Одиннадцать 4 страница

На секунду он всмотрелся вдаль, будто это могло помочь найти Розу. Затем она направился обратно к вилле.

Доктор обогнал Ванессу – её не было как у виллы, так и на дороге. Направляясь к главному входу, он заметил белый проблеск между деревьями. Статуя Оптатуса.

Его сердца подскочили. " Статуя" Оптатуса.

Когда Доктор зашёл в сад, он не удивился тому, что у статуи сидели Грацилис и Марсия. Они грустно улыбнулись ему.

– Наверно, вы считаете нас сентиментальными глупцами, Доктор, – сказал Грацилис. – Но так нам кажется, что он всё ещё с нами.

Доктор лишь кивнул и начал тщательно рассматривать статую. Он обошел её, а потом остановил взгляд на правой руке.

– У него здесь шишка, – сообщил он. – Вот тут.

– Оптатус сломал руку, – сказала Марсия. – Упал с дерева. Врач вылечил его, но кости срослись немного неправильно.

– Удивительно, зачем Урсусу было замечать столь тонкие детали... – протянул Доктор. Но не закончил. Он не хотел, чтобы они знали правду.

Доктор молча разглядывал статую. А потом быстро проговорил:

– Роза пропала. Она в смертельной опасности. Возможно, её уже не спасти.

Грацилис открыл рот от удивления, а Марсия готова была упасть в обморок.

Доктор продолжил.

– Я думаю, она на пути в Рим. Грацилис, вы поможете мне туда добраться?

Грацилис решительно кивнул.

Доктор обратился к Марсии.

– Ванесса поможет мне в поисках. Но мне некогда её ждать. Когда она вернётся, пошлите ко мне гонца с письмом, хорошо?

Марсия тоже кивнула.

– Времени мало, – сказал Доктор. – Вперёд.

Уже в который раз Доктор пожалел о том, что оставил ТАРДИС на улице Рима – им с Грацилисом пришлось ехать на ослах. Старик настоял на том, чтобы поехать с Доктором, которому пришлось ждать, пока Грацилис попрощается с женой и соберёт провизию. Некоторые люди совсем не понимают, что даже доли секунд могут оказаться бесценны, когда речь идёт о жизни и смерти.

Грацилис всё ещё надеялся найти следы Оптатуса в Риме. Доктор решил не сообщать ему, что самая лучшая улика находилась у него перед носом, хотя рассказал, что подозревает Урсуса в похищении Розы.

Каждые полчаса Доктор спрыгивал с повозки, чтобы рассмотреть следы на дороге, или спросить что-нибудь у прохожего. Когда они подъехали к путевой станции, уже начало смеркаться. Доктор наотрез отказался ночевать в гостинице.

Но Грацилис возражал. Он, так же как и Доктор, стремился попасть в Рим, но ослам нужен был отдых.

– Тогда я дойду пешком, – решил Доктор.

– А вдруг Урсус тоже здесь остановился? – предположил Грацилис.

– Ну, хорошо, – согласился Доктор. – Взглянем.

Зайдя внутрь станции, Доктор тут же кинулся к хозяину гостиницы описывать Урсуса. Мужчина поклялся, что не видел скульптора.

Грацилис уже успел заказать вина, когда к нему подсел Доктор.

– Мы на путевой станции. Здесь должны быть ослы. А может даже лошади. У вас же есть лошади? – обратился он к хозяину.

Мужчина подобострастно поклонился. – Конечно, сэр.

– Мне нужна ваша самая быстрая лошадь, и немедленно.

Хозяин станции извинился перед Доктором, сообщив, что свободных лошадей не осталось. – Боюсь, лошади слишком устали для долгого путешествия.

Доктор нахмурился, но возражать не стал. Грацилис предложил ему поужинать, и тот согласился.

Когда они уже заканчивали трапезу, послышался стук копыт, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Вошел надменный мужчина лет сорока с высоко поднятым греческим носом. Он щёлкнул пальцами, и тут же к нему подбежал хозяин гостиницы, схватив бокал вина, предназначавшийся Грацилису, с подноса раба.

