Глава четвертая. На следующий день лишь рисунок ожерелья напоминал мне о произошедшем

На следующий день лишь рисунок ожерелья напоминал мне о произошедшем. Сэди исчезла, растворилась точно сон. В девять тридцать я уже сидела за своим рабочим столом, потягивала кофе и изучала рисунок. Что за бес вселился в меня вчера? Видно, мозги расплавились от напряжения. Ожерелье, девушка с пронзительными завываниями… Впервые я поняла своих родителей. Я бы тоже волновалась за такую дочку.

— Привет. — Наша секретарша Кейт открывает дверь и спотыкается о кучу папок, которые я положила на пол, когда доставала молоко из холодильника.

У нас не самый просторный офис в мире.

— Ну как прошли похороны? — Кейт нависает над ксероксом, пытаясь дотянуться до крючка и повесить плащ.

— Не так чтобы очень. По правде говоря, все закончилось в полицейском участке. Со мной случилось что-то вроде нервного припадка.

— Господи! — пугается Кейт. — Как ты сейчас?

— Нормально. По крайней мере, я на это надеюсь… — Надо собраться с силами. Я поспешно складываю набросок, бросаю его в сумку и застегиваю ее.

— Я подозревала что-то подобное, — замечает Кейт, стягивая светлые волосы на затылке в хвост. — Твой папа звонил вчера днем и интересовался, не была ли ты слишком взвинченной в последнее время.

Я бросаю на нее тревожный взгляд:

— Надеюсь, ты ничего не сказала про отъезд Натали?

— Нет! Разумеется, нет. — Кейт в курсе, что следует говорить родителям, а о чем лучше умолчать.

— В любом случае, — подбадриваю себя я, — ничего страшного не случилось. Все хорошо. Кто-нибудь звонил?

— Да. — Кейт деловито тянется за записной книжкой. — Ширин вчера оборвала все телефоны. Обещала перезвонить сегодня.

— Отлично!

Ширин — это единственное светлое пятно в работе «L& N — подбор суперперсонала». Мы недавно подобрали ей должность операционного директора компьютерной фирмы «Макросант». Она должна выйти на работу на следующей неделе. Надеюсь, она звонила, чтоб поблагодарить нас.

— Кто-то еще? — спрашиваю я, но тут раздается звонок.

Кейт смотрит на высветившийся номер, и ее глаза расширяются.

— Да, кстати… — торопливо добавляет она, — Джанет из «Леонидас Спортс» хотела узнать, как продвигаются поиски. Собиралась перезвонить в девять утра. Вот и она.

Видя мое вытянувшееся лицо, она предлагает:

— Хочешь, чтобы я ответила?

Нет, я хочу провалиться в тартарары.

— Э-э-э… да… лучше ты.

Нервы мои на пределе, в животе урчит. «Леонидас Спортс» — наш главный клиент. По всей Великобритании разбросаны их магазины спортивного инвентаря, и мы обещали подобрать им директора по маркетингу.

Точнее говоря, Натали обещала.

— Соединяю, — произносит Кейт голосом образцовой секретарши, и через секунду телефон у меня на столе начинает звонить.

Я осуждающе гляжу на Кейт и поднимаю трубку.

— Джанет! — восклицаю я с энтузиазмом. — Рада вас слышать. Как раз собиралась вам звонить.

— Привет, Лара. — Какой же у этой Джанет Грэйди хриплый голос. — Хочу узнать, что там с нашими поисками. Натали рядом?

Я никогда не видела Джанет Грэйди. Думаю, это усатая гренадерша ростом под два метра. Когда мы говорили первый раз, она охарактеризовала команду «Леонидас Спортс» как «расчетливых и упертых игроков с мертвой хваткой». С тех пор они внушают мне ужас.

— А как же! — Я накручиваю телефонный провод на палец. — Но она… м-м-м… неважно себя чувствует.

Я придерживаюсь этой версии с тех самых пор, как Натали затерялась на пляжах Гоа. К счастью, достаточно обронить «она была в Индии», как все пускаются в воспоминания о собственных ужасных заболеваниях, подхваченных в экзотических странах, и больше не задают никаких вопросов.

— Мы движемся семимильными шагами, — продолжаю я. — Успехи потрясающие. Как раз сейчас мы обрабатываем длинный список очень сильных кандидатов. Отбираем для вас самых лучших. С самой мертвой хваткой.

— Может, назовете пару имен?

— Давайте не сейчас. — Мой голос предательски дрожит. — Я сообщу, как только все будет готово. Уверена, вам понравится.

— Хорошо, Лapa. — Джанет никогда не теряет время на пустую болтовню. — Надеюсь, вы держите все под контролем. Передавайте привет Натали. До свидания.

Я кладу трубку и встречаюсь глазами с Кейт. Сердце стучит как бешеное.

— Посмотри, кого мы можем предложить «Леонидас Спортс».

— Парня, который три года шатался без дела, — сообщает Кейт. — Странного типа с перхотью и… клептоманку.

Я жду продолжения. Но она лишь молчит.

— Это все?

— Пол Ричардс отказался от наших услуг. Он отхватил должность в какой-то американской фирме. Вот весь наш список.

Джанет протягивает мне лист бумаги с тремя сиротливыми именами. На этих людей не приходится рассчитывать. Не стоит даже думать об этом.

Не поверите, подбор хороших сотрудников — просто адское занятие. Если бы я раньше знала! Но Натали всегда описывала эту деятельность исключительно в восторженных тонах. Вещала об азартных поисках, о том, что мы дарим людям шанс поменять свою жизнь. Мы встречались пару раз в месяц, пропускали стаканчик-другой, она расписывала свою работу на все лады, а я только завидовала. Пока она дарила людям шанс, я корпела над рекламным сайтом для производителей автомобилей. Да еще ходили слухи, что нам грозит сокращение. Вот почему я чуть не запрыгала от радости, когда Натали предложила организовать собственную фирму.

