Система управления, земельные отношения и налоговая политика

В трудах арабских историков IX — XII вв. достаточно яркое отражение получила военно-административная, земельная и налоговая политика арабов.

Арабы на завоеванных территориях в основном повторяли политику сасанидов и уделяли большое внимание привлечению на свою сторону населения завоеванных стран тем особой налоговой политики.

Как и сасаниды, арабы проводили колонизаторскую политику переселением тысяч семей на захваченные земли. И сасаниды, и арабы одинаково успешно практиковали раздачу земель в завоеванных странах своим воинам или же переселившимся семьям. Даже в налоговой политике арабы следовали сасанидам: они сохранили налоговую систему (взыскание поземельного и подушного налогов), которая существовала до них.

Хля управления обширной территорией и многочисленными покоренными народами Халифат создал систему эмиратов (наместничество). Кавказская Албания вместе с Арменией, восточной частью Малой Азии и Северной Месопотамией входила в третий эмират. Резиденцией этого эмирата вначале был г. Двин, а с 789 — г. Барда. Албания была разделена на несколько административных единиц: Арцах, Ширван, Хурсан, Миран, Дербент и другие [19].

Во главе эмирата стоял эмир (наместник), назначаемый халифом и обладающий всей полнотой гражданской и военной власти, Когда центральная власть в Халифате ослабевала, эмиры действовали как самостоятельные правители. Они управляли при помощи разветвленного чиновничьего аппарата. Сбором налогов ведал особый чиновник — амиль, судебные дела вершили казии.

По отношению к местным династиям пришлые власти " в общем держались единой политики: в подчиненных областях они ставили своих правителей, которые распоряжались военной властью и финансами, национальные династии в большинстве случаев удерживали за собой гражданскую власть" [18].

Отношение захватчиков к завоеванным территориям обуславливалось, в основном, особенностями захвата этих земель. Земли, захваченные посредством оружия, по усмотрению халифа, либо подлежали дележу среди воинов, либо становились государственным достоянием; земли, оставленные " неверующими" и перешедшие в собственность мусульман, переводились в неотчужденную государственную собственность или же становились вакуфными; земли, приобретенные вследствие капитуляции или посредством договора, сохранялись за прежними владетелями, но при обязательном условии уплаты поземельного налога — хараджа и подушной подати — джизья [8].

В раннем средневековье на Восточном Кавказе важное место занимала икта. В Халифате институт икта имел различные формы: икта в виде бенифиция, перешедшего впоследствии в систему наследственных ленов; икта как отчуждаемая земельная собственность; икта в форме откупов.

Арабские авторы зафиксировали факты заключения договоров предводителей арабских войск с местными правителями.

Во время первых арабских походов, возглавляемых Салманом б. Рабиа, " жители Байлакана вышли ему навстречу, прося гарантий безопасности (аман) и предложив им поселение мусульманского войска в городе и внесение податей (мал)" [7].

Другой арабский военачальник, ал-Джар-рах, заключил с жителями Хасина " перемирие на условиях выплаты ими контрибуции и получил с них требуемое; позже жители Торгу (Бар'уфа) также " запросили мира", и ал-Джаррах удовлетворил их просьбу" [23].

Изнурительные для экономики областей Восточного Кавказа договоры широко практиковались и при Марване. Жители Восточного Кавказа вынуждены были принять жесткие условия победителей. Правителю Серира Марван навязал договор с условием внесения 1500 гулямов и 500 невольниц со светлыми волосами, бровями и длинными ресницами, 10000 динаров и 500 мер провизии ежегодно, доставляемых в город ал-Баб [24].

Затем Марван заключил мир с жителями Тумана с условием доставки ежегодно в город ал-Баб 150 девушек и 50 юношей, 1000 голов скота и 1000 мер зерна [8].

Хамзин-шах также был вынужден заключить с Марваном мир с условием: предоставить ежегодно в г. ал-Баб 500 юношей и девушек и 500 мер провизии [8].

