Суфий и его осел на постоялом дворе

Однажды на некий постоялый двор въехал запоздалый путник на осле. Перед тем как пройти в общий зал, путник передал своего старого осла на попечение слуге.

Этот путник оказался суфием, и находясь в зале для гостей, он сразу же погрузился в созерцание, ибо созерцание — это основное состояние суфиев, и только созерцая созданный Господом мир, они обнаруживают Его знаки, которых нет даже в самых умных книгах.

Свое созерцание путник прервал только когда принесли блюдо с пловом, и, взяв себе немного пищи, суфий вспомнил о своем осле и, подозвав слугу, стал его учить, как с ним обращаться.

— Задай ему побольше ячменя, — сказал он слуге.

— Для меня это — привычное дело, — отвечал тот.

Но суфий, не обращая внимания на слова слуги, продолжал:

— Учти, что осел мой уже немолод, и поэтому его корм должен быть предварительно размочен и размолот. Заодно и разотри ему бока, онемевшие от тяжелого груза.

— Я с самого рождения нахожусь при постоялом дворе и с детских лет знаю, как угодить и приезжему, и его ослу, — сказал на это слуга.

Суфий опять не обратил внимания на его заявление и повел свою речь дальше:

— Не забудь также налить ему подогретой воды... Теряя терпение, слуга прервал путника:

— О суфий! Да будет тебе известно, что наш постоялый двор прославился самым внимательным отношением к путникам!

Суфий же, как ни в чем не бывало, закончил свои наставления:

— Очисти от камней его стойло и принеси ему песка, почисти осла скребницей, отпусти шлею и покрой его попоной!

Слуга, смирившись, выслушал путника до конца и уверил его, что он справится с этой ответственной задачей.

— Хоть вы и ученый, но я в таких делах умелей, — сказал он. — Немало я повидал ослов на своем веку и всех обслужил исправно. Позвольте же мне уйти, чтобы я мог заняться вашим ослом, которому я готов служить, как своей дорогой родне.

После этих слов слуга вежливо удалился, сразу же позабыв обо всех на свете ослах и конюшнях, и пошел разыскивать других слуг, чтобы вместе с ними посмеяться над поручениями занудного суфия.

Суфий же, поверив вранью слуги, в гостинице забылся тревожным и коротким сном. Ему снилось, что его осел стал хромать, потом что его задрали волки. От этих снов суфий стонал, просыпался и думал, не являются ли эти сны знаком, что слуга не выполнил его просьб и что его ослу сейчас плохо. И в то же время он не мог себе представить, что этот слуга или еще кто-нибудь может вот так, без всякого повода, причинить ему вред.

Тревога же суфия была, как оказалось, не напрасной: его осел действительно лежал некормленный у дороги, да и лежать ему было больно, потому что ему под брюхо сползло седло. Осел мечтал хоть о какой-нибудь еде, и даже солома в эту ночь показалась бы ему лакомством.

К утру пришел слуга и пинками в спину поставил бедного осла на ноги и поправил седло. Осел страдал и никому не мог рассказать о своих страданиях, и, не зная о том, что пришлось пережить животному, суфий вскоре продолжил свой путь. Но, пройдя не так уж много, осел под ним вдруг стал шататься и падать на колени.

Люди, помогавшие его поднять, подумали, что осел болен, и старались распознать его болезнь: один осматривал копыта, другой искал раны на теле, а третий вспомнил, как суфий в гостинице перед сном расхваливал своего осла, и спросил путника, как он может объяснить то, что происходит.

— Слуга оказался плутом, — сказал мудрый суфий. — И мой осел до самого рассвета оказался без человеческого ухода под сенью Господа, и, возможно, сейчас он падает на колени, чтобы сотворить молитву!

Видимо, не следует верить словам, плохо зная того, кто их произносит, ведь и дьяволу ничего не стоит сказать: «Велик Господь», ну а то, чем владеешь, лучше всего оберегать самому.