Часть шестая Секс-Док(а)* или Дела давно минувших дней. 2 страница

Дин поморгал растерянно.

- Не понял… Ты откуда знаешь?
- Он мне написал в аську на следующий день.
- ЧТО?! – Дина аж подкинуло на скамье. - Вы с ним общаетесь? До сих пор? Зверь! Да я…!!! Да ты…!!! УБЬЮ!!!
- Дин! Ну, Ди-и-ин… Ну, АНГЕЛ! Хотя бы раз можешь посоответствовать своему имени, а? Ра-зо-чек!
- Я нимб свой сгрыз ещё в детском саду, понял? – прорычал Ангел.
- Когда рожки проклёвываться стали, да? – робко поинтересовался Зверь.
- Да! И не фиг мне тут зубы заговаривать! Колись! Общаетесь?
- Угомонись, не общаемся. Почти.
- Что значит это твоё дурацкое «почти»?! Или да, или нет, Свят!?
- Ну, редко очень! «Привет-привет, как дела, как настроение, пока-пока!» Это всё, малыш, правда! Прекращай истерить уже!? И вообще, знаешь… Не заставляй меня пожалеть, что дал тебе слушать этот чёртов дневник! Кретин… Я вообще был влюблён всего два раза в жизни – в брата и в тебя. Ясно? – Свят психовал, Свят очень злился, а Ангелу было в кайф. - Мне уже хочется это где-нибудь вытатуировать у тебя на теле. На лбу, блядь, желательно! Чтобы видел в зеркале и не забывал!

Дин с издевательской улыбкой медленно вдохнул и выдохнул.

«Ёпрст… Хорошо то как!»

- Помечтай, ага?! Ладно. Но я хочу знать, что именно ты ему про меня сказал!
- А, да ну, как тебе сказать…
- Свя-я-ят!
- М? Да-да, слушаю?!
- Не выводи меня, Монстр… Я и так вздрюченный! И врать опять даже не вздумай!
- Ну ладно, вздрюченный ты мой, уговорил, – Свят тяжко, как обречённый на казнь, вздохнул. - Сказал, что из тебя вышел офигительный пасс…
- ЧТО? Р-р-р!!! Ненавижу тебя! Приеду и затрахаю до смерти. Тогда посмотрим, " ху из ху"! – почти рык от Ангела, и невыносимо томный шёпот Зверя:
- Ммм… По секрету хочеш-ш-шь, сволочь белобрысая? Ты так сексуален когда злишься, что я согласен на всё-ё-ё, Ангел ты мой, неправильный.
- Какое же ты всё же чудовище, Свят!
- Мы друг друга стОим, помнишь? – засмеялся несносный Зверь, и не ответить глупой улыбкой на это сил у Ангела не было.

Часть седьмая
Научи меня плохому…

Свят. Док.
Они очень мало говорили в последующие три дня их встреч.
А зачем они были в постели нужны, эти самые разговоры, если за них говорил взгляд, взмах ресниц, тело, пальцы, прикосновения губ, движение бровей?
И так же как у обычных слов, у языка тела были свои интонации, это была мольба, или благодарность, разрешение на что-то, не скрываемое наслаждение, а иногда и не скрываемое смущение…

Всё эти нюансы сексуального общения, «язык тела» Свят начал постигать ещё с Яном, даже и не удивляясь, что ничего подобного не было с девушками.
Хотя, по большому счёту, братья тактильно общались с самых первых дней жизни.
Свят хорошо помнил рассказы мамы, о том, что стоило им оказаться рядом - они вцеплялись в друг друга так, что оторвать было трудно.

А их тарабарский язык, на котором они контактировали между собой, до того как нормально не научились говорить? Мама восторгалась, что иногда просто мурашки пробирали от их общения.
На самом деле казалось, что это особенный язык, что без сомнений понимают друг друга, над чем-то вместе смеются, что-то обсуждают, ругаются…
Да и когда стали старше их общение один на один мало кто понимал.
Им не нужно было произносить целые предложения. Хватало и пары слов, движения уголка губ, выражения глаз… И всё…
Зачем было говорить лишнее?
Этого было более чем достаточно… А на них смотрели круглыми глазами.
Ну а твинсы не понимали, как по-другому то, быть может?! А главное зачем? Если всё понятно и так?

