные стороны жизни как часть невероятно богатого и замысловатого узора на гобелене, мастерски выполненном невидимыми руками любви». Конечно, читатель может только порадоваться за Мака. Но насколько это отражает реальную жизнь? Может ли человек, потеряв ребенка в результате такой катастрофы, обрести радость – даже если он, подобно Маку, пережил встречу с Богом?

Когда я собирался писать эту книгу, то спрашивал многих читателей «Хижины», что они думают о финале романа. Мне запомнился колкий ответ одной женщины. Ей уже почти шестьдесят лет, и она преподает в университете. При упоминании о романе она махнула рукой и лаконично сказала: «Жизнь совершенно непохожа на «Хижину», у романа слишком простой и слишком сладкий конец. Не верю, что человек, ребенок которого был похищен и убит, может справиться с этой травмой и стать таким счастливым как Мак» (передаю ее замечание своими словами). Думаю, немало читателей испытали подобные чувства. Особенно если они хотя бы косвенно сталкивались с подобными трагедиями.

Соответствует ли окончание романа нашей реальной жизни? «И с тех пор они жили совершенно счастливо» – такие слова уместны разве что в конце книжки для детей, но они вряд ли устроят нынешних взрослых читателей. Как бы там ни было, «Хижина» завершается описанием полного счастья ее главного героя. Проливает ли это свет на весь роман в целом? Да и возможна ли такая полная перемена вообще? Может ли нечто подобное произойти с нами? Это типичная история? Думаю, Уильям Янг ответил бы на все эти вопросы отрицательно. Он, несомненно, хотел поделиться с нами своими представлениями о Боге и проблеме зла. Что же мы можем унести с собой в жизнь, прочитав роман до конца?

Избавление от груза Великой Скорби

Во-первых, Мак нес на себе бремя Великой Скорби, этого темного облака, которое его никогда не покидало. Конечно, это соответствует тому, что специалисты назвали бы тяжелым случаем депрессии. Вопреки распространенным представлениям большинство людей в депрессии продолжают справляться с повседневными житейскими проблемами, просто они постоянно чувствуют себя глубоко несчастными. Они совсем не знают радости. Это похоже на ситуацию, когда гаснет свет и наступает тьма, а человек продолжает свои дела, используя осязание.

Нетрудно понять, что потеря ребенка, особенно когда его похищают и убивают, непременно вызывает у родителей тяжелую депрессию. Однако депрессия Мака необычна, у нее есть особое, духовное измерение. Из-за этого она поглотила Мака целиком, проникла в его плоть и кровь. Он начал воспринимать весь мир через призму своей потери. Он чувствовал обиду на Бога.

Во-вторых, Мак освободился от своей Великой Скорби с помощью чуда. Принимая лекарства, он не мог бы добиться тех же результатов. Таблетки могли бы поднять его настроение и помочь ему лучше справляться с повседневными задачами, но не вернули бы ему радости. Как видно из романа, он утратил радость потому, что обижен на Бога и не верит в Его доброту. Ему было бы легче совсем отказаться от веры в Бога, чем жить в таком состоянии. Однако он не отверг свою веру, он просто перестал верить в то, что Бог добр.

В–третьих, чудо вторглось в жизнь Мака совершенно неожиданно и в самый подходящий момент. Было ли оно ответом на чьи-то молитвы? Мы можем только гадать, не молилась ли о Маке его жена Нэн, не просила ли она о чуде для своего мужа. И могущественный Бог принял участие в жизни Мака, так что тот освободился от Великой Скорби и смог снова обрести доверие к Богу. Как было бы прекрасно, если бы Бог всегда делал то же самое для людей, переживших опустошительную потерю и утративших доверие к Богу. Однако так происходит не всегда. Почему? Ну, в конце концов, «Хижина» – это выдуманная история.

