I. Сравнительное государствоведение, его предмет и функции. Государственно-правовые отношения. Источники государственного права

К. В. Арановский

КУРС ЛЕКЦИИ

ПО ГОСУДАРСТВЕННОМУ ПРАВУ

ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

Сравнительное государствоведение

Прочитан на юридическом факультете Дальневосточного государственного университета

Владивосток

Издательство дальневосточного университета 1996

СОДЕРЖАНИЕ

I. CРАВНИТEЛЬHOЕ ГОСУДАРСТВОВЕДЕНИЕ, ЕГО ПРEДMЕТ И ФУНKЦИИ. ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ. ИСТОЧНИКИ ГОСУДАРСТ­ЕННОГО ПРАВА

1. Общая характеристика науки государственного права зарубежных стран

Методология сравнительного государствоведения

2. Государственно-правовые отношения. Власть как объект государственно-правовых отношений

3. Источники государственного права

II. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ.

1. Экономическая система и государственный строй

Относительный уровень экономического развития и государственно-правовое регулирование

Структура отношений собственности и государственно-правовое регулирование

2. Социальная структура и государственный строй

III. КОHСТИТУЦИИ И ОСНОВНЫЕ ЗАКОНЫ ГOCУДАРCTВ.

1. Понятие Конституции, соотношение понятии " Конституция" и " Основной закон"

2. Сущность Конституции, марксизм: o Конституции, концепция " Живой Конституции"

3. Содержание Конституции

4. Классификация Конституций. Принятие и изменение Основных законов (Конституций)

5. Правовая охрана Конституции (Основного закона)

IV. ФOPMЫ ПРАВЛЕНИЯ.

1. Понятие формы правления. Классификация форм правления

2. Республиканские формы правления

3. Монархия

4. Особые формы правления

V. ФОРMЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТPOЙCTВА.

1. Понятие и классификация форм государственного устройства

2. Унитарное государство

3. Государственные объединения:

Федерация

Конфедерация

Уния

Протекторат государств

4. Автономия в государстве

VI. ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ

1. Понятие политического режима. Политический режим и сопутствующие ему категории

2. Политико-правовая характеристика демократии

3. Тоталитарный политический режим

4. Теократические режимы

5. Политические гарантии демократии

VII. ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ ПРАВО И ПOЛИТИЧECКИЕ ПАPTИИ

1. Понятие и принципы избирательного права

2. Организация выборов

3. Избирательные системы

4. Политические партии

5. Партийные системы

VIII. ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ СТАTYC ЛИЧНОСTИ.

1. Понятие и структура государственно-правового статуса личности

2. Государственно-правовое регулирование гражданства

3. Принципы государственно-правового регулирования cтaтyca личности

4. Права, свободы и обязанности

5. Гарантии прав и свобод

IX. ВЫСШИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСTИТУТЫ ГОСУДАРСТВА

1. Глава государства

Порядок и условия заме6ения трона. Статус монарха

Статус президента

2. Правительство

3. Парламент

Определение и структура парламента

Статус депутата

4. Парламентская процедура

5. Референдум

6. Проблема кризиса парламентаризма

X. ОСНОВЫ МЕСTНОГО УПРАВЛЕНИЯ

1. Понятие и типы местного управления

2. Местное самоуправление

3. Децентрализация

4. Централизация. Местное управление советского типа. Сословно-племенное местное управление

5. Концентрация и деконцентрация. Структура местных органов управления

6. Правовое регулирование местного управления

7. Основы финансирования местного управления. Участие муниципалитетов в хозяйственной деятельности

I. СРАВНИТЕЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВОВЕДЕНИЕ, ЕГО ПРЕДМЕТ И ФУНКЦИИ. ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ. ИСТОЧНИКИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВА

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАУКИ ГОСУДАРСТВЕННОГО

ПРАВА ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

ридическая наука не ограничена рамками национального права. Правоведение обогащает изуче­ние зарубежных правовых систем. Одним из магистральных направлений юридической науки является компаративизм, то есть сравнительное правоведение. Сравнительное правоведение формирует уравновешенное, свободное от предвзятостей отношение к юридической действительности, расширяет кругозор, приносит практическую пользу.

Сравнительно-правовые исследования обычно специализиро­ваны, посвящены отдельной отрасли или группе отраслей права. Компаративизм порою считают учением, которое интересуется глав­ным образом частноправовыми отраслями и мало внимания уделя­ёт праву публичному. Это не вполне справедливо, по крайней мере в отношении советского и российского правоведения. Проблемы зарубежного публичного права в сопоставлении с правом отечест­венным всегда интересовали нашу юридическую науку. Об этом, в частности, свидетельствует обширный теоретический и информа­ционный материал o государственном праве, накопленный российской и советской наукой за несколько прошедших десятилетий. Без сомнения, в России состоялась наука государственного права зарубежных стран или сравнительного государствоведения. Она представляет собой часть правового компаративизма.

Сравнительное государствоведение - это область знания, пред­метом которой является юридическое регулирование организации и деятельности государства, его отношений c лицами, обществен­ными и религиозными движениями, территориальными образова­ниями и другими субъектами в связи c осуществлением политичес­кой власти. Иными словами, в предмет сравнительного государствоведения входит отрасль государственного права, государственно­-правовые отношения. Бывает, что государственное и конституци­онное право отождествляют, хотя на самом деле между ними нельзя ставить знак равенства. Определяя предмет сравнительного госу­дарствоведения, нужно отметить, что:

1. Не во всех национальных правовых системах имеются акты, обладающие необходимыми свойствами конституции;

2. Bo многих государствах, даже в тех, где имеется конституция, политическая реальность далека от конституционных принципов. Государственный строй в таких странах не является конституцион­ным и конституционного права они в действительности не имеют.

Ho везде, где есть государство, действует и законодательство, регулирующее властные отношения, складывается политическая практика. Это происходит независимо от наличия или отсутствия конституции. Поэтому науку сравнительного государствоведения не следует заключать в рамки конституции. Ее предметом является именно государственное, a не только конституционное право. Кон­ституционное право - лишь разновидность государственного пра­ва, которая встречается в отдельных странах.

Изучение государственного права способствует достижению некоторых целей. Соответственно, сравнительное государствоведе­ние как наука и учебная дисциплина выполняет ряд функций:

- Прогностическая функция. Сравнительное государствоведение вырабатывает способность оценивать и обоснованно прогно­зировать государственно-правовое развитие, строить корректные политические ожидания.

Общение с этой наукой позволяет предвидеть изменения в системе государственных органов и учреждений, моделировать пове­дение политических лидеров и депутатов, прогнозировать последст­вия предлагаемых ими реформ.

- Прикладная функция. Конституционная реформа в Российской Федерации во многом представляет собой процесс и результат заимствования положений и институтов из государственно­-правовых систем США, Франции, Германии, Скандинавии. Следовательно, знания o государственном праве этик и других стран способны принести реальную пользу, дают возможность применять сложившуюся за рубежом и подтвержденную временем практику.

