Эмпиризм как познавательная программа

Эмпиризм – направление в теории познания, признающее чувственный опыт единственным источником достоверного знания и считающее, что содержание знания может быть представлено либо как описание этого опыта, либо сведено к нему. Для эмпиризма характерна абсолютизация опыта, чувственного знания, принижение роли рационального познания (понятий, теории). Как целостная гносеологическая концепция эмпиризм сформировался в XVII-XVIII вв.

Альтернативными эмпиризму направлениями являются рационализм и мистицизм. При этом основное различие между эмпиризмом и рационализмом состоит не в вопросе о происхождении или об источнике знания (некоторые рационалисты согласны с тем, что в уме нет ничего, чего раньше не было бы в ощущениях), а в том, что эмпиризм выводит всеобщий и необходимый характер знаний из опыта, при этом рациональная познавательная деятельность сводится к различным комбинациям опытного материала и толкуется как ничего не прибавляющая к содержанию знания.

Выделяют:

· материалистический эмпиризм, утверждающий, что чувственный опыт отражает характеристики объективно существующих вещей (Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк, Э. Кондильяк),

· субъективно-идеалистический эмпиризм, признающий единственной реальностью субъективный опыт (Дж. Беркли, Д. Юм).

Проблема единичного и общего в опыте

С точки зрения эмпиризма знание достоверно постольку, поскольку его источником является опыт. Однако, черпая критерии истинности из единичных опытов, нельзя быть уверенными в полноте наблюдений и в безусловной необходимости (то есть неразрывности) известных единичных связей в опыте; опыт может, поэтому, гарантировать лишь большую или меньшую (хотя бы и очень высокую) вероятность познания.

Более того, если так называемые всеобщие и необходимые законы познания отличаются лишь высокой степенью вероятности, а не безусловной достоверностью, то ничто не препятствует допускать возможность их изменения, хотя бы и очень медленного, на что указывают Спенсер и другие эволюционисты.

Позитивизм

Наиболее ярко идеи эмпиризма проявили себя в позитивизме, который занимал господствующее положение в западной философии науки в XIX – начале XX вв. Как направление в философии позитивизм прошел три этапа развития: первый позитивизм XIX в. (О. Конт, Г. Спенсер, Дж. С. Милль); второй позитивизм – эмпириокритицизм (Э. Мах, Р. Авенариус); третий позитивизм – неопозитивизм (Б. Рассел, Л. Витгенштейн, «Венский кружок»).

Позитивизм сохранил идею философии как методологии науки, но полагал, что развивать эту область знания следует без обращения к «философской метафизике», средствами самой науки. Эта программа была сформулирована в первом позитивизме и затем с небольшими модификациями выдвигалась на всех его последующих этапах.

Первый позитивизм

Научное познание позитивизм трактовал как накопление опытных фактов, их описание и предвидение посредствам законов. Из традиционного набора функций науки – объяснение, описание и предвидение – О. Конт исключал объяснение. Обычно оно интерпретировалось как раскрытие сущностных связей, управляющих явлениями. Но, согласно О. Конту, апелляция к сущностям была отличительной чертой метафизической стадии познания и должна быть преодолена позитивной философией.

Дж. С. Милль также считал законы отношением явлений, а сами явления характеризовал как феномены чувственного опыта, как ощущения и их комплексы. Научное познание, согласно Миллю, должно ориентироваться на экономное описание ощущений, которое несовместимо с метафизическим постулированием различных субстанций в качестве основы явлений.

Некоторые идеи феноменалистской трактовки научных законов можно обнаружить у Г. Спенсера. Спенсер различал два уровня бытия – «непознаваемое» и «познаваемое». «Непознаваемое» – это аналог кантовских «вещей в себе», и с ним наука не имеет дела. Источник законов, их глубинные основания относятся к сфере «непознаваемого». Метафизические рассуждения относительно этой сферы науки должны быть исключены. К «познаваемому» Спенсер относил мир явлений, их связей и отношений. Наука же ищет законы, упорядочивающие явления.

Подход к выделению методов научного исследования был продиктован основной установкой позитивистской теории познания. Поскольку законы рассматривались как устойчивые отношения явлений (данных чувственного опыта), постольку особое внимание должно быть уделено методам индуктивного обобщения опытных данных. Это не означает, что позитивизм пренебрегал исследованием дедуктивных методов и ролью гипотез в открытии законов. Конт подчеркивал, что воображение и выдвижение гипотез необходимы для открытия законов. Спенсер отмечал важность предварительно принятых теоретических идей и гипотез для наблюдений и получения данных чувственного опыта. Без этого наблюдение не может быть целенаправленным, а будет случайным. Милль, хотя и считал индукцию основным методом получения нового знания, признавал дедуктивные методы необходимыми для развертывания теории (в отличие от Конта Милль допускал объяснение как апелляцию к каузальным законам, которые трактуются им как особые устойчивые отношения чувственных данных).

Вместе с тем, согласно концепциям Конта и Милля, гипотезы и дедуктивные методы играют лишь вспомогательную роль в становлении нового научного знания. Конт формулировал это в виде «принципа постоянного подчинения воображения наблюдению». Согласно Миллю, именно индуктивные методы переводят первичные гипотезы в ранг каузальных законов, они оцениваются им как методы научного открытия.

Спенсер отстаивал несколько более сбалансированную точку зрения на соотношение индуктивных и дедуктивных методов в процессе научного познания. Он считал, что индукция обеспечивает качественное предсказание, а дедукция является базой для расширенного применения количественных методов описания и предвидения.

