На смену разлагавшемуся цеховому ремеслу выдвигались капиталистические мануфактуры.

Мануфактуры Хондсхота в конце XV в. производили 15-20 тыс. куатов саржи, а в 1563 г.-уже 97795 кусков. Население города к 60-м годам XVI в достигло 20 тыс— человек. В окрестностях Ауденара ковроткачи-надомники, попавшие в кабалу к скупщикам-мануфактуристам, составляли к 1540 г. 12-14 тыс. человек. Общий объем промышленного и ремесленного производства Нидерландов в 1570 г. оценивался примерно в 50 млн. гульденов.

Антверпен крупнейший порт Нидерландов превратился в центр складывавшегося мирового капиталистического рынка. Валовой объем нидерландского экспорта к 1560 г. составлял около 16 млн., а импорта – около 20-22 млн. гульденов в год. В гаванях Антверпена порой скапливалось свыше 2 тыс. судов одновременно. На Товарнофондовые биржи ежедневно сходились тысячи купцов, финансистов и менял разных национальностей: в городе размещались также конторы всех крупных банкирских домов Европы – Фуггеров, Вельзеров, Шетцев, Гримальди, де Гарои др. В Антверпен не только стекались товары, произведенные мануфактурами и ремесленниками Фландрии и Брабанта, здесь в мануфактурах— отделывали английские сукна, вырабатывали стеклянные изделия, мыло, печатали книги и т. д.

Изменения коснулись и сферы поземельных отношений. Феодальное дворянство Фландрии и Брабанта, не умевшее приспосабливаться к новым экономическим условиям, беднело, запутывалось в долгах— а— его земли постепенно переходили в руки ростовщиков, бюргеров, монастырей. Последние овладели во Фландрии почти половиной, всех земель. Феодальные отношения разлагались. Большинство крестьян— Фландрии и Брабанта были уже лично свободными арендаторами земли феодального типа, внося ренту деньгами и натурой, согласно условиям договоров. повинности. становились редкостью.

Различные категории крестьян хозяйствовали по-разному, фермеры и богатые крестьяне нанимали батраков, совершенствовали агро-— технику, внедряли плодосменный севооборот, доходные" технические культуры, стойловый откорм цену с присущей ей дороговизной на сельскохозяйственные продукты. Фермерам и богатым крестьянам, производившим их в большем количестве.

Что касается горожан – патрициата— бюргеров, то. они обычно сдавали свои земли в аренду типа испольщины, а то и сохраняли феодальные формы эксплуатации селившихся на их земле людей.

Таким образом, в деревнях Фландрии и Брабанта буржуазные веяния с большим трудом пробивали себе путь.

В Голландии и Зеландии также были заметны большие экономические сдвиги. Цеховые отрасли ремесла, особенно сукноделие, переживали тяжелые времена. В крупнейшем сукнодельческом центре Голландии – Лейдене – объем годовой продукции упал с 24017 полукусков сукна в 1530 г. до 5035 в 1563 г. В то же время в крупных ремеслах – в льноткачестве, судостроении возникали различные формы мануфактур. Такие же формы складывались" в " пивоварении, в производстве " Кирпича, извести, рыболовстве и мореходстве. На лов сельди во время путины выходили одновременно сотни рыбачьих судов – бойсов. Доход северных провинций отлова сельди и других сортов рыбы в 60-х годах XVI в. оценивался примерно в 6-7 млн. гульденов против 400 тыс., приходившихся на долю Фландрии. В это время Голландия располагала примерно 800 судами грузоподъёмностью от 200 до 700 тонн и еще большим числом мелких судов. Количество матросов и портового народа исчислялось десятками тысяч.

Росла торговля северных провинций, сосредоточенная в таких городах, как Амстердам, Энкхеизен (Голландия), Мидделбюрх, Флиссинген (Зеландия), Девентер, Кампен (Оверэйссел), и других, торговавших главным образом с ганзейскими городами, Англией, Русским государством. Вывозили сыр, масло, скот, рыбу, сукна; ввозили хлеб, лён, лес, железо, вина. Амстердамские купцы вели также значительную посредническую торговлю и фрахтовые операции.