Грацилис хотел было возразить, но Доктор остановил его движением руки.

– Привет, – бодро сказал он, привстав и протянув руку новоприбывшему. – Долгое путешествие?

Мужчина одарил Доктора презрительным взглядом, пробежавшись глазами по мятой тунике, не римским бакенбардам и совершенно неподобострастной улыбке. Он не пожал руку.

– Я – Луций Элий Руфус. Я еду из Галлии к императору, – сказал он.

Грацилис даже подскочил на месте. Он определённо раньше слышал это имя.

– Галлия, да? – улыбнулся Доктор. – О, суровые места. Хотя, пейзаж там миленький.

Руфус проигнорировал его.

– Я подожду здесь, пока мне сменят лошадь, а потом вновь отправлюсь в путь.

Доктор навострил уши.

– Лошадь? Боюсь, вам не повезло. Свежих лошадей нет.

– Нонсенс, – отрезал Руфус. – Для меня всегда есть свободные лошади.

Доктор повернулся к хозяину станции. Бедняга, вжав голову в плечи, как Урия Гип, ещё раз извинился перед Доктором, сказав, что ему было заранее известно, что приедет Руфус. Последняя лошадь предназначается именно ему. Хозяин очень сожалел, что его слова неправильно истолковали, и что неуважение не входило в его намерения.

– Понятно, понятно, – протянул Доктор, садясь напротив Руфуса, игнорируя направленный на него неприветливый взгляд. – Наверное, ваши дела совершенно неотложны, раз нельзя даже остаться на ночь.

– Естественно, – устало проговорил мужчина.

– Вопрос жизни и смерти, я прав?

– Не лезьте не в своё дело, – отрезал Руфус, отвернувшись от Доктора в надежде, что он отстанет.

– Просто скажите, это вопрос жизни и смерти? – настаивал Доктор.

Руфус яростно сжал бокал с вином в руке. Он промолчал.

– Ну, думаю ответ – нет, – решил Доктор.

Он подошёл к Грацилису.

– Если сможете, догоните меня, и пожалуйста, убедитесь, чтобы он не убил конюха, – прошептал Доктор ему на ухо. Потом он направился к двери, оставив Грацилиса наедине с Руфусом.

Несколько минут спустя, с улицы донесся топот копыт, постепенно затихающий в отдалении. К тому моменту, как Руфус понял, что к чему, Доктор уже скрылся за поворотом.

Семь

Доктор прибыл в Рим утром 19 марта – как раз в Квинкватрии – и уже направлялся к Авентину. Он не смог догнать повозку Урсуса, на путевых станциях никто его не видел, но надежда не оставляла Доктора – он считал, что мужчина уже приехал в Рим.

Для начала он посетил храм Минервы, покровительницы скульпторов. На входе толпилось много народу, и Доктор пробивался сквозь толкучку поближе к храму, по пути спрашивая: – Минерва великолепна, вам не кажется? А кстати, вы, люди искусства, случайно не знаете скульптора по имени Урсус?

Но никто его не знал. Все слышали о нём, но было понятно, что душой и сердцем артистической среды Урсус не являлся. Он не сплетничал, не участвовал в сделках, не заводил подмастерьев. Он создавал великолепнейшие скульптуры, но, по-видимому, слава мешала ему спуститься к " смертным". Меньше чем за год он заставил весь город говорить о себе, в то время как другие скульпторы месяцами трудились в поте лица, ничего не получая. В художественных кругах считали, что дело нечисто.

Доктор узнал много нового об Урсусе, и лишь его местонахождение оставалось загадкой.

Отказываясь сдаваться, Доктор носился по всему Риму. Все окружающие уже считали его сумасшедшим – он заходил в каждый храм, не подносил даров, а просто оглядывался. Доктор посещал таверны и харчевни, где пытался разговорить собеседников.

