ЛЕВ» НА ОХОТЕ

Итак, теперь у Гаккеншмидта было большое имя, большая опытность и еще большее стремление реализовать эти преимущества. Нужно было только подумать, как это сделать.
Беготня по чемпионатам его не устраивала. Прежде всего такие чемпионаты, которые подходили бы к гаккеншмидтовским гонорарам, бывали не каждый месяц. Далее, участие в чемпионате всегда может сулить непредвиденные осложнения: они бывали и у Гаккеншмидта. Кроме того, даже если оставить риск травматизма в стороне, Гаккеншмидт знал, как выматывает борца непрерывная работа в чемпионатах.
Присмотревшись к жизни профессионалов, Гаккеншмидт решил перейти, в основном, на демонстрацию спорта. Выступления с силовыми номерами в мюзик-холлах и театрах означают постоянный и верный заработок, так как он обеспечивается длительным контрактом. Конечно, такие выступления нужно совмещать с борьбой.
Подумав как следует, Гаккеншмидт избрал для начала такой карьеры Англию и в начале 1902 года отправился в «туманный Альбион» для первого знакомства со страной, которая впоследствии сделалась его постоянной резиденцией. Возникает впечатление, что после смерти Краевского в 1901 году Гаккеншмидт почувствовал отрыв от родины. Если учесть, что почти вся связь Гаккеншмидта с Россией опиралась на спорт, это было объяснимо.
Для тренировки и совместных демонстраций Гаккеншмидт вызвал из Германии своего друга Коха. Они боролись со всеми желающими, не имея ни одного поражения.
В это время на плечи Гаккеншммдта свалилась новая забота: нужно было подумать об овладении вольной борьбой, которая в буквальном переводе имела очень мало обнадеживающее название: «хватай как можешь». Дело в том, что Англия и Северная Америка классической борьбой неинтересовались. Гаккеншмидт стал часто выступать в матчах по вольной борьбе, причем его сила, спокойствие и сообразительность помогали ему выигрывать схватки.
В январе 1904 года в Лондоне состоялся матч между Гаккеншмидтом и турецким борцом Ахметом Мадрали — человеком гигантской силы. Когда огромный турок — он был ростом 186 см и весил 105 кг — вышел под приветствия толпы на сцену, все ожидали долгой и упорной борьбы. Но для результата понадобилась лишь одна очень короткая схватка: Гаккеншмидт поднял Мадрали и бросил его прямо на лопатки. Эта победа подняла репутацию Гаккеншмидта в глазах англичан до небес. Он считался непобедимым. А его манера борьбы вызвала к нему уважение и расположение.
Следующий серьезный матч у Гаккеншмидта был с отличным американским борцом Дженкинсом. Устроить его было нелегко: никак не удавалось сойтись в условиях — прежде всего материальных. Но ни Гаккеншмидт, ни Дженкинс не желали обмануть ожиданий лондонцев, очень хотевших видеть этот матч. Наконец дело было улажено, и противники встретились перед 6000 зрителей. В первой схватке инициатива была у Гаккеншмидта, но Дженкинсу удавалось спасаться от захватов и бросков своего грозного противника. Дженкинс показал поистине великолепную защиту, но через 20 минут 37 секунд он все же проиграл. После 15-минутного перерыва началась вторая схватка. Тут Дженкинс решил сам атаковать. Борьба шла в стойке, но, когда противники перешли в партер, Гаккеншмидт снова выиграл; на это потребовалось 14 минут 27 секунд. Однако и теперь Дженкинс продемонстрировал такую стойкость при защите от неизмеримо более сильного и тяжелого противника, что был удостоен не меньшей овации, чем победитель.

Чемпион США по вольной борьбе Том Дженкинс

В сентябре 1904 года Гаккеншмидт отправился в четырехмесячную поездку в Южное полушарие. Начал он с Австралии, однако тут ему пришлось не бороться, а отправиться в госпиталь в Сиднее: у него так разболелись рука и нога, что он на целых пять недель выбыл из строя. Оказалось, что у него водянка и локтя и колена, что потребовало операции. Оправившись, Гаккеншмидт посетил почти все большие города Австралии, всюду проводя матчи и все время выигрывая.
Из Австралии Гаккеншмидт отправился в Новую Зеландию, а оттуда в Северную Америку, куда еще раньше имел приглашения. Там ему предстояло дать реванш американскому чемпиону Тому Дженкинсу, у которого он выиграл в Англии.
К этой встрече Гаккеншмидт относился со всей серьезностью. Дело в том, что в Лондоне они встретились по правилам классической борьбы, в которой Гаккеншмидт был мастером, а Дженкинс — почти новичком. А теперь предполагалась схватка по вольной борьбе, где положение было как раз обратным. Следовательно, у Дженкинса имелся крупный козырь; кроме того, известно, что дома и «стены помогают». Все это ставило Гаккеншмидта в невыгодное положение, и он чувствовал себя не в своей тарелке: ведь первое серьезное выступление по вольной борьбе должно было состояться с чемпионом Америки!