Но то, что так возможно только с братом, близнецы это поняли довольно быстро, уже даже потому, что ни мама, ни папа не могли понять того, что с разбегу понимал брат.

А потом были садик, за ним школа, друзья во дворе, и волей-неволей пришлось научиться общаться по «человечески», а не только по «близнецовому».

И сейчас Свята это общение с Доком приятно удивляло, он чувствовал его состояние намного ощутимее, чем всех девушек, с которыми побывал в постели раньше. Конечно же не так, как брата, но всё же…
Но и как бы то ни было, иногда говорить было всё-таки нужно.

- Знаешь, что такое «римминг»? – Свят даже зажмурился от обжигающего шёпота, пронзающего его мозг, и касающихся уха нежных губ Дока, лежащего на нём, влажном, голом, пьяном, возбуждённом…

И легонько двигаясь, сводил с ума своим, прижатым к бедру членом.

Ощущение было убийственным по эмоциональному накалу, к такому откровению он не привык даже с Яном! А тут ещё и открыто предлагают вылизать ему задницу…
- Ну… - Свят сглотнул, чувствуя, как щёки начинают гореть ещё сильнее, только от одного представления, что это может случиться с ним, - В общем – да… Но… Я не…
- Позволишь? – мягко перебил Док, - Обещаю, тебе понравиться…
- Это же… Как то… Я не знаю…
- Узнаешь… Перестань стесняться, я же сам хочу. Ты только повернись на живот и расслабься… Остальное я сделаю сам.

Следующие четверть часа были потрясающе стыдливо-горячими, и такими мозго-выворачивающими жестоким возбуждением, что Свят изгрыз свои руки, подушку…
И не кончить смог только благодаря изрядному количеству выпитого коньяка перед всем этим. Хотя от чувства смущения и конфузливости даже приличное количество алкоголя не спасало.
Он был зажат во всех смыслах всего несколько первых минут, пока Док нежно и не спеша выцеловывая спину Свята, опускался поцелуями до самых ягодиц, и целовал уже их, таких пока напряжённых и гладких, трогательно-безволосых.
И едва-едва касался кончиком языка по ложбинке, всё ниже и ниже, по миллиметру, без напора, давая Святу время немного привыкнуть к совершенно новому, оглушающему интимной откровенностью ощущению.
Потихоньку сминал обеими руками упругие половинки, постепенно начиная их раздвигать дерзким, гибким языком, оставляя им влажные дорожки и сдвигая «крышу» Свята всё сильнее…

А тот, упёршись лбом в подушку, тихонько бубнил себе под нос всякую фигню, пытаясь преодолеть удушающую стыдливость, и очень старался сдержать себя, чтобы всё это не остановить.

- Да что ж ты, как не родной прям? Расслабься, просто расслабься… Всё классно… Ничего плохого не происходит… - Сбивчивый шёпот для успокоения самого себя тонул в звуках музыки, а нежные руки и прикосновения так же упрашивали расслабиться и разрешить себе просто получать кайф.

Общими «усилиями» добившись нужного «результата» один просто сходил с ума, чувствуя, как наконец-то под ним плавится от наслаждения, до этого взмыленное и от физического и нервного напряжения, тело.
А Свят уже сам невольно подставлялся под язык Дока, выгнувшись в пояснице, как кошка.
И тихонько стонал и мычал вздрагивая от неосторожного движения собственного тела, заставляющего его самого тереться о простынь возбуждённой частью, до пронзающего всё внутренности сладкого мучения, до скулежа и матов, совершенно этого не стесняясь.

Ну, а когда становилось совсем невмоготу, вцеплялся пальцами в руки Артура, заставляя того чуть ослабить сумасшедший напор.
И Док оставлял на время задницу Свята в покое, вылизывал ямочки на загорелой пояснице, влажную спину, с играющими под кожей мышцами, и широкие не по годам, очень красивые плечи.
А когда Артур очередной раз «успокаивал» Свята таким образом, вылизывая и покусывая его шею, вдруг тихонько сказал со стоном:
- Я так хочу тебя… Мне кажется, я сейчас свихнусь от этого… Трахни ты меня, а?

