Возможности MMPI в культурологических исследованиях

Весьма грубый и упрощенный, а тем не менее очень интересный способ - сравнение средних. Поскольку вопросник MMPI переведен в настоящее время на много языков, тестирование по нему проводится в различных странах. По мере накопления материала, начинают вычислять средние для различных больших категорий населения и для всей национальной выборки в целом (не этнической, а в пределах данной страны или данного государства).

При этом, чем меньше модифицирован тест, тем легче сравнивать результаты. Но, с другой стороны, тем непонятнее для исследователя, как работают те или иные шкалы в условиях данной культуры. Однако какое-то приемлемое сочетание этих факторов можно найти.

Первая и основная проблема для культуролога - подбор шкал. Желательно выбрать такие, в которых сильнее всего отражается влияние культурных детерминант личности. В принципе все шкалы такую детерминанту в себе заключают: в психологических исследованиях невозможно чисто отделить психофизиологические факторы от социально-культурных; как правило, они замеряются все вместе в каждом личностном качестве. Тем не менее существуют шкалы, сильнее окрашенные социально или наоборот - психофизиологически. Например, шкалы клинической десятки и психосоматические несут в себе преобладающий элемент психофизиологии. Напротив, в таких шкалах, как " социальный статус", " уважение к власти", " социальная ответственность", культурная переменная очевидно является основной. Эти шкалы служат основным инструментом для культурологического исследования.

Оговорим, что одними такими шкалами все же не обойтись, так как для контроля необходимы и дополнительные данные - о состоянии индивида в данный момент и его актуальной ситуации (соматическое состояние, уровень тревожности, конфликт и др.).

Получается, что культуролог осуществляет процедуру как бы обратную той, какую проделывает психиатр в клиническом исследовании: тот контролирует картину болезни личностными и ситуационными элементами, а культуролог, наоборот, контролирует личностный профиль клиническими и психофизиологическими переменными, которые несут для него дополнительную информацию.

Когда отбор шкал сделан, расположение и блокировка их не представляют ничего принципиально трудного. Получение средних по этим шкалам и предварительный сбор данных - дело трудоемкое, но не головоломное: обработка материала сильно формализована и позволяет вводить еще большую формализацию. Существуют программы для машинной обработки больших массивов, в том числе и у нас.

Наибольшего искусства, по-видимому, требует интерпретация полученных отклонений. И начинается она с объяснения основополагающего факта: по отношению к чему получены отклонения, или, другими словами, что от чего отклоняется в данном случае.

Описываемая в нашей работе попытка относится к факту расхождения двух средних - американской, полученной на большой выборке американского населения, и другой, полученной на нашей выборке. Фактически та линия, которая получается проведением через американские средние, есть профиль, т. е. отклонение от некоторой вероятностно ожидаемой средней кривой. Следовательно, мы имеем здесь какое-то преодоление случайности в определенных направлениях. Отсюда можно говорить о выборе или о модели поведения. Наша выборка дает несколько иные средние, образующие другой профиль, который можно интерпретировать как другую модель поведения. Модель поведения, в свою очередь, предполагается обусловленной устойчивыми личностными качествами, которые приобрели такую распространенность в популяции в результате влияния определенной культуры.

Такое рассуждение как бы само напрашивается на возражение: слишком много допущений. Никаких нет доказательств, что сами отклонения обусловлены именно устойчивыми личностными качествами, а они, в свою очередь, есть результат воздействия культуры. Ведь очевидно, что, получая средние на большой совокупности населения данной страны, мы очерчиваем ими личность модальную, а не базовую, т. е. выбираем совокупности черт, распространенных в данном обществе в целом, а не относящихся к определенной культуре. В большом обществе, каковым являются США, миграционные процессы сильно работают на инкорпорацию в общий культурный контекст элементов самых разных общностей: негры, латиноамериканцы, европейские иммигранты, китайцы и другие меньшинства вносят свой вклад в этот контекст. Получаемые на таком массиве средние должны быть результатом взаимодействия разно- и противоположно направленных культурных влияний. И в этом смысле они случайны по отношению к каждой из этих составляющих.