Аграрный строй провинций отличался определенным своеобразием. Феодальные отношения не получили такой завершенной формы, как во фландриии и Брабанте; в нижних провинциях, кроме того находилась значительная прослойка свободного крестьянства— а в верхней Голландии большая часть крестьян была прикреплена к домену и пользовалась многими льготами по сравнению с дворянскими крестьянами— Особыми привилегиями обладали и крестьяне Кенланта, где они в своей массе были свободными арендаторами, либо наследственными держателями земли; последние составляли зажиточную верхушку узурпировавшую общинные земли. Дворяне владели примерно половиной лучших земель Фриландии, дворянам принадлежало лишь около 10% земель, а монастырям до 40%. Крестьянское землевладение и товарное производство в этих провинциях держались прочно, а в землевладении преобладало.

В большинстве северных провинций большое значение имели гидротехнические плотины, шлюзы, дамбы, без которых было невозможно не только земледелие, но и проживание в этих низменных районах. Строительство и уход за дамбами требовали большого числа наемной рабочей силы, материалов, расходов, которые покрывались взимавшимся сбором с крестьян – особым «дамбовым налогом». Очень больших расходов требовало и осушение залитых водой земель – польдеров. { В Нидерландах сложилась техника этих работ. Повышенные затраты окупались лишь при условии возделывания доходных технических, садово-огородных и высокоурожайных культур или ведения интенсивного мясо-молочного животноводства. Поэтому на вновь осушенных богатых землях складывались фермерские. хозяйства. Специализация целых дистриктов на возделывании отдельных культур или на отраслевом животноводстве привела к складыванию районов земледелия, возникновению и здесь фермерских хозяйств.

Многие села стали промышленными (ловля рыбы, торфодобыча, прядение шерсти). Значительная часть населения их была потребителем хлеба, который привозился из Прибалтики. Дворянство в Голландии и Фрисландии не пользовалось особенным влиянием. Как правило, дворяне не вели собственного хозяйства. В XVI в. их материальное положение сильно пошатнулось. Несколько сильнее позиции дворянского землевладения были в Зеландии, аграрный строй которой был близок к фландрскому. Зато Гелдерн и Оверэйссел, неразвитые аграрные провинции, оставались оплотом феодального дворянства—сохранившего и свое экономическое значение, и политический вес за счет жесткой феодальной эксплуатации крестьянства.

Сходное положение было и в окраинных провинциях юга и юговостока страны –Артуа, Эно, Люксембурге. Процесс первоначального накопления и эволюции аграрных отношений одерживал некоторые успехи и в них, но шел замедленно, и крестьянство здесь испытывало наибольшие тяготы.

Несмотря на внешнюю однородность экономического развития центральной и северной торгово-промышленных групп провинций, между ними и-мелись Капиталистические мануфактуры. Фландрия подавляющую часть своей продукции с Англией: их шерстоткачество развивалось на привозной из английской шерсти и преуспеяние в значительной степени зависело от того, как складывались у Нидерландов взаимоотношения с этими странами. В Торговле Антверпена большую роль играли иноземные купцы, тогда как местное купечество больше занималось обслуживанием торговли: транспорт, склады, маклерство и т. д. Сколько-нибудь значительным собственным флотом Антверпен не обладал. В крупных старых городах Фландрии и Брабанта средневековое бюргерство и цеховые корпорации, несмотря на их ослабление— занимали, еще достаточно прочные экономические и политические позиции. Гораздо влиятельнее, чем на Севере, особенно с учетом валлонских провинций (Эно, Артуа и др.), были здесь дворянство и духовенство.

Северная группа провинций тяготела не к Антверпену и Фландрии. Экономические связи с ними имели место, а к таким горо-. дам, как Амстердам, Энкхейзен, Флиссинген, Мидделбюрх, Девентер; их основные рынки сбыта и сырья находились в Прибалтике и были независимы от Испании. Кроме того, эти провинции располагали мощным морским флотом. Из 1400 нидерландских кораблей, Прошедших в 1500 г. пролив Зунд в Балтийском море, 1040 принадлежали голландцам. Внутренний рынок Голландии, Зеландии, Фрисландии был более емким и связанным как с внешней торговлей (хлеб, лес), так и с местным ремеслом и мануфактурами.