Характеристика приемов консультанта в директивной группе 7 страница

К. Это привело вас к нынешнему состоянию, когда вы...

С. Да, когда я принял решение прийти к вам. Как я уже говорил раньше, мне кажется, что усилия с моей стороны не были чистосердечными, иначе... иначе они бы сработа­ли, а то, что я делал, было просто данью незрелости (До этого он говорил о преобладании в себе невротических им­пульсов над здоровыми.). По­этому я думаю, что вы могли бы указать мне путь к истине, следуя которому я изменил бы себя.

К. Учитывая сказанное вами сегодня, можно считать, что ключ к истине, по крайней мере отчасти, лежит в яс­ном осознании выбора, который вы делаете. Я хочу ска­зать, совершенно очевидно, что сегодня вы намного четче определили контраст между движением вперед, которое включает ответственность и несет в себе как удовлетворен­ность, так и неудовлетворенность, и возвращением назад к более легкой возможности сосуществования со своими симптомами.

С. На последнем сеансе я понял, что наслаждаюсь невротическими симптомами больше, но при этом отношусь к ним хуже.

К. Да, это хороший способ...

С. Или, другими словами, я подозреваю, что сейчас на­чинаю в большей степени ценить самоуважение, иначе мне было бы все равно.

К. Да, верно. При нашей первой встрече вы описали си­туацию так, как вы ее тогда представляли, откуда же теперь могла взяться мотивация для изменения? Выходит, что в значительной мере она обуславливается тем, что вы более четко осознаете, какой из аспектов этой ситуации в целом хотели бы сохранить в качестве базового уровня.

С. Я изобрел утонченный философский метод самооб­мана, о котором, как мне кажется, следует упомянуть. Ко­нечно, я знаком с философской позицией, согласно кото­рой нет объективного критерия для измерения значимости тех или иных ценностей. Я знаю, что любая попытка опре­делить, чем один набор ценностей лучше другого, всегда имеет два варианта решения проблемы. Это либо логичес­кая тавтология, когда ты подбираешь для выражения одной и той же мысли разные слова: “Эти ценности лучше, пото­му-то и потому-то” — то есть они лучше просто оттого, что лучше; либо ты апеллируешь к некоему божественному предписанию: “Эти ценности лучше, потому что так пове­лел Господь”, или к определенному естественному стечению обстоятельств, которое с философской точки зрения совер­шенно бездоказательно. Поэтому, когда я ловлю себя на том, что пытаюсь оценить с интеллектуальной точки зрения близ­кие мне ценности и оправдать положительную роль, другая часть меня говорит: “Хорошо, но ты не можешь доказать, что эти ценности лучше”. У меня есть своего рода философ­ский фетиш, если бы я смог доказать... если бы была какая-то вселенская шкала, некий мировой абсолют, сравнимый лишь с безапелляционной верой в Бога, понимаете... тогда бы я нашел философские доказательства того, что один набор ценностей определенно лучше другого. Но я знаю, что, к сожалению, таких философских доказательств нет, по крайней мере я не сталкивался с ними. Мы никогда не смо­жем обосновать выбор ценностей, мы лишь вынуждены при­нимать их. Я думаю, как философ вы должны со мной со­гласиться.

К. Я не знаю, насколько это справедливо с философс­кой точки зрения, но могу согласиться с вами, что в ситуа­циях такого рода вряд ли существуют какие-то доказатель­ства, которые говорили бы в пользу одной системы ценнос­тей перед другой.

С. Не нужно взывать ко вселенной. Все это должно на­ходиться внутри нас.

К. Все опять сводится к голому “я”, не правда ли? Вот две главных дороги: какую ты предпочтешь? Необходимость выбора буквально обрушивается на человека, и, видимо, это совсем не философский выбор.

С. Да, другими словами, я не могу... я не могу вопрошать, обращаясь к небесам: “Скажи, какую из двух дорог ты одоб­ришь? ” Я не могу...

К. Вы можете, и другие люди могут, но все равно возни­кает сомнение, правильно ли на самом деле все разрешает­ся.

С. Да, я представляю, что человек, добившись каких-то изменений, часто думает, что сделал это ради Господа, хотя в действительности он сделал это для себя. Ну (задумчиво), тогда, видимо, мне нечего искать на небесах.

К. Да, это просто тот случай, когда все, что вам нужно, можно найти в себе самом.