Резко взмокшие виски, волнение, хоть и знал, что всё затевалось то именно ради этого.

- Я… Ты же знаешь… Поможешь?
- Без проблем… Я вообще сначала всё сделаю сам, малыш, и ты поймёшь, что к чему. Всё будет хорошо, да?
- Ну… Да. Что мне делать?
- Просто перевернись… - Артур с улыбкой взъерошил волосы Истомина, и, поцеловав в висок, запустив руку под кровать, выудил оттуда несколько презервативов и тюбик со смазкой, как догадался Свят.
Небрежно швырнув всё это на постель, Док хитро его оглядел, чуть задержав взгляд на самой напряженной части его красивого тела, удовлетворённо улыбнулся.

- По-моему с размером я угадал точно…
- Проверим. – Спокойно ответил Свят, оторвав один квадратик и тут же зубами разорвав цветную упаковку.

Ох, как же непросто давалось ему это спокойствие, и понимающий Док восхищался своим партнёром всё больше.

- Я… Можно? – Артур мягко забрал резинку, Свят нерешительно пожав плечами, тут же кивнув, откинулся на локти, и следя за его манипуляциями, то облизывал, то кусал губы, то сглатывал от аккуратных, нежных и таких уверенных прикосновений красивых пальцев с аккуратными округлыми ногтями. – Вот так вот…
Артур поставил точку, огладив «одетый» член всей ладонью.
- Ещё пару секунд… - пообещал он, и так же аккуратно нанёс поверху смазку, распределив её по натянутой поверхности резины, а затем, как бы походя, мазнул и себя, заведя за спину руку.

Свята потряхивало. И от нетерпения, и от волнения всё-таки, и от возбуждения.
Следующие пару минут были самыми сложными, и нервными.
Именно в них Свят и понял, что делать ЭТО с Яном в ближайшее время уж точно не готов.
Док и правда сам насаживался на Свята.
Это было больно поначалу даже самому Истомину, и представляя какую боль при этом испытывал Артур: видя его сжатые веки, на половину опавший член, явно не от удовольствия, болезненные гримасы и слыша его тяжёлое дыхание – ему становилось не по себе.

- Ого… - наконец-то выдохнул он, полностью опустившись на бёдра обалдевшему от такого давящего ощущения в члене Святу, невольно вцепившегося в запястья Дока, упёршегося в его грудь, - Чёрт, думал, будет попроще…
- Давно нетраханный… - усмехнулся Свят и Док кивнул и выдохнул:
- Угу… Ты как?
- Охренеть… - честно выдал он и Артур, вымученно улыбнувшись, закрывая глаза, начал медленное обратное движение.
- Н…ничего… Сейчас будет в кайф… - прошептал он и посмотрел прямо в широко распахнутые глаза мальчишке, впервые познающего на практике, что такое однополый секс.

Док оказался прав, совсем скоро ощущения изменились радикально.
Свят, от накатывающего удовольствия зажмуривался и откидывал голову, неосознанно вцепляясь в бёдра ритмично двигающегося на нём тела.

А когда всё же находил силы смотреть на того, кого по идее он сейчас «имел», почему-то было очень явное ощущение, что по полной «имели» его самого.
Но даже понимая подобное – чувства протеста это не вызывало.
При этом блестящий, тёмный взгляд Артура цепко схватывал всё нюансы того, как себя чувствовал Свят и аккуратно доводил его разными движениями своего тела к глубокому удовольствию, от которого отказаться уже силы не будет.
Свят кинув очередной взгляд на член Дока, обнаружил на нём его же руку, неспешно мастурбирующую. Почему то это зрелище оказалось невыносимо возбуждающим, и он смотрел то в лицо Артуру, то на его руку, всё с более читаемым желанием во взгляде уже хоть как-то прикоснуться к блестящей розовой головке…

- Иди сюда… - этот почти рык, был так похож на приказ, который не выполнить чревато последствиями.

