Право собственности как субъективное гражданское право (сравнительно-правовой анализ).

Гражданско-правовое регулирование призвано в первую очередь организовать и обеспечить защиту отношений принадлежности материальных благ, среди которых определяющими являются отношения собственности.

По сути защита права собственности является главной функцией права, что доказал еще Ярослав Мудрый в XI веке, защитив свою собственность в семнадцати первых писаных нормах права на Руси (Русская Правда).

Что касается гражданско-правового регулирования, то создание нормы о понятии (содержании) этого права продолжалось на протяжении всех последующих десяти веков и не прекращается в настоящее время. Свидетельством тому ст. 233 проекта изменений Гражданского кодекса РФ*(1), озаглавленная " Содержание права собственност и".

Содержание права собственности включает два понятия — субъективное право собственности и объективное право собственности.

Право собственности в объективном смысле — представляет собой комплекснуюмногоотраслевуюсовокупность правовых норм, регулирующих владение, пользование и распоряжение собственника имуществом по своему усмотрению и в своих интересах и защита этого имущества от посягательств третьих лиц.

т.е. это институт права с котором преобладают гражданско-правовые нормы.

В субъективном смысле — право собственности есть возможность определенного поведения, дозволенного законом управомоченному лицу,

т.е. это мера поведения субъекта права, выражающаяся в возможности владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом по своему усмотрению для удовлетворения собственных потребностей.

Л.В. Щенникова,

" Законодательство ", N 1, январь 2015 г.

«Понятие субъективного права собственности в нормах гражданского законодательства (сравнительно-правовой анализ)»

Цель статьи исследовать понятие субъективного права собственностив отражении законодательств стран мира, сформулировать обоснованные предложения, направленные на уточнение редакции статьи российского ГК, посвященной этому праву.

Для сравнительно-правового анализа была произведена выборка соответствующих норм из законодательств нескольких стран, расположенных в различных регионах мира.

Исследовательский интерес может представлять и трактовка права собственности в Гражданском кодексе Австрии *(5), одной из богатейших стран мира. В ГК Австрии вещным правам посвящена книга вторая В объективном смысле под собственностью понимается " все, что кому-то принадлежало бы, т.е. совокупность физических и нефизических вещей "; в субъективном смысле - " любое использование вещи по своему желанию " с исключением всех других лиц от нее.

Следовательно, в австрийском варианте нет триады, нет многочисленных характеристик типа полноты, свободы и ограничения. Суть права законодатель видит в использовании вещи по своей воле.

Предельно кратким получилось определение права собственности в Федеральном гражданском кодексе Мексиканских Соединенных Штатов, принятом в 1928 г.*(7) собственник вещи может пользоваться и распоряжаться ею в пределах, установленных законом.

Таким образом, право собственности здесь связывается с диадой правомочий (пользование и распоряжение), а также пределами, которые определяются законом.

Обратим внимание на трактовку права собственности, изложенную в Гражданском кодексе Италии *(8). " Собственник имеет право, - гласит данная норма, - пользоваться и распоряжаться вещами в полной мере и исключительно в рамках и в соответствии с ограничениями, установленными в законе ".

Как видим, законодатель Италии воспользовался для определения диадой правомочий (пользования и распоряжения), отметив при этом полноту права собственности и его ограниченный рамками закона характер.

В Гражданском кодексе Испании *(9) " Собственность является право пользоваться и распоряжаться вещью без иных ограничений, чем те, которые установлены законом ". законодатель обратил внимание на значение судебной защиты прав собственника.

В результате право собственности в испанском национальном варианте складывается из диады правомочий, акцента на неограниченном характере права и праве на судебную защиту.

Следует обратить внимание и на определение права собственности, которое было сформулировано в Гражданском кодексе Каталонии *(10) - провинции Испании, которая борется за свой суверенитет и независимость. Каталонцы в определении права собственности желают связать это право только с законностью основания возникновения. Кроме того, специфика подхода Каталонии заключается в присвоении праву собственности социальной функции.

Думается, концепция права собственности в Каталонии представляет научный интерес. Идея законности основания и социальной функции может быть плодотворно использована в законодательствах других стран мира.

Гражданский кодекс Швейцарии *(11), принятый в 1907 указывает на единство двух элементов в праве собственности.

Первый элемент - это возможность свободно распоряжаться вещью в пределах закона.

Второй - защита " против всякого, кто держит вещь без закона ".

Законодатель этой страны, таким образом, показал, что в определении сущности права собственности можно обойтись упоминанием только
одного правомочия - распоряжения. Кроме того, собственнику в Швейцарии предоставлена защита от любых незаконных захватов вещи.

Любопытна, с нашей точки зрения, трактовка права собственности, содержащаяся в Гражданском кодексе Боливии *(13). Суть права здесь выражена в формуле " юридическая власть над вещью ". Власть позволяет ею владеть, пользоваться и распоряжаться.

