Примечание к части. *Нет любви более великой, чем эта.

*Нет любви более великой, чем эта.

И нет более великого подарка, который только может быть подарен,

Чем когда один готов умереть,

Чтобы другой мог жить -

Нет любви более великой, чем эта.

** - Материал из Harry Potter Wikia. Это то, о чем говорится в книге, найденной Драко.

Часть 24

Out of doubt,

-Lord of the Rings

***

ДРАКО

Я шагал, преодолевая тени, пока мой черный плащ с капюшоном шелестел вокруг и позади меня, оплетая ноги воздушными щупальцами. Я мчался, как призрак, огибая главные очаги сражений. Воздух плавился от запахов озона, пепла и крови. Пронзительные вопли, рев и выкрикиваемые заклинания раздавались впереди и сзади, вдалеке и поблизости.

Я шел по подлеску равномерными, тихими шагами, скрываемый густым покровом деревьев. Теперь моя рука крепко сжимала волшебную палочку.

Теперь я был предназначен для того, чтобы нести смерть.

Я не мог позволить ни одной из воюющих сторон меня увидеть. Я был уверен, что Волан-де-Морт уже знал, что это я виновен в смерти Беллатрисы. Если он поверил, что я мошенник и скрываюсь, то мои родители могли быть в безопасности. Но если бы я привлек к себе хоть чье-то внимание, — даже если он и не смог бы убить меня, — он с легкостью мог бы убить их, посчитав их предателями. Это относилось и к профессору Снейпу. Поттер видел меня в тот момент, когда умер Дамблдор, и, без сомнения, распространил эту информацию среди всех военных рядов Хогвартса. Я не был защищен древней магией от их заклинаний — приближение к ним могло оказаться для меня смертельным.

К счастью, Окклюменция научила меня искусству хитрости, сокрытию обмана…и подрывной деятельности.

Подобно символу моего факультета, я буду змеей, которая нападет до того, как они поймут, что произошло.

Я бесшумно брел в сторону звучавших голосов — голосов, которые я узнавал. Какое-то время кустарник скрывал от моего взора тех, кому они принадлежали, но я слышал голоса трех мужчин, — они совещались рядом с местом сражения.

— Попробуем атаковать секретные проходы — взорвем их по отдельности. — Сказал один человек.

— Предполагаю, что они будут охраняться теми, кто находятся в замке. — Произнес второй.

— Они не узнают, кто на них напал. — Проговорил третий.

— Думаю, это самый подходящий вариант — Темный Лорд со мной согласен. — Снова сказал первый из них.

— Ты с ним говорил? — Спросил третий.

— Да.

— Отлично. — Произнес второй. — Я согласен.

— Интересная мысль. — Проговорил я, выходя из-за кустарника, пока мое лицо по-прежнему было скрыто тенью капюшона. Я остановился.

Макнейр, Руквуд и Трэверс резко обернулись в мою сторону, поднимая свои палочки.

— Кто ты такой? — Требовательным тоном спросил Руквуд. Я поднял руку и снял капюшон. Они пристально вгляделись в мое лицо, и их палочки дрогнули.

— Драко Малфой? — Макнейр узнал меня.

— Как ты сюда попал? — Спросил Трэверс, искоса на меня взглянув.

— Я бы рад поболтать, джентльмены — выпить чаю и все такое. — Сказал я. — Но, боюсь, на это нет времени. Вы не станете атаковать проходы.

— Почему нет? — Спросил Руквуд. — Разве Темный Лорд изменил распоряжения?

— Нет, — проговорил я.

Пожиратели Смерти чуть сдвинулись, подозрительно сужая глаза.

— Но у вас есть выбор. — Продолжил я. — Отказаться от этой битвы и сейчас же уйти…или умереть.

В течение нескольких секунд они изучали мое лицо, а затем переглянулись.

— От чьей руки? — Спросил Макнейр.

— Вашей собственной. — Сказал я.

Трэверс разразился смехом. На лице Майкнера возникла ухмылка.

— Это пустая трата времени. — Руквуд сердито нахмурился, направил на меня свою палочку и проговорил. — Экспеллиармус.

Я сделал шаг назад — и блокировал заклинание. В глазах других Пожирателей Смерти что-то вспыхнуло.

— Остолбеней! - Попытался Трэверс. Заклинание лопнуло, натолкнувшись на мои защитные чары. Я поднял голову и направился к ним, и полы моего плаща клубились позади.