Например, Российская модель правовой охраны конституции близка к немецкой. Следовательно, есть причины внимательно отнестись к опыту работы Конституционного суда ФРГ. Российский парламентаризм, не имея основательных отечественных корней, формировался под влиянием идей, выработанных за рубежом и, отчасти, российской дореволюционной Государственной думой.

Б. H. Чичерин однажды заметил, что «...старания заменить мировое развитие и опыт веков чем-нибудь новым и небывалым не что иное, как праздные фантазии. …действительная жизнь, равно как и здравая теория не придаст этим измышлениям ни малейшей цены».

Осведомленность в области сравнительного государствоведения практически полезна и в том смысле, что она помогает идентифицировать, распознать политическое существо государственных де­ятелей, партий, содержание их программ и действий.

- Коммуникационная функция. Контакты c иностранными государствами и их представителями, международное взаимодейст­вие в сфере права порождают спрос на специалистов, способных к юридически корректному поведению в условиях зарубежных правовых систем.

Сравнительное государствоведение полезно не только тем, кто занят правовым обеспечением межгосударственных контактов. Даже от участников сугубо делового общения, культурного и туристичес­кого обмена эти знания могут быть востребованы. Особенности политического режима существенно влияют на отношения собст­венности, торговлю, таможенную политику, гуманитарную сферу.

Характер и стабильность государственного строя определяют уро­вень надежности и целесообразности размещения капиталов, эф­фективность правозащитных учреждений в конкретной стране.

Прежде чем приступить к изучению тонкостей зарубежного правового регулирования, нелишне получить общие представления о нем в том политико-правовом контексте, который определяет юридически значимое поведение иностранцев. Сравнительное государствоведение способствует формированию такой осведом­ленности, облегчает общение (коммуникацию), взаимопонимание сторон в международных контактах.

- Смысл изучения государственного права зарубежных стран не исчерпывается прагматикой, прикладными практическими це­лями.

Деятельность многих юристов прямо не связана c зарубежным правовым регулированием. Вообще, можно вообразить такую юридическую подготовку, oбъeм который ограничен специальными правовыми знаниями и приемами юридической техники. Но полноценное юридическое образование немыслимо без таких дисциплин, как история, теория, философия права, политическая история, сравнительное правоведение; сравнительное государствоведение и подобных им. Эти дисциплины - необходимая часть юридической образованности. Они помогают ориентироваться в праве, формируют чувство правовой материи, недоступное для неюристов.

Корпорацию законников, обладающую своим юридическим сознанием, общностью интеллектуальных и профессиональных интересов, образуют не стряпчие, не ремесленники от юрис­пруденции, а профессионалы с подлинным юридическим обра­зованием. Наука и дисциплина государственного права зарубежных стран выполняют познавательную функцию, способствуют полноценной юридической образованности.

МЕТОДОЛОГИЯ СРАВНИТЕЛЬНОГО ГОСУДАРСТВОВЕДЕНИЯ.

Основным методом изучения государственного права зарубежных стран является сравнительный анализ.

Немногие имеют возможность изучить в подробностях госу­дарственное право всех стран. Как правило, в этом просто нет нуж­ды. Хорошие знания, достоверное представление о мировой практике государственно-правового регулирования можно приобрести, изучая его общие свойства и характерные особенности, выявляя политические закономерности. Метод сравнительного анализа дает возможность эффективно изучать государственное право зарубеж­ных стран наиболее экономными способами. Наука государствен­ного права зарубежных стран представляет собой тот случай, когда все познается в сравнении. Не будет преувеличением сказать, что государственное право зарубежных стран можно изучать только как сравнительное государствоведение.

Метод сравнительного анализа подразумевает обнаружение и исследование общих и особенных элементов государственного строя, сходств и различии между политико-правовыми институтами, учреждениями и процедурами, их, преимуществ и недостатков, усло­вий, в которых они существуют. Характерный итог сравнительного анализа - классификация, типология, которая; убедительна и мо­жет быть полезной при условии, если она основана на достоверны сведениях o государственном праве.

Поскольку сравнительный анализ занимает центральное место в изучении государственного права зарубежных стран, то и саму эту науку можно определить как сравнительное государствоведение. B последующем понятия сравнительного государствоведения и на­уки государственного права зарубежных стран будут использовать­ся как синонимы.

При всем разнообразии государственно-правовых явлений они все же поддаются типологии и сравнительному анализу. Причина тому - ряд обстоятельств, среди которых нужно назвать следую­щие:

- Число географических центров, в которых формировались и идеологически обосновывались современные государственные ор­ганизмы, их отдельные оригинальные части, невелико. Это Вели­кобритания, США, континентальная Западная Европа, СССР, исламский мир, Китай.

Многие зарубежные страны развивали свое государственное право за счет заимствования юридических форм, рожденных в выше­названных центрах. Так, очевидно влияние Франции в странах так называемой французской Африки. США " экспортировали" свои государственно-правовые образцы в Латинскую Америку. Бельгия оказала влияние на Конго, a Португалия и СССР - на Анголу и Мозамбик: Голландия оказалась влиятельной в ЮАР и Свазиленде, а Англия - на Ямайке, в Австралии, Новой Зеландии и других странах Британского Содружества. Республика Toro, занимаясь политическим строительством, пользовалась услугами швейцарских, немецких и других экспертов в области государства и права.

- Экономические, политические, социальные условия, а также духовные ориентации являются типичными для определенных групп стран. Это также определяет сходства в государственно-правовом ре­гулировании. Так, в Западной Европе, США налицо динамичная экономическая система, гражданское общество, устойчивые демо­кратические традиции, многопартийность; в арабском мире - гос­подство ислама, оказывающего огромное влияние на политику и право; в большинстве стран Африки экономическая отсталость, трайбализм (племенная, клановая структура общества); в социалис­тических странах - господство авангардной партии, регулируемая государством экономика с обобществленной собственностью; в стра­нах дальнего Востока - влияние конфуцианства и иных полити­ко-этических учений (буддизм, даосизм). Эти и другие сходства определяют близость многих элементов национальных политических систем, совпадение методов государственно-правового регулирова­ния.

Вместе c тем применение сравнительного анализа должно быть корректным. Так, при исследовании частного права оказывается возможным классифицировать страны по правовым семьям. Выде­ляются группы стран, относящиеся к романо-германской (конти­нентальной) семье; семье общего (англосаксонского) права; мусуль­манского права и другие. Отрасли, регулирующие гражданский обо­рот, частноправовые отношения, приобрели свои главные особенности в ходе многовековой эволюции, стали продуктом естествен­ного развития. Частное право складывалось не по единому замыс­лу, а упорядочивалось многими поколениями и, таким образом, органично " вросло" в ткань общественной жизни. Принципиаль­ные основы частного права не слишком подвержены текущим по­литическим влияниям. Частное право реформируется непросто. Ero заимствование создает проблемы. Перенос норм частного права из одной правовой семьи в другую обычно встречает трудноразрешимые препятствия.