Свят сильно, обеими руками, за бёдра сдёрнул с себя тело Дока, заставляя стать на колени по сторонам его груди, и оказаться пахом в зоне досягаемости его рта…
Артур, опешив от такого поворота событий, круглыми глазами смотрел на совсем ещё мальчишку, но с такими чёткими замашками крутого актива, что перехватывало дыхание от восхищения.
Ну, а Свят просто делал то, что хотел. Не думая. Ничего из себя не строя.
Уверенно взяв в руку член Дока, и пару раз повторив движения его хозяина, осторожно и пока настороженно лизнул гладкую головку, а затем, раскрыв пальцы, долго и с удовольствием лизнул сам член с середины до верха, мазнув кончиком языка по щёлочке…
Док, которого вело так, что было почти физически плохо, вгрызся в губу, и запрокинув голову, от переизбытка чувств, не сдержался и выдохнул с хриплым стоном:
- А-а-а… Твою мать!!!

У Свята вдруг появилось яркое ощущение де жа вю…

Он уже делал ЭТО! Делал Яну!

Так же дерзко, с таким же напором, так же бесстрашно и безоглядно! И так же его близнеца выгибало от сладкого мучения.

Пусть и во сне. Когда то…
Или в другой жизни? Но это уже было…
И будет ещё…
Ещё и ещё…
Но уже в реале.

- Свя-я-ят! – тихий вскрик, вцепившиеся дрожащие пальцы в руку, ласкающую член, и прерывистый шёпот:
- Подожди, малыш… Не могу больше!

Док, отсевший к нему на бёдра, склонился к влажным губам, ярко розовым, горячим, и целовал яростно, между поцелуями хватая воздух, стараясь придти в себя от того, чего уж точно не ожидал от молоденького неумелого парня.

- Я не думал… Охренеть! Ты великолепен, Истомин!
- Док… Я хочу сам… Тебя.
- Как захочешь и чего захочешь…
- На живот ляжешь?

Пальцы в волосах Дока сжались в кулак и заставили немного приподнять голову.
Голубые глаза смотрели в ошеломлённые тёмные спокойно и уверенно, без сомнений, что ему не смогут отказать.

- Всё что угодно… И как угодно…

Свят еле заметно улыбнулся.

«Да кто бы уже сомневался…»

Часть восьмая.
Гром и молнии, или «Покажи свою любовь» (с)

- Упс! Привет, - смутился Свят, открыв двери квартиры своим ключом и столкнувшись со своим близнецом нос к носу. – Не спишь ещё… что ли?

Что-то непонятно холодное, почти стальное, было в глазах брата, отчего Свят едва заикаться не начал.

«Ого! Какого чёрта?»

- Привет. Что ли, ещё не сплю, ага… С какого мне спать в одиннадцатом часу?
- Да? Одиннадцатый? Я думал, что больше, - плёл Свят чушь, поглядывая на сложенные на груди руки Яна, его всю, вроде бы, расслабленную позу – плечом в стену, скрещенные ноги.

Только вот в этой расслабленности чувствовалась фальшь. И это напрягало ещё сильнее.
Скидывая рюкзак и кроссовки, Свят всё больше леденел под пристальным взглядом Яна.

«Да чё за фигня?»

Хотелось или схохмить, хоть как-то разряжая атмосферу, или возмутиться, в конце-то концов, но вместо этого он почему-то спокойно продолжил:
- На улице дождь начинается, так темно, видел? Тучи чернющие, ветер поднимается… Наверное, ливень будет.
- Угу… Я в курсе, как там на улице. Сам только что пришёл.
– Да? Ма, я дома! – Свят, заставляя себя не оглядываться на странного брата, двинулся по направлению к своей комнате.
- Не ори, она у тёти Оли. Часов в двенадцать вернётся.
- А? Да? Ясно… Так это, ты откуда пришел-то так поздно, катался? – наивно полагая, что ничего «такого-эдакого» чудное настроение брата всё же не предвещает, Святослав, показывая безмятежность, которая давалась с трудом, зашёл к себе, щёлкнул выключателем.
- Не катался. Были другие планы, – отозвался Ян.
- Мда? И какие же? – старший вытащил мобилу из заднего кармана, включил, отмечая, что она почти разряжена, полез за тумбочку, выискивая провод от подзарядки. При этом без особой радости ощущая слишком затянувшуюся паузу перед ответом на свой вопрос.
- Да так… Ничего особенного. Хотел одного кретина с тренировки встретить. Не получилось.