— Оставьте свой пост. — Проговорил я. Они подняли волшебные палочки. Я развернулся, направил свою на Майкнейра, и из ее кончика вылетело бесшумное Редукто. Оно ударило его — и отшвырнуло назад, из-за чего он врезался в дерево с такой силой, что его кости хрустнули. Он повалился наземь и утих. Трэверс и Руквуд стремительно развернулись ко мне — я отразил взрывающее заклятье Руквуда, чувствуя, как взметнулись полы моего плаща, и затем Трэверс проговорил это.

— Авада Кедавра!

Сквозь лес, огибая деревья, пронесся оглушительный гром. Изумрудное сияние ослепило меня. Воздух прорезал яркий столп света, — словно сверкнула молния, выстрельнувшая из земли прямо в небо. Через мгновение свет исчез. Лес снова погрузился в темноту. Глаза Трэвера расширились и потухли, и он тяжело рухнул на землю.

Я обернулся. Руквуд, лежавший на спине, попятился подальше от меня, и в тот момент, когда он потянулся за своей палочкой, в его глазах горела решимость.

— Лучше не стоит. — Предупредил я.

— Что… Что ты наделал? — Проговорил Руквуд, тяжело ловя ртом воздух.

— Только дотронься до этой палочки, и я убью тебя. — Ответил я, указывая своей палочкой прямо в его грудь. Он замер, глядя на меня, а затем презрительно усмехнулся.

— Убьешь меня, Драко? — Он покачал головой. — Я так не думаю. Ты трус. Все это лишь жалкие фокусы, возня с защитными чарами — ты не убьешь меня, глядя мне в глаза. — Он обнажил зубы, и в его взгляде засквозила уверенность. Его рука упала на волшебную палочку…

— Авада Кедавра.

…и его накрыл зеленый свет, вырвавшийся из моей палочки. Он повалился назад и обмяк. Я приблизился к нему, изгибая губы в ледяной усмешке.

— Ты кое-что забыл. — Прорычал я. — Я — Малфой.

Я оторвал взгляд от мертвого тела и устремил его вдаль. Далеко впереди группа Пожирателей Смерти остановилась, напуганная раздавшимся громом и вырвавшимся зеленым светом. Какое-то мгновение я пристально наблюдал за ними. Я ощутил их замешательство, их внезапную неуверенность. Затем снова поднял капюшон, отступил и скрылся в темноте.

Я бродил в этом хаосе, вслушиваясь в шепот и крики, ныряя из одной тени в другую, и с каждым шагом, который я делал, я становился смертоноснее Беллатрисы и страшнее любого дементора в сознании своих врагов. Потому что это была моя школа — я знал ее дворы и помещения как свои пять пальцев, я мог выскальзывать из непроглядной черноты и прятаться в ней, словно привидение, а потом выпускать стремительные Импедименты, или вспышки света, или Петрификус Тоталус в стратегически важные моменты, давая возможность своим однокурсникам и преподавателям убить или обезоружить тех, с кем они сражались — и в некоторых случаях даже спасая моих однокурсников от смерти. Никто из них не знал, что происходило. Но слух о моем неуловимом, неизвестном присутствии разнесся по обеим сторонам воюющих рядов — и если Пожиратели Смерти начали оглядываться, то другие — угадывать их шаги и посылать заклинания в свои мишени с дальнего расстояния.

Но надежда в армии света все еще была непрочной и шаткой — Волан-де-Морт все еще был жив. Мне лишь нужно было оставаться в живых и нанести столько вреда, сколько я смог бы, пока Поттер не уничтожит все крестражи и не осознает, какую последнюю вещь ему нужно совершить.

Я сильнее натянул на голову капюшон и начал повторно обходить территорию замка. Я прижался спиной к каменной стене, внимательно слушая…

И до моих ушей донеслись звуки сокрушительный заклинаний, вылетавших из двух противоположных сторон. Между Пожирателем Смерти и членом армии Хогвартса завязалась перестрелка. Я скосил взгляд за угол. Сердце тяжело и глухо забилось.

Там стоял мускулистый, седобородый Антонин Долохов, который то и дело вскидывал свою руку, и с конца его палочки срывались самые опасные заклинания, вспышки от которых подсвечивали газон, небо и его заостренное лицо. Напротив него стоял Римус Люпин, мой старый преподаватель по Защите от темных искусств — по его лицу струился пот, одежда была измята, тогда как сам он сражался так яростно, как только мог, носками ботинок цепляясь за траву.