По данным ал-Балазури, малик Зирихгерана обязался доставить 50 юношей и 10 тыс. мер зерна. Правители Лакза, Табасарана и Ширвана должны были доставить в казну 20, 10 и 20 тыс. мер зерна соответственно [8].

" Эти охранные грамоты, навязанные в первые годы арабских завоеваний, — как отмечает профессор А.Шихсаидов, — не конкретизируют объем хараджа и джизьи местного населения, но определяют перечень повинностей, которые местное население должно выполнять в обмен на гарантию жизни, неприкосновенности имущества, религиозной общины и соблюдения обычаев при условии уплаты джизьи, обеспечения постоя арабских войск и выделения для них проводников" [8].

Известно, что гарантии безопасности жизни и собственности жителей при условии уплаты хараджа и джизьи обеспечивались для тех областей, которые подчинились арабской власти. Завоевание же области военным путем считалось добычей победителей [8]. Ибн Асам ал-Куфи показывает, что эти теоретические положения практически не всегда реализовывались. Заключение " мирных договоров" с жителями Албании, Серира, Гумика, Зирихгерана, Хамзина и многих других областей навели бы на мысль о добровольности этих дипломатических акций со стороны восточно-кавказских народов и их правителей. В действительности наблюдаем иную картину. Данные Ибн Асама ал-Куфи, как и сведения ал-Балазури Балами и других арабских авторов, показывают, что практика оказалась совершение другой, особенно на территории Восточного Кавказа. " Мирные договоры" с гарантией жизни, имущества и веротерпимости при внесении хараджа и джизьи заключались именно с теми местными жителями и государственными единицами, которые оказывали арабским властям ожесточенное в продолжительное сопротивление [6]. Более того, на жителей, которые оказывали сильное сопротивление, налагались более " гуманные налоги". В этом отношении особенно отличались царство Лакз, Ширван, Табасаран, с которых арабы не посмели взять позорного налога — живыми людьми.

В 738 г. Марван ибн Мухаммад, будучи в Дербенте, взимал ежегодно с различных областей Восточного Кавказа подати провизией. Все продовольствие собиралось в зернохранилище Дербента и по мере необходимости распределялось среди воинов, расквартированных в городе [8].

Представляют интерес слова малика Дербента, обращенные к Масламе: " К тебе собрались правители (малики) гор, которые приготовили тебе харадж" [5]. Для " защитников" границ ислама были, по всей вероятности, предназначены и налоги, которые через своих амилов наместник Иазид взыскивал с нефтяных и соляных промыслов в Ширване [5].

Иазид ибн Усайд показал, что многотысячным арабским колонистам в Дербенте давали " жалование, ранее установленное им Омейадами" [10]. Как утверждает профессор А.Шихсаидов, " вероятнее всего, в данном случае речь идет о распределении части налогов, взимаемых с местного населения, об икте в форме бенефиция, может быть, в качестве вакфа, которым наделялись " добровольцы" в таких пограничных областях как Дербент. Здесь мы имеем дело с условной формой земельной собственности (вернее, получения части земельной ренты) за несение военной службы. Ибн Асам указывает, что эта форма, практика такого рода " жалований" имеет в Дербенте свои традиции" [6].

Права арабского контингента, как правило, обговаривались, что нашло отражение и в литературе. Ат-Табари сообщает, что в 743 — 744 гг., " когда Марван послал Сабита вместе с Исхаком к жителям ал-Баба, он послал с ними к этим жителям письмо, в котором он извещал их о делах их пограничной области (вагр) и какое вознаграждение (плата) им положена для нужд их и их исламских центров" [8].

Вполне очевидно, что категория лиц, переведенная в сферу земледельческого труда, получила земельные участки, которые они обрабатывали. Как отмечает профессор А.Шихсаидов, " условия, при которых все реализовывалось, нам не совсем известны. Названные выше земли относились, очевидно, — пишет он, — к категориям государственных земель или же дийа, переданных посаженным на землю пленным на арендных началах" [6].