Свят замер, держа штекер в руке, упершись коленями в собственную кровать, так и не успев его воткнуть в гнездо телефона. Переваривал информацию, испытывая резкий прилив горячей крови к щекам.

«Опа-на… Писец подкрался незаметно!» - и звук захлопнувшейся двери в спальню брата, заставивший вздрогнуть.

Пара минут ступора, кутерьма убивающих мыслей, а потом:
- О, чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт!!! – почти обрывая дурацкие пуговицы не желающей нормально расстёгиваться рубашки, невольно сжимаясь от оглушительного раската грома и хмуро поглядывая в сторону окна. – Ну, здорово… Только этого не хватало…

Ругался на почему-то решившего припереться к закрытому бассейну брата, или всё-таки на испугавший его грохот за окном? И так понятен стал стальной взгляд близнеца, его сдержанность, внутренняя напряжённость, так противно скручивающая собственные нервы.

- Мамочки… Что ж делать-то теперь, а? Мли-и-ин! – он машинально включил комп, а уже через мгновение хаотично складывал-перекладывал какие-то мелочи на своём столе.

Зачем-то поводил компьютерной мышкой по коврику, даже не глядя в монитор загружающейся машины, положил рядом с маркером фломастер, который уже сто лет как пора выбросить. После взял ручку, ткнул ею в пачку жёлтых стикеров, нарисовал на верхнем листочке загогулину. Откинул ручку куда-то под стойку монитора и глянув на полку с дисками, провёл по верху подставки пальцем, стирая пыль. Скривился и вытер руку о джинсы.
Наконец, заставил себя перестать заниматься бессмысленной фигнёй, опёрся ладонями о подлокотники стула, перегибаясь через его спинку, зажмурил глаза, опустив голову тяжко выдохнул, не сомневаясь, насколько непростой разговор предстоит с братом.

- Ян, Ян… Ну, вот какого ты попёрся туда? – проскулил от бессилия, и резко поднял голову от странного звука из комнаты брата, со страхом понимая, что так обычно звенит распахнутая ставня окна, ударяясь о стену.

– Что?!

И, сорвавшись с места, уже через несколько секунд стоял в проёме двери неосвещённой спальни Яна, с ужасом разглядывая силуэт на фоне раскрытого настежь окна, в которое хлестал дождь.

- Да ну, господи-ты-боже-ж-мой! Ян!

И только после этого, то ли вопля, то ли хрипа (а может, он это лишь прошептал), ринулся к мокрому с головы до ног, стоящему босиком в успевшей налиться на пол воде, близнецу.

- Блядь! Какого чёрта, а?! Что ты творишь, придурок?!

Хватая за плечи, отшвыривая его со всей дури на постель, тут же ощутил очень близкий разряд молнии с оглушительным треском, заставляющий прикрыться руками.
Но всё равно ринулся к окну, едва придя в себя - ошеломлённый, перепуганный, злой, закрывая его и безбожно матерясь, переживая панический ужас и не веря, что всё это творится на самом деле.

- Жить надоело, псих недоделанный, да? Надоело? Соображаешь, что делаешь? Нет?! Совсем охренел, сука?!

Свят попытался снова вцепиться в брата, было острое желание его хорошенько потрясти, если не избить. Но Яна отбросило от брата, как от огня.

Забившись в угол, вцепляясь всей пятернёй в подушку, он закричал:
- Не вздумай трогать меня! Не смей! Что хочу, то и делаю! Понятно? Моя спальня! Моё окно! Не тебе указывать, что мне делать! НЕ-ТЕ-БЕ! Ты же не спрашиваешь меня, как тебе жить? НЕТ!!!

И, совершенно этого не желая, выдал истеричный всхлип перед последним словом, ударивший почти физически, наотмашь, по лицу, солнечное сплетение, и заставивший сбиться дыхание у старшего близнеца, квадратными глазами пялившегося на брата, которого било словно в диком ознобе.

- Какого хера, Ян? – хрип, так мало похожий на голос Свята. - Что ты несёшь? Что? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!
- Да? А ведь ты прав, родной! Знаю! – Свят смотрел, как Ян, отбрасывая подушку, подскочил к своему письменному столу, быстро выдвинул верхний ящик, вытащил сверху белый лист с ободранными краями и шагнул обратно.
Сверкнув злющими глазами, с силой впечатал его в грудь оглушённого Свята.

