Поп и мулла

Однажды, в туманный день, когда хмурое небо низко нависло над землей, ехал по дороге на своей хромой лошади Уастырджи. Повстречался ему поп. Поздоровался с ним Уастырджи и спрашивает:

— Ты людей учишь вере, человек ты ученый, скажи, будет дождь или нет?

Поп взглянул на небо и ответил:

— Будет дождь.

— Ради бога, именем Христа, которому ты молишься, заклинаю тебя, скажи только правду, пойдет дождь или нет?

Поп снова обвел небо глазами и сказал:

— Быть дождю непременно!

— Ну, — сказал Уастырджи, — если только ты сказал неправду, обратись в осла! — И тотчас поп превратился в осла и трижды громко закричал по-ослиному. Взял Уастырджи хворостину и погнал его по дороге. Идет он, идет, а небо все хмурится. Вдруг показался вдали мулла.

— Доброго тебе пути, мулла!

— А тебе удачи в делах, путник!

— Сделай милость, эфенди[65], скажи, будет дождь или нет?

Мулла, не задумываясь, ответил:

— Быть дождю!

— Верой и имамом[66] тебя заклинаю, скажи наверняка, пойдет дождь или нет?

— Обязательно будет дождь.

— Ну, так, если произнес ты неправду, стань по моему велению ослицей!

И обратился тут мулла в ослицу. Погнал Уастырджи осла и ослицу перед собой, идет и видит — спускается с гор человек и несет под мышкой четыре кожаных мешка.

— Доброго пути тебе!

— Да завершатся и твои дела, солнце мое, успехом, — ответил горец.

— Скажи, добрый человек, как ты думаешь, быть дождю или нет?

— На это, солнце мое, я не могу тебе ответить. Бог не открыл мне своих помыслов!

— Вот ради этого самого бога и сделай одолжение, скажи мне, пойдет дождь или нет?

— Да будет моя душа принесена в жертву богу, но пути его неисповедимы, и мне ничего о них не ведомо. Могу сказать только, что и в солнечный день иной раз дождик закапает, а иногда и в дождливый день выглянет солнышко. Может статься, и сегодня пойдет дождик, а возможно и не будет его.

— А куда ты путь держишь?

— Спускаюсь вниз, на равнину, хочу раздобыть хлеба — настали для моей семьи голодные дни.

— А что это ты несешь под мышкой?

— Кожаные мешки.

— И что же ты пешком сможешь унести на себе?

— Если удастся, найму лошадей или, если найду — ослов, нет, так пойду пешком, понесу на себе столько, сколько спина вытянет.

— Послушай тогда меня: я отправляюсь в дальнюю дорогу, а эти ослы мне только помеха. Веди их к себе домой. Работай на них год и соседям не отказывай, если попросят. А как пройдет год, пригони их на это самое место.

Сказав это, Уастырджи насыпал в кожаные мешки бедняка по несколько зерен пшеницы, и сразу мешки заполнились зерном доверху. Затем он срезал в лесу две кривые палки, сделал из них седла для ослов, и бедняк навьючил на них мешки с пшеницей. Поблагодарил бедняк своего благодетеля, и каждый из них пошел своей дорогой. С песнями возвратился горец домой.

Стал он с того дня работать не покладая рук: днем не присядет, ночью спать не ляжет. К концу года за ослицей забегал красивый длиноухий осленок.

Через год, когда наступил назначенный срок, бедняк погнал ослов в условленное место.

— Здравствуй!

— Живи в довольстве!

— А кто это следом за ослами бежит?

— А это к ослам придача... ослица осленка принесла.

— Ну, раз так, поработай на них еще год, мне сейчас не до них.

Горец второй год поработал на ослах, а к этому времени за ними стала бегать маленькая ослица.

В назначенный день горец с ослами опять пошел на старое место. Увидел Уастырджи двух маленьких ослят и говорит ему:

— Две эти придачи к ослам возьми себе, ступай домой, выкорми ослят и работай на них себе на здоровье!

Затем погнал Уастырджи осла и ослицу по дороге. На рассвете он обратил осла снова в попа.

— Я узнал, что это был ты, Уастырджи, по пусть не простит тебе этого бог — досталось моей бедной спине от этого «хаххон дзигло»!

Проехав немного дальше, Уастырджи обратил ослицу в того, кем она была раньше. Мулла тут и сказал ему:

— Я сразу тебя узнал, красноглазый Уастырджи! Но пусть бог не сочтет тебе это за праведное дело! Тяжело пришлось моим бокам у этого «хаххон дзигло»...

Оглянулись поп и мулла, а Уастырджи исчез...