Признаюсь, я всегда смотрела на Натали снизу вверх. Ведь она была такой блистательной и уверенной в себе. Еще в школе она щеголяла самыми модными словечками и без труда протаскивала нас в бар. Вот и с компанией поначалу все шло просто прекрасно. У нее была целая куча полезных знакомств, и она без устали заводила новые. Я же занималась нашим сайтом и пыталась перенять ее жизненную стратегию. Все складывалось лучше некуда. Пока она не пропала и не выяснилось, что я так ничему и не научилась.

Натали прямо-таки одержима бизнес-мантрами, они развешаны повсюду вокруг ее стола. Я частенько посматриваю на них, пытаясь выведать у судьбы, что же мне делать дальше. Мантра над компьютером гласит: «Всегда выбирай лучший товар». Следует понимать так: бесполезно просматривать резюме всех уволенных на прошлой неделе банкиров и пытаться выдать их за директоров по маркетингу. Отыщи настоящего директора по маркетингу.

Но как? Как заставить их хотя бы поговорить со мной?

За несколько недель самостоятельной работы я успела обзавестись собственными мантрами: «Лучший товар не отвечает на телефонные звонки», «Лучший товар не перезванивает даже после трех твоих слезных просьб», «Лучшему товару неинтересны продажи спортивного инвентаря», «Лучший товар издевательски смеется, услышав про пятидесятипроцентные скидки на теннисные ракетки для сотрудников».

Я достаю наш помятый и заляпанный кофейными пятнами первоначальный список кандидатов и с тоской листаю. Имена все как на подбор. Молодые, талантливые, постоянно занятые. Директор по маркетингу «Вудхаус Ритейл». Директор по маркетингу европейского представительства «Дартмут Пластикс». Неужели всем им нравится их работа? Должен же хоть кто-то из них мечтать о переходе в «Леонидас Спортс». Увы, я уже проверила и перепроверила каждого. Рассеянно смотрю на Кейт, которая стоит на одной ноге — ждет моих указаний.

— У нас есть максимум три недели, чтобы найти расчетливого и упертого игрока с мертвой хваткой и одарить его должностью директора по маркетингу в «Леонидас Спортс».

Я отчаянно пытаюсь сохранить остатки оптимизма. Натали удалось бы урвать этот кусок пирога. Натали смогла бы отхватить самого звездного кандидата. Натали знает, как добиться своего. А я нет.

Ладно, нет никакого смысла зацикливаться на этом.

— Так, — решительно хлопаю ладонью по столу, — сделаю-ка я пару звонков.

— А я сварю кофе. — Кейт тут же берется за дело. — Будем корпеть здесь всю ночь, если нужно.

Я ценю Кейт. Она ведет себя так, будто играет в кино секретаршу крупной международной компании, а не вкалывает на двух идиоток в крохотном офисе с заплесневевшим ковром.

— Зарплата, зарплата, зарплата, — бормочет она.

— Кто проспал, тот потерял, — откликаюсь я.

Кейт тоже любит повторять мантры Натали. Мы без конца цитируем их друг другу. Жаль, что они совершенно бесполезны в нашей работе. Не отказалась бы я сейчас от мантры, помогающей ответить на вопрос: «А какое отношение ваши предложения имеют ко мне?»

Я подъезжаю на стуле к столу Натали, чтобы изучить документы по «Леонидас Спортс». Скрепки картонной папки разогнулись, я негромко ругаюсь и водружаю стопку мятых листков перед собой. И замечаю, что одна из бумажек, на которых Натали писала свои мантры, приклеилась к моей руке. Раньше эта мудрость на глаза мне не попадалась. «Джеймс Йетс, мобильник», — написано выцветшим сиреневым фломастером. И номер.

Мобильник Джеймса Йетса. Глазам своим не верю! Это же директор по маркетингу в «Пивоварнях Фелтонс»! Из нашего списка! Он бы прекрасно подошел! Сколько я ни названивала в его офис, каждый раз мне отвечали: «Он за границей». Но мобильник-то у него наверняка с собой.

Не веря своей удаче, я лихорадочно настукиваю номер.

— Джеймс Йетс. — На линии помехи, но голос все же пробивается.

— Привет, — стараюсь подпустить в голос уверенности, — это Лара Лингтон. Вам удобно говорить?

— Кто это? — недоуменно спрашивает он. — Вы сказали, вы из «Лингтонс»?

Я стараюсь не показывать разочарования.

— Нет, я из «L& N — подбор суперперсонала». У нас есть для вас подходящая должность в динамичной, быстро развивающейся торговой компании. Это исключительная возможность, мы можем обсудить ее за скромным ланчем в любом ресторане по вашему выбору… — Я выпаливаю это с такой скоростью, что с трудом могу перевести дыхание.

— «L& N — подбор суперперсонала»? — Недоумение в голосе усиливается. — Никогда не слышал о таком.

— Мы довольно новая компания, я и Натали Массер…

— Не интересуюсь, — обрывает он меня.

— Это восхитительная возможность, — убеждаю я. — Вы расширите свои горизонты, у этой компании большое будущее…

— Извините. До свидания.

— И десятипроцентная скидка на спортивную одежду! — отчаянно кричу я в замолчавший мобильник.

Он отключился. Даже не дал мне шанса.

— Что он сказал? — Кейт ставит передо мной чашку с благоухающим кофе.

— Повесил трубку. — Неудача буквально придавливает меня к стулу. — Нам никогда не достанется приличный клиент.