Второй позитивизм (эмпириокритицизм)

Второй позитивизм пытался решить проблемы обоснования фундаментальных научных абстракций в русле уже сложившейся методологической программы. Он полагал, что эти проблемы будут решены, если последовательно устранять из науки метафизические суждения.

Лидерами второго позитивизма были Эрнст Мах и Рихард Авенариус. Они оба считали, что источником трудностей и заблуждений в науке является ее «нагруженность метафизикой». Чтобы не повторять ошибок, связанных с включением в фундаментальные представления науки различных вымышленных сущностей типа теплорода и флогистона, нужно последовательно очистить от метафизический положений не только теоретическое знание, но и научный опыт. Мах отмечал, что опытные факты часто интерпретируются учеными с позиций неявно привлекаемой метафизики (когда ученый рассматривает данные опыта как проявление тех или иных сущностей). Критика опыта, нагруженного метафизикой, являлось важнейшей задачей «позитивной философии». В соответствии с этой задачей Мах и Авенариус именовали свою философию эмпириокритицизмом.

Мах продолжал линию, уже намеченную в первом позитивизме Миллем и не выходившую за рамки юмистской традиции. Он постулировал, что единственной реальностью и базой научного познания выступают элементы опыта (явления), причем явления он толковал как чувственные данные, ощущения. Научные законы Мах интерпретировал как экономный способ описания ощущений, представляющих данные наблюдения. В научном исследовании эти данные, согласно Маху, и есть элементы чистого опыта, не нагруженного никакой метафизикой. Целью же научного познания является накопление опытных данных, а также отыскание таких понятий и законов, которые давали бы наиболее экономное описание элементов опыта.

Теоретические законы, представления и понятия Мах рассматривал как сжатую сводку опытных данных. По мере расширения опыта происходит смена теорий. Если опытные факты представлены в науке прямыми описаниями, непосредственно фиксирующими наблюдения, то теории выступают в качестве косвенных описаний. Они полезны постольку, поскольку мы не можем удержать в памяти все многообразие наблюдений – их заменяют теоретические описания. Важно лишь применять такие описания, которые соответствуют опыту. Принцип «экономии мышления», выдвинутый Махом, включал два аспекта. Он требовал, во-первых, исключить из теоретических описаний метафизические сущности, а во-вторых, из всех возможных описаний выбирать наиболее экономное. Однако, в отличие от «бритвы Оккама», Мах придал требованию «не умножать сущности сверх необходимости» экстремальную трактовку: он вообще запрещал объяснение через сущность. Кроме того, использование внеэмпирических регулятивов построения теории косвенно свидетельствовало о том, что теорию недостаточно рассматривать как сжатую сводку опытных данных, что в ней имеется содержание, не сводимое к простой совокупности эмпирических описаний. А это, строго говоря, противоречило махистской трактовке.

Третий позитивизм (неопозитивизм)

Разработка математической логики открыла новые перспективы построения теорий как аксиоматических формализованных систем. При таком построении исходные (базисные) термины фиксируются в виде символов. Оговариваются правила построения формул как сочетания символов. Из исходных формул (аксиом) выводятся по строго определенным правилам все другие формулы-высказывания теории. Теория в таком случае предстает как множество выводимых формул, как исчисление.

Идеи логического атомизма позитивисты «Венского кружка» интерпретировали, продолжая традицию эмпириокритицизма. Однако если эмпириокритицизм считал, что базисом науки являются чувственные восприятия познающего субъекта, то неопозитивизм внес корректировку – это чувственные данные, выраженные в языке. В качестве такого языка были выделены «протокольные предложения» (предложения из протоколов наблюдений вида «зафиксировано изменение цвета раствора в пробирке»).

Логический атомизм в духе эмпириокритицизма ориентировал на рассмотрение каждого отдельного взятого теоретического высказывания как сводимого к высказываниям об эмпирических фактах. Таким образом, истинность каждого высказывания определялась его редукцией к истинности атомарных. Этот постулат был положен в основу принципа верификации, согласно которому каждое научное высказывание должно быть сводимо к протокольным предложениям. Истинность же протокольных предложений проверялась непосредственным наблюдением соответствующего явления.

Впоследствии выяснилось, что протокольные предложения не могут быть приняты за эмпирически истинные высказывания, поскольку они отягощены ошибками наблюдателя, возможными неточностями показаний приборов и т.д. Это привело к выделению эмпирических фактов, описывающих явления в объективных терминах (например, «вода закипает при 100 º C»). Различение уровня наблюдения и уровня фактов было важной вехой в развитии методологии и философии науки. Вместе с тем обозначилась проблема формирования фактов на основе протокольных предложений. Выяснилось, что их формирование предполагает применение теоретических знаний, а значит, эмпирические факты теоретически нагружены. Это нанесло серьезный удар по принципу верификации, который требовал проверять каждое теоретическое высказывание путем его редукции к чисто эмпирическим высказываниям, истинность которых не зависит от теории.

Еще один серьезный удар по неопозитивистским идеям был связан с тем, что в научных теориях не все понятия и высказывания, даже фундаментальные, поддаются верификации (например, ключевое понятие электродинамики «вектор-потенциал» вне связи с другими понятиями не сводится к эмпирическим фактам). Таким образом, в теории обнаруживается содержание, несводимое к эмпирическому и не исчерпывающееся инструментальными функциями. Проверка теории опытом состоит в проверке ее следствий как целостной системы.

Позднее, в 30-х гг. XX в., математиком К. Геделем была доказана теорема, согласно которой непротиворечивость формализованной системы нельзя доказать ее собственными средствами. В любой достаточно богатой формализованной теории существует неформализуемый остаток.

После Второй мировой войны неопозитивизм постепенно утратил свой авторитет как ведущее направление западной философии науки.