С. Да, здесь вы правы. Мои философские рассуждения, направленные на поиск во вселенной какого-то оправдания выбора одной из двух жизненных линий, на самом деле ни к чему бы не привели.

К. М-м.

С. Я достаточно разумен, чтобы понять, что никогда не получу знака свыше, указывающего, какую тропу избрать.

И поэтому я оправдывал собственный недостаток мотива­ции отсутствием такого знака.

К. Нет никакой ошибки в вашем самоосмыслении, ког­да вы позволяете ему расшириться.

С. Да, я думаю, первоочередная задача — узнать себя.

К. Верно.

С. Поэтому сейчас я собираюсь работать. Не искать под­тверждения своим ценностям, а идти вперед и ориентиро­ваться на те, за которые мог бы себя уважать и одновремен­но получать от этого удовлетворение.

К. Те ценности, к которым вы стремитесь сильнее всего? Я думаю, что это реальная ситуация и люди выбирают раз­ные пути. Существует, как вы знаете, определенное удов­летворение, связанное с избеганием жизни и возведением для себя неких барьеров, которые позволяют не выходить наружу, сражаться и брать на себя какую-то ответственность и так далее. Некоторые люди выбирают такой путь. С дру­гой стороны, есть и другое удовлетворение, которое сопут­ствует более трудной дороге.

С. Я думаю, что мое отношение к религии не дает мне попасть в зависимость от каких-то божьих знаков. Когда я потерял веру в индивидуальную диету, то стал искать сигна­лы от самой природы и других подобных источников. Од­нако я должен учиться принимать свои ценности без под­тверждения их справедливости со стороны. В конце концов все это сведется к тому, чего я действительно хочу. (Пауза.) Я думаю, что битва близка.

К. Я тоже так думаю. Если быть совершенно искренним, я с вами абсолютно согласен.

С. Это не просто обывательский оптимизм и не пустые слова: “Ну, теперь я получил более совершенное представ­ление, и это даст свои плоды”.

К Нет.

С. Я думаю, что это не так.

К. Нет. Мне кажется... э-э, мне кажется, что, исходя из вашего опыта, становится ясно, что близится час, когда ре­шение будет принято.

Это хороший пример кооперации между консультан­том и консультируемым, который привел к очень глубо­кому инсайту. Первый ответ консультанта обнаружива­ет его понимание чувства, которое было выражено до этого, а также включает более четкую интерпретацию того факта, что клиент стоит перед выбором уже с уче­том полученных в ходе предыдущего обсуждения резуль­татов. Будучи принятым, мистер Брайен впоследствии приходит к очень важному осознанию, что большое удов­летворение он испытывает от своих невротических сим­птомов, но стыдится их и не уважает себя за это. Когда консультант повторяет замечание о том, что он столк­нулся с выбором, клиент формулирует следующую мысль: ничто не может подтвердить того, что дорога, которая поведет его к росту, лучше той, которая уводит его в невротические симптомы. Когда и это, в чем-то не совсем ясное и смутное ощущение понято и принято, клиент постепенно приходит к самому глубокому осмыс­лению происходящего, пониманию того, что, возмож­но, силы, заставляющие его сделать этот выбор, нахо­дятся где-то глубоко внутри, что в нем самом есть спо­собность и силы для роста и независимости.

Это именно тот способ реагирования со стороны кон­сультанта, который увеличивает глубину инсайта. Нет ни одной интерпретации, не принимаемой клиентом. Боль­шинство ответов консультанта просто подтверждают и усиливают те новые ощущения, которые возникают у кли­ента. Заметим, что, когда процесс продолжается, мы ви­дим, что достигнутый ранее инсайг незамедлительно про­дуцируется на новую ситуацию, как в случае, когда мис­тер Брайен столкнулся с тем фактом, что ожидание знака свыше было просто рационализацией, которая помогала ему избегать реального выбора. Также нужно отметить, что консультант не делает никаких попыток как-то оценить его выбор, но указывает, что существует удовлетворение, которое имеет место как при невротическом поведении и избегании трудностей, так и от ощущения себя более зре­лым человеком. Как было отмечено ранее, настоящая те­рапия опирается на существующую у каждого мотивацию, направленную в сторону достижения зрелости и нормы. Если эти импульсы сильны не настолько, чтобы осуще­ствить позитивный выбор, когда есть такая возможность, вряд ли можно надеяться на терапевтический успех.