Муж Нимфадоры.

Я крепче сжал палочку. И сделал шаг вперед, выходя в облако мерцавшего света.

Они меня не видели — их взгляды были прикованы друг к другу, и лишь заклинания раскалывали воздух. Я ускорил шаг.

Долохов сделал три больших шага вперед, после чего выпустил в Люпина оглушительное Редукто. Люпин поймал его с помощью защитных чар — он вскрикнул и пошатнулся назад. Он потерял равновесие. Долохов обнажил зубы в хищном оскале, прицелился и проревел сильнейшее заклинание…

Я выскочил перед Люпином, раскинул руки в стороны и задрал голову к небу.

Заклинание ударило меня в грудь.

В мой живот вцепилась боль, разрывавшая внутренности.

Она ослабевала, но меня охватил приступ тошноты, и я почувствовал, как от лица отхлынивает кровь…

Я открыл глаза.

Долохов бросился с пути отскочившего заклинания.

Его взгляд, полный жгучей ненависти, впился в мое лицо.

Люпин позади меня заставил себя подняться на ноги…

Долохов резко взмахнул своей палочкой, запальчиво целясь в Люпина…

— Сектумсемпра!

Я бросился вперед, пытаясь его перехватить. Невидимое лезвие вскрыло кожу на моей левой щеке.

Заклинание десятками острых лезвий впечаталось в Люпина. Он повалился на землю, задыхаясь. По моему лицу засочилась кровь — я почувствовал, как моя щека начинает заживать…

Долохов поднялся на ноги.

Я снова бросился к своему учителю. Одной трясущейся рукой поднял его на ноги, а другой взмахнул своей палочкой, заклинанием привязывая его к своему телу. Долохов направил на нас палочку. Я поднял свою высоко в небо.

— Асцендио!

Нас отбросило далеко назад, — с такой скоростью и силой, которые почти разорвали мое тело пополам, — и заклинание Долохова взорвалось прямо у наших ног. В моих глазах заплясали искры, отчего видение стал размытым, а мышцы ослабли — заклятье Долохова спадало слишком медленно…

Я держал палочку мертвой хваткой, пока нас хлестал холодный ветер —, а затем мы свернули, и я потерял контроль…

И моя голова и плечи врезались в окно.

Я повалился на ковер, а мой учитель рухнул прямо на меня. Он слабо застонал, шипя сквозь зубы и крепко обхватывая свое тело руками. Я приложил усилие и выбрался из-под него. Сквозь разбитое окно проникал лунный свет — мы упали во внутреннее помещение Хогвартса. Я поднялся, чувствуя, как теперь кровь стекает по моей голове, нагнулся и потянул своего учителя вверх. Я порезал пальцы осколками стекла, которыми накрыло нас обоих — но я не мог различить свою собственную кровь из-за крови, пропитавшую одежду Люпина.

Меня охватила паника, — руки задрожали, а взор то фокусировался, то снова становился размытым. Я знал это заклинание — Сектумспемпру — оно принадлежало Снейпу. Но что тогда стало контрзаклинанием? Что запечатало раны? Что сдерживало кровотечение?

Я не мог вспомнить — я судорожно ломал над этим голову, пока тащил Люпина через всю комнату, к двери. Я должен был отвести его к врачу…

Люпин завыл от боли. Я усилил хватку, просовывая свои руки под его и крепко хватая его за пояс. Мы миновали порог и вышли в мрачный коридор. Мои ноги тряслись, отчаянно отказываясь нести мое тело — я чувствовал себя так, словно меня вот-вот должно было вырвать. Кровь Люпина была такой горячей, что обжигала ладони…

Я удушливо охнул и покачнулся в сторону.

Никто не знал это контрзаклинание — никто не знал, как все это исправить.

Мне нужен был Снейп — никто другой не мог этого сделать! Мне нужен был Снейп…

Моя спина впечаталась в стену. Я начал задыхаться; ослабленные мышцы словно растеклись по всему телу.

Я почувствовал, как стена под моей спиной запульсировала.

Она отходила в сторону, освобождая путь.

Дверь пронзительно заскрипела. Я упал навзничь.

И Выручай-комната заглотила нас с Люпином, и ее дверь захлопнулась, скрывая нас.

***