Примечания 5 страница. В правящих кругах России не было единого подхода к по­литике в отношении местного населения

В правящих кругах России не было единого подхода к по­литике в отношении местного населения. Главнокомандующий Кавказской армией князь А. И. Барятинский писал в начале 60-х годов: " Единственным средством прочного утверждения на­шего в Закубанском крае признано водворение казаков на пе­редовых линиях, чтобы постепенно стеснять горцев и лишать их средств к жизни. Нет причины щадить те племена, которые остаются враждебными, государственная необходимость требу­ет отнятия у них земель" ¹⁰⁴. Результатом такой политики стало насильственное переселение в Турцию около 100 тысяч запад­ных черкесов. Впрочем, справедливости ради следует подчерк­нуть, что на освободившиеся земли переселялись не только ка­заки и крестьяне из российской глубинки, но и покидавшие Турцию из-за этнических преследований греки и армяне.

Иную позицию в отношении горцев отстаивал видный го­сударственный деятель России периода либеральных реформ 60-70-х гг. XIX в. Д. А. Милютин. Он рекомендовал проводить на Кавказе более гибкую политику. " Чтоб горцы терпеливо не­сли иго русского владычества, одно необходимое условие то, чтобы они были убеждены в неприкосновенности их религии, обычаев и образа жизни... Мы должны всеми силами стараться согласовать наше владычество с интересами самих горцев как материальными, так и нравственными" ¹⁰⁵.

Сегодня трудно понять и объяснить позицию самодержа­вия на Кавказе без характеристики его политики в отношении мусульманской веры. По мере присоединения к России восточ­ных и юго-восточных земель мусульманское население страны стало столь значительным, что отталкивать его гонением в от­ношении веры было недопустимым. Первоначальная тенден­ция к большей или меньшей аккультурации в форме обраще­ния в православие мусульман, составлявших до второй полови­ны XVIII в. основное национально-конфессиональное мень­шинство России, при Екатерине II была сменена политикой ве­ротерпимости. Речь шла о буквальном понимании этого термина — власть соглашалась терпеть в государстве неправославное на­селение, регламентируя его права, но сохраняя за православной церковью значение первенствующей. Уже на обсуждение Ко­миссии по составлению нового Уложения Екатерина II выне-

92-

четское духовенство (муллы) совершали богослужения, заведо­вали мечетями и школами при них, вели метрические книги. В духовенство принимались только российские подданные, вы­державшие испытание в порядке, указанном наместником. Во обще вся мусульманская духовная иерархия Кавказа находилась под контролем администрации¹⁰⁹.

Создание института губернских казиев и меджлисов при них имело целью не допустить чрезмерной централизации дел в суннитском и шиитском духовных управлениях, как это, по мнению власти, случилось в Оренбургском муфтиате. Высшему и среднему духовенству Закавказья от правительства было на­значено казенное содержание. Урегулировав правовое положе­ние закавказского духовенства, правительство затянуло с этим по отношению к бывшим высшим сословиям не только гор­ских народов, где только закончилась Кавказская война (на этом основании на северном Кавказе не было создано и духов­ного управления), но и в Закавказье. На решении этого вопро­са повлияла возобладавшая в российских правящих кругах точ­ка зрения, будто в мусульманских странах собственником зем­ли является государство, а все остальные — лишь пользователи ее. Согласно этой концепции высшие сословия бывших закав­казских ханств только управляли государственными землями, получая за это в свою пользу часть оброка. Хотя еще в 1843 г. Николай I объявил о признании за кавказскими мусульманами прав высших сословий в России, а в 1846 г. земли этих сосло­вий были признаны потомственной собственностью, зависи­мые от помещиков крестьяне считались все же государствен­ными поселянами. Нечеткость земельных прав, сложность оп­ределения статуса различных категорий высших сословий при­вели к тому, что они, в отличии от грузинских тавад и азнау-ров, так и не были приравнены к российскому дворянству, права которого каждый отдельный мусульманин мог получить по службе или по высочайшему соизволению.

Еще одним шагом в завоевании авторитета на Кавказе ста­ло введение особого суда, составленного из выборных предста­вителей горских народов, решающих дела " в духе народных воззрений" ¹¹⁰. В этом же направлении следует рассматривать все действия царской администрации в отношении племенного лидера горцев Северного Кавказа знаменитого имама Шамиля. Имам был перевезен в столицу Российской империи, где при­нят с большими почестями. Его ознакомили с достопримеча-

-95-

С присоединением мусульманских провинций Кавказ русское правительство предоставило мусульманскому духовен ству судебные права в гражданских делах, основанные на Кора не. " Такое влиятельное место, предоставленное духовенству возлагало на правительство обязанность дать оному такое ycт ройство, которое обеспечило бы как правильную организацию и отношения между собой разных степеней мусульманской ду ховной иерархии, так и нравственную состоятельность и благо надежность каждого из его членов". Между тем среди духовенст ва находились люди, которые поддерживали дух неповиновения

Уже со времен генерала А. П. Ермолова, командира Кавказ­ского корпуса и главнокомандующего в Грузии власти состав­ляли различные проекты устройства мусульманского духовенст­ва на Кавказе. Его реорганизация должна была:

- обеспечить за правительством средства надзора и кон-­
троля за действиями лиц, которых их религиозные убеждения
часто ставят во враждебные к нему отношения;

- противодействовать укреплению корпоративного духа в
среде сословия;

- воспрепятствовать проникновению духовных лиц из
Персии и Турции;

- ограничить по возможности круг влияния духовенства в
среде мусульманского населения, не посягая при этом на его
религиозные убеждения;

- поставить влиятельную часть духовенства в непосредст­-
венную зависимость от правительства, вернейшим способом к
чему служит связать его материальные интересы со служением
правительству;

- создать, насколько возможно, надзор за духовными учи­
лищами;

- выяснить духовное имущество, которое используется на
поддержку заграничного духовенства¹⁰⁷.