Так можно предположить чисто теоретически. Однако у нас есть сам профиль, и мы можем просто посмотреть на эти отклонения и сделать вывод: действительно ли они похожи на случайные. Возьмем те шкалы, которые, по всей видимости, американцы предпочитают всем остальным: обычно средняя располагается где-то в пределах от 1/4 до 1/2 шкалы, ближе к 1/3 от нуля (другими словами, выбирается в среднем от одной трети до половины всех баллов). Но есть шкалы, по которым средняя лежит очень высоко. Например, шкала " социальной ответственности" (Re-r): общее число баллов - 20, средняя составляет для мужчин 13, 54, для женщин - 14, 5 баллов. И та же картина по шкале " установка на себя" (As): общее число баллов - 20, средняя для мужчин - 13, 5, для женщин - 13, 0. Аналогично по шкале " самодостаточность" (уверенность в себе, умение справляться своими силами с трудностями, склонность к независимости) (Sf): при общем числе баллов 34, средняя для мужчин - 22, 0, для женщин - 19, 5. По шкале " совесть" (Conscience): общее число баллов - 19, средняя для мужчин - 12, 98, для женщин - 13, 38. Наконец, " сила воли" (Es): при общем числе баллов 68, средняя для мужчин - 37, 0, для женщин - 35, 3; " упругость это" (ER-0) (способность возвращать себе хорошее расположение духа, умение не терять голову в трудных обстоятельствах, последовательность, упорность): общее число баллов - 108, средняя для мужчин - 80, 4, для женщин - 74, 5.

Как видим, здесь перед нами явно не случайный разброс личностных качеств. Опора на себя, уверенность в своих силах и одновременно уважение к закону и вера в его силу и действенность, интернализация основных моральных принципов и руководствование ими в жизни и деятельности (совесть) - все это основные характеристики протестантской этики, как ее описал Макс Вебер¹²³, только спроектированные внутрь личности и несколько секуляризованные. По-видимому, все-таки именно культура, принесенная в Америку первыми переселенцами-пуританами, до сих пор является организующей силой американского общества.

Что касается русской этнической культуры, то она еще ждет своего Макса Вебера, поэтому проследить, в каких точках она похожа на американскую, а в каких отклоняется от нее - уже само по себе информативно. Однако здесь меньше уверенности в том, что именно русский этнический элемент в данный момент является преобладающим в культуре нашего общества. Поэтому для такого исследования важно, чтобы выборка была не столько обширной, сколько культурно более или менее однородной, тогда мы сможем говорить не о модальной, т. е. социальной, а о базовой, т. е. культурной личности^*.

Та выборка, на которой получены описываемые здесь отклонения, составляет всего 130 человек (65 мужчин и 65 женщин), что крайне мало по сравнению с американскими тысячами (теперь уже должно быть десятками тысяч), использованными для получения их средних. Но она культурно очень однородна: для всех опрошенных русский язык является родным и фактически родной является русская классическая литература; все они включены в общение, в неформальные круги, в которых, как выше мы утверждали, распространены в сильной степени русские этнические " социальные архетипы".

Все это, конечно, не было бы оправданием, если бы средние, вычисленные на других совокупностях, не имели тенденции приближаться к средним, вычисленным на данных 130-ти лицах. В частности, в последнее время появились в обращении данные, полученные Л. Н. Собчик на летчиках. Здесь средние вычислены для 580 мужчин и 280 женщин. 53 шкалы у нас общих (из дополнительных), и по этим шкалам в целом профиль повторяется, тяготея только к более сдержанной линии. Основные отклонения остаются. По мере описания я буду приводить также и эти данные. В моем распоряжении имеются и некоторые средние по еще одной небольшой совокупности, примерно 150 человек, опрошенных на производственных предприятиях. Эта выборка, по-видимому, культурно более однородна, чем выборка Собчик, судя по территориальным параметрам опроса. На ней отклонения также сохраняются и даже более сильно выражены, чем у летчиков. В заключение автор может принести читателю свои уверения в том, что, по его глубокому убеждению, все описываемые отклонения будут и впредь сохраняться при опросах, проводимых в нашей стране, при условии, что в выборку будет попадать достаточно большое число носителей русской этнической культуры (независимо от генетического этнического происхождения этих носителей).