– Вот! Да! Ты прав, тепер ь я точно знаю, как ты ко мне относишься!

Свят, уже представляя, что именно увидит на листке, медленно его расправил:
«Бассейн закрыт с … по … число, в связи с профилактическими работами», - гласила надпись ровными печатными буквами.

«Ну да. Кто бы сомневался…»

- И что с того, что? Истерить прекращай?! Я объясню всё! Объясню! Слышишь?

Происходящее сводило его с ума. И, несмотря на то, что чувство вины у Свята, конечно, было - стало подниматься негодование.

- Что объяснишь, Свят? Что вас перевели на время в другой бассейн, нет? Или, мать вашу, уже почти две недели, как вы плещетесь в городском фонтане на площади? Тоже нет? Тогда не надо мне ни-чё-го говорить и объяснять, ясно?! Не надо! Я и так ВСЁ понял!
- Хрень вот только не неси всякую, ладно?

Свят по лихорадочным телодвижениям Яна вдруг начал понимать, что тот собирается… уйти. Включив настольную лампу, подхватил телефон, сунув его в задний карман джинсов, дальше забрал с верхней полки наушники от плеера, ключи, мелочь, что-то ещё…

- Я не говорю ничего такого! И не собираюсь что-то придумывать, - процедил Свят, тяжело дыша и глядя на близнеца исподлобья.
- Так и не говори!!! Обойдусь, понятно?

Пытаясь проскочить мимо брата к дверям, был тут же схвачен в охапку, и никакой мат и крики сорванным от злости и бесконечной обиды голосом, не помогали вырваться из сильных рук.

- Блядь! Какого чёрта? Кретин ненормальный! Отпусти!!!
- Ага… Щаззз… Как только, так и сразу! – пропыхтел Свят.

Ян чувствовал, как брат бесцеремонно забирает всё, что он рассовал по карманам, и, отбрасывая подальше на кровать, пытался его утихомирить:
- Угомонись, я сказал!!! Повыёбывался - и хватит! Я же всё равно тебя не отпущу никуда, пока ты меня не выслушаешь! Понятно? Не пытайся даже!
- Я «повыёбывался»? Да меня тошнит от тебя, понятно?! Тошнит! Не нужны мне твои идиотские объяснения! Не хочу! Ничего не хочу!!! Скотина ублюдочная… ненавижу тебя. Ненавижу. Дрянь…

Бессильный прерывающийся скулёж заставил Свята материть уже себя самого и насильно удерживать психующего близнеца за шею, притянув к себе, касаясь его виска щекой:
- Тихо-тихо-тихо, мой хороший… Я тебя очень прошу…

Через секунду Свят уже тёрся носом и губами о мокрое лицо Яна, так и пытающегося вырваться, или хотя бы увернуться от нежностей вредного близнеца.

- Да пошёл ты! Понял? Уйди! Не хочу… Ненавижу тебя, сука! - сжавшись в комок, Ян крошил мозг Святу, не переносящего его слёз.
- Ну, куда я уйти-то могу? Куда? Я же без тебя сдохну, маленький! – еле удержал взвившегося, ТАК отреагировавшего на «маленького». - Не злись, прошу тебя! Я собирался всё сам рассказать, поверь! Мне нужно было немного времени…
- Когда собирался? И не называй меня ТАК! Не смей больше?! Слышишь?
- Да слышу я всё! – Свят пытался убрать с лица брата прилипшие волосы, а тот мотал головой. – Ты же… Ты… Не понимаешь…

«…почему я это делал», - мысленно закончил он начатое. Почти проговорив это вслух.

- Да! Вот знаешь, я на самом деле такой дебил, что не понимаю, НЕ по-ни-ма-ю! Ничего не понимаю! – упор руками в грудь Свята и прямой уничтожающий взгляд.