Публичное право, в том числе право государственное, более подвижно, восприимчиво к идейно-теоретическим и политическим изменениям. Государственно-правовое регулирование в меньшей мере, чем, например, гражданское право, привязано к националь­ным традициям. Проще заменить монархию республикой и пере­писать конституцию, чем сочинить и приучить общество к новому гражданскому кодексу. Довольно легко изменяются избирательные процедуры, но введение нового гражданского процесса крайне трудная задача. В Англии существует правовой институт траста, который не имел и не получит широкого применения в континен­тальной Европе, так как романо-германское частное право содер­жит его аналоги, приспособленные к судебному процессу и право­вому регулированию в целом. В то же время, и англо-американцы, и европейцы с успехом применяют принципы федерализма, разде­ления властей, систему парламентской монархии и прочие инсти­туты государственного права. Таким образом, процесс переноса, вза­имопроникновения государственно-правовых институтов между на­циями сравнительно несложен.

Современные государственно-правовые формы имеют относи­тельно небольшой возраст, который, как правило, измеряется двумя-тремя столетиями и меньшими сроками. Государственное пра­во большинства cтpан формировалось путем взаимообмена.

'Чаще всего страны принимали в качестве образца отдельные, и наиболее приемлемые или внешне привлекательные институты и нор­мы. Сплошная рецепция, то есть полный перенос государственного строя из одной страны в другую - явление редкое.

Следствием таких взаимообменов явилось то, что каждая на­циональная политическая система включает в себя типичные, об­щепринятые государственно-правовые институты, но их набор, кон­кретный состав в различных странах не совпадает.

Невозможно выделить группу стран, имеющих сугубо британ­скую, французскую или советскую государственно-правовую модель. Единого европейского или американского государственно-правового стандарта не существует. Так, Великобритания и Япония имеют монархическую форму правления, однако в Японии приня­та конституция в форме единого основного закона, а в Великобри­тании он отсутствует. B Германии основной закон утвержден, однако он оформляет не унитарное, как в Японии, a федеративное государственное устройство. США, как и ФРГ; - федерация, но немецкая конституция устанавливает парламентский тип респуб­лики, а в Америке республика президентского типа. Таким образом, состав элементов государственного строя в каждой стране особый.
Следовательно, сравнительное государствоведение не может и не должно ставить перед собой задачу сравнительного анализа по семьям или группам стран c аналогичным государственным правом. Сравнительному анализу подвержены отдельные государственно-правовые институты, субинституты, нормы, политические и юридические признаки.

В зависимости от структуры высших политических органов власти государства делятся на монархии; республики и особые формы правления, формы правления парламентского типа и иные.

По степени усвоения демократических конституционных ценностей страны подразделяются на конституционные правовые го­сударства; странах, которые отчасти признают преимущества кон­ституционного строя, но, не имеющие ресурсов и условий для последовательной реализации конституции (некоторые развивающи­е государства, a также те, национальные традиции которых не вполне соотносятся c конституционными - Япония, Южная Ко­рея; Россия); страны марксистской ориентации, которые пользуются некоторыми конституционными институтами, но не являются собственно конституционными государствами; теократические государства (большинство из них - исламские теократии), осно­ванные на религиозных, a не конституционных традициях; немарк­систские военно-бюрократические (светские) олигархии и автокра­тии, которые не стремятся к конституции, не имеют таковой, при­останавливают либо просто игнорируют ее нормы.

B зависимости от политического режима страны условно де­лятся на демократические и тоталитарные c многочисленными раз­новидностями тоталитаризма. He будет преувеличением сказать, что большее число стран пребывает в переходном состоянии, не позво­ляющем однозначно определить их политический режим.

По форме государственного устройства страны классифициру­ются на унитарные государства и федерации государства, состоя­щие в конфедерациях, монархических униях, под протекторатом и не участвующие в таких союзах; страны, имеющие автономные территории и не учредившие автономий.

Названные классификации приводят к выводу o том, что ос­новным объектом сравнительного анализа в науке государственно­го права зарубежных стран могут быть государственно-правовые институты и отдельные нормы, a также практика их применения. При изучений государственного права зарубежных стран применяется также историко-сравнительный метод.

Для полноценного понимания существа государственно-пра­вового регулирования нужно брать в расчет общие и особенные исторические факторы, под воздействием которых формируется политический строй. B американском государствоведении сфор­мировалось направление, которое настаивает на том, что современ­ной политике нужно следовать исторически заданной идее консти­туционного регулирования, придерживаясь точного понимания и применения конституции, согласного со взглядами " отцов­-основателей" государства.

Государственно-правовое законодательство и практика его применения, структура государственных органов постоянно изме­няются. Чтобы уяснить смысл этих изменений, важно на основе исторических данных выявить их причины и последствия. Напри­мер, если страна реорганизует однопалатный парламент и заменяет его на двухпалатный, этому скорее всего соответствует политичес­кая активизация территорий, входящих в состав государства. Верх­няя палата по крайней мере формально расширяет возможности территорий отстаивать свои интересы на общегосударственном уров­не, так как ее - состав обычно образуют представители отдельных частей государства.

Применение историко-сравнительного метода позволяет рас­сматривать государственный строй как стадию исторического про­гресса, видеть в нем исходное состояние для дальнейшего полити­чёского развития. C этой точки зрения полученные знания o государственном праве не обесцениваются, даже если в системе законодательства и правоотношений происходят изменения. Взгляд на государственное право с исторической точки зрения дает возмож­ность увидеть, что в политической жизни постоянно появляется что-то новое, формы государственности, юридические процедуры, условности, обычаи, системы власти не вечны, и в то же время они рёгулярно возобновляются, подтверждая свою состоятельность.

В сравнительном государствоведении используется метод конкретного правового анализа.

Государственно-правовые институты некоторых стран являются настолько характерными и типичными, что их конкретное, подробное изучение позволяет полно и отчетливо увидеть определенный объект сравнительного государствоведения. Исследование национального государственно-правового явления отдельной страны применяется в целях иллюстрации общих закономерностей.

Но иногда элемента государственного строя представляют собой нечто уникальное, особенное. Например, участие в суде обычно составляет исключительное право граждан государства, но в Сан-Марино население малочисленно, люди хорошо знают друг друга и это препятствует подбору беспристрастных судей. Поэтому на су­дейские должности приглашаются иностранцы - граждане сосед­ней Италии. По всем признакам Норвегия относится к числу парла­ментских монархий, но конституция этой страны не предусматривает досрочный роспуск Стортинга - способ разрешения политических кризисов, обычно применяемый в государствах подобного типа.
Изучение разного poдa частнocтей помогает избежать шаблонов в представлениях o государственном праве. Государствоведение не ограничено некоторым количеством схем и классификаций. Конкретный анализ корректирует выстроенные типологии и выявленные закономерности многочисленными поправками и исключениями.

2. ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ.
ВЛАСТЬ КАК ОБЪЕКТ ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫХ
ОТНОШЕНИЙ

Государственное право организовано в определенную систему. Оно состоит из институтов. Институт государственного права вклю­чает в себя группу норм, регулирующих внутренне единый ком­плекс отношений. Изучение института позволяет получить пред­ставление об отдельной стороне политического строя.