— Нет, достанется, — говорит Кейт и тут же звонит телефон. — Возможно, это как раз он и есть. — Она бросается к своему столу, поднимает трубку И щебечет в своей фирменной «секретарской» манере: — «L& N — подбор суперперсонала». О, Ширин! Рада вас слышать. Соединяю с Ларой.

Она посылает мне лучезарную улыбку, и я отвечаю ей тем же. По крайней мере, это наш успех.

Хорошо, пусть это успех Натали. Зато работу завершала я.

— Привет, Ширин! Готова для новой работы? Это позиция словно специально создана для тебя…

— Лара, — напряженно перебивает Ширин, — есть проблема.

Желудок мой болезненно сжимается. Нет. Пожалуйста, только не это.

— Проблема? — Я заставляю себя отвечать бодрым голосом. — Что за проблема?

— Моя собака.

— Твоя собака?

— Я собиралась брать Флаша на работу каждый день. Но когда я позвонила в отдел кадров договориться, чтобы поставить для него корзинку, они сказали, что это невозможно. Мол, не в их правилах пускать живность в офис. Ты представляешь?

Она явно ждет от меня сочувствия и понимания. Но мне ее вовсе не жалко. О какой вообще собаке речь?

— Лара? Ты меня слышишь?

— Конечно! Ширин, я не сомневаюсь в твоей привязанности к Флашу. Но разве ты должна таскать его с собой повсюду?

— А как же иначе! — возмущается она. — К тому же в здании есть другая собака. Я слышала ее лай. Вот почему я решила, что все будет в порядке. Иначе я никогда бы не согласилась на эту работу! Это же настоящая дискриминация.

— Вовсе нет, — поспешно говорю я. — Я им сейчас же перезвоню.

Отсоединяюсь и быстро набираю отдел кадров «Макросанта».

— Привет, Джин. Это Лара Лингтон из «L& N». У меня тут один вопрос. Может ли Ширин Мур приводить свою собаку на работу.

— В наше здание собакам вход воспрещен, — любезно отвечает Джин. — Извините, Лара, это оговорено в страховке.

— Конечно. В страховке. Я понимаю. — Я делаю паузу. — Но Ширин утверждает, что в здании есть другая собака, она ее слышала.

— Она ошибается, — говорит Джин после легкой заминки. — Нет у нас тут никаких собак.

— Совсем никаких? Даже маленького щеночка? — Ее заминка не прошла мимо моих ушей.

— Даже маленького щеночка, — уже без запинки отрезает она. — Как я уже сказала, в наше здание собакам вход воспрещен.

— Может, для Ширин сделаете исключение?

— Боюсь, что нет. — Ответ любезен, но тверд.

— Ладно. Спасибо, что уделили мне минутку.

Я несколько секунд нервно постукиваю карандашом по блокноту. Что-то тут не так. Наверняка там есть собака. Но что это меняет? Бесполезно перезванивать Джин и говорить «я вам не верю».

Я вздыхаю и перезваниваю Ширин.

— Лара, это ты? — тут же поднимает трубку Ширин, словно сидела у телефона. Так и вижу, как она сейчас машинально рисует свои бесконечные крестики-нолики, такая уж у нее привычка. Возможно, собака ей нужна для того, чтобы сохранять хладнокровие.

— Я позвонила Джин, и она утверждает, что в здании нет никакой собаки. И это условие оговорено в страховке.

Ширин долго молчит.

— Они лгут, — наконец произносит она. — Там есть собака.

— Ширин… А раньше ты не могла спросить их про собаку? Ты же прошла столько собеседований!

— Я не сомневалась, что все будет в порядке, — защищается она. — Я слышала собачий лай! Не сами же они лаяли? В любом случае без Флаша я на работу не выйду! Извини, Лара, но я вынуждена отказаться.

— Не-е-ет! — вырывается у меня вопль. — В смысле… пожалуйста, не принимай поспешных решений, Ширин. Я все улажу, обещаю. И перезвоню тебе. — С трудом переводя дыхание, я кладу трубку и закрываю лицо руками. — Черт!

— И что ты собираешься делать? — с беспокойством спрашивает Кейт.

— Понятия не имею, — признаюсь я. — Как думаешь, что бы сделала в такой ситуации Натали?

Мы зачарованно смотрим на пустой стол Натали. Я представляю, как она барабанит своими наманикюренными ногтями и громко кричит в телефонную трубку. После ее исчезновения в нашем офисе непривычно тихо.

— Она сообщила бы Ширин, что та должна выйти на работу, и пригрозила бы судебным преследованием в случае отказа, — говорит Кейт.

— Точно, убедила бы Ширин взять себя в руки, — киваю я. — А в противном случае обозвала бы ее непрофессиональной рохлей.

Я однажды слышала, как Натали вопила, распекая одного парня, который сомневался, устраиваться ему на работу в дубайскую компанию или нет. Ужас был просто.

Неприятно признаваться, но мне совершенно не хочется унаследовать от Натали ее «умение вести бизнес». Мне нравится общаться с людьми по-человечески и изменять их жизнь к лучшему. Когда Натали посвящала в тонкости своей работы, личные истории соискателей волновали меня не меньше, чем подробности сделок. Я думала, что помогать людям найти работу гораздо благороднее, чем продавать машины. Однако гуманизму в нашем бизнес-плане места не нашлось.

Конечно, я новичок в этом деле. Может, даже идеалистка, как утверждает папа. Но ведь работа — это очень важная вещь. Она должна быть по душе. Зарплата — это еще не все.

Однако Натали успешный рекрутер, она провернула множество удачных сделок, а я пока никто. И мы остро нуждаемся в удачной сделке.

— Значит, мне следует позвонить Ширин и отчитать ее, — говорю я с неохотой.

Тишина. Кейт полностью на моей стороне.

— Дело в том, Лара, — робко замечает она, — что ты не Натали. Но ее теперь нет. И ты босс. Поэтому ты должна вести дела по-своему.