Законодатель Боливии указывает на ограничения права собственности, которые связывает не только и не столько с законом. В этой стране собственнику нельзя нарушать общественные интересы и действовать вопреки экономической цели государства.

Более того, ГК Боливии закрепляет социальную функцию права собственности.

Хотя в боливийском законодательном варианте право собственности и именуется юридической властью с триадой правомочий, власть эта ограничивается общественными интересами, социальными потребностями и общей экономической целью, ради которых право собственности и осуществляется.

Субъективное право собственности, определено гражданским законодательством Китайской Народной Республики *(16): " Право собственности на имущество представляет собой принадлежащее собственнику в отношении своего имущества право владения, пользования, извлечение выгоды и распоряжения согласно закону ".

Здесь обращает на себя внимание перечень правомочий, составляющих содержание права собственности. Их четыре: владение, пользование, извлечение выгоды и распоряжение. Таким образом, извлечение выгоды представляется как собственническая возможность особого рода.

Имея в виду данный законодательный подход, отметим, что вариантом содержания права собственности наряду с диадой и триадой может быть также тетрада (объединение четырех возможных правомочий).

Безусловно, заслуживает внимания формулировка, характеризующая право собственности, данная Гражданским кодексом Франции *(17). Статье 544 титула II (" О собственности") ГКФ минуло уже 200 лет, приведем ее в полном объеме: " Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом, если только пользование не является таким, которое запрещено законами и регламентами ".

Дополнительная характеристика права собственности предлагается в ст. 545 ГКФ. Суть ее заключается в гарантированности права собственности. Только общественная польза может послужить основанием для уступки права собственности, но при этом должно быть предварительно выплачено справедливое возмещение.

Еще одним признаком права собственности во Франции является право присоединения. Оно означает право собственника на все, что вещью производится, а также естественно или искусственно соединяется.

В итоге французский вариант права собственности выглядит как диада, объединяющая пользование и распоряжение, плюс абсолютный характер, гарантированность от принуждения к уступке, а также право присоединения.

Нестандартный подход к пониманию субъективного права собственности можно обнаружить в ст. 210 Гражданского кодекса Республики Беларусь *(19). Помимо традиционной триады полномочий (владение, пользование, распоряжение) и констатации свободы усмотрения собственника в совершении действий законодатель этой страны значительно расширил перечень ограничений данного права.

Не только закону здесь обязан подчиняться собственник, не только своими действиями он не может нарушать права и интересы других лиц. Так, собственнику в Белоруссии вменяется в обязанность не наносить вреда окружающей среде, а также историко-культурным ценностям, а также руководствоваться интересами общественной пользы и безопасности.

по ЛВЩ

Центральное место среди норм субинститута права собственности принадлежит норме права, определяющей понятие права собственности как субъективного гражданского прав а. Насколько сложным был путь законодателя в выработке данной дефиниции? Ответить на этот вопрос можно, если проследить основные вехи в развитии данной категории.

Первой такой вехой, безусловно, был классический Рим, его нормы частного права. Римское право и классическая юриспруденция положили начало развитию теории субъективного права собственности. выработка понятия права собственности происходила в те далекие годы весьма медленно. Долгое время собственность юристы не могли отделить от владения.

Первым термином, используемым для обозначения собственности, стал древний термин dominiuni. Он был достаточно широким, так как означал «господство» и применялся ко всем случаям, когда какая-нибудь вещь находилась в чьей-либо власти, хозяйственном господстве, доме.

Что же касается специального понятия, обозначающего собственность как особое отношение господства над вещами, высшее среди других, то оно появилось в Риме в конце классического периода (III в. н. э.) и связывалось с термином proprietas.

Классическая юриспруденция определила черты-характеристики права собственности.

Первой характеристикой была названа исключительность господства собственника над вещью.

Второй– отсутствие ограничений у данного права.

Третьей– абсолютный характер защиты.

Римские юристы были единодушны в понимании права собст-ти. Хотя стоит отметить, что некоторые оттенки, особенности в понимании сущности права собственности проявились уже тогда. Так, Павел предпринимал попытки разложить содержание права собственности на его составляющие, выделяя в собственности право пользования и извлечения плодов. Напротив, Ульпиан был не согласен с частными перечислениями права собственности и настаивал на единстве господства собственника и всеобщности содержания его права.

Таким образом, еще в Риме появились расхождений во мнении на конструкцию субъективного права собственности.

Второй условной вехой, символизирующей развитие категории «право собственности» в гражданском законодательстве, будет дефиниция данного права в законодательстве дореволюционной России.