– Я видел одну из работ Урсуса, – говорил кто-то, и Доктор стремглав мчался на другой конец города за мраморной Вестой или Флорой – статуи были словно живые, и это злило Доктора. Он совершенно не сомневался в природе " таланта" Урсуса. Ни один скульптор не смог бы сделать так много статуй меньше чем за год, имея при себе лишь молоточек и долото.

Наступал вечер, а Доктор даже не приблизился к нахождению Урсуса, Розы, или хотя бы какой-нибудь улики. Но он не прекращал поиски.

Доктор заметил ещё один храм, в котором пока не побывал. Он оказался маленьким и неприметным, не таким, как все великолепные храмы в Риме. Но это храм самой Фортуны. А где ещё может стоять статуя Фортуны, как не в своём собственном храме? Богиня Судьбы точно принесёт ему удачу!

Вокруг не было служителей храма – хоть с этим повезло. Доктор сделал глубокий вдох и зашёл внутрь.

Его сердца на мгновение сжались, когда он увидел статую Фортуны в конце алтаря. И хотя богиня стояла в той же позе, что и Фортуна из Британского музея, а в руках она тоже держала рог изобилия, к сожалению, это была не Роза – эта статуя была довольно старой. Мрамор посерел, краска потрескалась.

– Роза красивее, чем ты, – сказал Доктор статуе.

– Спасибо, – ответила статуя.

Но, конечно, это сказала не статуя. Голос исходил из-за неё. Но всё равно что-то здесь было не так. Только Доктор захотел заглянуть за скульптуру, из-за неё выкатился небольшой флакончик с зелёной жидкостью. Доктор присел, чтобы поднять его, а голос продолжил:

– Это поможет вернуть Розу и всех остальных. Воспевайте меня, Фортуну, вот.

Доктор снова попытался заглянуть за статую, но дверь храма распахнулась, и послышался голос: – Доктор! Доктор!

Повернувшись, Доктор увидел Грацилиса, только что вбежавшего в храм.

– Слава богам, я нашёл вас! – выдохнул он. – Я пришёл предупредить…

Но тут в храм ворвались люди – Луций Элий Руфус и несколько вооружённых охранников.

– Вот он! – завопил Руфус, указывая на Доктора. Доктор ещё раз оглянулся на статую, но охранники подошли к нему и схватили.

– Прошу прощения, – пожурил их Доктор. – Но в храме так себя вести не позволяется. Это же святотатство! Или богохульство? Никогда не мог запомнить, в чём разница.

Охранники проигнорировали слова Доктора и потащили его к выходу.

– Куда мы направляемся? – полюбопытствовал Доктор.

Руфус улыбнулся, обнажив золотой зуб. – На арену, – ответил он.

Доктор улыбнулся в ответ. – Вот так день! Неплохо, конечно, но я бы не отказался от обеда. Посидим, поговорим...

Один из охранников дал Доктору пощёчину, и тот споткнулся. К его ужасу, склянка выпала из его рук. Он попытался высвободиться, но охранники были слишком сильны.

– Грацилис! – попытался позвать Доктор, но его уже вывели из храма.

Он не только попал в беду, но и всё сильнее отдалялся от спасения Розы. И Доктор так и не разгадал тайну – почему кто-то в древнеримском храме разговаривал с ним через вокодер?

Очень скоро выяснилось, куда повели Доктора. Впереди возвышалось огромное здание, построенное из белоснежного мрамора, высотой примерно с тридцать Докторов. Взглянув на него, он снова вспомнил о печальной участи Розы. Десятки арок простирались по всему первому этажу, пока безжизненному. Но Доктор знал, что время от времени здесь проходили кровавые битвы, посмотреть на которые всегда собирались толпы народу.

Это был Флавийский амфитеатр, который однажды станет Колизеем. Место битв гладиаторов, охоты на диких зверей и чудовищных казней.

– Мы собираемся пойти на представление? – поинтересовался Доктор. – Только, похоже, мы пришли не вовремя. Что-то здесь тихо, может, стоит зайти завтра.