— Ага! — выдыхаю я с облегчением. — Ты права. Я теперь босс. И вот что я скажу… Сначала нужно немного поразмыслить.

Пытаясь найти хоть какое-то решение, я принимаюсь рыться в свежей корреспонденции. Счет за офисную бумагу. Предложение послать персонал на бизнес-тренинг по сплочению команды в Аспен. И в самом низу — «Люди дела», гламурный журнал для бизнес-сообщества.

Листаю журнал в поисках кандидатуры на должность директора по маркетингу «Леонидас Спортс».

Каждый приличный рекрутер должен читать «Людей дела». Точнее, изучать внушительные шеренги лощеных обладателей престижных кабинетов. Один вид которых вгоняет в тоску. Я перевожу взгляд с одной птицы высокого полета на другую, и настроение все ухудшается. Со мной явно что-то не так. Я не знаю иностранных языков, меня не выбирают в совет директоров разных международных организаций, вешалки моего гардероба не ломятся от костюмов Дольче и Габбана и изысканных рубашек от Пола Смита.

Я захлопываю журнал, откидываюсь на спинку и мрачно смотрю в грязный потолок. И как им это удается? Дяде Биллу? Всем этим из журнала? Они организовали бизнес и сделали его успешным, как просто…

— Да… Да… — Я вдруг замечаю, что Кейт подает мне какие-то знаки с другого конца комнаты. Она разговаривает по телефону, и лицо ее просто сияет. — Я уверена, Лара сможет уделить вам внимание, если вы подождете буквально пару секунд…

Она нажимает кнопку ожидания и сообщает:

— Это Клайв Хокстен! Помнишь, который отказался работать в «Леонидас Спортс»! Ну этот, он еще играет в регби. В общем, он, кажется, заинтересовался. Хочет встретиться за ланчем и все обсудить.

— О господи! — Настроение резко пошло вверх. Клайв Хокстен — директор по маркетингу в «Магазинах Эрберри», и он играл в регби за «Донкастер». Это идеальный кандидат, но когда я предложила ему заветную должность, он не хотел срываться с насиженного места. Неужели передумал?!

— Надо сохранять хладнокровие, — шепчу я. — Сделай вид, что я ужасно занята собеседованием с другим претендентом.

Кейт бодро кивает.

— Секундочку… — говорит она в трубку. — У Лары сегодня такое плотное расписание, но я попробую вам помочь… Вот! Надо же, повезло! У нее неожиданно отменилась встреча. Какой ресторан вы предпочитаете?

Она широко улыбается мне, и я победно вскидываю пальцы. Клайв Хокстен — крупная рыба. Настоящий «упертый игрок с мертвой хваткой». Это вам не странный тип с перхотью и клептоманка. Если дело выгорит, я вообще вычеркну клептоманку из списка. А тип с перхотью вовсе не так уж плох…

— Все на мази! — вешая трубку, объявляет Кейт. — Ланч сегодня в час.

— Прекрасно. И где?

— Тут небольшая загвоздка, — признается Кейт. — Я попросила его выбрать ресторан, и он назвал… — она замолкает.

— Какой? — начинаю нервничать я. — Только не «Гордон Рамси». И не тот дорогущий в «Клариджес».

Кейт морщится:

— Хуже. «Лайл Плэйс».

Внутри у меня все обрывается.

— Издеваешься?

«Лайл Плэйс» открылся около двух лет назад и сразу же был назван самым дорогим рестораном Европы. Там огромный аквариум с лобстерами, фонтан и множество знаменитостей за столиками. Разумеется, у меня не было возможности там побывать. Я только читала о нем в «Ивнинг стандард».

Мы не должны были, не должны были разрешать ему выбирать ресторан. Мне самой следовало сделать это. Я бы пригласила его в «Паста Пот», тут, за углом, там ланч стоит двенадцать девяносто пять, включая бокал вина. Страшно подумать, во что обойдется ланч на двоих в «Лайл Плэйс».

— А может, у нас не получилось заказать столик?.. Там наверняка уже все забито.

— Он обещал сам зарезервировать. У него там кто-то свой. Закажет столик на твое имя.

— Черт!

Кейт нервно грызет ноготь на большом пальце.

— Сколько у нас свободных денег в кассе?

— Пенсов пятьдесят, — в отчаянии говорю я. — Полный крах. Придется воспользоваться кредиткой.

— Надеюсь, это того стоит, — подбадривает меня Кейт. — Это инвестиции в будущее. Кроме того, это хорошо для репутации. Увидев тебя на ланче в «Лайл Плэйс», каждый подумает: «Bay, видно, дела у Лары Лингтон идут неплохо, если она может себе позволить обед в таком месте».

— Но я не могу себе этого позволить! Давай перезвоним ему и предложим встретиться за кофе.

Увы, причитаниями делу не поможешь. Если клиент требует ланч, он должен его получить, и если он рвется в «Лайл Плэйс», значит, так тому и быть.

— А вдруг там не так дорого, как нам кажется, — бубнит Кейт. — В конце концов, они должны учитывать экономический кризис. Цены наверняка упали. Или есть какие-нибудь спецпредложения.

— Хочется верить. И может, он не станет много заказывать? — хватаюсь я за соломинку. — Он же должен следить за своей формой, значит, не будет есть много.

— Точно! — подхватывает Кейт. — Немного сашими, минералка, вот и весь обед. Пить-то он точно не станет. Приличные люди не пьют за ланчем.

Я немного успокаиваюсь. Кейт права. В наши дни не принято пить во время бизнес-ланча. И двух блюд вполне достаточно. Или даже одного. Закуска и чашка крепкого кофе. Вполне достаточно. Что бы мы ни заказали, это не будет стоить настолько дорого.