Если вы верите в Бога, вы должны верить и в чудеса. Не могу сосчитать, сколько я встретил людей, которые утверждали, что верят в Бога, но не могут верить в чудеса. Они бы сказали, что Маку просто приснилась встреча с Богом, а произошедшие с ним перемены можно объяснить естественным целительным воздействием времени или, быть может, изменением биохимии мозга. Но если Бог существует и природа – Его творение, то Он, конечно, может делать с ней то, что пожелает. Может ли Творец подчиняться законам природы? Это было бы нелепостью. Если Бог существует, Он может творить чудеса.

Так что у нас нет причин думать, что Мак не мог увидеть Бога или что он не мог обрести радость чудесным образом. Однако обычно такие вещи не случаются. И человек, который на них надеется, нередко сам становится причиной Великой Скорби для других.

Моя мачеха страдала от психических и эмоциональных нарушений и порой месяцами не ходила в церковь. Ей трудно было даже заставить себя встать с постели и сделать хотя бы что-то элементарное. Ее депрессия была настолько тяжелой, что временами сопровождалась бредом. И вот она начала выздоравливать и пришла в церковь. И там один человек из «слишком духовных», увидев ее, сказал: «Сестра, полагаю, ты теперь снова обрела веру в Иисуса?» После чего моей мачехе захотелось вернуться домой и снова улечься в постель.

Допустим, этот «духовный» человек прочел бы «Хижину». Сделало бы это его более чутким при общении со страдающими людьми? Всегда ли духовная депрессия есть следствие недостаточной веры в Бога? Или Великая Скорбь – это, скорее, нормальная человеческая реакция на утрату любимого – хотя бы и у христианина?

Я не сомневаюсь в том, что Бог может вмешаться в жизнь человека, чтобы снять с его плеч груз Великой Скорби. Более того, я знаю подобные случаи. Хотя это редко случается за одни выходные. Но в каждом известном мне случае человек сохранил после того какую-то боль. Я не вправе обвинять любого родителя, потерявшего ребенка при трагических обстоятельствах, за то, что он чувствует Великую Скорбь – и при этом в какой-то мере утрачивает веру в Бога. Но одно – нести в себе мрак сомнений, и совсем другое – проклинать Бога. Тяжелые сомнения в доброте Бога и в Его заботе можно назвать почти естественными, учитывая, что человек – падшее и ограниченное существо.

Великая Скорбь Иова

Давайте посмотрим, что об этом говорит Библия. И логичнее всего начать с Книги Иова. Роман «Хижина» имеет сходство с Книгой Иова, хотя между этими книгами есть и существенные различия. Прежде всего, причиной страданий Иова был сатана, действовавший с дозволения Бога (некоторые ученые сомневаются в том, что «обвинитель» из Книги Иова тождествен сатане, но мы не будем рассматривать этот вопрос). Бедствия Иова были испытанием его верности Богу. Однако в «Хижине» Бог не испытывает Мака.

Трагедия, случившаяся с главным героем, обусловлена лишь тем, что он живет в падшем мире. Такие вещи у нас случаются. Но Бог не задумывал и не осуществлял эти трагедии. Поэтому у Мака меньше оснований доверять Богу, чем у Иова! Хотя, конечно, сам Иов не знал, почему он страдает, так что психологически оба этих героя чувствовали себя примерно одинаково – им казалось, что Бог перед ними в чем-то виноват.

Толкователи Библии столетиями спорили о том, в чем заключается главный смысл истории об Иове. Как говорили одни, эта книга учит нас тому, что Бог обладает верховной властью, и что бы ни происходило – каким бы дурным оно нам ни казалось, – происходит ради славы Божьей. Другие же утверждали, что, согласно книге, Бог не делает зла и не навлекает страдания на невинных, но допускает их и обращает их в добро в том случае, если мы Ему доверяем.