Для государственного права всех без исключения стран харак­терны следующие институты:

1. Институт политического режима. Существо этого института проявляется не только и не столько в том, как нормы сформулирова­ны в законах и прочих актах, сколько в фактически складывающих­ся правилах. Например, в Южной Корее закреплена свобода печати. Ho характер политического режима в этой области определяют реально действующие обыкновения - правительственные учрежде­ния фактически контролируют прессу методами финансового давления, кадровых перестановок. По ст. 6 конституции Кот д'Иву­ар 1960 г. организация и деятельность партий и группировок свобод­ны. Ho действительность такова, что единственным легальным претендентом на власть оказалась Демократическая партия. Нормы, закрепляющие политический режим, регулируют объем и пределы применяемой власти, обозначают состав субъектов, которым власть доступна. Они определяют также взаимосвязи государства и партий, религиозных организаций, территориальных сообществ, вооружен­ных сил и прочих участников политических отношений.

2. Институт государственного устройства. Данная группа норм формально-юридически решает вопрос территориальной организации государства.

3. Институт, определяющий структуру высших государст­венных органов, порядок их формирования и деятельности. В большинстве стран органы власти выборные. B законодательстве таких стран имеется институт избирательного права.

4. Основы правового положения личности. Нормы этого института регулируют отношения между государством и личнос­тью, объединениями граждан и определяют самые существенные свойства правового положения человека.

5. Основы местного управления. Детально проблемы местного управления регулируют муниципальное, административное право. Но государственное право определяет главные характеристики статуса территорий.

Государственно-правовое регулирование - это не только нор­мы, но и практика их применения, которая выражена в юридичес­ких, политических отношениях.

По сложившейся теоретической традиции структуру правоотно­шения образуют три составляющие - объект, субъект и содержание.

Объект государственно-правовых отношений - это явление, материальная или духовная реальность, по поводу которой возни­кают отношения, регулируемые государственным правом. Участ­ники этих отношений имеют интерес, связанный с конкретными объектами, и реализуют свои права, полномочия, обязанности, со­блюдают или нарушают запреты.

В числе объектов государственно-правовых отношений нахо­дятся разнообразные явления - территория, границы, государст­венная символика, столица, бюджет, деятельность и прочие. Однако можно заметить и нечто общее в этом множестве объектов.

Обращает на себя внимание то, что каждый из государственно-правовых институтов связан c вопросом о власти. Например, изби­рательное право регулирует порядок передачи, делегирования на­родом политической власти выборным органам. Государственное
устройство, местное управление решают проблему распределения власти между центром и образующими государство территориями. Основы статуса личности устанавливают границы, в которых власть может обязывать человека, a также объем требований, которые лицо вправе предъявить властителям. Регулирование статуса политичес­ких партий определяет условия их прихода к власти в роли парла­ментского большинства, участия коалиционных партий в осущест­влении власти либо поддержания господства одной партии.

Основным объектом государственно-правовых отношений сле­дует считать политическую власть, ибо каждый их участник имеет прямой или косвенный интерес, связанный c властью. Он заинтере­сован в применении власти определенным образом либо в том, чтобы возможности оградиться от нее.

Что же представляет собой власть, какова природа властвования? От ответа на данный вопрос зависит очень многое в государствоведении.

Сложилось несколько точек зрения, объясняющих существо власти.

Самым простым является формально-юридическое объяснение. Власть определяют как совокупность полномочий, которыми наде­лены государственные органы и должностные лица. Например, французский правовед Ж. Ведель определяет власть как своего рода прерогативы, которыми народ наделяет государственные органы.

Нельзя отрицать, что подобное определение имеет практичес­кое значение, особенно в случаях, когда закон подробно закрепляет компетенцию административных органов. Вместе с тем, не секрет, что даже государство далеко не всегда властвует в пределах заранее установленных полномочий.

В 1971 г. президент Мексики, не получив одобрения на назна­чение нескольких послов, направил их за границу без согласия Сената - данное решение представляет собой не что иное, как акт власти, но акт, который совершен с превышением президентских полномочий. Известно также, что политическая власть может осу­шествляться субъектами, расположенными вне государства, для которых вообще не свойственно наличие полномочий - напри­мер, монопольно господствующая партия, религиозные авторитеты. Так М. Каддафи и возглавляемое им Революционное руковод­ство формально не являются органами государства и, естественно, не могут быть наделены полномочиями. Ho очевидно, что именно он, лидер революции, является высшим (после Аллаха) субъектом власти в Ливийской Джамахирии.

Политическое властвование сложное явление. Государствен­ное право облекает власть в форму конкретных полномочий, однако лишь часть ее удается уложить в рамки более или менее точных прерогатив государства и государственных агентов.

Наибольшее хождение получили определения власти через по­нятие " воля" и категорию " принуждение". Это вполне объяснимо. Каждый активный субъект власти стремится к тому, чтобы под­властные вели себя согласно его желаниям, идеалам, намерениям. Ни одно государство, ни один, субъект власти не обходится без при­менения наказании, без того, чтобы пригрозить принуждением.

B определении власти через понятие " воля" сходятся многие, причем непримиримые, идеологические течения. Теория народного суверенитета Ж.-Ж. Руссо предполагает наличие единой воли y народа, a затем - y государства, которому народ сообщает эту волю. Юридический позитивизм, в частности его древняя китайская вер­сия - легистское учение Шан Яна - рассматривает власть как волю государства, волю правителя. Согласно теории насилия, со­зданной Людвигом Гумпловичем, властью является воля господ­ствующей этнической группы, которая в результате победы над другим этносом устанавливает отношения господства и образует правящий слой общества. Марксизм считает, что власть является волей экономически господствующего класса. B " Манифесте ком­мунистической партии" K. Маркс и Ф.Энгельс заявляют - " ваше пpaвo - это возведенная в закон воля буржуазии", a B. Ленин в работе " Государство и революция" поясняет, что " закон - мера политическая", то есть происходит из власти. Теократические док­трины исходят из того, что источником власти является воля Бога.

Все приведенные определения принципиально различаются лишь водном - они называют разных субъектов воли, носителей власти. Даже законы иногда используют волевое объяснение влас­ти: Ст.6 декларации прав человека и гражданина 1789 г. (закон как выражение общей воли); Преамбула Конституции Испании (общая воля); ст.2 Конституции Французской республики 1958 г. (правление по воле народа); Ст.1 Конституции СССР 1977 г., вьетнамская, кубинская конституции (общенародное государство, выражающее волю рабочих, крестьян и интеллигенции). Формула власти как воли народа содержится и в международно-правовых документах - " Государства-участники заявляют, что воля народа... является основой власти любого правительства".

Соотнесем волевую концепцию власти c политической дейст­вительностью.

В ряде стран государство организовано по системе разделения властей. Высшие органы обособленны, состоят из представителей разных политических групп, партий. Между ними регулярно воз­никают разногласия. Палаты парламента, парламент и администра­ция государства, правосудие имеют разные мнения. По одному и тому же вопросу намерения разделенных органов власти неодина­ковы, порою прямо противоположны. И тогда властвование едва ли можно объяснить волей государства. Разве закон, принятый парламентом вопреки возражениям президента, это воля государства? Тогда президента нельзя считать представителем государства, a это явная несообразность. Вообразим далее, что этот же закон отменил суд либо поправил судебное толкование. B подобных случaях нельзя зафикcиpoвать какую-либо определенную волю гocyдаpства и объяс­нить ею происхождение акта власти.