Держите меня, сейчас я упаду в обморок.

Но я не могу этого сделать, ведь Клайв Хокстен только что попросил еще раз озвучить перспективы его предполагаемой работы.

Я сижу на прозрачном стуле за покрытым белой скатертью столом. Справа от меня знаменитый огромный аквариум, в котором копошатся не только лобстеры, но самые разнообразные морские гады, и специальный человек время от времени вылавливает их сачком. Слева — клетка с экзотическими птицами и их пищащими птенцами, а в центре зала мелодично журчит фонтан.

— Ну… Как вы знаете, «Леонидас Спортс» только что приобрел датскую торговую сеть…

Я бормочу все это на автопилоте. Взгляд то и дело падает на доску с меню. От цен меня подташнивает.

Севиче [5] из лосося, в стиле оригами — 34 фунта. Это закуска.

Полдюжины устриц — 46 фунтов.

Никаких специальных предложений. Никаких признаков кризиса. Вокруг нас выпивают и закусывают счастливые безмятежные люди. Может, они все притворяются? Может, у них поджилки трясутся, как у меня? Может, если я вскочу на стул и закричу: «Это слишком дорого!» — все они согласятся и покинут ресторан?

— Разумеется, в связи с расширением совет директоров ищет нового директора по маркетингу… — Я не слышу своего голоса. Главное, хоть немного прийти в себя, прежде чем выбирать горячее.

Утиное филе под особо нежным апельсиновым соусом — 59 фунтов.

Желудок снова болезненно сжимается. Про себя я уже насчитала на три сотни, после этого никакая утка в горло не полезет.

— Не желаете ли минеральной воды? — Официант бесшумно возникает у нашего столика и протягивает по прозрачно-голубоватому планшету каждому из нас. — Это наша «водная карта». Если хотите минеральной воды, советую «Чатвин Глен». Она из источников в вулканических скалах, с легким щелочным вкусом.

— Угу, — киваю я и смотрю официанту прямо в глаза. Наверняка на кухне они корчатся в приступах неудержимого хохота: «Пятнадцать фунтов! За воду!»

— Я бы предпочел «Пеллегрино», — объявляет Клайв.

Ему за сорок, седеющие волосы, глаза навыкате и усики. С тех пор как мы сели за столик, он еще ни разу не улыбнулся.

— Значит, две бутылки, — говорит официант.

Не-е-ет! Только не две бутылки баснословно дорогой воды.

— Итак, что будете есть, Клайв? — деланно улыбаюсь я. — Если торопитесь, можем сразу перейти к горячему.

— Я не спешу, — невозмутимо отзывается Клайв. — А вы?

— Конечно, нет, — немедленно иду я на попятную. — Никакой спешки! — И делаю широкий жест рукой: — Заказывайте что хотите.

Только не устриц. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не устриц…

— Для начала устриц, — задумчиво тянет он. — А на горячее… Что же выбрать, лобстера или ризотто с белыми грибами?

Я незаметно бросаю взгляд на меню. Лобстер стоит девяносто фунтов, ризотто всего сорок пять.

— Тяжелый выбор, — непринужденно усмехаюсь я, изображая светскую львицу. — Я всегда голосую за ризотто.

Клайв с непроницаемым лицом рассматривает меню.

— Обожаю итальянскую кухню. Уверена, белые грибы восхитительны. Но решайте сами, Клайв!

— Я бы предложил лобстера и полпорции ризотто, — услужливо вставляет официант.

Он бы предложил? Он бы предложил? Кто вообще просил его вмешиваться?

— Великолепная идея. — Мой голос гораздо пронзительнее, чем мне бы хотелось. — Два горячих в одном! Почему бы нет?

Ловлю сардонический взгляд официанта и понимаю, что он видит меня насквозь. И чувствует, что я на мели.

— Вам тоже?

Я с задумчивым видом веду пальцем по строчкам меню.

— По правде говоря, я с утра очень плотно позавтракала. Так что салат «Цезарь», пожалуйста. Этого вполне достаточно.

— Только «Цезарь», — бесстрастно кивает официант.

— Думаю, мы ограничимся водой… — Надеюсь, никто не слышит мольбу в моем голосе. — Или все-таки вина…

Меньше всего на свете мне хотелось бы сейчас увидеть винную карту.

— Давайте посмотрим, что у вас есть. — Глаза у Клайва загораются.

— Возможно, для начала бокал винтажного шампанского? — предлагает официант вкрадчиво.

Обычное шампанское для него недостаточно хорошо. Обязательно винтажное. Этот гад просто-напросто садист.

— Ну, если вы настаиваете, — кудахчет Клайв, и я начинаю нервно хихикать вслед за ним.

Официант наливает нам по бокалу немыслимо дорогого шампанского и наконец исчезает. Голова моя идет кругом. Весь остаток жизни мне придется расплачиваться за этот ланч. Но оно того стоит. Я должна в это верить.

— Итак! — бодро начинаю я и поднимаю бокал. — За новую работу. Я так рада, что вы изменили решение, Клайв.

— Вовсе нет, — заявляет он, опустошая полбокала единым глотком.

Я смотрю на него, потеряв дар речи. Я что, рехнулась? Кейт неправильно его поняла?

— Но я считала…

— В принципе, это возможно, — он мнет хлебный мякиш, — я не слишком доволен своей работой и подумываю об уходе. Но и вакансия в «Леонидас Спортс» тоже не идеальна. Вам так не кажется?

Человеку в полной прострации ничего не кажется. Выкинутых на этот обед денег хватило бы на покупку небольшого автомобиля, а этот тип даже не заинтересован в работе. Я отхлебываю воду и одариваю его моей самой профессиональной улыбкой. Буду как Натали. Распишу ему все прелести этой вакансии.