Поскольку способы стимуляции инсайта — весьма тонкий материал и трудно провести линию между успеш­ной и неуспешной интерпретацией, мы хотим предложить еще один пример подобной процедуры. В этом примере консультант принимает поспешные решения, не дожида­ясь спонтанного проявления инсайта, и склоняется в сто­рону более прямой интерпретации. Поэтому общий итог менее удовлетворителен, и, несмотря на то, что в какой-то степени инсайт достигается, возникает, помимо прочего, вопрос о том, является ли он действительно искрен­ним и будет ли он развиваться дальше.

Пол, студент, отрывки из бесед с которым мы приво­дили ранее, часть второй беседы посвятил обсуждению того, что он унаследовал способности, ему ненужные — музыкальные и литературные, — и только несколько ка­честв, которые ему нравятся. Он ненавидит свои музы­кальные и литературные наклонности, потому что они связаны с эмоциями. В детстве над ним смеялись и изде­вались за эти “слюнтяйские” увлечения. Продолжение беседы (фонографическая запись с указанием номеров для удобства ссылок в ходе дальнейшего анализа):

1. К. Тебе кажется, что ты чувствовал бы себя гораздо сча­стливее, будь ты таким, как другие ребята, и не столь эмо­циональным?

2. С. Да, именно. Конечно, я бы хотел быть не... не ис­пытывать эти страхи. (Пауза.) Я бы хотел быть спокойным и здравомыслящим в любых ситуациях.

3. К. Вместо этого ты замечаешь, что ты являешься в той или иной степени эмоциональным человеком.

4. С. Я вспыхиваю и краснею. (Смех, после которого на­ступает пауза.)

5. К. Ты много думал об этом. Каков, по-твоему, должен быть идеальный человек?

6. С. Э-э, ну, например, ученые. Да, это те люди, которых я считаю идеальными, особенно физики, химики или инже­неры, те, кто — кто служит обществу, конструируя или созда­вая более удобные вещи. Мне нравится все современное.

7. К. Значит, это тот человек, который имеет дело только с предметным миром, а не с эмоциями.

8. С. Да, правильно, с чем-то осязаемым.

9. К. Поэтому ты реально хотел бы решить эту проблему, став совершенно другим человеком.

10. С. Да. Именно поэтому я учусь на инженера. У меня есть возможность, чтобы — ну, просто попробовать себя и посмотреть, имею ли я в действительности какие-то способ­ности в этом направлении. Они не такие уж и низкие, но мне не хватает кое-чего — некоторых базовых качеств, ко­торыми должен обладать хороший инженер; невозмутимость, целеустремленность, способность забывать о неко­торых произошедших вещах. Хороший инженер — не эмо­циональный человек, это самое страшное, что с ним может случиться... Слишком чувствительный человек не может стать хорошим инженером.

11. К. Ты пошел в инженеры отчасти потому, что рассчи­тывал, что это будет для тебя чертовски полезной дисципли­ной, да? Она поможет избавиться тебе от эмоциональности?

12. С. Верно.

13. К. Это было, наверное, больше, чем просто выраже­ние интереса к технике.

14. С. Да, эта причина действительно вначале примеши­валась к непосредственному интересу. Да, это было в неко­торой степени так, это правда. Во многом это было обус­ловлено именно тем, о чем я уже говорил, в значительной степени из-за этого.

15. К. Тебе не приходило в голову, что отчасти твоя беда в том, что сейчас ты не понимаешь, хочешь ли ты быть са­мим собой, настоящим. Возможно такое?

16. С. Э, что именно?

17. К. Ну, я просто поинтересовался. Ты стараешься быть совсем другим, да?

18. С. Да, потому что я не удовлетворен собой.

19. К. Ты считаешь свое “я”, такое, какое оно есть, недо­стойным?

20. С. Да, и пока вы не сможете изменить мое мнение об этом, я буду продолжать так думать.

21. К. (Смеясь.) Почему? Это звучит так, будто бы ты хочешь, чтобы кто-то изменил твое мнение об этом.

22. С. (Очень рассудительно.) Да, потому что я не знаю, как иначе это решить.

23. К. Иначе говоря, ты выдвинул достаточно жесткое требование для себя — попытаться стать невозмутимым ин­женером, без эмоций, в то время как на самом деле ты — совсем другой человек.