Но предположим, что случай с разделением властей - исключе­ние. Тогда, может быть, воля и власть совпадают при абсолютизме, диктатуре, господстве какого-либо гoсудaрственного органа? Каза­лось 6ы, если право высшей власти: принадлежит одному правите­лю, то и воля его должна быть единственным содержанием власти. Однако властвование состоит не только в принятии политических решений, но и в их реализации: Какой правитель, какой парламент поручится за то, что исполнители, должностные лица смогут или пожелают правильно уловить и выполнить его волю? У чиновников разные интеллектуальные возможности, усердие, ориентации.

Эти свойства непременно отражаются на властвовании. Пред­писание, выполняемое компетентным и добросовестным чиновни­ком, будет исполнено относительно близко к целям, которые имел в виду правитель. Но то же самое требование, исполняемое фор­мально или неграмотно, приведет к таким результатам, что прави­тель найдет мало общего между своей волей и фактически осу­ществленной властью. Может быть тогда и власти не существует? Напротив, даже неправильно понятые, небрежно исполняемые тре­бования обязывают подвластных, изменяют их поведение: Возможно, что осуществление власти окажется противоправным. Но кто ста­нет утверждать, что власть и законность непременно идут рука об pyky?

Иногда законодатель сам не в состоянии точно определить и выразить свои цели. Неопределенно сформулированные или взаимно противоречивые акты власти подвергаются толкованиям, a прави­тельствующая воля неизбежно искажается: Правительствам и депу­татам нередко приходится c разочарованием замечать, что приме­нение принятого ими акта: приводит к неожиданным и нежелатель­ным последствиям, что воля и действительная власть далеко отсто­ят друг от друга.

Если власть - это воплощение воли, то как объяснить то, что веления государства находят самое разное выражение в поведении подвластных. Предписание может быть выслушано с верноподданническим рвением, в результате чего эффект послушания превзой­дет ожидания " властной воли", поведение подвластного выйдет за пределы ее намерений. Требование может исполняться из страха перед наказанием, и тогда оно будет реализовано лишь в той пере, в какой подвластный реально воспринимает угрозу. Лояльный че­ловек вьшолнит предписание буквально, в меру собственного по­нимания. Наконец, возможны убежденное неповиновение, легко­мысленное пренебрежение желаниями властителя, неподчинение по невежеству. И выражающее волю государство на деле не осуще­ствит власть.

А как объяснить природу диспозитивных предписаний, дис­креционных полномочий и других актов власти, когда государство как бы отказывается от выражения своей воли, дает подчиненным возможность действовать по усмотрению.

Власть может осуществляться во исполнение законов, возраст которых исчисляется десятилетиями и более длительными срока­ми: Например, в США до сих пор конституционно не закреплен принцип равенства мужчины и женщины. Конгресс утвердил по­правку к Конституции o равноправии полов. Ho в ряде штатов она не получила поддержки. Что заставляет подчиняться устаревшим, но не отмененным законам? Воля тех, кто ушел в небытие? Поли­тики, органы государства порою расценивают такие законы как устаревшие и даже нежелательные. Однако вопреки воле государ­ства, они определяют содержание власти. Не всегда возможно отменить старый закон, провести правовую реформу, преодолеть пассивность общественности. Власть таких законов и государства, ко­торое им следует, существует. Она действительна не потому, что такова чья-то воля, а по той причине, что даже нежелательный закон внушает уважение. Гражданин и чиновник подчиняются ему по привычке и из соображений безопасности.

Воля - явление неустойчивое, меняющееся. И, если бы власть действительно заключалась просто в осуществлении воли правите­ля и чиновников - правление превратилось бы в хаос. Каждый сегодня желает одного, а завтра может изменить свои предпочте­ния. Реальная власть - явление более стабильное, чем воля. Еще более спорной выглядит попытка определить власть как волю народа. " Воля народа есть, пожалуй, один из тех лозунгов, которым ин­триганы и деспоты всех времен и народов наиболее злоупотребляли", писал Токвиль.

Понятие " воля народа" имеет глубокие исторические и интел­лектуальные корни, происходит из монархической и религиозной традиции. Монархи настаивали на том, что им Богом дано властво­вать по собственной воле. " Государство это я", - заявлял Людо­вик XIV и естественным считалось рассматривать власть как воплощение его желаний. В эпоху Реформации, во времена англий­ской Славной революции, было провозглашено столь же священ­ное право народа на правление. Народу были присвоены атрибуты суверена, личности короля. Неудивительно, что воля, личностная черта, оказалась перенесенной на общество. Народ, подобно коро­лю, должен был обладать волей, чтобы властвовать.

Единодушие общества по большинству вопросов практически недостижимо при условии, если имеется хотя бы минимальная сво­бода волеизъявления. Понятие " воля народа" является результатом философской абстракции, представляет собой политико-правовую фикцию. Авторов теории народного суверенитета нельзя уличить в нечестности. Юридическая фикция - распространенный право­вой прием, который изобрели и использовали еще творцы римского гражданского права.

Под " волей народа" всегда подразумевается мнение большинства политически активного населения. Причем, сравнительно недавно в число активных граждан стали повсеместно включать всех совершеннолетних лиц. " Воля народа" зачастую выражается таким образом, что только небольшой перевес голосов обеспечива­ет победу на выборах, прохождение решения на референдуме. Тогда оказывается, что c актом " народной воли" несогласно так называе­мое меньшинство, составляющее чуть ли не половину общества.

Многие просто не формируют собственную позицию, волю по отношению к политическим проблемам. Общераспространенным стал абсентеизм - отказ от участия в выборах и референдумах. Боль­шинство избирательных систем дает возможность успешно прово­дить выборы и референдумы, даже если " за" проголосует факти­чески меньшинства граждан. Конечно, выборы, референдум по­зволяют формировать законные государственные органы, согласовывать политику с интересами общества. Но было бы неточным в этих политических акциях видеть волю народа.

Существует мало проблем, которые возможно и целесообразно ставить на референдум. Общественное мнение просто не в состоя­нии перерабатывать всю совокупность политических вопросов. Американские социологи отмечают, что граждане США проявляют слабый интерес к местным политическим проблемам и еще мень­ший к общенациональным. Если бы кто-то взялся ежедневно выяс­нять народною волю по всем политическим вопросам, он столкнул­ся бы с некомпетентностью, неконструктивны ми эмоциями, безразличием. Еще в 430 г. до н.э. Перикл, возглавлявший Афинску­ю демократию, заметил, что судить o политике могут все, но " творить" ее, принимать ответственные решения способны лишь немногие.

Большинство актов власти даже в демократиях осуществляется государственными органами. И лишь на выборах все итоги власт­вования, его польза или вред, оцениваются c точки зрения интере­сов активных избирателей. Итоги власти сопоставляются именно c интересами, а не c волей избирателей. Воля есть стремление, обращенное в будущее, а не просто радость или недовольство получен­ными результатами.