– На Квинкватрии запрещено проводить бои, – сообщил ему один из охранников.

– О, здорово. Ну, тогда вы просто отпустите...

Охранник ухмыльнулся. – Но зато завтра День Марса, поэтому...

Доктор вздохнул. Всё происходящее уже начинало ему надоедать. Он внезапно упёрся ногами в землю, чем сильно удивил охранников. Затем он резко высвободил руки из крепкого захвата мужчин.

– Не беспокойтесь, парни, я сам дойду до дома, – прокричал им Доктор, убегая подальше от Колизея...

...прямо в руки других охранников.

Сегодня ему определённо не везло.

Пара мужчин обменялись монетами, и Доктора снова потащили, на этот раз вниз, в тёмное подземелье.

Двое мужчин, что держали его, прекрасно дополняли помещение. Щёку первого охранника, низенького и крепкого, рассекал огромный шрам. Второй же был высок, его длинное узкое лицо обрамляли сальные чёрные волосы. И от обоих ужасно несло потом и нищетой.

Доктор узнал место, в которое он попал – не именно это, но он сотни раз побывал в похожих местах. Сырые стены, мрак, привкус страха – темница.

– Знаете, а судебного процесса у меня не было, – непринуждённо заметил он, обращаясь к мужчине со шрамом, которого его напарник звал Термом.

– Его провели без твоего присутствия, – ответил мужчина.

– Правда? Знаете, я читал, что одалживание лошади не карается смертной казнью. Я понимаю, что могу значительно отставать во времени – или напротив, опережать его, но я думал что словами " извините, произошло недоразумение, вот, держите пару динаров" всё разрешится.

– Не мы придумываем закон, – сказал высокий мужчина, Флакк.

– А Луций Элий Руфус, – заметил Терм.

Оба, по-видимому, сочли такое объяснение верхом остроумия и довольно усмехнулись.

– А, произнёс Доктор, – И я должен поверить, что господин, о котором идёт речь, судья? Подкупы, власть – может у него завышено чувство собственного достоинства?

Мужчины усмехнулись, что Доктор счёл за положительный ответ.

– Мне нужно увидеться кое с кем, – сказал он им, – с тем, кто стоит выше Руфуса. С императором. Вот бы мне встретиться с ним...

К этому моменту захватчики Доктора смеялись так сильно, что едва стояли на ногах.

– Встретиться... с... императором! – задыхался Флакк, – Ага, напишем ему записочку. Он тут часто проходит мимо, по вечерам.

– Ну, как удачно вышло, – сказал Доктор, – или это сарказм? Иначе, ваш совет был бы очень полезен. Расскажите, вы проходили какую-либо подготовку, прежде чем начать работать здесь, или у вас сразу всё получилось?

Они дошли до конца коридора, в котором одиноко горел факел. Пламя отражалось от металлических решёток, лишь они сверкали во мраке. Терм отпустил руку Доктора и прошёл чуть вперёд, держа огромный металлический ключ в руке. Со скрипом, дверь открылась.

Флакк схватился за футлярчик, висевший на поясе Доктора, и сорвал его.

– Нет! – вскричал Доктор.

– Да, – с сарказмом ответил Флакк, – теперь это вряд ли тебе пригодится.

Он оттолкнул Доктора, и тот ввалился прямо в камеру.

– Несправедливо!

Но охранники не обратили на него внимания. Терм захлопнул дверь и повернул в замке ключ.

Как правило, Доктор не стал бы беспокоиться. Любой замок можно было бы открыть звуковой отвёрткой. Но отвёртка осталась в футляре. А футляр, который сделала Роза, – находился по ту сторону решётки. Он то и дело пропадал из поля зрения, потому что Терм покачивал его в потной толстой руке.

Доктор отвернулся от решётки и осознал, что он не один. В свете подрагивающего факела можно было различить глаза в темноте – ну просто иллюстрация на Хеллоуин. Доктор подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть владельцев глаз, и увидел множество лиц без тени надежды.