И еще одна оговорка, прежде чем перейти к непосредственному описанию. Необходимо помнить все время, что сравнение профиля, который в данной работе принимается как выражение этнической модели поведения, характерной для нашей культуры, производится не с какой-то абстрактной нормой, а с другим профилем, обусловленным другой культурой. Это сравнение приобретает огромный интерес, если принять в целом гипотезу, что та, другая, культура есть непосредственное развитие основных принципов, характерных для культуры, которую можно было бы назвать здесь, согласно нашей русской традиции, культурой западноевропейской (хотя реально такой культуры в природе не существует - она есть теоретическое отвлечение некоторых основополагающих характеристик ряда национальных культур, развивавшихся в тесном взаимодействии на протяжении сотен лет). Ее перенесли с собою английские переселенцы в Новый Свет и там, разумеется, несколько трансформировали. Эта трансформация, однако, не затронула изначальных принципов, на которых зиждется культура, - ее " социальных архетипов".

Сравнивая теперь свои архетипы с американскими по одним и тем же переменным, мы можем констатировать разницу между нашей этнической культурой и тем эталоном, который постоянно принимался нашей русской интеллигенцией за выражение более высокой ступени общечеловеческого развития, к которому мы с неизбежностью движемся, и если не можем его полностью достигнуть, то только в силу нашей извечной отсталости, дикости и неразвитости.

Расхождение в средних показывает, во-первых, огромную устойчивость наших этнических архетипов: несмотря на постоянное " отклонение" интеллигентской рефлексии силовыми линиями поля западноевропейской культуры, на уровне модели поведения та же интеллигенция (потому что выборка по преимуществу интеллигентская) реализует в полном объеме свои " социальные архетипы", а вовсе не западноевропейские.

Во-вторых, как мы попытаемся показать, по-видимому, и главные принципы, на которых основывается эта модель поведения, - другие. И в этом причина того, что несмотря на многовековые попытки " внедрения", на тесное общение и взаимовлияние, наша культура не влилась и не вливается органически в западноевропейскую, представляя собой как бы " особое мнение" по вопросу о человеке и его месте в мире. Поэтому все филиппики против русского этнического характера по поводу отсутствия в нем тех или иных черт, необходимых, с точки зрения западноевропейского идеала личности, и, напротив, наличия других, указанному идеалу прямо противоречащих, - не имеют никакого смысла до тех пор, пока не принимают во внимание того целого, которым данные черты (или их отсутствие) обусловлены:. Наша культура исходит из другого представления о мире и о месте человека в нем. И потому (а не по причине незнания, неумения или неразвитости) она задает другую модель поведения.

Хороша эта модель или плоха - другой вопрос. В ней, по-видимому, как и во всяком другом явлении, сложившемся естественноисторическим путем, есть масса несовершенств и несоответствий. Ее можно улучшать и трансформировать, но не способом искусственного и насильственного " притягивания" ее к чуждому, хотя, может быть, и прекрасному образцу, а приведением ее в соответствие с ее собственными основополагающими принципами. Это путь более сложный и длительный. Он требует внимания, исследования, кропотливой работы, он требует, наконец, своих идей и оригинальных решений. Путь простого заимствования извне " подходящих" для той или иной цели образцов поведения в принципе возможен, но в ограниченных пределах. Заимствованное необходимо упорядочивать и вводить в систему, в соответствии с принципами данной культуры. Только тогда заимствование плодотворно.

Хотим мы этого или нет, но исторически так сложилось, что предки наши имели, и нам завещали, несколько особое представление о мире. И этим обстоятельством мы как бы поставлены в необходимость исполнить в общечеловеческом хоре свою собственную партию.