24. С. Точно! Да, это очень трудная задача. Я считаю ее невыполнимой, и мне ненавистна сама мысль о том, что она невыполнима.

25. К. И отчасти ты ненавидишь ее из-за того, что счита­ешь, будто цена за попытку изменения своего реального “я” слишком высока.

26. С. Да.

27. К. Что, например, хотело бы делать твое реальное “я”?

28. С. О, дайте подумать. Ну — э, я говорил вам, что меня интересует математика. Это — во-первых. Также мне инте­ресна антропология. В то же время мне нравится музыка и — ну, мне всегда нравилось писать, но больше это меня не вол­нует, но... я бы хотел... я думаю, у меня есть определенное литературное дарование, но опять же — я стыжусь этих сво­их способностей.

29. К. Тебе стыдно за них — за оба эти таланта, — и свой интерес к антропологии ты всегда использовал для доказа­тельства того, что ты далек от идеала.

30. С. (Смеясь.) Я поддался влиянию одного антрополо­га, Хугона. (Пауза.)

31. К. Да, я думаю, перед тобой очень сложная пробле­ма, люди в определенном возрасте часто сталкиваются с подобной проблемой: хотят ли они быть собой, пытаясь по­нять, кто они есть на самом деле, или они хотят стать други­ми. (Очень длинная пауза.)

32. С. Ну, я не позволял себе быть самим собой.

33. К. Да, я догадался об этом. Я бы сказал, эта мысль постоянно вертится у тебя в голове. На самом деле ты не хочешь быть собой.

34. С. Верно. (Пауза.)

35. К. Но все же ты еще недостаточно уверен, хочешь ли ты стать инженером.

36. С. Да, это... Нет, я не думаю, что смогу им стать, по­куда я остаюсь прежним. Я в тупике.

При рассмотрении приемов консультанта в приведен­ном выше отрывке можно заметить с самого начала, что здесь не было спонтанного инсайта — не было момента, когда Пол самостоятельно осознает, без всякой посторон­ней помощи, какие-то новые аспекты своего положения или может по-новому взглянуть на свою ситуацию. Лю­бые высказывания с его стороны, которые, по-видимому, включают инсайт, — просто принятие суждения консуль­танта (см., например, ответы Пола в пунктах 22, 24, 26). Мы могли бы четко классифицировать приемы консуль­танта по трем типам. Во-первых, имела место стимуляция инсайта теми вопросами, в которых была попытка, не всегда успешная, прояснить или отразить чувства, вы­раженные Полом (см. пункты 1, 3, 7, 19, 33, 35). В других примерах консультант предлагал Полу обратить внима­ние на те взаимосвязи, которые могли бы быть или суще­ствуют между эмоциями, выраженными Полом в разное время. Например, Пол упрекал себя за свою эмоциональ­ность и рисовал в качестве своего идеала ученого-физи­ка, который имеет дело с осязаемыми вещами. Консультант указывает на возможную взаимосвязь: “Поэтому ты реально хотел бы решить эту проблему, став совершенно другим человеком” (см. пункт 9. Другие примеры этого же приема см. в пунктах 11, 23, 25, 29, 31). Третий метод, использованный консультантом, — это предложение сво­ей интерпретации поведения Пола, которая основана на установках, еще не выраженных в беседе. Например, “Тебе не приходило в голову, что отчасти твоя беда в том, что ты сейчас не понимаешь, хочешь ли ты быть самим собой. Возможно ли это? ” Хотя, вероятно, подобное утвержде­ние — до некоторой степени точная интерпретация, но она опережает события. Она несет в себе определенный вид принятия, но сомнительно, чтобы подобное приня­тие было достаточно глубоким, и маловероятно, что оно сообщит некоторую динамику личностному изменению (см. также пункты 13 и 17 к этому же приему) (Четыре приведенных примера представляют собой некий конти­нуум способов интерпретации. В случае с Сэмом (глава 2) интерпрета­ция крайне прямолинейна, всецело сформулирована консультантом и встречает у клиента очевидное сопротивление. В случае с мистером Брайеном инсайт в большей степени имеет спонтанный характер, объяснения приводятся в минимальном объеме, а самоосмысление вполне искреннее. Случаи Пола и Барбары располагаются посереди­не — приемы в работе с Полом имеют некоторое сходство с теми, ко­торые использовались в случае с Сэмом, а подход консультанта в слу­чае с Барбарой ближе к методам, которые использовались в беседах с м-ром Брайеном.).