Длинные мокрые ресницы, красные глаза. А в них такое, что…

- Ян, успокойся ты… Пожалуйста… Я же сильнее, но я не хочу тебе делать больно! Не надо так! Не надо!
- А что надо, братик? – вдруг, совершенно расслабившись в руках старшего твинса, спросил Ян. – Что? И дальше делать вид, что я не понимаю ничего? Что ты там с кем-то трахаешься, а мне должно быть по фигу, да? Что не замечаю, что от тебя чужим парфюмом несёт уже в который раз? Мужской? Я прав? Ты этого хочешь, этого? Ты скажи только! Скажи, и я не буду замечать! Но только больше никогда не прикасайся ко мне. Никогда, слышишь? – на последнем предложении Ян судорожно выдохнул и снова забился в объятиях старшего брата.
- Отпусти, гад! Да отпусти же!
- Ян… Нет. Я не отпущу, сказал! Ясно? И не говорил я, что ни с кем не встречаюсь! Не говорил!
- Да, не говорил! Ты про ЭТО уж точно ничего не говорил! Ты просто-напросто в бассейн у нас ходишь! Пловец херов!
- Прости… ну прости же, Ян! Ты пойми, я не мог тебе сказать сразу… Ну, не мог! Мне нужно было время. Я должен был пройти через это! Должен был! Пойми! Мне необходимо было разобраться!
- Эй! Парни! У вас всё в порядке? – вдруг постучала в дверь мама, чьё возвращение домой пропустили, и Свят опустил голову, с закрытыми глазами моля, чтобы она не вздумала зайти, потому что Яна отпускать он не собирался ни при каких условиях.
А, впрочем, близнецы замерли оба.

– Опять грызётесь? Прекращайте уже!
- Мама, да в порядке всё! Мы перестанем, обещаю! – откликнулся Свят, тихонько поглаживая пальцами напряжённое плечо взмыленного брата, впитывая его непростое состояние.
- Под дождь попал, Свят? Не продрог? Похолодало на улице сильно! И почему не поужинали?
- Всё нормально, ма! Я до дождя успел. И поужинаем мы ещё… Обещаю.
- Ладно, я мыться и спать, а вы дурью не майтесь! Вот только понаставляйте синяков друг другу! - пробурчала мама, отходя от дверей, а Свят пытался глубоко дышать, всё так же сдерживая Яна.
- Какие синяки, ма? Ну, о чём ты вообще! Блин, - выдохнул устало Свят, покачав головой.
- Я объясню тебе… Я попытаюсь, - прошептал он через мгновение. - Слышишь? Давай поговорим спокойно… Я прошу.
- Оставь меня в покое! Это же так элементарно! – Ян умел быть упрямым, как никто другой.

Свят резко поднял голову, впиваясь тяжёлым взглядом:
- Да не дождёшься, понял? Не дождёшься! И знаешь почему? Потому, что это нужно тебе, не меньше, чем мне!

А потом, приняв решение за какую-то секунду, не сомневаясь, что сейчас это будет самым правильным, круша препятствия в виде отталкивающих его рук, мотающейся из стороны в стороны лохматой головы, пошёл ва-банк.
Ломая сопротивление уверенно, но осторожно, утопая в ощущении какой-то глубокой, мучительно-яростной нежности, беря в ладони вырывающуюся голову, спешно убирая большими пальцами закрывающие лицо пряди и с силой прижимаясь к самым любимым губам на свете…
Не отвечающим пока, сжатым в тонкую злую полоску.
Рывки и протестующее мычание, постепенно переходящее в поскуливание, когда испаряются всё внутренние возможности…
Нет сил… Закончились.
И тогда Свят, понимая, что начинает происходить, понемногу ослабил напор, уже почти не удерживая, а обнимая, вжимаясь, осторожно, еле ощутимо ласкаясь…
Губы устали сопротивляться и поддались напору, и теперь язык трогал сомкнутые гладкие зубки, а потом и они разомкнулись.

И… язык. ЕГО язык…
Горячий до острого восторга.
Наконец-то…

А когда руки, до этого толкавшие его в грудь, осторожно, медленно, едва касаясь, переместились вниз, на талию, и робко её обхватили, Свят, расплывшись в улыбке от счастья, заставил брата вместе с собой сделать назад шаг. Нащупал на двери защёлку, установленную Яном пару лет назад после их «серьёзной» ссоры, длящейся целых пять часов, в которые они успели поставить на свои двери в спальни - младший обычную щеколду, а Свят, увидев это, присобачил точно такую же щеколду и даже умудрился провести в свою комнату звонок.
Позже, глядя на чёрную кнопку которого, Ян пробормотал:
- Ты бы себе ещё домофон поставил, придурок.
На что Свят вслед уходящему Яну демонстративно фыркнул:
- Надо будет – поставлю. И сигнализацию тоже.

