Диалектическая логика как методология научного познания.

Э.В. Ильенков// Практикум по философии: в 2-ух ч. Ч.2. Философия человека. – Мн., 2005. – С. 669 – 674.

1. Почему слова «знать» и «мыслить», с точки зрения автора, являются синонимами?

Человек усваивая определённые программы, он приобретает знание и умение мыслить. Вся проблема заключается в том, чтобы построить процесс усвоения знаний так, чтобы он одновременно был процессом воспитания ума, способности мыслить. Мышление есть не что иное, как способность обходиться с предметом умно, т.е. в соответствии с собственной природой. Мышление и есть реально функционирующее знание.

2. Каковы распространенные заблуждения относительно знания?

Есть люди, которые знают, а творчески мыслить не умеют. В таких случаях правильнее было бы сказать, что действительного знания тут нет, а есть что-то другое. Ведь нельзя знать вообще – можно знать что-то определённое, а знать предмет – значит уметь самостоятельно обращаться с ним и разбираться в нем. Эта парадоксальная ситуация возникает там, где предмета в действительности не знают, а знают нечто иное. Что? Фразы о нем. Слова, термины, формулы, знаки, символы и их устойчивые, отложившиеся в науке сочетания, усвоенные (заученные) вместо знания предмета, - как особый, над и вне действительности существующий предмет, как особый объект, как особый мир идеальных, абстрактных, призрачных предметов. И когда такое иллюзорное, чисто формально усвоенное знание, стараются связать с жизнью, с реальностью, то ничего хорошего с этим не будет.

Поэтому мы должны оперировать своими знаками, формулами, соединять и разделять их эти знаки по известным правилам и производить акты исчисления высказываний.

3. Кто является догматиком, а кто скептиком?

Воспитание догматика заключается в том, что ему предлагают для зазубривания горы готовых истин – формул, законов, правил и алгоритмов – и одновременно приучают смотреть на окружающий мир как на огромный резервуар примеров этой истины подтверждающих. Он привыкает замечать вокруг себя только такие факты, которые иллюстрируют правильность школьных правил, а остальное – либо неверно, либо не существует.

Скептицизм – то, что следует за догматизмом. Если догматик всегда упорствует, защищая одну половинку Истины и отвергая другую, то скептик видит сразу обе половинки и обе неправильные. Скептик только тогда перестанет быть скептиком, когда ему удастся объяснить и понять, почему один и тот же предмет одному догматику представляется так, а другому наоборот. Тогда он становится диалектиком.

В итоге существует такие условия. Догматик считает, что одно мнение – истина, а второе – ложь. Для скептика – всё ложь, истины не существует, потому что истина – это и есть ложь. А диалектик говорит так: существует всё что угодно, а два мнения – это не правда и не ложь, а лишь характеристики одного и того же предмета и на это есть какая-нибудь причина.

4. Почему учить мыслить означает учить диалектике? Что такое диалектика, с точки зрения автора?

Нужно действовать по старинке: загружать голову школьника, как контейнер, учебным материалом. Как раз в этом и заключается диалектическая проблема современного образования – соединить процесс овладения прочными основами современной науки с процессом воспитания ума, способности мыслить, самостоятельно эти основы развивать, приводить в соответствие с новыми данными, с изменяющимися условиями реальной жизни, - с окружающим нас (диалектически изменяющимся) миром. При диалектике любая готовая истина рождалась в качестве ответа на трудную проблему, выраставшую перед людьми из гущи живой жизни, из ее противоречий.

Р. Рорти// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 91 – 92.

1)Чем Рорти объясняет фиаско Г. Гегеля, Ф. Ницше и М. Хайдеггера в их борьбе против метафизики?

Они потерпели фиаско, поскольку прошлое, которое они решили переписать, было не их личным прошлым, а духовным опытом евро­пейской культуры. Переосмыслению здесь подверглись не столько люди, сколько идеи, которые необходимо встраивались в единственную цепочку­: Платон — Христианство — Возрождение — Просвещение – Кант - Гегель — Маркс... Проповедуя случайность, они были подчинены в своем творчестве жесткому порядку прошлого, не позволяющего сказать себе: «Я так хочу». Воспроизводя ход истории, они стали думать о себе как о вершителях исторических судеб, прилагая свой собственный индиви­дуальный словарь в качестве универсального.

Н. Лобковиц// Практикум по философии: В 2-ух ч. Ч.1. – Мн., 2004. – С. 442 – 444.

1. Почему терпит крах классическая метафизика?

Дело в том, что данная метафизика двигалась по странному пути: с одной стороны, речь идёт о том, чтобы установить, что мы можем знать, а чего не можем, и таким образом о том, чтобы отыскать такую точку, из которой это могло быть усмотрено. С другой стороны, дело уже очень скоро оборачивается таким подрывом основ умозрения, какого не знали ни античность, ни средневековье: человек занимается философией не тогда, когда он толкует феномены, то, что даётся ему в опыте, но тогда, когда он проигрывает возможности своего мышления. В итоге метафизика распалась на онтологию с одной стороны и, с другой стороны, натуральную теологию. Метафизика имела субстанцию, однако не могла объяснить человечеству его внутреннее сознание, поскольку вещи имеют нечто большее, чем совокупность качеств – это становилось проблематичным для толкования метафизики того времени.

2. В чём автор усматривает метафизичность философии Гегеля?

Метафизика ориентируется уже не на то, как мы говорим о реальности, но на то, как мы воспринимаем самих себя в сознании, причём никто не задумывается над тем, что мы – с точки зрения античности и средневековья это всегда именно так и происходит – находимся в ситуации внутреннего взгляда на что-либо, а этот внутренний взгляд мы можем получить только извне. Метафизика имеет 2 пути: сущее – это либо бесчисленное множество самостоятельных реальностей, либо целостность реальности в единстве отношений. Второй путь основывается на внутреннем самовосприятии в рефлексии. Вопрос о сущем стало вопросом о рефлексии.