— Клайв. Вы недовольны своей нынешней работой. Это недопустимо для человека с вашими способностями. Посмотрите на себя. Вы должны занимать достойную вас должность.

Он внимательно слушает. Даже еще не намазал хлеб маслом. Пока все идет неплохо.

— Я уверена, что работа в «Леонидас Спортс» поднимет вас на новый уровень. Вы бывший спортсмен — эта компания продает спортивный инвентарь. Вы любите гольф — в «Леонидас» разработали новую линию одежды для гольфа!

Клайв вскидывает брови:

— Вы неплохо подготовились.

— Меня интересуют люди, — честно признаюсь я. — И, изучив вашу карьеру, могу с уверенностью сказать: «Леонидас Спортс» для вас — лучший из всех возможных вариантов. Это фантастическая, уникальная возможность для…

— Это что, твой любовник?

От звука знакомого голоса я вздрагиваю.

Этого просто не может быть.

Делаю глубокий вдох и продолжаю:

— Как я уже сказала, это фантастическая возможность для дальнейшего карьерного роста. Кроме того, у них очень выгодные социальные пакеты.

— Я спросила: это что, твой любовник? — требует ответа голос, и я отрицательно мотаю головой.

Нет. Нет!

Сэди восседает на ближайшем десертном столике.

Зеленое платье она сменила на бледно-розовое с низкой талией и жакет в тон. На голове повязан черный шарф, на запястье болтается маленькая серая шелковая сумочка на цепочке. Другая рука опирается на стеклянную крышку сырной тарелки, пальцы просочились внутрь.

Она ловит мой взгляд, выдергивает пальцы и располагает поверх стекла.

— Не бог весть какой красавец, да? Хочу шампанского, — высокомерно добавляет она, многозначительно поглядывая на мой бокал.

Не обращай на нее внимания. Это галлюцинация. Плод твоего воображения.

— Лapa? С вами все в порядке?

— Извините, Клайв, — поспешно говорю я. — Просто немного отвлеклась. Кстати… десертный столик с сырами! Выглядит очень привлекательно!

Клайв, кажется, недоволен. Надо срочно реабилитироваться в его глазах.

— На самом деле вы должны себя спросить, Клайв, — решительно наклоняюсь я вперед, — подвернется ли еще такая возможность? Это уникальный шанс поработать в отличной компании, проявить все ваши бесспорные таланты и явные лидерские качества…

— Я хочу шампанского! — К моему ужасу, Сэди появляется прямо предо мной. Она тянется к моему бокалу, пытается схватить его, но рука проходит насквозь. — Пропади ты пропадом! Я не могу его поднять! — Она пытается еще раз, потом рассерженно смотрит на меня. — Как же мне все это надоело!

— Немедленно прекрати! — разъяренно шиплю я.

— Не понял? — Клайв смыкает свои густые брови.

— Это я не вам, Клайв! Просто что-то в горло попало… — Я хватаю стакан воды и залпом выпиваю.

— Ты уже нашла мое ожерелье? — требует отчета Сэди.

— Нет! — бормочу сквозь стакан. — Пошла прочь!

— Тогда что ты тут рассиживаешь? Почему его не ищешь?

— Клайв! — Я отчаянно пытаюсь снова сосредоточиться на нем. — Извините меня. Так о чем я говорила?

— О моих явных лидерских качествах, — хмуро отзывается он.

— Точно! Ваши явные лидерские качества. Э… э… э… Дело в том, что…

— Ты вообще его искала? — Она приближает свое лицо к моему. — Или и думать о нем забыла?

— Итак… что я хочу сказать… — Я собираю волю в кулак и полностью игнорирую Сэди. — Мне кажется, эта работа — сильное стратегическое решение. Это прекрасный трамплин для вашего будущего. Более того…

— Ты должна найти мое ожерелье! Это важно! Это очень-очень…

— Более того, я уверена, что щедрые социальные пакеты станут…

— Обрати наконец на меня внимание! — Нос Сэди почти касается моего. — Кончай трепаться! Кончай…

— Заткнись и оставь меня в покое!

Что за дерьмо.

Неужели я произнесла это вслух?

Судя по тому, как выпучил глаза Клайв, так оно и было. За соседним столиком как раз наступила пауза в разговоре. Не слышно ни лязганья ножей, ни звона посуды — гробовая тишина. Кажется, даже лобстеры выстроились в шеренгу на краю аквариума и таращатся на меня.

— Клайв! — Я вымученно улыбаюсь. — Я ничего не имела в виду… разумеется, я не вам.

— Лара, — его взгляд не сулит мне ничего хорошего, — сделайте одолжение, скажите правду.

Я чувствую, что непроизвольно краснею.

Ну что тут скажешь?

Я разговаривала сама с собой. Не годится.

Я разговаривала с привидением.

— Не держите меня за идиота, — прерывает он мои размышления. — Со мной это уже случалось.

— Случалось? — недоуменно переспрашиваю я.

— На заседаниях совета директоров и директорских ланчах я не раз слышал нечто подобное… Везде одно и то же. Я и смартфоны-то ненавижу, а уж эти гарнитуры. Такие люди, как вы, представляют реальную угрозу для общества. Знаете, сколько аварий случается из-за вам подобных?

Гарнитуры… Он имеет в виду, что…

Да он решил, что я по телефону разговариваю!

Разговор по телефону — это самое простое и разумное объяснение. Значит, так тому и быть.

— Что за наглость, — сердито смотрит он на меня, — отвечать на звонки во время конфиденциального ланча. И надеяться, что я не замечу. Да вы издеваетесь надо мной.

— Извините, — говорю я покаянно. — Я… сейчас же его выключу.

Лезу в ухо и делаю вид, что выключаю наушник.

— Так где же он? — Доброты в его голосе не прибавилось. — Ничего не вижу.