Я думаю, что «Хижину» можно назвать комментарием к Книге Иова. Автор романа исследует страдания невинных. Где пребывает Бог, когда невинный претерпевает ужасные страдания? Ответ Книги Иова на этот вопрос неоднозначен. Во-первых, там говорится, что Бог устранил свою защиту, чтобы сатана мог испытать Иова. Затем мы видим, что, несмотря на свои потери и ужасную боль, Иов не проклял Бога, хотя и начал в Нем сомневаться. И наконец, мы видим, что Бог отказывается отвечать на вопросы Иова и его друзей. Он просто спрашивает их: где они были, когда Бог творил все, что существует? Бог оставляет вопрос о причинах зла открытым. Как бы там ни было, из Книги Иова можно сделать такой достаточно ясный вывод: мы можем доверять Богу, что бы ни случилось, и такое доверие вознаграждается.

Мак похож на Иова. С Иовом случается худшее изо всего, что он мог бы себе представить, и он начинает сомневаться в доброте Бога. Однако Иов не проклинает Бога, а просто задает вопросы. Он не знает, можно ли верить Богу и можно ли считать Его благим. Отвечает ли Бог на эти вопросы? Не совсем. Он отметает вопросы о намерениях и доброте Бога и просто говорит Иову и его друзьям, что Он есть Бог и они должны Ему верить. В случае Мака Бог подробно объясняет, почему Ему можно доверять. Хотя в этом объяснении остается тайна. Мы так и не узнаем, почему именно Бог допускает страдания невинных, но лишь можем понять, что у Него есть на то свои причины, связанные со свободой воли и с тем, что жизнь в этом мире служит подготовкой к жизни в мире грядущем.

В конце Книги Иова, когда Бог вернул ему все то, что он потерял, с избытком, Иов наслаждается жизнью. Похоже, он забыл о смерти своих детей и просто радуется тем благам, которые Бог даровал ему как награду за терпеливое перенесение страданий в доверии. Нечто подобное происходит и с Маком. Так что окончание «Хижины», похоже, соответствует Библии.

Боль, скорбь и тоска

Умирая на кресте, Иисус взывал, обращаясь к Отцу: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15: 34). Страдающий Сын Божий сомневался в том, присутствует ли Бог рядом с ним. Можно ли сказать, что Иисус утратил доверие к небесному Отцу? Это было бы слишком. Однако вера в доброту Бога не могла остановить крик возмущения, с которым Сын Божий обратился к Богу.

В Псалтири мы найдем немало плачей, обращенных к Богу. Так, в Пс. 142 Давид взывает к Господу и, по сути, спрашивает Его: «Где же ты, Боже?» А в Плаче, который приписывают пророку Иеремии, мы найдем такие слова, обращенные к Богу:

«Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью. Сокрушил камнями зубы мои, покрыл меня пеплом. И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии, и сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа» (Плач 3: 15–18)

Мы можем найти в посланиях апостола Павла такие места, где отчаяние соседствует с надеждой. «Мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (2 Кор. 1: 8-9). В стихе 7 главы 12 Второго послания к Коринфянам говорится о «жале в плоть», от которого Бог не пожелал освободить Павла, несмотря на его горячие молитвы. Да, Павел мог понять, зачем ему дано такое испытание, но вряд ли перестал испытывать мучения по этому поводу.

Какой вывод мы можем сделать изо всего этого? Что боль, скорбь и тоска при мучительной потере нормальны и не противоречат христианской жизни. Жизнь не может состоять из одного света и приятных вещей, даже если мы научились доверять Богу. Я могу себе представить, что Мак после встречи с Богом начал жить, как бы купаясь в солнечном свете. Однако я боюсь, что какой-то читатель может испытывать вину или стыд из-за того, что он сам так не живет. Всегда ли вера в доброту Бога освобождает нас от бремени Великой Скорби? Является ли та ситуация, когда мы не можем от всего сердца верить в Божью доброту, грехом? Если в «Хижине» мы найдем утвердительные ответы на эти вопросы, нам следует с этим разобраться.

В Библии мы обнаружим немало героев, которые живут в удивительных взаимоотношениях с Богом и которых Бог использует для своих целей, но при этом несут в себе бремя Великой Скорби. Возьмем, например, царя Давида. Из-за его греха с Вирсавией Бог отнял их сына. Должен ли был Давид здесь просто сказать: «Я доверяю благости Божьей, а потому все прекрасно»? Я думаю, мы не вправе ожидать подобного от кого-либо из простых смертных.