Он сел на пол и улыбнулся, хоть и не был уверен, что кому-то до этого есть дело или что его вообще кто-нибудь видит. – Привет, – сказал он, – я Доктор.

На мгновение повисла тишина, но голос из тени сказал: – А от распятия можешь вылечить?

– Да, или от сожжения? – добавил другой.

– Профилактика лучше лечения, вам так не кажется? – парировал Доктор.

В ответ послышалось лишь бормотание.

Затем заговорил более рассудительный голос: – Слушай, завтра мы все умрём. Этого не избежать. Многие сами выбрали такую смерть.

– Быстрая смерть лучше медленной, что настигнет нас в шахтах, – добавил четвёртый голос.

– Именно. Так что прости, если мы не гостеприимны. Как-то не хочется заводить друзей, если завтра, возможно, придётся их убить.

– Ну не знаю, – сказал Доктор, – никогда бы не подумал, что дружба может оказаться чем-то плохим. Я же не предлагаю передавать по кругу погремушку и рассказывать о себе что-то интересное. Давайте просто поболтаем. К примеру, почему завтра вы будете убивать друг друга?

В толпе кто-то недоверчиво усмехнулся.

– Ты что, идиот?

– Наверно, он просто иностранец, – произнёс добрый голос. – Послушай, приятель, здесь так заведено. Мы не знаем, что завтра произойдёт, но оно точно произойдёт. Нас сожгут заживо, распнут, скормят зверям или же заставят сражаться друг с другом насмерть. Единственный способ выжить – убивать, снова убивать, и продолжать убивать, в надежде, что зрителям так понравится, что они не прикончат тебя в конце. Это единственный шанс выбраться оттуда живым.

– А шансы очень малы.

– Да, но уж лучше, чем совсем без шансов.

Голос Доктора наполнился грустью. – Где жизнь, там и надежда? Как же мне сказать, что вы ошибаетесь? – он замолчал. – А как же благородство? Что если не участвовать в этом кровавом спектакле? Что если всем вместе отказаться сражаться?

– Нас прикончат на месте. Ни жизни, ни надежды. Ещё никто не сбегал с арены.

Доктор улыбнулся, хотя остальные не могли этого заметить. – Вам повезло. Потому что я специалист по невозможным вещам.

Доктор решил назвать четверых своих сокамерников Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. Были ещё люди, мужчины и женщины, свободные граждане и рабы, но они казались слишком подавленными для разговора. Несколько сот заключённых посадили сюда ради завтрашнего представления. Многие из них были зрителями на прошлых играх и знали, чего ожидать.

– Никогда не хочется отпускать заключённых, – признался Джордж. – Вот так уж выходит. Все хотят крови – и ты тоже.

– Помню одного чудесного парня, – сказал Пол. – Он был музыкантом, считал, что попал сюда для того, чтобы играть перед толпой. Прямо посреди его выступления выпустили зверей! Он решил, что это какая-то ошибка и начал бегать туда-сюда, кричал, чтобы его выпустили, но, естественно, никто его не выпустил. Он решил заворожить зверей своей музыкой, как Орфей в Подземном царстве!

– Получилось? – поинтересовался Джон.

– Не-а. Полагаю, лев, что его убил, не был любителем музыки.

Джон решил поддержать разговор, рассказав ещё одну байку. – Однажды на арену выпустили несколько слепых, – рассказывал он. – Дали им мечи и натравили друг на друга. Они размахивали мечами, не имея понятия, что вообще происходит, изредка задевая кого-то. Умора! – он задумался. – Сейчас это уже не так смешно.

– Да, не так уж, – согласился Пол.

Джордж и Ринго тоже согласились, пробормотав нечто невнятное. – Давайте придумаем ещё варианты, – предложил Доктор.

Некоторые заключённые уснули, но Доктор не спал всю ночь. Изредка в камеру заглядывала стража, и Доктор, пользуясь моментом, каждый раз напоминал, что всё это незаконно. Но они лишь смеялись.