— Он крошечный. Практически незаметный.

— Это что, новая «Нокиа»?

Он вглядывается в мое ухо. Вот дерьмо.

— На самом деле… м-м-м… он спрятан в моей сережке. — Надеюсь, это звучит убедительно. — Новые технологии. Клайв, простите, что отвлеклась. Мне следовало проявить больше уважения. Но я искренне забочусь о вашей работе в «Леонидас Спортс». Позвольте мне продолжить…

— Должно быть, вы шутите.

— Но…

— Вы серьезно рассчитываете, что я после этого буду вести с вами дела? — Он издевательски усмехается. — Вы так же непрофессиональны, как ваша партнерша, а это что-нибудь да значит.

К моему ужасу, он резко встает с места:

— Я собирался дать вам шанс, но ошибся в вас.

— Как же так? Подождите! — кидаю я в панике, но он уже устремился прочь, провожаемый любопытствующими взглядами.

Я смотрю на пустой стол, меня бросает то в жар, то в холод. Трясущейся рукой беру бокал шампанского и делаю три больших глотка. Все кончено. Я сама вырыла себе могилу. Мой единственный шанс уплыл.

Больше всего меня удивили его слова о непрофессионализме Натали. Неужели до него дошли слухи о ее бегстве на Гоа? Неужели уже все в курсе?

— Джентльмен еще вернется? — В руках у официанта деревянная доска с блюдом под серебряной крышкой.

— Не думаю. — Я готова сквозь землю провалиться от стыда.

— Мне следует вернуть еду на кухню?

— Я все равно должна за нее заплатить?

— К несчастью, да, мадам, — одаривает он меня снисходительной улыбкой. — Раз вы уже заказали, а все готовится из свежих…

— Ладно, я сама все съем.

— Все? — Он, кажется, заинтригован.

— Почему бы и нет? — Я гордо вскидываю подбородок. — Раз уж я плачу, то и съесть могу.

— Прелестно. — Он склоняет голову, ставит передо мной блюдо и снимает серебряную крышку. — Полдюжины свежих устриц на дробленом льду.

Я никогда в жизни не ела устриц. И всегда думала, что они выглядят безобразно. Но не до такой же степени. Впрочем, отступать поздно.

— Спасибо, — резко говорю я.

Официант уходит, а я с ненавистью взираю на шестерку устриц. Я должна съесть этот обед. Пусть даже у меня скулы сводит и нижняя губа подрагивает от отвращения.

— Устрицы! Обожаю устриц. — Сэди тут как тут. Она плавно перетекает на стул Клайва, оглядывается вокруг и произносит: — Довольно забавное местечко. А кабаре тут есть?

«Я ничего не слышу, — втолковываю я себе, — я ничего не вижу. Ее не существует. Схожу к врачу, выпью лекарство, и все пройдет».

— А где же твой любовник?

— Он не мой любовник, — тихо отвечаю я. — Я вела с ним деловые переговоры, а ты все испортила. Ты во всем виновата. Во всем.

— Да ну? — насмешливо поднимает она брови. — И как это мне удалось, если я не существую?

— И тем не менее. Так что теперь мне придется есть ненавистные дорогущие устрицы, а я даже не знаю, как это делается.

— Что сложного в том, чтоб съесть устрицу?

— Кому как.

Я неожиданно замечаю, что блондинка в узорчатом платье за соседним столиком легонько толкает сидящую рядом холеную даму и кивает на меня. Я разговариваю сама с собой. Я похожа на сумасшедшую. Торопливо схватив кусок хлеба, я начинаю намазывать его маслом и стараюсь не смотреть на Сэди.

— Извините, — обращается ко мне блондинка, улыбаясь. — Я подслушала ваш разговор. Неужели ваш телефон и вправду спрятан прямо в сережке?

— Да, — говорю я, хотя врать мне совсем не хочется.

Женщина прижимает руку ко рту:

— Это потрясающе. А как он работает?

— У него специальный… чип. Это новинка. Японская.

— Как я хочу такой же! — Она смотрит на мою сережку за пять девяносто девять в немом благоговении. — Где их продают?

— Это опытный образец, — поспешно говорю я. — Они появятся на рынке через год или около того.

— Тогда как вам она досталась?

— Я… э-э… у меня есть выходы на японцев. Простите.

— Могу я посмотреть поближе? — Она протягивает руку. — Вытащите ее из уха ненадолго. Вы не возражаете?

— Подождите, мне как раз звонят. — поспешно говорю я. — Виброзвонок сработал.

— Ничего не вижу… — Она недоверчиво смотрит мне в ухо.

— Это микровибрация, она едва различима, — отчаянно вру я. — Э-э, привет, Матт. Да, я могу говорить.

Я беспомощно развожу руками, и она неохотно возвращается к своей еде. Ее знакомые поглядывают в мою сторону.

— Что ты несешь? — Сэди кидает на меня презрительные взгляды. — Как сережка может быть телефоном?

— Тебе какая разница? Хоть ты не задавай мне идиотских вопросов. — Я осторожно тыкаю устрицу.

— Ты правда не знаешь, как есть устриц?

— Никогда в жизни с ними не сталкивалась.

Сэди неодобрительно качает головой:

— Возьми вилку. Вилку для моллюсков. Давай!

Я смотрю на нее с подозрением, но нехотя подчиняюсь.

— Раскрой ее, убедись, что она отделена от раковины… Теперь прысни лимоном и ешь. Вот так… — Она показывает, а я копирую ее движения. — Приподними голову и глотай. Пей до дна!

Попробуйте проглотить кусок скользкого соленого желе. С трудом запихиваю его в себя и хватаю бокал шампанского.

— Вот видишь. — Сэди жадно смотрит на меня. — Разве это не изыск?