Если признать, что человечество представляет из себя некоторое грандиозное и сложное единство, то каждая отдельная нация входит в его состав в качестве необходимой в этом целом составной части, без которой оно было бы неполно и в каком-то смысле ущербно. Каждая национальность, по мысли Бердяева, " есть та сложная иерархическая ступень, в которой наиболее сосредоточена острота исторической судьбы. В ней природная действительность переходит в действительность историческую" ¹²⁴. Каждый народ находит свой способ перехода от природной действительности в сферу истории, которую он стремится осуществлять своими силами и в соответствии со своими ценностями, в результате же " в положительное конкретное всеединство человечества входят все ступени бытия человека, вся полнота, в нем ничего не отменяется и не уничтожается" ¹²⁵. Человечество в таком понимании представляет собой " сложную иерархию национальностей" ¹²⁶, каждая из которых должна вносить свой оригинальный вклад, для того чтобы целое это было жизнеспособным и устойчивым, было богатым и сильным, чтобы оно действительно существовало как " некая личность в космической иерархии" ¹²⁷. Надо не только черпать из общечеловеческого наследства, но и трудиться, пополняя его, и не только в смысле предметно-техническом, но и в сфере смыслов и ценностей.

В настоящее время существует, однако, тенденция, свойственная не только нам, русским, но и многим другим народам: по возможности широко использовать достижения современной западноевропейской цивилизации. А это и есть именно тенденция к преобладанию заимствования над вкладом. И Талкотт Парсонс, по-видимому, в значительной степени прав, заявляя в своей книге " Общества": " До сих пор главные структурные особенности других современных обществ в основе своей имели диффузию, распространяющуюся от этой исходной точки^*1, хотя часто они вносили много важных структурных новаций, которых не было в старых западноевропейских системах. Наиболее " развитыми" из этих [незападноевропейских] обществ являются Соединенные Штаты и Советский Союз, европейское происхождение которых очевидно, а также Япония, модернизация которой совершенно явно была реакцией на воздействие европейско-американской системы, хотя могли иметь большое влияние и местные элементы" ¹²⁸.

Точка зрения Т. Парсонса заключается в том, что весь мир в настоящее время формируется за счет этой диффузии западноевропейской культуры, и оригинальные элементы культур, осуществляющих такое заимствование, должны отступить и перестроиться под воздействием массы вторгающихся извне новых составных частей. Если предположить этот процесс завершенным и весь мир - сформированным по этому единому (нужно признать, что весьма высокому) образцу, то для такой космической " личности" уже неприменим будет гордый бердяевский термин: " сложная иерархия национальностей", ибо тогда она будет состоять из совершенно одинаковых, взаимозаменимых составных частей, между которыми невозможно никакое органическое взаимодействие и которые не способны поддерживать никаких самоорганизующихся процессов, а в таком организме любое заболевание - смертельно.

Нет никакого резона принципиально сопротивляться всяким заимствованиям. Однако, для того чтобы заимствование приносило пользу, а также для того чтобы постоянно оставалось какое-то накопление, из которого можно продолжать заимствовать, чрезвычайно важно, чтобы народ ощутил свое место в этой общечеловеческой системе и почувствовал ответственность за себя и за нее. При этом нет никакой необходимости впадать в манию величия и превозносить свою культуру и историю, противопоставляя их всем другим. Ведь для этнической общности возможны не только эти две позиции: бездумного заимствования и подстраивания либо гордого превознесения себя как единственно " правильного" народа. Можно ведь просто воспринимать себя как общество, которое " является не привилегированной формой общества, а не более как одним из многих, следовавших друг за другом в течение тысячелетий. Неустойчивая совокупность этих обществ свидетельствует о том, что и в своем коллективном бытии человек должен познавать самого себя как " оно", прежде чем решаться претендовать на то, чтобы стать самим собой" ¹²⁹.

Этот мудрый призыв, обращенный к каждому народу: чтобы стать самим собой, познай прежде всего самого себя! - вновь переносит внимание к конкретной задаче, которую мы поставили себе в данной работе: получить некоторое знание о самих себе и о своей культуре посредством сопоставления рядов эмпирических данных и их интерпретации.

^* Различие базовой и модальной личности дается на с. 26-27 данной работы.

^*1 Здесь имеются в виду общества Западной Европы, которые рассматриваются Т. Парсонсом как " развивающиеся на средневековой основе, которая возникла после распада западной Римской империи".