Определенной вехой в формировании законодательного определения права собственности можно рассматривать и зарубежный опыт, приобретенный рядом европейских стран в XIX–XX веках в связи с принятием кодифицированных – гражданских законов. Германское гражданское уложение. Французский гражданский кодекс, Швейцарский гражданский кодекс внесли определенный вклад в выработку дефиниции права собственности. Так, ГГУ установило, что собственник вещи может, если тому не препятствует закон или права третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять любое вмешательство.

ФКГ определил право частной собственности как право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом – с тем, однако, чтобы не делать из них употребления, запрещенного законом или особыми правилами.

Какие выводы представляется возможным сделать из этих законодательных определений?

Первый – касается характеристики содержания данного права. Законодатель в перечисленных нами странах не ставит себе целью назвать все возможные правомочия собственника. Возможность наиболее полного господства собственника определяется с помощью акцента на одно или два правомочия (распоряжения, пользования и распоряжения).

Во-вторых, обращает на себя внимание тот факт, что законодатели зарубежных стран в своих определениях права собственности подчеркивают волевой характер действий собственника, который выражается формулой: «по своему усмотрению».

В-третьих, можно усмотреть определенное стремление законодателя подчеркнуть абсолютный характер защиты права собственности..

В-четвертых, практически все без исключения кодифицированные гражданские законы подчеркивают, что право собственности немыслимо без пределов. Эти пределы устанавливает закон.

Условной вехой в выработке определения права собственности можно считать советский период развития гражданского законодательства в России. Этот период развития отечественного законодательства, длившийся без малого почти 75 лет, был ознаменован принятием Гражданских кодексов 1922 и 1964 годов. Именно в этот период отечественная юриспруденция полностью отождествляла собственность с правами владения, пользования и распоряжения.

Триада прочно вошла в сознание советских юристов как эквивалент права собственности. Такое понимание базировалось на нормах закона. Известно, что ГК 1922 года в ст.58 закреплял, что собственнику принадлежит в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом. Почти аналогичное понимание собственности давала ст. 92 ГК 1964 года, констатируя, что собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения имуществом в пределах, установленных законом. Справедливости ради надо отметить, что законодатель и не покушался на развернутое определение субъективного права собственности, поскольку сама статья, говорящая о триаде, в частности, в ГК 1964 года, ст. 92, носила название «Правомочия собственника».

Пределы права собственности в законодательстве советского периода также были сформулированы несколько поверхностно. В гражданских кодексах шла речь только о законе как возможном ограничителе правомочий собственника. Между тем на практике специальные пределы осуществления правомочий собственника устанавливались и в иных, т. е. подзаконных нормативных актах. Например, о пределах правомочий говорилось в действовавшем тогда Положении о кустарно-ремесленных промыслах граждан.

Разработка нового кодекса в 1994 году поставила перед российским законодателем достаточно сложную задачу: сформулировать понимание права собственности с учетом мировых достижении законодательства и цивилистической доктрины. При этом важно было не повторить ошибок, которые были допущены отечественным законодателем в прошлом. Эта непростая задача была реализована в редакции ст. 209 ГК России. Чего же удалось добиться российскому законодателю в нормах нового ГК?

Во-первых, объем власти собственника в отношении принадлежащего ему имущества законодатель выразил в формуле: «любые действия». Среди них отчуждение имущества, передача в залог, во временное владение и пользование, иное обременение или распоряжение имуществом.

Во-вторых, волевой характер действий собственника в отношении принадлежащего ему имущества законодатель выразил словами: «по своему усмотрению».

В-третьих, законодатель установил пределы осуществления субъективного права собственности. Эти пределы в соответствии со ст. 209 устанавливаются законом или иными правовыми актами.

В-четвертых, законодатель, на наш взгляд, попытался включить в определение такой признак собственности, как «возвращаемость» вещи или упругость права собственности. Перечисляя действия по распоряжению имуществом, обременению его, законодатель подчеркнул, что само право остается за собственником. Эта же идея проводится в п. 4 ст. 209 ГК, где речь идет о том, что передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему. Так, современный законодатель учел возможное существование «голой» собственности, о которой вели речь еще римские юристы.

В-пятых, свое понимание права собственности законодатель выразил, как нам представляется, и в ст. 210 ГК. Речь в этой статье идет о бремени содержания имущества. Российский законодатель посчитал важным отметить, что помимо благ имущество требует от собственника расходов. На субъекта права собственности возлагается обязанность уплаты налогов и сборов.

Помимо неоспоримых достижений современный законодательный подход не лишен и некоторых недостатков.

Первый из них связан с заимствованием триады из нашего исторического законодательного прошлого и помещением ее в п. 1 ст. 209 ГК. сохранение своего рода законодательного штампа в тексте статьи ГК уводит нас от сути категории, выраженной в последующем пункте нормы.

Второй недостаток, как нам представляется, связан с содержащимся в законе перечнем возможных действий собственника. Думается, что данный перечень следует или уточнить, или исключить из редакции ст. 209 ГК.