Имеется и другая категория земельной собственности — земельные участки, полученные на принципах условного держания военного лена) или же с правом собственности (мулк, аллод) [8].

Передача земель арабским переселенцам практиковалась и в других районах Халифата. Так, например, при Аббасидах земли, захваченные у некоторых восставших армянских феодалов, передавались арабским переселенцам. По мнению А.Тер-Гевондяна, эти армянские земли и владения " скорее были тем видом условного земледелия, которое называлось катиа [8]. Государство давало воинам небольшие наделы земли с живущими на ней держателями-крестьянами в пожизненное владение на условиях несения военной службы [8].

Иногда в качестве икта передавались целые города и области. В 831 г. халиф Мутаваккил закрепил за Мухаммадом ибн Халидом (Шайбан) Баб ал-Абваб с прилегающими областями в качестве икта [21]. Дочери халифа Джафара ибн Мансура в виде икта были пожалованы окрестности Марат и рыбная ловля на озере Урмия, а дочерям Халифа Харуна ар-Рашида — город Барсан с его округой. Наибольшего развития в Хали-фате икта достигла в X веке. На подвластных арабам территориях расширялись и неотчуждаемые земельные владения мусульманских религиозных учреждений — вакфы. Крестьяне, живущие на этих землях, находились в зависимости от высшего духовенства. Часть доходов с вакфа шла на -постройку мечетей и других религиозных учреждений. В результате захвата арабами земель сельских общин многие крестьяне Албании были вынуждены арендовать мелкие участки на самых кабальных условиях. Крестьяне, отдавая земледельцам большую часть полученного урожая, постоянно находились в нужде.

При Аббадах харадж взимался с земельной площади, независимо от размеров урожая, что было еще более обременительно для крестьян. Значительную долю налогов требовалось платить деньгами — серебром, хотя в Кавказской Албании господствовало в основном натуральное хозяйство. Чтобы внести их в казну, многие крестьяне и ремесленники вынуждены были распродавать свое имущество. Недоимщиков арабские чиновники подвергали истязаниям: мужчин обливали кипятком, летом подолгу держали под палящим солнцем, зимой — в ледяной воде, женщин и детей отдавали в рабство [11].

Непосильные налоги и повинности разоряли крестьян и ремесленников. Во многих местах страны люди покидали родные селения и города, чтобы спастись от преследований арабских властей.

В VII — VIII вв. в арабском обществе все еще сильны были рабовладельческие тенденции. Процесс феодализации шел замедленным темпом. Феодальные отношения в Аравии были развиты несравненно слабее, чем в Иране, Кавказской Албании, Средней Азии.

Арабы сохраняли на завоеванных ими землях существующую до их прихода систему феодальных отношений, вводя в нее еще и рабский труд. В результате этого в покоренных Халифатом странах наблюдалось укрепление рабовладельческого уклада, естественно, это было шагом назад в развитии производительных сил.

Во время непрерывных завоевательных походов арабы обращали в рабство большое количество пленных, а иногда даже население целых городов и сел. Кроме того, за неуплату дани и налогов арабские феодалы делали рабами тысячи людей. Рабский труд применялся в домашнем хозяйстве, ремесле, земледелии и скотоводстве.

Административная система при Халифате создавала условия для больших злоупотреблений со стороны должностных лиц, начиная от эмиров и кончая сборщиками налогов. Все они смотрели на вверенный им пост как на средство быстрого обогащения.

Как было сказано выше, в таких стратегических пунктах страны, как Дербент, Барда и другие, стояли арабские гарнизоны. Халифат использовал их для поддержания своего, господства в Албании и подавления возникавших народных восстаний.

Таким образом, главную свою опору на территории Албании завоеватели видели в арабской знати и вооруженных силах. Местная же знать была лишена ряда привилегий, она не допускалась к управлению и потеряла часть своих доходов. Это было одной из причин того, что многие из представителей знати активно участвовали в происходящих в стране восстаниях против Халифата.

Со временем местная знать стремилась породниться с арабскими правителями, положить начало рода, происходящего от знатного араба. Так возникали и развивались новые местные династии.