Использование методов, уточняющих взаимосвязи. Мы можем следующим образом обобщить принципы, лежа­щие в основе обсуждаемых нами методов. Инсайт и са­мопонимание наиболее эффективны, когда они возника­ют спонтанно. Если консультанту удалось создать для кли­ента атмосферу свободы, чтобы тот мог ясно взглянуть на себя и свои проблемы, наиболее ценный тип инсайта бу­дет развиваться по собственной инициативе клиента. Консультант может способствовать этому процессу, переформулируя уже достигнутый инсайт, уточняя новые аспекты понимания, которые возникли у клиента. Он может помочь ему обнаружить и осознать свои шансы, возможные направления действий, открывающиеся пе­ред ним. Консультант может, кроме того, указать клиенту на взаимосвязи или паттерны реакций, которые, очевид­но, вытекают из материала, полученного в ходе свобод­ного самовыражения в процессе обсуждения. В какой-то мере эти модели или взаимосвязи клиент принимает и накладывает на новую ситуацию — это, вне всякого со­мнения, является дополнительным элементом инсайта. Тем не менее консультант должен удерживать себя от лю­бых интерпретаций поведения или действий клиента, а также элементов, на которых они основаны; причем речь идет не о выраженных клиентом ощущениях, а о личной оценке консультантом ситуации. Такая интерпретация скорее всего встретит сопротивление и затормозит дос­тижение подлинного инсайта.

Вероятно, в приведенном выше рассуждении можно обнаружить существующие в нашем арсенале на сегод­няшний день познания в области технологий консульти­рования, направленного на достижение инсайта. Это оп­ределение должно подвергнуться тщательной оценке со стороны специалистов, которую они могли бы дать на базе собственных исследований развития более глубокого ин­сайта в реальных терапевтических ситуациях.

Ряд предостережений. Прежде чем перейти к следую­щей теме, видимо, стоит указать на ряд опасностей, знать которые особенно необходимо менее опытному специа­листу. Для ясности перечислим их по пунктам.

1. Если консультант чувствует неуверенность в себе, лучше избегать любых видов интерпретации.

2. В любой интерпретации лучше использовать терми­ны и образы самого клиента. Если Барбара рассматрива­ет свой конфликт через призму того, стричь ей волосы или не стричь, если Пол воспринимает свою проблему как конфликт между его эмоциональным “я” и его научными стремлениями, то консультант должен строить свою речь именно в этих понятиях. Принятие будет более полным и более искренним, если образы останутся теми же, кото­рыми оперирует клиент в процессе своих размышлений.

3. Всегда лучше иметь дело с установками, которые уже были выражены. Интерпретировать скрытые установки весьма опасно.

4. Нельзя ничего добиться, дискутируя по поводу той или иной интерпретации. Неприятие — значимый и важ­ный факт. Если интерпретация не принимается, она дол­жна быть отброшена.

5. Если был достигнут подлинный инсайт, клиент не­произвольно старается расширить границы своего внезап­ного осознания, охватывая новые сферы и области свое­го бытия. Если ничего подобного не происходит, консуль­тант может быть вполне уверен, что это он, а не клиент, достиг инсайта.

6. После того как клиент достиг некоторого нового, особенного, жизненно важного ощущения — инсайта — консультанту следует быть готовым к временному реци­диву. Осознание какого-либо своего недостатка или ин­фантильной природы своих реакций — болезненная про­цедура, даже если она была постепенной. Сделав этот шаг, клиент стремится не возвращаться и не прикасаться к это­му состоянию и, вероятнее всего, захочет вернуться к раз­говору, который является реминисценцией ранних бесед с ним, пересказывая снова свои проблемы, указывая на кажущуюся невозможность какого бы то ни было прогрес­са и демонстрируя некоторое разочарование. Крайне важ­но помнить консультанту, что следует просто признать отчаяние клиента и принять его негативные эмоции, не­жели пытаться вернуть его с помощью дискуссии обрат­но к тем новым отношениям, которые были достигнуты благодаря инсайгу. Если консультант проявит терпение и понимание, клиент вскоре продемонстрирует со всей оче­видностью, что это был всего лишь временный отказ от борьбы, связанный с ростом и движением к зрелости. Барбара, после того как достигла нескольких значительных инсайтов и осуществила ряд важных решений, свидетель­ствующих о прогрессе, снова начала жаловаться и на пя­той беседе впала в негативное состояние, сопровождаю­щееся жалобами. “Сказать по правде, я еще не чувствова­ла себя так хорошо, с тех пор как все это началось. Я чув­ствовала себя лучше всего в первую неделю, когда при­шла сюда. С прошлой субботы я ощущаю себя совсем не­счастной”. Эта беседа в целом была недостаточно продук­тивной и показала, что Барбара испытывает к себе жа­лость. Но на последующих сеансах она вновь пошла впе­ред. Такой тип прерывающихся продвижений в терапии встречается очень часто.