Доверие Богу в момент Великой Скорби

Я хочу подчеркнуть тот факт, что Библия вполне реалистично относится к нашей ограниченности и падшему состоянию человечества. Она также передает веру в то, что Бог способен нас изменить. Даже те герои Библии, что жили самой глубокой духовной жизнью, иногда переживали то состояние, которое сегодня мы назвали бы депрессией. История церкви также показывает нам, что и великаны духа оставались реальными людьми. Многие из них долго мучились депрессией, когда они испытывали мучительные сомнения в доброте Бога. Отец церкви блаженный Августин признавался, что испытывал такое состояние. Мартин Лютер также нередко говорил о приступах духовной депрессии, которые терзали его снова и снова. Великий создатель гимнов XVIII века Уильям Каупер, автор песнопения «Фонтан, наполненный кровью» и многих других текстов, провел годы в приюте для умалишенных и порой сомневался в том, что будет спасен. Когда К. С.Льюис начинал сомневаться в доброте Бога, его посещало мрачное настроение, особенно после смерти жены. Великий богослов евангелического направления, живший в XX веке, президент Богословской семинарии им. Фуллера Э. Дж. Карнелл, возможно, погиб от передозировки антидепрессантов.

Ни Библия, ни история не говорят нам о том, что доверие Богу избавляет от Великой Скорби. Все упомянутые выше люди доверяли Богу – иногда сильнее, иногда слабее. Так что читателя «Хижины», который придет к выводу, что депрессия и даже сомнения тебя покинут, как только ты начнешь доверять Богу, подстерегает серьезная опасность. Христианин может доверять Богу, и несмотря на это пребывать во мраке отчаяния; это нормальная человеческая реакция на утрату, так устроена наша психика.

Итак, чем должна бы была закончиться «Хижина», если бы автор пожелал исправить созданную им проблему? Я бы описал новую жизнь Мака реалистичнее. Я думаю, что человек, у которого похитили и убили ребенка, навсегда останется сломленным. Да, Бог и время лечат боль, и он может снова почувствовать себя в какой-то мере счастливым. Но такой человек все равно будет оплакивать своего ребенка, и нельзя его за это осуждать. Разумеется, он будет часто с тоской вспоминать о ребенке и порой даже вопрошать Бога: «Почему это случилось?»

Я рос в церкви, которая считала себя «на сто процентов верной Евангелию», и ее члены иногда спрашивали друг друга: «Живешь ли ты как победитель?» Это значило: «Живешь ли ты в радости и торжестве при любых обстоятельствах, что бы с тобой ни случилось?» Если человек не мог ответить на этот вопрос утвердительно, за него начинали молиться, полагая, что он еще не вполне понял, что такое духовная жизнь. Несомненно, такая установка продолжает влиять на мои представления о страдании и его последствиях.

И потому в послесловии к роману я написал бы, что хотя Мак избавился от гнета Великой Скорби после удивительной встречи с Богом, иногда он задумывается и с печалью глядит на небо, думая о своей Мисси, с которой он хотел бы побыть вместе. И иногда его одолевают сомнения в благости Бога, хотя он хорошо помнит все те слова, которые говорили ему Папа, Иисус и Сарайю. В целом Мак полагается на Бога, веря, что тот позаботится о невинных страдальцах и обратит в добро даже самые страшные трагедии.

Бог благ

Такие трагедии, как убийство Мисси, ставят вопрос о доброте Бога со всей возможной остротой. Многие люди, пытаясь примирить благость Бога с ужасными событиями истории, старались как-то объяснить смысл этого. Но ни одно объяснение не может нас вполне удовлетворить – не может избавить от эмоциональной опустошенности и боли. Тем не менее в объяснениях, которые даны в «Хижине», можно найти что-то ценное. Бог допускает происходящее, но никогда не замышляет и не осуществляет злых поступков. Бог позволяет им происходить по каким-то причинам, которые мы неспособны понять.

