Д. Иссахар бен Нафтали

Этот каббалист, по-видимому, современник Луриа и тоже выходец из Германии. Его главный труд «Видение священника» был издан в Кракове в 1559 г.³⁰ Это синопсис всего Зогара или, собственно, методичный анализ его содержания, разделенный на ряд глав, в свою очередь делящихся на книги Моисеевы. Для этого исследования книга оказалась полностью непригодна; она действительно предназначена в качестве путеводителя ученому, пожелавшему консультироваться в Зогаре по нужному предмету. Другие произведения рабби Иссахара такого же рода и относятся к тем чисто техническим трактатам, о которых упоминалось в начале этого раздела как о не относящихся к теме данного исследования. Ничего конкретного о нем я не нашел даже в Еврейской энциклопедии, которая не придерживается именного указателя, например Нафтали Гирц бен Иссахар.

II. Книга «Огонь очищающий»

Когда сложившийся строй мистических символов, имеющих определенные объекты и более или менее четко очерченную сферу использования, прилагается к задачам другого порядка, можно ожидать, что результаты будут весьма любопытные по аналогии с уже принятыми, если нам удастся осмыслить метод, хотя, как я уже заметил, результаты такой сверхтекучести типологии могут быть ошеломляющими. Трактат под названием Эш ха-Мецареф, что значит «Огонь очищающий», пример применения каббалистического аппарата к задачам алхимии, причем пример, насколько мне известно, уникальный в этом роде. В этой связи, однако, будет нелишне вспомнить, что герметическая и каббалистическая философия некоторыми авторитетными оккультистами возводится к общему источнику³¹, тогда как раввинское влияние на алхимию можно проиллюстрировать измышлениями в духе рабби Авраама (Еврея) и Фламеля, не говоря уже о сочинении под названием «Философский камень», которое без всякого на то основания Моше Ботрель приписывает Саадии и которое известно по единственной цитате. Кое-что о свойствах металлов проскальзывает в Зогаре, которому известно об архетипе золота; там металлы вообще понимаются как составные субстанции. Но таких аллюзий крайне мало, и не приходится говорить, что в сокровищнице теософии нет зашифрованной химии (криптохимии).

Считается, что трактат «Огонь очищающий» написан на арамейском (халдейском) языке. Он столь широко используется Розенротом в его «Лексиконе», что практически весь его латинский перевод помещен в Kabbala Denudata³². Он был реконструирован по этому источнику неким анонимным ученым-герметистом, назвавшимся Любящим Филалета, и им же переведен на английский³³. В 1894 г. этот перевод был включен в издательскую серию репринтов герметической литературы под редакцией доктора Уинна Уэсткотта³⁴. Предисловие и примечания, которыми было снабжено это издание, подписаны одним из его псевдонимов, Saper Aude, и там есть много интересного. Вместе с тем никаких данных – хотя этого и нельзя было ожидать – не было приведено относительно халдейского оригинала – ни английским переводчиком, ни его современным издателем.

В нашем распоряжении нет сведений, которые позволили хотя бы с известной степенью точности определить время создания этого трактата³⁵. Несомненно, он мог появиться после того, как стал известен Зогар, на который там есть многочисленные ссылки. Точно так же он по времени позднее «Сада гранатов» рабби Моше Кордоверо, трактата середины XVI в., откуда также приводится немало цитат. Алхимические процессы он заимствует у рабби Мордехая, каббалиста-алхимика, время жизни которого мне не удалось выяснить³⁶, и там есть ссылки на латиноязычные трактаты Гебера. Можно сделать вывод, что он предшествует Розенроту на не очень значительный период и что с известной долей вероятности его можно отнести к началу XVII в. либо к немного более раннему периоду. Наконец, в нем встречаются специфические выражения, общие для большинства латинских алхимиков; и они были ими выведены из греческих авторов, например «Мудрому дано исправлять природу». Он не представляет собой интереса и значимости как химико-каббалистический трактат зогарического периода, и мне не удалось отыскать свидетельство его авторитетности³⁷.