Что такое инсайт?

Теперь, проанализировав различные ситуации бесед, ще развитие инсайта очевидно, мы можем вновь вернуться к уточнению вопроса о том, что, собственно, означает данный термин. Многими авторами были использованы различные формулировки для определения инсайта. Ин­сайт означает реорганизацию поля восприятия. Он состо­ит в обнаружении новых взаимосвязей. Это интеграция накопленного опыта. Он означает переориентацию свое­го “я”. Все эти утверждения скорее всего являются истин­ными. Все они ясно подчеркивают тот факт, что инсайт, по существу, — это новый способ восприятия. Иначе го­воря, возникает несколько типов восприятия, которые и объединяются нами в понятие инсайта.

Восприятие взаимосвязей. Во-первых, здесь имеет ме­сто восприятие взаимосвязей между ранее известными фактами. Миссис Л., например, хорошо осознает ту борь­бу, которую она вела за то, чтобы добиться от Джима со­блюдения дисциплины. Она говорит о своих собственных враждебных чувствах по отношению к нему. В процессе обсуждения ситуации она начинает понимать, что маль­чик совершает множество поступков только ради того, чтобы добиться ее внимания. Затем приходит осознание элементов новых взаимоотношений: она сама способство­вала возникновению этой проблемы тем, что концентри­ровалась на его перевоспитании, исключая проявление какой бы то ни было привязанности или любви. Она при­шла к пониманию этих фактов уже на основе новых взаи­моотношений, новой схемы, нового гештальта.

Мы уже сталкивались с этим феноменом на интеллек­туальном и перцептивном уровнях. Он часто встречается при решении какой-либо неразрешимой задачи. Суще­ствует ряд различных элементов. Неожиданно они начи­нают восприниматься в новой взаимосвязи, которая и обеспечивает последующее решение. Иногда этот опыт называют “ага-переживание”, имея в виду неожиданную вспышку сознания, которая сопровождает этот процесс. Очевидно, что такой тип восприятия возможен в консуль­тировании и терапии только тогда, когда индивид свобо­ден от необходимости защищаться в процессе пережива­ния катарсиса. Именно в нем, исключительно в таком состоянии эмоциональной свободы реорганизация пер­цептивного поля может иметь место.

Почему же мы не можем сэкономить время, указав клиенту на эти новые взаимосвязи, вместо того чтобы ждать, когда он сам, самостоятельно, придет к этому? Опыт показывает, как было уже отмечено, что этот ин­теллектуальный подход не оправдан. Но почему он не оправдан? Простой ответ заключается в том, что необхо­димо как интеллектуальное, так и эмоциональное приня­тие. Что это означает, в частности, с психологической точ­ки зрения, до сих пор еще не совсем ясно. Мы, видимо, проводим параллель с интеллектуальной сферой. Обык­новенная фраза о том, что некое облако выглядит “как старичок с длинным носом” — это практически бессмыс­ленная фраза, и остается ею до тех пор, пока мы не смо­жем сами увидеть это облако таким. Мы не можем пере­дать наше восприятие даже в такой простой и конкретной ситуации, когда к такой передаче стремятся обе сто­роны — и клиент и консультант. Становится более понят­но, почему в плоскости эмоциональных установок, где новое восприятие несет с собой далеко нелестную инфор­мацию, где очень легко вызвать защитную реакцию, лю­бая попытка консультанта передать свое восприятие кли­енту — процесс весьма затруднительный. И тогда очевид­но, что спонтанное достижение этого нового восприя­тия, — видимо, самый кратчайший путь к инсайту. Тем не менее здесь остается множество нерешенных вопросов и крайне необходимы экспериментальные исследования изменений, происходящих в самовосприятии и в области эмоциональных установок.