И сейчас, уже не первый раз порадовался факту наличия защиты их личной жизни в виде замка, хотя мама ни разу не пыталась ломиться в закрытые двери.

- За… чем…? – неясным шёпотом в трепещущие от захлёстывающих эмоций губы.
- Молчи… Просто молчи… ладно? Если можешь…

После этого у Свята уже не было колебаний от вспыхнувшей во всём его существе сумасшедшей жажды подарить брату такую ласку, на которую не решался раньше.
Ещё раз ненасытно прижавшись ко рту брата, начал рвать на нём ремень, пуговицу, молнию джинсов… Не давая говорить. Ощущая лишь жалкие попытки в ответ удерживать его руки.
И когда под пальцами осталась только ткань боксеров – резко развернул брата спиной к кровати, уже подталкивая к ней, бережно укладывая, всё ещё чувствуя неповиновение, заботливо убирая из-под него всё, что до этого отобрал и разбросал по постели.
Широко расставляя колени по бокам бёдер Яна, целовал мокрую грудь, задрав прилипшую к телу футболку, непослушными пальцами стараясь подцепить резинку трусов, другой рукой стягивая её всё ниже. Слыша тихий беспомощный скулёж и хриплый протестующий шёпот:

- Не надо… Не надо, Свят… Пожалуйста! Нет!

Только знал Ян, что не остановит его брата сейчас никто и ничто.

- Молчи… Я прошу тебя…

Сдёрнув до колен сразу и джинсы, и бельё, оглаживал ладонями прохладную кожу, целуя низ живота, вызывая прикосновениями колючие мурашки и сумасшедший выброс адреналина в кровь всё ещё тихо бунтующего брата.
Осторожно потёрся губами об наполовину возбуждённую плоть, пульсирующую, наливающуюся прямо на глазах.

- Дура-а-ак… Отпусти… Ну что ты… За… зачем?! – протестовал Ян, уже понимая, чем всё это закончится.

А Свят, прошептав: «Хочу!», без лишних сантиментов лизнул член по всей длине.
Задавленный огромным усилием воли стон, содрогание, прошедшее по всему телу, вцепившиеся в волосы тонкие нервные пальцы и хриплый невнятный шёпот, то ли ругань, то ли мольба.
Мысленное заклинание Свята: «Только не кричи. Не кричи…»
И делал, первый в своей жизни минет брату. Настоящий, очень чувственный.
Пусть неумелый, но с внутренним трепетом, утопая в своём собственном экстазе, заставляя брата забывать про всё на свете.

***

Ян лежал без сил, стараясь не думать.
Он так хотел ответить брату тем же, после всего, что случилось.
Свят заставил его кончить себе глубоко в горло, смог не закашляться, а когда немного пришёл в себя, бережно натянул обратно боксеры и джинсы, пусть не застёгнул, но зато заботливо укрыл одеялом, перед этим заставив снять мокрую футболку.
Нельзя было расслабляться полностью – дома была мама.

- Ты… а как же ты? – пытался спросить Свята его мелкий, цапнув за руку, зная, что тот на пределе, но вот только помочь нормально сейчас бы не смог.
- Ну, перестань, ладно? Я сам… Не впервой… Я в ванную, а потом налью нам чаю и приду. Ты не засни только, ладно? Нам поговорить нужно…
- Я знаю. Да… То есть нет, не засну… Приходи, - и сглотнул тяжело, млея от прикосновений к щеке нежных пальцев, а затем и горячих губ.
- Мне не надо тебя к кровати наручниками приковывать, а? Не сбежишь? – Свят улыбался, так виновато и трогательно заглядывая в глаза, что Ян почувствовал комок в горле, и, скрывая невозможность что-то сказать, отрицательно покачал головой, шутливо отталкивая брата.