В своем дополнении к «Ключу Великих Тайн» Элифас Леви приводил, во-первых, то, что он сам называет фрагментами из Эш ха-Мецареф, характеризуя трактат как одну из самых значительных книг по герметической науке; во-вторых, дополнительные восемь глав, также фрагменты, которые, по его утверждению, он открыл; в-третьих, якобы восстановленный оригинал³⁸. Метод блистательного французского оккультиста во всех случаях говорит за себя. Следует заметить, что фрагменты как бы должны продемонстрировать, от каких трудностей и скуки избавил он своими изысканиями читателей, а также подтвердить добросовестность и серьезность его научных методов. Первый раздел при критическом анализе оказывается, однако, не текстом из Эш ха-Мецареф, а вольным переложением, имеющим мало общего с оригиналом. Второй раздел, также всего лишь парафраза, в основе своей обнаруживается в компендиуме Розенрота и в английской версии. Гипотетическая же реконструкция если что и доказывает, то разве лишь то, что Леви, подобно всем другим, никогда в глаза не видел оригинал, о реальном существовании которого столь упорно говорят, иначе он не тратил бы попусту свои силы. И наконец, он приписывает произведение рабби Аврааму из фламелевской сказки, перенося его таким образом в древность, которую сам же опровергает своими ссылками.

Прежде чем привести, пусть в самом кратком виде, содержание трактата Эш ха-Мецареф, следует заметить, что нормальному исследователю он может показаться не более чем курьезным памятником причудливых переплетений двух криптосимволических систем. Позднейший редактор характеризует его как «убедительный, хотя и мало что объясняющий» и добавляет, что описанные в нем алхимические процессы излагаются «так, что осуществить их неофиту не под силу, но даже если он все же попытается приступить к делу, то на первой же стадии обнаружит, что не хватает чего-то существенно важного». Надо сказать, что это приложимо ко всей алхимической литературе, так что об этом не стоило бы и говорить, а Эш ха-Мецареф несет в себе все непреодолимые сложности чисто герметических книг, еще и усугубленные гематрией и соотнесением металлов с системой сфирот.

Трактат и строится преимущественно на таких соответствиях, и именно в этом смысле говорится, что тайны алхимических трансмутаций «не отличаются от высших тайн Каббалы». Сфирот материального мира идентичны архетипическим сфирот высших миров; таковы же они и в царстве минералов. Алхимический корень металлов соответствует Кетер; все металлы берут начало там, подобно тому как другие сфирот эманируют из Короны. Корень металлов сокрыт, как и сама Корона. Свинец соотносится с Хохмой, исходящей непосредственно из Кетер, как Сатурн из корня металлов. Олово занимает место Бины, серебро – Хесед, и эти три суть белые по своей природе металлы. Из красных золото соответствует Гвуре, железо – Тиферет, а гермафродитная медь – Нецах и Ход. Ртуть относится к Йесод, а «истинное лекарство металлов – к Малкут». Распределения порой носят несколько условный характер и связаны с курьезной интерпретацией пассажей из Писания. Вместе с тем писатель добавляет: «Ежели кто разместит эти вещи в другом порядке, у меня он благосклонности не вызовет, поскольку любая система стремится к истине». В подтверждение своих слов он приводит другую атрибуцию: «Три Высших» – а именно: Кетер, Хохма и Бина – суть три источника вещей металлических». «Тяжелая вода – то есть Меркурий – это Кетер, Соль Хохма, а Сера Бина». Сии суть Три Начала алхимика. Таково определение, говорится в трактате, «по причинам известным». Хесед, Гвура и Тиферет соответствуют, как и раньше, Серебру, Золоту и Железу; Нецах – Олову, Ход – Меди, Йесод – Свинцу, а Малкут – «Металлическая Женщина», «Луна Мудрых» и «Поле, куда засеваются семена сокрытых минералов, то есть Золотая Вода». Атрибуция в любом случае имеет тайный смысл, который «ни одному языку не дозволено произносить». Из этого, по-видимому, следует, что поверхностные объяснения, предлагаемые в первом и втором случае, не следует понимать буквально, как то, скажем, что серебро соотносится с Хесед «по причине своей белизны, что отличает Милость и Сострадание/Милосердие». Камея, или Магические Квадраты планет, приводится применительно к каждому из семи металлов, однако в печатных публикациях не всегда верно.

Гений работы сполна проявляет себя в третьей главе, где видение Даниила – зверь с десятью рогами – интерпретируется алхимически при помощи гематрии⁴⁰.