Матча ждали с большим интересом. Он был организован в начале 1905 года в Нью-Йорке, и число зрителей превзошло всякие предположения. Местная пресса писала о нем так:
«Русский Лев» Георг Гаккеншмидт вчера вечером победил в Мэдисон-сквер Гардене чемпиона Америки Тома Дженкинса, положив его два раза в течение одного матча, причем Дженкинс напоминал карлика в руках великана. Гаккеншмидт непрерывно атаковал противника, пока у того не стало ослабевать сопротивление, причем сам он освобождался от захватов Дженкинса так, как если бы имел дело с ребенком. Через полчаса Гаккеншмидт повел схватку к концу. Он сбил противника на ковер и заложил полунельсон. Дюйм за дюймом он поворачивал Дженкинса, пока оба плеча того не коснулись ковра. Но судья Херст не заметил (вернее было бы сказать, не пожелал заметить. — К. Н.) этого и распорядился продолжать схватку. Тогда Гаккеншмидт немедленно заложил полунельсон вновь, но на этот раз, прижав Дженкинса к ковру, не отпускал его до тех пор, пока Херсту не пришлось это «заметить». Эта схватка продолжалась 31 минуту 14 секунд.

Когда через 15 минут началась вторая схватка, Том еще явно не успел прийти в себя, но он пустил в ход все свое умение и силу. Однако Гаккеншмидт схватил его на передний пояс и закрутил вокруг себя в диком танце, так что тело Дженкинса было параллельно полу. Русский сделал два таких оборота, а потом бросил противнике на пол. При броске Тому удалось так повернуться, что плечи его не коснулись ковра. Но на защиту у него сил уже не было: никакой представитель человеческого рода, будь он гигантом, не мог бы дальше сопротивляться мощным захватам Гаккеншмидта. Русский опять заложил полунельсон и этим закончил схватку, потратив на нее 22 минуты 4 секунды. Старина Дженкинс еле был в состоянии подняться и удалиться с ринга, а Гаккеншмидт был совершенно свеж, что указывает на его отличную форму. После схватки он сказал: «Я мог бы положить его гораздо скорее, но как только я его захватывал, он становился таким бледным, что я за него боялся и предпочитал прекратить захват».

Известный русский борец Станислав Збышко

После турне по США Гаккеншмидт отправился в Канаду, где также боролся со всеми противниками, каких ему только могли предложить, а затем вернулся в Англию. Там он продолжал свои выступления в мюзик-холлах. Славы это ему не приносило, но неукоснительно увеличивало его текущий счет в банке.
Но вот пришло время дать реванш «ужасному турку» Мадрали, которого Гаккеншмидт ранее победил в классической борьбе. Теперь речь шла о вольной борьбе, в которой Мадрали считал себя непобедимым, и Гаккеншмидт готовился к предстоящему матчу со всей серьезностью. Он ежедневно проводил схватки с тремя сильными партнерами. Кроме того, он включил в свой режим упражнение такого рода: он становился на колени, ему клали на спину мешок с цементом весом в 300 кг, а поверх него садился борец весом в 150 кг. Понятно, что выдержать такую тренировочную нагрузку Гаккеншмидт мог, только находясь в отличной спортивной форме. Однако и Мадрали был также прекрасно подготовлен.
Этот матч был очень подробно описан в газетах, тек что восстановить существенные моменты его не составляет никакого труда. Вот как происходило дело.
Гаккеншмидт и Мадрали прибыли «на место сражения» заблаговременно. С ними были их секунданты и друзья. Мадрали выглядел великолепно — гораздо лучше своего противника. Среди журналистов поговаривали, что Гаккеншмидт нездоров, так что его старались подкрепить порцией спиртного. Действительно, вид у него был неважный. Это вызвало всеобщее замешательство и немедленно отразилось на «тотализаторе». Если раньше ставки шли в пользу Гаккеншмидта, то теперь они переместились в пользу Мадрали. Это было похоже на атмосферу на скачках, когда внезапно разносится слух, что у фаворита какая-то травма. Оркестр гремел, а публика в великом возбуждении ждала появления противников. Вдруг среди людей, стоявших вокруг ринга, возникло движение. Появился Мадрали. Все присутствовавшие, как один человек, вскрикнули. Турок в черном халате, который его закутывал с головы до ног, выглядел великаном, бесстрастным и бледным.
Когда утихли овации в его честь, появился Гаккеншмидт. Несмотря на свои богатырские плечи, он по сравнению со своим противником выглядел маленьким и тонким. Его открытое, почти юношеское лицо казалось обеспокоенным. Губы его заметно дрожали, а глаза бросали неуверенные взгляды на толпу приветствовавших его зрителей.