Мне здесь очень помогла одна удивительная, хотя и не легкая для чтения книга под названием «Скандальное провидение: сострадание Бога, явленное в жизни Иисуса», написанная Френком Таппером. Ее автор утверждает, что жизнь носит случайный характер, но этого нельзя сказать о действиях Бога. В каждой ситуации, когда страдает невинный, Бог делает все возможное, чтобы предотвратить зло и смягчить боль. Значит, Бог бессилен? Нет, Таппер вовсе не хотел подвести нас к такому выводу. Скорее, Бог ограничил сам себя, чтобы дать место свободе человека. Он связал себя правилами относительно того, как часто и в каких случаях Он может вмешиваться в нашу жизнь. Другой писатель, Грегори Бойд, предполагает, что отчасти вмешательство Бога зависит от наших молитв. В своей книге «Виновен ли Бог?» Бойд пишет, что Бог пожелал бороться со злом в мире с нашей помощью. И потому молитва может способствовать предотвращению трагедий. Да, иногда Бог действует и без наших молитв, но чаще отказывается это делать, потому что добровольно наложил на себя такое ограничение.

Эти мысли были для меня чрезвычайно важными. И нечто подобное я нахожу в «Хижине». Конечно, в романе не рассматриваются все тонкости вопроса, но Папа говорит Маку, что не может в одностороннем порядке предотвратить все страдания невинных.

Эти мысли помогают мне верить в доброту Бога, несмотря на все трагические события в нашем мире и на страдания невинных. Мне кажется, роман «Хижина» на 90 процентов посвящен именно этой теме. Бог добр, и Ему можно доверять; хотя Он не исправляет всякое зло в мире, Он продолжает заботиться обо мне и стремится все направить к моему благу (Рим 8: 28).

Как вы могли понять, для меня важнее всего верить в то, что Бог добр. Меня не привлекает образ всемогущего, но лишенного доброты Бога. Скорее, я готов принять любящего и доброго Бога, который поставил пределы своей власти. И я думаю, что такой образ любящего Бога, который сам ограничивает себя, вполне соответствует Библии. В Библии всегда звучат две темы: Бог ненавидит страдания невинных (потому что Он благ) и ждет наших молитв, чтобы начать действовать (потому что Он ограничил свою власть).

Здравые представления о доверии Богу

Поскольку Бог добр, я могу Ему доверять, несмотря на глубокую скорбь и печаль по поводу положения дел в нашем мире. Я склонен думать, что и сам Бог испытывает глубокую тоску и сожаление о своем падшем творении. Даже для Бога не все есть сладость и свет! И если Он скорбит, когда ребенка похищают и убивают (а я не могу себе представить, чтобы Он оставался равнодушным), тогда, конечно же, мы не вправе винить скорбящего родителя, даже если он верит в Бога.

Если бы я написал окончание «Хижины», я бы рассказал о том, как Великая Скорбь постепенно покидает Мака под действием чудесной встречи с Богом и времени. Он все равно переживает глубинное ощущение потери. Однако к нему добавилось и нечто новое. Духовная тяжесть, давившая на его плечи, которая испортила отношения Мака с Богом и сделала его почти циником, постепенно уходит. И временами, несмотря на боль, он может испытывать радость, он вернулся к жизни и снова вступил в круг взаимоотношений с людьми, хотя порой его мучает чувство потери и печаль.

Понравилось бы такое окончание большинству читателей? Не знаю. Возможно, многих оно оттолкнуло бы. Некоторые любят счастливые финалы, как в сказках. Однако соответствует ли такой оптимизм реальности? Я боюсь, что окончание романа может породить у читателя мысль, что если ты переживаешь скорбь, ты еще не вполне доверяешь Богу. И потому я бы предпочел реалистичное завершение романа, а не такое, которое кажется нам чем-то нереальным для мира сего.