Даже Доктор, обладавший прекрасным чувством времени, не мог точно сказать, когда начался новый день. В темнице ночь длилась целую вечность, и лишь факел в коридоре заменял и солнце, и луну. Не свет, а звуки разбудили всех – рычание, вой, рёв.

– Готовятся к охоте на диких зверей, – объяснил Джордж. – Обычное начало дня.

Полагая, что Доктор иностранец, Джордж решил объяснить ему обычаи арены. – Здесь есть изумительные животные. Ты из другой страны, наверняка видел некоторых зверей, на родине.

– А ещё есть леопарды, и быки, и те невероятные существа, жирафы.

– И слоны, не забывай про них.

Доктор сжал кулаки. – Вы понимаете, сколько видов вымрут благодаря таким играм? – грозно спросил он. – Чёрт побери, что с вами, люди? Вы считаете себя единственными значимыми созданиями на планете, считаете, что можете уничтожать природу лишь затем, чтобы показать своё превосходство. Вы понимаете хотя бы долю того, что здесь происходило? – быстро успокоившись и перестав злиться, он внезапно погрустнел. – Нет, наверное, не понимаете. И даже если бы смогли, думаю, вы не сочли бы это важным.

– Он точно иностранец, – сделал вывод Ринго, – или он просто спятил.

– Иностранец, – согласились остальные.

Через некоторое время послышались и другие звуки, доносившиеся издалека. Зазвучала музыка, за которой последовали аплодисменты предвкушающей шоу толпы, и чем больше людей прибывало, тем громче раздавались аплодисменты.

– Загоняют зверей в клетки, – разъяснил Джордж, – а сами остаются на первом ярусе. На арене высажены деревья и насыпаны холмы, а дрессировщики выгоняют на неё зверей с помощью факелов. Сначала они немного нагонят паники, отпустят их побегать недолго, а потом начнут охоту. Некоторые звери убьют друг друга, это в порядке вещей, остальных же прикончат дрессировщики. Я видел, как один из них прикончил тигра голыми руками, – с завистью закончил он.

Они немного посидели в тишине, прислушивались. Рёв зверей стихал, а аплодисменты зрителей возрастали.

– Ну вот, – заметил Джон.

– Что дальше? – спросил Доктор.

– Дальше? Ну, для начала уберут тела. Это займёт какое-то время.

– А потом?

– А потом выходим мы. Наша очередь умирать.

Восемь

Доктор ударил кулаком по прутьям решётки. – И всё это лишь за то, что я на время взял лошадь. Это же глупо!

Ринго фыркнул. – Это ещё ничего. Вот я занимался продажей скульптур, никогда не утверждал, что статуи подлинно греческие, не знаю, что думали об этом люди. И вдруг оказался здесь, теперь вот готовлюсь к встрече с Плутоном.

Очевидно, он затронул у всех чувствительную струнку. – А меня посадили за довольно серьёзный проступок, – тихо проговорил Джордж, – только я его не совершал. – Он задумался на секунду и продолжил. – Я готовил самые лучшие пироги в городе. Люди приезжали издалека, чтобы купить мою выпечку. И однажды пришёл один парень. Шикарный такой, но, кажется, подрался с кем-то, еле на ногах стоял. Он светил деньгами, и я дал ему пирог и спросил, нужно ли вызвать врача. Не успел я оглянуться, как он уже лежал на полу. Мертвым.

– Догадываюсь, что случилось дальше, – сказал Доктор.

Джордж хмыкнул. – Все говорили, что я его отравил. И неважно, что он едва коснулся пирога, что он уже умирал, когда пришёл ко мне. Все решили, что я убил его ради денег. Какой-то оборванец украл у него кошелёк, пока я пытался привести его в чувство. Все мои друзья утверждали, что я не убивал его. Но его семья оказалась богатой. Так что у меня не было ни малейшей надежды.

– Мне жаль, – пробормотал Доктор.