В местной хронике " История Абу-Муслима" описывается типичный пример образования правящей верхушки и династий не только в областях, но и в отдельных населенных пунктах. У упомянутого Абу-Муслима, араба по происхождению, было четверо сыновей: Рамазан, Ибрагим, Юсуф и Мухтар-Санджаб [6]. У последнего родилось семеро сыновей. После отбытия Абу-Муслима на свою родину, семеро его внуков обосновались в селении Усуг, что под Шах-ал-Бурзом (гора Шалбуз).

Здесь возник конфликт между прибывшими и жителями селения Микрах. Поэтому они из селения Усуг разошлись в другие селения, в которых доныне живут из поколения в поколение. Вот имена сыновей Мухтар-Санджаба, сына Абу-Муслима: Сайф-ад-Дин, Юсуф, Наср-ад-Дин, Джа-мал, Абдулла, Хамзат, Али-Бархут. После этого Мухтар-Санджаб построил в селении Сайф-ад-Дина мечеть и умер в этом селении. Юсуф обосновался в селении Куруш, Наср-ад-Дин и Рамазан в селениях Хина и Рутул, Мухаммад — в Шиназе, Джамал — в Яргуне, Абдулла — в Курахе, Хамзат — в Рича, Али-Бархут — в селении Мака.

У Юсуфа было четверо сыновей. Один из них жил в селении Штул, называемом Аиджалом, остальные в селении Курах…" [6].

Эти сведения красноречиво показывают, что правители не только областей, но и многих городов и сел имели арабское происхождение.

Лезгинские племена, расселенные в горных долинах вдоль рек, подвергались меньшему влиянию арабов, сохраняли в своем устройстве черты прежнего родоплеменного строя ввиду их относительной изолированности. Они подразделялись по магалам. г магал входило несколько сельских общин. В период господства арабов ими управлял наместник от имени халифа.

По мере ослабления власти арабских не местников все большее влияние в общественной жизни приобретала местная знать отдельные состоятельные общины — тухумы. По преданиям, из тухума Мирчиа: выбирался главный курахский ковха (старейшина), имевший большое влияние на окрестные сельские общины.

Дела, касающиеся общины, разбирались на общем сходе общинников. Дела же более важные, относящиеся к компетенции всех общин, обсуждались в магале на собрание выборных от общин. Магалы обладали значительной самостоятельностью. Для созыва магального собрания имелись установленные места. Например, курахцы собирались выше современного аула Курах на площади Яргъи Келядых (Высокая башня), картысцы, стальчелейцы и генджинцы — на горе Калак, кутурцы — у родника, в местности, носившей название Руат [14].

Рутульцы в раннее средневековье были объединены в один племенной союз под общим названием ванавац (жители верхней части реки). Главным занятием населения было отгонное овцеводство. Овец держали летом на склонах Кавказского хребта в верховье реки Самур, а зимой перегоняли ш южные склоны Кавказского хребта в нынешнем северном Азербайджане. Из населенных пунктов этого времени особе выделялись Рутул, Шиназ, Лучек. Шиназ славился своими оружейниками.

Первые письменые сведения об агульцах относятся к VII веку [14]. К этому времени они были организованы по сельским общинам. С IX века в Агуле распространяется ислам.

Цахурцы, как жители верховья Самура и северо-западных районов нынешнего Азербайджана, упоминаются в письменных источниках VII века под именем цахайцев [14]. В период Кавказской Албании цахурцы составляли один из крупных союзов племен, входящих в группу лезгиноязычных народов. Еще до нашествия арабов у цахур-цев наметились зачатки государственности в рамках Кавказской Албании. Арабы подвергли цахурские земли сильнейшему разгрому [14].

Одним из обширных и густонаселенных районов северной части Кавказской Албании издавна считается Табасаран. Население группировалось по магалам Керах, Хирах, Чуркул, Кухрик [14]. Во главе магалов стояли предводители союзов сельских общин, а для исправления духовных дел сюда во время владычества арабов был послан кадий.