Глава 2. Бремя белого волхва

Старейшины племен, живущих на границе со степью, собрались на совет. Они расположились на большой поляне, косо спускавшейся с пологого склона холма к небольшому ручью.

На берегу ручья лежал огромный валун. На этот валун и взбирался говоривший, если собирался сказать нечто важное.

Вот и теперь, прямой сухой старик встал на камень.

- Мы не можем так больше жить. Мы как скот. Нас пасут, режут и продают. С тех пор, как степняки уничтожили наших Богов на Лысой горе, нет нам покоя. Некому отвести глаза чужакам. Некому грянуть на них громом.

Но разве мы сами не можем ничего. У нас есть луки, есть каменные секиры. Дадим бой захватчикам!

- Каменная секира плохое оружие против бронзового меча и бронзового топора. А мечей и топоров у нас нет. Привозной бронзы хватает только на наконечники стрел и копий. Разгромят нас захватчики и только увеличат дань.

- А что делать?

- Уйдем на полночь. Туда степняки не доберутся.

- А как проживем в тех холодных местах?

- Лучше в холодных местах свободными, чем в теплых местах рабами.

Спорили долго, да так не до чего и не договорились.

- Эй, волхв! Сварог, ты у себя?

Сварог вышел из своей полуземлянки.

- Чего надо, добрый человек? Вижу, не из наших здешних родовичей.

- Да, я издалека.

- Откуда?

- Про Лысую гору слыхал?

- Так ты волхв?

- Нет, просто живу недалеко. А о тебе прослышал. И хочу попросить помощи.

- Говори. Помогу, если смогу.

- Наши старейшины решили со степняками и купцами-работорговцами воевать. Поможешь?

- Так все и решили?

Странник опустил глаза.

- Нет, не все. Но многие роды выйдут в поле.

- Побьют вас.

- Так не поможешь? Ты же волхв.

- Помогу, но вас все равно побьют.

- А, лучше так, чем жить как баранам, отдавая каждого десятого в рабство.

- Ладно. Пойдем с тобою вместе.

- А может, полетим?

- А ты летать умеешь?

- Я, нет. Но разве ты не можешь и меня поднять?

- Да, долго живете уже без волхвов. Незнамо что о нас думаете. Тут не каждый ведун-то летать умеет. А ты, «поднять». И кто только тебя такой дури научил?

- Старики говорят …

- Сказки все это. Сказки. А ведуны, они не в сказках, они в жизни. И бывает, что никакое ведовство не спасает и нас самих, не то, что других.

- А что же вы тогда можете?!

В тоне пришельца промелькнула досада и разочарование.

- Слушай, добрый человек, я тебе что, задолжал что-то? Или я к тебе пришел? Нет? То-то же. Пришел ко мне ты. Попросил помочь. Я тебе не отказал. Как откажешь родовичу, хотя и дальнему, с Лысой горы. Место то для всех нас священное. Хотя и оскверненное. Да …

- Знаешь, волхв, многие говорят, что надо просто правильным богам молиться, и тогда все будет хорошо.

- Ну, и молитесь правильным богам. Чего же ты к волхву пришел?

- Помоги нам, будешь нашим богом.

- Дурак ты, парень. Богов вот так не выбирают. Или с полуденных земель до вас слух дошел о богах, которым можно принести дары, они и помогут. Так ведь те боги помогают как раз тем, кто вас в рабство берет. И вам они не помогут. Если их помощь зависит от количества даров. Даров больше могут дать ваши враги.

- Видишь, как нужны нам волхвы и ведуны. А вас все нет и нет.

- Много нас тогда на Лысой горе погибло. Не скоро стольких научишь.

- Так вы же бессмертные.

- Бессмертье бессмертью рознь. А, чего с тобой спорить. Завтра пойдем.

Веда сидела с Рыськой у очага в своем жилище. Сын Рыськи, Перун, играл чем-то, кувыркаясь на мягких шкурах.

- Живи у меня с сыном, Рысье Сердце. Не долго мне осталось жить. Говорила, как Велес вырастит, уйду.

Веда была на первый взгляд все так же свежа и бодра. Но взгляд опытной ведуньи, которой стала теперь Рыська, мог определить, что бессмертие уходит из Веды. И скоро, скоро, по волховским меркам, конечно, станет Веда стареть.

- Веда! Можно к тебе, - прокричал от входа Сварог.

- Заходи!

- Здравы будете, ведуньи.

- И ты здрав будь Свароже. С чем пришел?

- Попрощаться хочу. Зовут меня на Лысую гору помочь тамошним жителям со степняками сразиться.

- Эх, Сварог. Не твое это дело. Им не поможешь, а своего не сделаешь, - укоризненно сказала Веда.

- Не понимаю я, что должен сделать! Ну, не понимаю!