Они ещё немного посидели в тишине. Все замерли, услышав приближающиеся к тюремной камере шаги. Все, кроме Доктора.

– Постарайтесь помнить то, о чём я говорил, – сказал он остальным. – Кто знает, если мы будем держаться вместе, может, чего-нибудь да добьёмся?

– Ну, для начала мы можем добиться смерти... – начал Пол. – Да-да, хорошо, стоит попробовать.

– Так! – крикнул кто-то, ударив по двери темницы.

Факел приблизился к решётке, слабо освещая лица четырёх друзей Доктора: бородатого Джона, крепкого Пола, Джорджа с грустными глазами и тощего Ринго. Факел осветил также лицо Терма, который его и держал. Но следующие слова оказались очень неожиданными:

– Кто из вас утверждал, что его держат тут незаконно?

Доктор встал. – Да? – резко сказал он. – Чего вы хотите?

Он отчётливо видел, как Терм приподнял брови. – Разве так разговаривают с теми, кто пришёл вас выпустить?

– Я бы так не сказал, Терм, – произнёс Флакк, стоящий позади него с ключом в руках. – По-моему, это слова неблагодарного негодяя, который не ценит того, что мы для него делаем.

– Что? – переспросил Доктор.

– Должно быть, господин, у вас есть влиятельные друзья, – продолжил Терм, поворачивая ключ в замке. – Нам сказали, что произошла ошибка и что вас нужно выпустить. Думаю, Руфус хочет извиниться перед вами лично.

" Грацилис! " – подумал Доктор. " У него есть связи в Риме, он организовал всё это". Он почувствовал огромную благодарность к старику.

– Так. Хорошо. Я лишь скажу пару слов своим друзьям...

– Нет времени, господин, – сказал ему Флакк. – Из-за того, что мы держим вас с этими преступниками, мы можем лишиться работы, – Терм взял Доктора под руку и решительно, но не так грубо, как в прошлый раз, вывел его из камеры.

– Помните, что я сказал! – прокричал заключённым Доктор. – Держитесь вместе!

Охранники повели его по тюремным коридорам. Они прошли мимо ниши, в которой стоял стол с несколькими бутылями вина и игровыми костями – несомненно, личный уголок охраны. На столе лежало ещё кое-что – небольшая кожаная сумка. Доктор быстро схватил её.

– Думаю, это моё, – сказал он.

Терм пожал плечами. Доктор был уверен, что охранники забрали почти все монеты из сумки, но ему не хотелось начинать разборки. Самое главное, они не забрали звуковую отвёртку – интересно, что бы они смогли с ней сделать.

Они пошли не по тому же пути, что вчера ночью; Доктора вели в совершенно другую сторону. Звуки с арены становились громче, и он ощутил прилив жалости к тем людям, которых бросил в темнице. Несмотря на свои вдохновляющие речи, он понимал, что вряд ли кто-то из них сможет снова увидеться с семьёй.

– Кто всё это устроил? – спросил он у охранников. – Грацилис?

– Грацилис? – переспросил Терм. – Да, по-моему, его звали именно так, да, Флакк?

– Думаю да, – ответил его напарник. – Этот Грацилис, наверное, ваш хороший друг.

– Так и есть, – сказал Доктор.

– Вообще, он ждёт вас снаружи. Наверх, господин, – указал Флакк на лестницу. Она упиралась в маленькую дверь.

Все трое поднялись по лестнице. Терм распахнул дверь, и Доктора толкнули вперёд, что неприятно напомнило ему о событиях прошлой ночи. Дверь за ним захлопнулась, и из-за неё послышался смех двух охранников.

Грацилис не ждал его.

Никто его не ждал – если не считать десятков тысяч аплодирующих римлян.

Доктор стоял посреди арены.

Она была огромной, больше, чем футбольный стадион. Землю покрывал белый песок, который отлично впитывает кровь. На четырёх ярусах располагались кричащие римляне, по верху мраморной стены шла ограда, оберегающая зрителей от происходящего перед ними. Доктор заметил довольного Луция Элия Руфуса, который сидел на нижнем ряду.