Будет уместно вспомнить o непрямых выборах, запрете императивного мандата (свобода депутата от обязательств перед избира­телями), об ограничении круга вопросов, допускаемых к постанов­ке на референдум. B законодательстве многих демократических стран такие ограничения содержатся, и они определенно препятствуют влиянию " воли народа" на политическую власть.

Столь же спорным выглядит объяснение власти как воли эко­номически господствующего класса или господствующего племени. Между понятиями " воля народа" и " воля экономически господствующего класса" нет отчетливой границы. Следуя Руссо, французские революционеры под властью народа подразумевали волю только полноценных граждан, в число которых не входила " чернь". B Италии различались понятия ророlо grasso и pоpоlо nirmito (" жирный народ" и " мелкий люд") и за каждым, очевидно, можно было признать роль народа, претендента на власть, хотя имелась в виду лишь некоторая часть общества. Советский правовед Б. B. Шейндман, указывая, что закон, акты власти выражают волю господствующего класса, замечал, что при социализме роль " господствующего класса" выполняет весь народ.

Конечно, желания класса, сословия более консолидированы и выявить их легче, чем " волю народа". Но экономически господ­ствующий класс или этнос (племя) составляют крупную часть об­щества. Преобразование " воли" больших общественных групп и классов в форму политических решений сопряжено c теми же пре­пятствиями и сложностями, что и непосредственное воздействие " воли" народа на текущую политику.

Даже государства, осуществляющие " диктатуру буржуазии", этноса могут быть олигархиями (плавление узкой группы) либо авто­кратиями (правление одного). Возможно, что такие режимы выра­жают интересы привилегированного класса, однако они не связаны его волей и большая часть решений принимается властителями по собственному разумению.

Относительно воли Бога, как содержания власти, скажем крат­ко - если принять за истину, что " все мы ходим под Богом", то нельзя не заметить следующее: выражаемая Господам воля далеко не всегда становится властью по той простой причине, что, кроме верующих, существуют еретики, атеисты и прочие " неверные". Их жизнь может быть и записана в книге судеб, но божественная власть для них не существует. Вероучение только тогда приобретет власт­ное содержание, когда оно найдет отклик в душе человека. Какой бы настойчивой и убедительной божья воля ни была, но без веры она может быть предопределением, роком, чем угодно, только не властью - ей подчиняются лишь обстоятельства, но не человек.

Определение власти через понятие " принуждение" представле­но, например, во взглядах " контестаторов", которые " отождествля­ли власть подавлением или репрессией". Это определение вы­глядит весьма спорным. Власть - это парная категория. Без подчи­нения она немыслима. Ели предписанию не подчиняются, власти не существует. Требование только тогда действует как власть, когда оно встречает повиновение.

А в каких случаях используется принуждение? Оно применяет­ся против реального или предполагаемого неповиновения, то есть именно тогда, когда власть отсутствует и необходимо установить (восстановить) ее. Властное требование адресовано повинующему­ся, меры принуждения применяются к непослушным. Насилие в любой форме это акт действительной либо предупредительной борьбы, но не действие власти. Как только устанавливается повиновение, возникают отношения власти. Необходимость в принуждении отпадает, оно применяется лишь как превентивная мера, направленная против возможного неповиновения. До тех пор, пока субъект не подчиняется требованиям авторитета, даже заведомо более сильного, он является противоборствующей; a не подвласт­ной стороной. «Многим не удавалось сохранить свою власть жестокостью даже в мирное, a не то что в смутное военное время». Смертная казнь, отправка на каторгу или в ссылку заключают­ся не только в воздаянии за преступление, но и в том, чтобы освободиться от людей, над которыми государство не может полноцен­но осуществлять властвование.

Трудно согласиться и c компромиссной формулой, которая определяет власть как предписания, обеспеченные возможным при­нуждением. Невозможно создать такой ресурс средств принужде­ния, который бы реально обеспечивал весь объем власти. Какими бы ни были масштабы насилия, его возможности никогда не смогут обеспечить каждый случай, когда требуется добиться повинове­ния. Арсенал средств принуждения всегда ограничен, применить его можно только к некоторому числу случаев неповиновения.

Очевидно, что не сама возможность насилия порождает власть, a ее оценка подвластными, их cтpax или нежеланиe подвepгнyтьcя пpинyждению. Это подтверждают, например, успехи гражданского неповиновения в Индии. Длительное время английские колони­альные учреждения действительно пользовались тем, что населе­ние предпочитало подчиняться и тем самым избегать принужде­ния. Но в середине ХХ века случилось так, что мотив страха был вытеснен в сознании индийцев бoлee сильными побyждениями - стремлением к национальному ocвoбождению, неприятием несправедливостей, чинимых колониалистами. Колониализм сохранял и даже наращивал военный, силовой потенциал. Однако даже возросшая возможность принуждения оказалась недостаточной для сохранения власти над Индией.

Даже если вообразить государство, обладающее неисчерпаемым ресурсом принуждения, и тогда насилие смогло бы обеспечить только часть властвования. Например, большинство государств имеет достаточно войск, полиции, тюрем для того, чтобы использовать их против цыган или просто пригрозить ими. Государства обладают и возможностями так называемого " смягченного принуждения, когда послушание ставится в зависимость от оказываемых государством " социальных услуг". Несмотря на весь арсенал при­нудительных средств, государства до сих пор не смогли приобрести в лице цыганской общины полностью подвластных граждан. Угроза принуждения не воспринимается ими столь серьезно, как другими членами общества, а за свою волю они готовы заплатить отказом от " социальных услуг", предлагаемых государством.

Из этого можно сделать более общий вывод. Если не существу­ет массового подчинения, то эффект принуждения не действует " активное принуждение всего населения создает непреодолимые трудности в управлении". Власть утрачивается не из-за отсутствия средств принуждения, a из-за " недостатка надежных людей", го­товых повиноваться авторитету.[1]

Итак, формально-юридическая и волевая концепции, объясне­ние власти через' принуждение имеют теоретический и ирактичес­кий смысл. Однако они существенно расходятся с действительнос­тью.

Опыт политически обанкротившихся государств и монархов (например, Центрально-Африканской Империи) свидетельствует o том, что письменно закрепить свои полномочия - еще не значит добиться реальной власти.

Воля - функция мозга, разновидность мышления в форме влечения обрести внешнее существование; " в этом смысле воля становится объективной лишь посредством осуществления своих целей". Психическая работа, желания сами по себе не изменяют поведения окружающих. Для того чтобы воздействовать на мир, одной волей не обойтись. Как минимум, подвластный должен вос­принять желания, волю постороннего. B действительности люди подчиняются внешне выраженным или мнимым, но обязательно авторитетным для них предписаниям, a не просто чьим-то желани­ям. Сами сторонники волевой теории иногда делают уточнения и определяют волю как силу, способность навязать выгодный для себя закон. Ho воля - это психическое качество, a сила и способ­ность обязывать - это внешний атрибут. Повинуются не тому, кто имеет волю (желаниями наделен каждый), a тому, чьи требования считают обязательными.