— Вполне съедобно, — мямлю я.

Пото: м ставлю бокал и пристально смотрю на нее. Она развалилась на стуле в непринужденной позе, одна рука опущена вниз, сумочка болтается на цепочке.

Она плод моего воображения, продолжаю я убеждать себя. Ее породило мое подсознание.

Только… ведь мое подсознание не знает, как есть устриц.

— В чем дело? — Она вскидывает подбородок. — Почему ты на меня так смотришь?

Вывод возможен только один.

— Ты привидение, да? — наконец говорю я. — Ты не галлюцинация. Ты самое настоящее привидение.

Сэди небрежно пожимает плечами, словно разговор ее вовсе не занимает.

— Так ты привидение или нет?

Сэди хранит молчание. Склонив голову, она изучает свои ногти. Наверное, ей не нравится быть привидением. Но что же делать. Таз она им является.

— Ты привидение. Я точно знаю. А я кто тогда, медиум?

В голове звенит от этой мысли. Надо же, я могу говорить с мертвыми. Я, Лapa Лингтон. Всегда подозревала, что я не такая, как все.

Но каковы последствия? Что ждет меня дальше? А если со мной захотят поговорить и другие привидения? Много-много привидений. Господи, тогда у меня будет собственное телевизионное шоу. Я объезжу весь мир. Стану известной! Я представляю себя беседующей с духами на глазах у жадно ловящей наши слова публики. Вдохновленная перспективой, я перегибаюсь через стол:

— Познакомишь меня с другими призраками?

— Нет. — Сэди обиженно складывает руки на груди. — Я их не знаю.

— Неужели ты не встречала Мэрилин Монро? Или Элвиса? Хотя бы… принцессу Диану? Кстати, как она? А Моцарт? — Я пьянею от открывшихся возможностей. — Просто голова идет кругом. Ты должна все мне рассказать. Подробно описать, как оно… там.

— Где? — непроницаемо интересуется Сэди.

— Там. Сама знаешь где.

— Я нигде не была. И никого не встречала. Просто проснулась как в тумане. Или в очень плохом сне. Все, что я хочу, — вернуть ожерелье, но единственный человек, который может мне помочь, отказывается это сделать!

Ее обвинения вызывают у меня приступ раздражения.

— Если бы ты не появилась в самый неподходящий момент и все не испортила, возможно, этот человек захотел бы тебе помочь. Об этом ты не подумала?

— Ничего я не портила.

— Я лучше знаю!

— Разве я не научила тебя есть устриц?

— Да на что мне сдались эти чертовы устрицы! Мне надо было договориться с деловым партнером!

Сэди сначала теряется, но потом снова гордо вскидывает голову:

— Я не знала, что это деловой партнер. Я думала, это твой любовник.

— Так вот, мой бизнес теперь на грани развала. И вся эта дурацкая еда мне не по карману. Все летит в тартарары исключительно из-за тебя.

Я мрачно тычу вилкой в очередную устрицу. Потом смотрю на Сэди. Похоже, оптимизм покинул ее, и сейчас она напоминает поникший цветок.

— Прости, — едва уловимо шепчет она. — Прости, что от меня столько неприятностей. Я бы оставила тебя в покое, если бы могла общаться с кем-то другим.

Ну вот, теперь я же еще и виновата.

— Послушай, не то чтобы я не хотела тебе помочь…

Сэди поднимает на меня глубокие темные глаза, уголки рта печально опущены вниз.

— Это мое единственное желание. Мне ничего больше не надо, я ни о чем тебя не попрошу. Только мое ожерелье. Я не могу без него обрести покой… — Она останавливается от переполняющих ее чувств или просто потому, что не хочет договаривать.

Ясно, чем грозит мне этот разговор. Но любопытство побуждает меня продолжить.

— Ты беспокоишься из-за самого ожерелья или без него ты не можешь обрести вечный покой? — Во взгляде Сэди я улавливаю ярость и поспешно исправляюсь: — В смысле, по ту сторону… в лучшем из… в общем, упокоиться с миром.

Господи, это какая-то прогулка по минному полю. Все время приходится помнить о политкорректности.

— И… как все это происходит? — подступаю я с другой стороны.

— Откуда мне знать! Мне никто об этом не рассказал. — Глаза ее яростно сверкают, но в тоне сквозит неуверенность. — Я не хочу оставаться здесь. Здесь, в твоем мире, я недавно. И все, что мне нужно, это мое ожерелье: Больше я ничего не знаю. Поэтому мне нужна твоя помощь.

Повисает долгая пауза. Мучимая угрызениями совести, я машинально глотаю еще одну устрицу. Сэди — моя двоюродная бабушка. Это ее последняя воля. А последнюю волю следует исполнять. Даже если она невыполнимая и просто глупая.

— Сэди, если я отыщу ожерелье, ты оставишь меня в покое?

— Конечно.

— Навсегда?

— Даже не сомневайся. — Глаза ее сияют.

— И если после всех долгих и трудных поисков оно все-таки не отыщется, потому что куда-то сгинуло миллион лет назад или, что еще вероятнее, просто не существовало, ты все равно отцепишься от меня?

Сэди обиженно надувает губы.

— Оно существовало.

— Отцепишься или нет? — требую я определенности. — Я не собираюсь все лето охотиться за сокровищами.

Несколько мгновений она смотрит на меня, явно пытаясь найти лазейку, потом нехотя обещает.

— Договорились.

— Вот и славно. — Я поднимаю бокал с остатками шампанского: — Выпьем за ожерелье.

— И не медли! Тут же начинай поиски! — Она вертит головой, словно призывает начать их прямо здесь.

— Не можем же мы искать без всякой системы. Нужен научный подход. — Я открываю сумку, вынимаю рисунок. — Вспомни, когда ты последний раз его видела.