Повелитель Времени пробежался глазами по арене, надеясь найти что-нибудь, что угодно, что могло бы ему помочь. Больше всего ему бы пригодился меч – но его не было. Абсолютно никакого оружия. Деревья прочно сидели в земле, и Доктор подбежал к одному из них, хотя и не думал, что оно обеспечит ему достаточную защиту от того, с чем ему предстоит столкнуться.

В толпе раздались восторженные крики. На краю арены открылся один из люков, за ним ещё один, и ещё один. Медленно, против воли, из них выходили звери. Львы, тигры, медведи.

– О, Боже, – сказал Доктор, когда люки снова со скрипом закрылись.

Звери выглядели тощими и вялыми, оголодавшими. Они не собирались нападать, пока не собирались. Но Доктор знал, что долго это не продлится. На арене всё ещё оставался запах крови, пролитой на прошлом побоище, и это буквально через мгновение заставит зверей взглянуть на Доктора совсем по-другому. Джордж рассказал ему, что очень скоро появятся дрессировщики – бестиарии – у которых всегда под рукой есть стимул в виде факелов, оружия и сырого мяса.

Доктор поклонился зрителям. Публике понравилось, послышались аплодисменты. Он повернулся к Руфусу. – Nos morituri te salutamus (Мы, идущие на смерть, приветствуем тебя, лат.), – крикнул он, хотя такое приветствие чиновник вряд ли понял бы. Несмотря на это, зрители снова зааплодировали.

Лев всё приближался, этот когда-то величественный самец сейчас выглядел ободранным и унылым.

– Ты, похоже, устал, – мягко сказал ему Доктор. – Что за жизнь здесь у тебя, король джунглей? – внезапно, его озарила мысль. – Думаю, тебе нужно поспать. – Он потянулся к сумке и достал звуковую отвёртку. Покрутив её, он направил отвёртку на приближающегося льва, который уже рычал во всю глотку.

Он понимал, что не стоит использовать звуковую отвёртку перед несколькими тысячами примитивных людей. Но ему пришлось сделать это. Не столько потому, что он хотел спасти себя, сколько потому, что ему всё ещё нужно спасти Розу. И никто не сможет остановить его.

Отвёртка издала слабое жужжание, но лишь Доктор знал, что она воспроизводит ещё один звук, который не могло уловить человеческое ухо, но лев точно услышит. Как и следовало ожидать, лев повернулся и отошёл. Через несколько мгновений он улёгся на землю, будто старая кошка у камина.

В толпе раздались одобрительные возгласы и улюлюканье – несколько возгласов в адрес странного человека, победившего льва с помощью маленькой палочки, и насмешки от тех, кто жаждал крови.

– Ну же! – крикнул Доктор зрителям. – Неужели вы хотите, чтобы всё так быстро закончилось? Разве ожидание – не половина удовольствия?

Теперь на него надвигался огромный чёрный медведь.

– Трудно поверить, – обратился Доктор к медведю, – что плюшевые медвежата такие милые, а ты... нет. Без обид.

Он снова направил на него отвёртку, но это не остановило медведя. – А, – сказал Доктор, – надо записать. Для медведей нужна другая частота.

Медведь побежал быстрее, чувствуя жертву. Доктор подскочил к ближайшему дереву и начал забираться на него. Он уже сидел наверху, когда медведь подбежал.

Медведь встал на задние лапы и стал раскачивать дерево. – Заметка номер два, – сказал Доктор. – От медведя на дереве не спрячешься.

Он понимал, что если спрыгнет, медведь настигнет его в тот же момент. Держась за дерево одной рукой, другой он попытался настроить звуковую отвёртку – но медведь тряс дерево очень сильно, и отвёртка упала вниз. А медведь полез на дерево. Само дерево было небольшим, и не смогло бы долго удерживать вес зверя, но Доктору было без разницы, настигнет ли его медведь на дереве или на земле, когда оно упадёт.