Силой, средствами принуждения наделены многие, но далеко не всегда сила порождает повиновение и совсем не обязательно повиновение возникает под воздействием силы.

Власть существует только при условии, если у подвластного есть мотивы подчиняться внешним требованиям, даже если они не совпадают c его собственными желаниями. " Предписания власти должны быть основаны на мотивах, которые непременно призна­ются подвластными...".

Мотивы к повиновению могут быть самыми разными: уваже­ние к официальной организации, какой является государство; страх подвергнуться принуждению; осознание зависимости от субъекта власти привычка к подчинению; солидарность с общественным мнением; [2] чувство общности личных и национальных интересов; патриотизм, долг перед страной, доверие к ее официальному пред­ставителю - государству; признание интеллектуального и духов­ного авторитета государства, лидера, партии; неуверенность в лич­ных возможностях, когда подчиняются тому, кто обеспечивает безопасность, освобождает от забот и ответственности. Мотивация к подчинению может быть вызвана даже таким чувством, как симпатия, любовь - " Совершенно мудрый, управляя государством... стре­мится заставить народ полюбить что-то, когда народ полюбит, то на него можно воздействовать".

Следовательно, власть становится возможной при условии, если y подвластных возникает некоторое побуждение, обязывающее их повиноваться не своим желаниям, a внешним предписаниям. Она заложена в мотивации, настроениях, эмоциях людей. Психологи­ческое состояние человека, конечно, подвержено воздействию внешней среды, в том числе - законодательства, государства, чи­новников, репрессий. Они могут создавать мотивацию к подчине­нию. Но не исключено, что этого окажется недостаточно. При всей значимости, внешние обстоятельства составляют окружение, пери­ферию власти. Власть имеет психологическое содержание и происхождение. Если y человека поражена функция мозга и искажено понимание действительности, то никакие законы, воля или при­нуждение не сделают его подвластным и подчинится он только тем требованиям, которые сам же и вообразит.

На практике психологический источник власти признают и политики, и даже международное право. Так; после I Мировой войны для новых правительств " доказательством действенности призна­валось осуществление власти при видимом согласии населения", то есть при совокупности, любых мотивов, обеспечивающих фак­тическое послушание граждан.

Мотивация не просто необходимое, но достаточное условие власти. " Люди нередко оказываются во власти того, что фактичес­ки не существует". Например, в теократиях субъектом власти счи­тается божество. Вероисповедания неодинаково определяют рели­гиозных суверенов - Амун, Иегова, Христос, Аллах, Кришна, язы­ческие божки. Атеизм отрицает их существование. Объем божест­венных требований в различных религиях и теократиях тоже неодинаков. В любом случае придется признать за истину или ка­кую-нибудь одну религию, или многобожие (политеизм), или ате­изм. Тогда, по крайней мере, часть теократий основана на повиновении ложным богам, которых в действительности нет. В то же время, нет причин отрицать властное значение божественных запретов и требований. Они выходят за пределы личных желаний и интересов подвластного, могут найти поддержку у духовенства и государства.

Искренне верующий подчиняется именно Богу, даже если государство и духовенство выдают свои предписания за божествен­ные. Земной авторитет не состоялся бы или имел бы иные успехи - государство не смогло бы рассчитывать на то повиновение, которое оно получило именем Бога. Итак, в ложной теократии подвластные (верующие) повинуются власти несуществующего субъекта (бога).

Несуществующее божество может властвовать даже в светских государствах. Например, в традиционном христианстве не возбра­няется общаться с государством, воздавать " кесарю кесарево". Ho в секте свидетелей Иеговы воспрещено сотрудничество с этим " по­рождением дьявола верующие повинуются этому запрету и укло­няются от обязанностей. Их вера является сильнейшим мотивом подчинения избранному божеству и неповиновения государству. Американское государство требует от граждан получать обязатель­ное образование. Но это противоречит религиозным нормам секты Амишей старого порядка. Государство проигрывает конкуренцию с властью бога и уступает ему.

Не является ли это подтверждением тога, что власть психоло­гически самодостаточна?

Субъект может реально властвовать, даже не догадываясь об этом, не выражая своих требований вовне. B тоталитарных режи­мах в состоянии страха, психоза люди иногда выдумывают и ис­полняют такие требования, которые властитель еще не выразил и, возможно, никогда не выразит.

Не будет большим преувеличением сказать, что каждый явля­ется носителем власти над собой и в конечном счете сам определя­ет ее пределы. Это подтверждают, например, некоторые особенности поведения советской эмиграции в США, в свое время обнару­женные ФБР. Отдельные выходцы из СССР вели себя так, будто они обязаны служить своей новой родине доносительством, хотя американское государство и не требовало такого сотрудничества. Обязанность лично участвовать в охране государственного строя и поддержании морали они привезли c собой. Это неудивительно, если иметь в виду, что сама Конституция СССР 1977 г. обязывала каждого " оберегать интересы Советского государства, способство­вать укреплению его могущества..., быть непримиримым к антиобщественным поступкам, всемерно содействовать охране обществен­ного порядка". B то же время, некоторые требования американско­го государства оказались слишком необычными. B среде советской эмиграции отдельные нарушения (продажа некачественных това­ров, неуплата налогов) совершались чаще и более откровенно и бесстрашно, чем y коренных американцев. Соотнесем эти наблю­дения: в первом случае государство фактически властвует, хотя и ничего не тpeбyeт; во втором - оно пытается осуществлять власть, но не может этого сделать. Причина тому - мотив к подчинению или его отсутствие.

Прессу называют четвертой властью. Средства массовой ин­формации не способны кого-либо обязывать. Но они воздействуют на сознание и могут ослаблять либо укреплять мотивы к повинове­нию, внедрять солидарность c государством либо сеять враждеб­ное, безразличное отношение к нему (См.: Энтин В. Л. Средства массовой информации в политической системе современного ка­питализма. М., 1988, c. 37). Власть над человеком совершается в его сознании, хотя его состояние зависит от поступающей информа­ции, внутренней организации личности, ее психологического типа и других обстоятельств. " Влияние среды больше зависит от того, что человек c ней делает, как он к ней относится...; человек в конечном счете сам решает за себя."

Государство не единственный властитель. Политическая власть может осуществляться помимо государства и даже без государства. Так, Далай-Лама оказывает немалое политическое влияние на население китайского Тибета и может рассчитывать на его повиновение. Более того, существует скрытая конкуренция между ним и правительством КНР. Далай-Лама не возглавляет государство, существенно другое - буддисты связывают c ним свою веру. Это и делает его носителем власти.

В международной практике бывают случаи, когда признается власть dе facto. Воюющая; восставшая " сторона", фактически кон­тролирующая поведение людей, может быть признана субъектом власти.

Итак, власть это свойство отдельных лиц, политических ин­ститутов, иных авторитетов, которое состоит в том, что под­властные считают себя обязанными повиноваться им, так как пере­живают по отношению к носителю власти чувство долга, солидар­ности, страха, зависимости, иные эмоции и побуждения, в результа­те которых возникает мотивация подчинению.