Схватка началась в такой тишине, что, когда кто-то откашлялся, это прозвучало как выстрел из ружья. Оба противника прыгнули на ковер, и в этот момент на лицо Гаккеншмидта вернулись краски и жизнь: его кажущийся коллапс был, оказывается, лишь лихорадочным ожиданием начала. Тактика Гаккеншмидта сводилась к тому, чтобы одержать победу в кратчайший срок, не дать опомниться Мадрали, отлично знавшему вольную борьбу. Последовало несколько молниеносных захватов, после чего русский прыгнул на Мадрали и захватил его голову. Мадрали высвободился и попытался провести свой коронный прием — внезапный прыжок для захвата ноги. Но Гаккеншмидт был настороже: отскочив не больше чем на дюйм, он захватил руку Мадрали и опрокинул его. Турок упал на ковер как мешок. Гаккеншмидт бросился на него и повернул его рывком, которого никто не смог бы повторить, на спину. Мадрали сделал несколько яростных, но бесплодных попыток освободиться, однако был самым тщательным образом припечатан к ковру. Время схватки — 1 минута 34 секунды.
Мадрали поднялся, отряхнулся и побрел в свой угол, а Гаккеншмидт, смертельно бледный, но улыбающийся, надел коричневый халат и под бурю аплодисментов отправился в свою уборную. Мадрали остался на ринге и усиленно обтирался полотенцем.

Георг Гакеншмидт

Вторая схватка была оживленнее первой. Два раза Мадрали пытался применить излюбленный прием — захват ног и, но каждый раз Гаккеншмидт освобождался. Тогда борцы столкнули друг друга на ковер, причем Мадрали оказался наверху. Гаккеншмидт опустился на четвереньки, в то время как Мадрали непрерывно наминал ему спину. Это болезненная операция, которой многие борцы пользуются в затруднительном положении или тогда, когда не знают, чуо им предпринять. Она длилась примерно минуту, и у Гаккеншмидта от боли появился на лице пот. Его белая кожа блестела под светом электричества, лицо исказилось болезненной гримасой.
Турок продолжал свой «массаж», а Гаккеншмидт ждал благоприятного момента, чтобы выйти из неприятного положения. Когда Мадрали пытался провести полунельсон на правую руку противника, Гаккеншмидт схватил его за левую кисть одновременно с замком ноги, напряг мощные мышцы руки до такой степени, что, казалось, они лопнут от напряжения, и рывком невероятной силы чисто бросил турка на ковер. Зрители от возбуждения кричали во весь голос. Стиснув зубы, Гаккеншмидт со всего размаха бросился всем своим весом на турка. Какой-то момент Мадрали еще сопротивлялся, но потом со стоном повалился на спину.
Судья хлопнул Гаккеншмидта по плечу в знак того, что русский выиграл первенство мира и что турок побежден. «Четыре минуты!» — провозгласил секундометрист, и восторженная толпа ринулась на ринг.
После этой борьбы кое-где толковали, что качества Мадрали как борца оценивались необоснованно высоко. Это было огромной ошибкой. Мадрали был исключительно опасный борец, один из сильнейших, если не самый сильный, с каким только Гаккеншмидту приходилось бороться. Он был несколько неосторожен, но, когда противник попадал ему в лапы, игра была сыграна. Том Дженкинс был сильный человек и хороший тактик, но Мадрали его форменным образом раздавил. Монро был одним из сильнейших людей в мире и превосходно знал вольную борьбу, но Мадрали с ним справился так, как если бы тот впервые вышел на ковер.
У зрителя, очевидно, своя оценка атлетов; быть может, она основывается на том, сколько времени понадобилось одному, чтобы выиграть у другого. Известное значение это имеет, но далеко не решающее. Конечно, зрители устроили Гаккеншмидту овацию после его победы над Мадрали. Но его выигрыш у Монро — гораздо более легкого противника для Гаккеншмидта — они превратили в торжество для последнего. Судите сами. После окончания схватки Гаккеншмидт, как всегда, выступал в мюзик-холле Глазго. Публика потребовала, чтобы он сказал речь. Георг произнес несколько слов благодарности. И тут все как один встали, устроили овацию и хором исполнили английскую величальную песнь — «Он славный, веселый парень»...
И вот Гаккеншмидт вновь путешествует по Англии, посещая почти все города и не встречая достойных противников. В августе 1907 года опять заболело колено, и в нем образовался такой выпот, что коленная чашка заметно отошла. По совету врачей Гаккеншмидту пришлось носить тугую повязку на коленке, что сделало тренировку практически невозможной. Даже легкая пробежка вызывала боль, которую с трудом можно было терпеть. Лечиться же по-настоящему он не мог, так как по условиям контракта должен был ежевечерне выступать.
А впереди предстояли новые матчи, и уже велись предварительные переговоры о встрече Гаккеншмидта с новым чемпионом Соединенных Штатов по вольной борьбе — Фрэнком Готчем.