- Так понимай, а не маши руками как глупый мальчишка! Ладно, иди. Велес! – позвала она.

- Да, мама.

Сильный ладный юноша вышел откуда то из внутренних помещений.

- Полетишь …

- Мы пойдем.

- Пойдешь со Сварогом. В драки не ввязывайся. Но его, в случае чего вытащи.

- Хорошо, мама.

- Да свиданья, ведуньи.

- До свиданья.

- Холодна ты с ним, Рысье Сердце, - сказала Веда, после того, как Сварог ушел.

- Не могу смотреть, как он по Тамирис убивается. Как будто не меня любил.

- Глупа ты еще Рысье Сердце. Стыдно, а еще ведунья. Тамирис была его первая любовь. И разве стыдно помнить о ней. Что в этом для тебя плохого? Плохо было бы, если бы после всего того, что случилось на Лысой горе, он Тамирис забыл.

Разве ты хочешь, чтобы тебя забыли?

- Нет.

- Тогда уважай душу того, кого любишь. Тамирис, тем более ушедшая от нас, тебе не соперница. Да и вообще, не колдовское это слово, соперница. Нет у нас соперников и соперниц.

Мы все братья и сестры.

Первый бой со степняками родовичи выиграли. Заманили их в лес и перестреляли из луков, перебили огромными палицами.

Грозное это было оружие. В молодые дубки у комля вбивали острые каменные зубья. Росли дубки. И зубья намертво врастали в дерево. А потом дубок срубали и получалась дубина с каменными остриями вокруг толстого конца.

Так что, удар такой палицей не всякий медный шлем выдерживал. А у кого шлема не было, вообще не имел никаких шанцев против такого оружия.

Взяли победители у убитых их бронзовые топоры и мечи и возрадовались. Ух, как хорошо они стали вооружены!

- В поле! В поле! – кричали нетерпеливые.

- В поле пойдем, - твердо сказал Сварог. – Но позже.

В тот раз его послушали. И долго мотали следующий отряд по опушкам, пока Сварог не сказал:

- Пора!

Вышли родовичи в поле густыми, но не стройными рядами. Понеслись на них степняки. И тут обрушил Сварог на них грозу.

Испугались кони, заметались, понесли всадников кто куда. А вслед им полетели стрелы.

Сам же Сварог прицепив крылья, перелетел вперед скачущих в панике всадников и еще дюжину их побил отравленными по рецепту Купалы стрелами.

Еще больше оружия подобрали родовичи. И совсем потеряли страх. Далеко в степь вышли.

Долго отговаривал их Сварог, да не послушали его на этот раз. И полегли почти все.

А самого волхва чуть не подстрелили с земли.

После этого он неудачно приземлился, и только стараниями Велеса стал на ноги. Чтобы улететь обратно к себе.

- Надо откупаться, - сказали родовичи старшинам.

И те безоговорочно отдали в рабство своих младших дочерей. Молча поклонились красны девицы родне, и ушли в рабство. В страну мертвых.

Ибо жизнь для них на этом закончилась.

Все это потом опишет в своей чудом дошедшей до нас книге, Велес, сын Веды.

А нам остается только удивляться, что были же среди предводителей наших предков такие. Те, кто сами отвечали за неудачу затеянных ими дел.

Жизнями и судьбами своими и своих родных.

Наверное, потому и пережили в итоге столько испытаний и добились стольких побед.

Теперь таких среди правителей нет.

И потому те, кто этих, теперешних, правителей почитает, сами станут жертвами.

Впрочем, так им и надо, баранам.

- Ну, как, пострелял, попугал врагов? – спросила Веда Сварога, когда тот прилетел с Велесом.

- Да, зря летал. Зря стрелял. Зря гром вызывал.

- Понял, наконец, что может спасти нас от этих полуденных захватчиков?

- Понял, понял. Надо нам свое оружие начать делать.

- Из чего?

- Что ты думаешь, я об этом голову не ломал?

- Ломал, но видно мало. Ты волхв и должен головой воевать, коли уж пришлось воевать.

Много мы, волхвы-ведуны можем. Многое. Но не все из нас станут Богами.

Богами станут только те, кто сами найдут ответ на вызов Судьбы. Сами придумают что-то новое. А не просто используют то, чему научились у старших. Это бремя настоящего волхва белого народа.

- Но почему ты думаешь, что я должен стать Богом?! Что я найду какие-то ответы, и чему-то научу кого-то?! Я простой волхв с Серой реки. И не прожив твоих лет, уже устал от бессмертия.

Тонкие пальцы Рыськи легли ему сзади на виски.

- Я сниму твою усталость, мой колдун. Я хочу, чтобы отец моего сына, белый волхв, был достоин участи Бога.