Политическая деятельность, возникающие в ходе ее государственно-правовые отношения есть процесс создания, упорядочения, под­держания и эксплуатации (использования) мотивов к подчинению.

С принципиальной стороны природа властвования одинакова во всех государствах. Различаются лишь цели, пределы, методы и способы формирования и использования власти. Само государство в тоталитарных режимах бывает в зависимости, под властью гос­подствующей партии, религиозной организации. В демократичес­ких странах не только граждане подчиняются государству, но и скла­дывается зависимость государства от общества, нации.

Тоталитаризм создает или использует материальную зависимость подданных. С этой целью государство концентрирует контроль за собственностью - государственная земельная собственность в вос­точных деспотиях; использование монополий, от которых завидит производство и распределение (союз Петра I и монопольных про­мышленников, " прусский социализм", фашистское государство) создание мощного государственного сектора в экономике (арабский социализм, монархии в районе Персидского залива); полное огосударствление средств производства и системы распределения марксистский социализм).

В обстановке межнациональных, межрелигиозных, политичес­ких и иных, обычно провоцируемых; разногласий, противоборст­вующие общины и группы попадают в зависимость от третьей силы (государства, политического лидера). Третья сила принимает сто­рону одной из них (апартеид в ЮАР) или выступает в роли незави­симого арбитра (средневековый французский абсолютизм). Этот древний принцип - " разделяй и властвуй" - основан на исполь­зовании мотива зависимости, когда подчиняются тому, в ком видят авторитет, от которого зависят ход противоборства и его итоги.

Недемократические режимы формируют и используют мотив страха, существенно укрепляющий систему власти. Любые оста­новки в работе репрессивного механизма ослабляют эффект устра­шения. Неудивительно, что тоталитарные режимы применяют на­силие даже в тех случаях, когда организованное и влиятельное со­противление отсутствует. Используются как официальные (показа­тельные процессы, средства массовой информации), так и неформальные (слyxи, намеки) пути распространения информации o ха­рактере репрессий. Это обеспечивает ее усвоение разными общест­венными слоями. Важна не столько сама репрессия, сколько ее пси­хологический эффект. Например, по сравнению со зверствами фашизма число жертв чилийской, хунты относительно невелико - около 2800 убитых и " исчезнувших" за десятилетний период. Этого окaзaлось достаточно, чтобы атмосфера стpaxа стала одним из ис­точников власти A. Пиночета.

Информационно и идеологически тоталитарную власть обес­печивает монополизация прессы, контроль за общественными объ­единениями и иными формами гражданской активности" Это фор­мирует в обществе нужные настроения - морально-политическое единение; нетерпимость к инакомыслию; общая, не слишком оп­ределенная, но хорошо воспринимаемая цель (" свобода народа", возврат к " истинным ценностям", " национальное возрождение" и проч.); образ врага, победу над которым способна обеспечить по­литическая сила, власть. По этим соображениям y людей создается убежденность в необходимости повиновения. Французские революционеры, исламские ригористы, большевики, фашисты освоили подобную методологию и придавали ей большое значение.

Присвоение носителем власти научного либо религиозного ав­торитета также не на последнем месте в арсенале тоталитарного властвования. Доверие к научному или наукообразному, тем более религиозные настроения являются одним из наиболее устойчивых и эксплуатируемых элементов общественного сознания. В этом смысл контроля над наукой, особенно гуманитарными ее отрасля­ми, борьбы c враждебными и альтернативными научными, религи­озными течениями.

Находятся ли граждане в зависимости от демократического государства? Безусловно. Оно во многом обеспечивает сравнитель­но благополучную и безопасную среду обитания человека. Следо­вательно, повиноваться государству необходимо. Ho это не все­объемлющая зависимость, так как возможности подавляющего числа членов гражданского общества позволяют им большинство своих запросов и потребностей реализовать без помощи госу­дарства.

Может ли демократия обеспечить власть без использования репрессии? Репрессия необходима" Но характер и масштабы при­нуждения ограниченны, предсказуемы и оно не порождает все­общего страха. B большинстве своем принудительные меры делают неподчинение просто невыгодным; репрессия обращена не столько на личность, сколько на состояние человека, его общественное положение и чревата утратой материальных, социальных благ"

Демократия стремится обеспечить свой моральный и духов­ный авторитет. C большей охотой подчиняются уважаемому госу­дарству. Ho стать носителем истины в последней инстанции оно не в силах. Средства массовой информации оспаривают действия го­сударства, существуют автономные наука, церковь, официальная оппозиция, относительно независимое правосудие. Поддерживает­ся некоторая доля недоверия граждан к государству"

Власть никогда не исчезнет из общественного оборота. Были, есть и будут люди и организации, которые стремятся влиять на поведение окружающих. Ho главное в том, что каждый человек в большей или меньшей мере внутреннее согласен признать внеш­ний авторитет и подчиняться другому, более сильному, более нрав­ственному, более знающему.

Ограниченность знаний и возможностей делает подчинение выгодным, но до определенных границ, за которыми начинается избыточное повиновение, рабство. " Не верь, не бойся, не проси", - сказал A. И. Солженицын. Это рецепт, следуя которому, можно свести к минимуму власть над собой, даже находясь в неволе.

- " Не верь" - более предпочтительной может оказаться не вера государству, a осведомленность o его деятельности, o полити­чёских программах, o поведении чиновников. Тогда будет меньше шансов стать жертвой корыстного властителя, которому слепо повинуются. " Если люди глупы, их легко принудить к тяжкому труду, а если умны, то принудить нелегко", - заметил один из древних китайских политиков, стремившийся использовать веру подданных в непогрешимость государства.

" Не бойся" не лучше ли реально представить характер и степень опасности? Тогда напрасный стрax не станет причиной власти над тем, кто слишком серьезно воспринимает угрозы или призывы к борьбе против воображаемого " общего врага - " Не проси, может быть выгоднее самому добиваться бла­гополучия? Ведь бескорыстная щедрость, особенно со стороны по­литиков, почти не встречается. Тогда как зависимость от государ­ства-благодетеля сплошь и рядом оборачивается утратой свободы для тех, кто привыкает к гарантированной зарплате, рабочему мес­ту, бесплатным коммунальным услугам и прочим благам.

" Всякий народ заслуживает то правительство, которое он име­ет". Совершенные государственно-правовые формы, мировой опыт правового регулирования позволяют создать юридическую среду, в которой может развиваться гражданская свобода. Но они мало полезны, а власть не поддается правовому регулированию в обществе, где люди невежественны, запуганы, не трудолюбивы и не совест­ливы, равнодушны к себе и к ближнему.

Субъектами государственно-правовых отношений являются лица, сообщества, учреждения, участвующие в деятельности, связанной с политической властью, и обладающие правами, полномочиями, обремененные обязанностями и запретами.

K числу субъектов государственно-правовых отношений отно­сятся:

1. Государство, которое может выступать в качестве полити­ческого института (носителя власти) и юридического лица (на­пример в случае участия государства в судебном процессе, когда его действия оспариваются);

2. Народ (нация), обладающий собственным правом на власть суверенитетом. Если это право не закреплено за народом, его нель