Самопринятие. Вторым элементом в феномене инсайта является самопринятие, или, выражаясь языком перцеп­ции, восприятие всех побуждений с точки зрения их есте­ственных взаимосвязей. Принимающая атмосфера в ходе консультирования во многом облегчает для индивида при­знание всех своих установок и импульсов. Здесь не нужно, как обычно, отрицать те чувства и эмоции, которые являются социально неприемлемыми или которые не соответ­ствуют требованиям идеального “я”. Соответственно, Кора, например, может прийти к осознанию того, что у нее были некоторые сексуально окрашенные установки по отноше­нию к отчиму. Барбара может допустить, что она хотела быть общительной, а не высокомерной и прямолинейной, хотя эти побуждения вступали в противоречие с ее идеа­лом. Мистер Брайен смог прямо взглянуть на тот факт, что он получал удовлетворение от своего невротического стра­дания. Клиент может увидеть взаимосвязь между собствен­ным “я”, как он обычно его себе представлял, и этими ме­нее достойными, менее приемлемыми побуждениями. Та­ким образом, он способен добиться интеграции своего на­копленного опыта. Во многом он становится менее раско­лотой личностью, гораздо в большей степени функциони­рующей как единое целое, личностью, в которой каждое чувство, эмоция или действие имеют приемлемую связь с любым другим чувством или действием.

Элемент выбора. Существует еще один элемент, входя­щий в структуру инсайта. Он менее осознаваем. Подлин­ный инсайт включает позитивный выбор тех целей, ко­торые принесут наибольшее удовлетворение индивиду. Когда невротик ясно видит выбор между существующи­ми невротическими способами получения удовлетворен­ности и удовлетворением от более зрелого поведения, он стремится выбрать последнее. Когда миссис Л. четко представляет себе элементы удовлетворения, которые она испытывала, наказывая сына, и удовлетворение, которое она могла бы достичь в ходе более комфортных и нежных взаимоотношений, она предпочитает последнее. Когда Барбара воспринимает ясно обе стороны удовлетворения, которого она добивается, пытаясь стать похожей на муж­чину, и то удовлетворение, которое она могла бы иметь, приняв женскую роль, она выбирает второе. Терапия мо­жет только помочь индивиду найти для себя более силь­ное удовлетворение, выбрать то направление действий, которое впоследствии приведет к более значимому, ощу­тимому результату. Слишком часто консультант действу­ет так, будто он пытается заставить клиента отказаться от удовлетворения. Это в принципе невозможно, если не предлагается более существенного вознаграждения.

Это этап выбора, который был назван “созидающей волей”. Если кто-то полагает, что этот термин означает некоторую мистическую силу, привносимую в ситуацию, то отметим, что в нашем представлении о терапии нет ничего, что бы оправдывало подобное предположение. Если свести этот термин к тому понятию выбора, кото­рый всегда имеет место, когда индивид сталкивается с двумя или более способами удовлетворения своих потреб­ностей, то эта фраза обретает некоторый смысл.

Давайте поставим вопрос несколько иначе. Неприс­пособленный человек осуществляет некий тип поведенческого реагирования, приносящий ему удовлетворение, не полное удовлетворение и удовольствие, а некий тип вознаграждения, связанный с его основными потребнос­тями. Поскольку он несчастлив и находится под угрозой воздействия других людей или обстоятельств, он не мо­жет рассматривать ясно и объективно альтернативные варианты поведения, которые меньше могут предложить в плане непосредственного, но больше с точки зрения долгосрочного вознаграждения.

Именно тот факт, что терапевтическое взаимодей­ствие — раскрепощающее, лишенное угроз взаимоотноше­ние, — дает ему возможность рассматривать свои шансы с большей объективностью и выбрать те, которые несут с собой более глубокое удовлетворение. Здесь мы видим, что терапевт может действовать в союзе с мощными силами — биологическими и социальными, — направленными на рост и взросление — тому типу удовлетворения, который принесет более ценное вознаграждение. И этот процесс приносит большее вознаграждение, чем инфантилизм или избегание роста, и дает лечению надежду на успех.