Стремясь разорвать связи закавказских мусульман с Пер­сией и Турцией, русская администрация ввела в 1886 г. отдель­но для суннитов и шиитов " правильную мусульманскую иерар­хию" ¹⁰⁸. Высшее духовенство составили шейх-уль-ислам, члены Духовного Правления, члены меджлисов и казии. Духовное правление во главе с шейх-уль-исламом располагалось в Тиф- лисе, в губерниях, где было много шиитов, создавались ме джлисы под председательством местного казия. Казии надзирали за мечетским духовенством и вели разбор брачных дел. Ме-

- 94 -

такогo расширения прав церкви, видя в нем угрозу создания " государства в государстве" и превращения Эчмиадзина в центр " не для действий наших на армян заграничных, но для дейст-вий сих последних на наших подданных" ¹¹⁴. В 1865 г. министр внутренних дел П. А. Валуев дезавуировал своих подчиненных и тоже заговорил о неосторожности шагов, которые способство­вали бы поддержанию " стремлений как заграничных, так отчас­ти и наших армян к восстановлению своей национальной авто­номии" ¹¹⁵. На этом повороте несомненно сказалось польское восстание.

Национальное движение турецких армян не могло не воз­действовать и на армян в России. В 1864 г. в Баку было создано Армянское человеколюбивое общество во имя св. Григория, занимавшееся и созданием школ. В конце 60-х гг. католикос Геворк положил начало открытию церковно-приходских школ на средства и в помещениях не только церкви, но и светских лиц. Программы этих школ постепенно стали расширяться за счет светских предметов. Армяно-грегорианские семинарии стали приближаться по характеру преподавани к гимназиям. При этом в семинариях, даже по признанию противников ар­мянской школы, было хорошо поставлено изучение русского языка. Деятельность армяно-грегорианской церкви по образо­ванию своего народа вызывало резкое недовольство Министер­ства народного просвещения, тем более, что после инструкции 29 октября 1871 г. только Армяно-грегорианские школы оста­лись вне хотя бы формального подчинения правительственно­му контролю.

С упразднением Кавказского наместничества¹¹⁶ " обрусе­ние туземцев, — как констатировали власти позднее, — было призвано первейшей задачей новой кавказской администрации, а школа лучшим тому орудием". В 1884 г. Особое совещание под председательством министра внутренних дел запретило су­ществование армянских церковно-приходских школ вне церк вей и монастырей и потребовало ввести в них преподавание Русского языка, истории и географии России на русском языке (изъяв из программ историю и географию Армении)¹¹⁷. В связи с отказом армянского духовенства подчиниться, все церковно­приходские школы были закрыты и открыты вновь лишь по ходатайству католикоса Макария, русского подданного, утвер жденного Александром III в 1885 г., вопреки мнению большин-ства выборщиков, но продолжившего линию своих предшест-венников.

97-

тельностями Петербурга и пригорода. Он побывал в опере, ос­мотрел дворцы и промышленные предприятия, посетил Крон­штадт. В его честь была устроена иллюминация, которую, по словам современников, устраивали лишь в дни коронации. Ме­стом постоянного жительства Шамиля была определена Калуга, где ему предоставили двухэтажный особняк, в котором размес­тилось не только его семейство в 22 человека, но и прислуга. Шамилю был передан экипаж. Его годовое содержание за счет казны составляло 15 тыс. рублей (оклад министра). В 1866 году в день своего рождения Шамиль присягнул на верность России¹¹¹.

* * *

Крымская война дала начало новому этапу в армянской политике царизма. Стремясь воспрепятствовать разыгрыванию Россией " армянской карты" на Ближнем Востоке, турецкое правительство заигрывало с армянским духовенством, передав ему ряд функций гражданского управления, предоставив армя­нам свободу печатания книг и преподавания на родном языке, но добиваясь выхода турецких армян из под духовной власти Эчмиадзинского католикоса. Чтобы предотвратить такое разви­тие событий, по предложению Наместника на Кавказе князя А. Л. Барятинского в 1858 г. турецким армянам впервые было разрешено принять участие в выборах католикоса. Поскольку число голосов зависило от числа существующих епархий, это обеспечило турецко-армянское большинство и католикосом был единогласно избран турецкий подданный Матеос¹¹². Ту­рецкое правительство ответило статутом 1863 г., провозгласив­шим константинопольского армяно-грегорианского патриарха " главой армянской нации" и создавшим при патриархе общее национальное собрание армян. Фактически речь шла об опре деленной форме национально-культурной автономии. Сложив шаяся ситуация усилила позиции Эчмиадзинских католикосов в их борьбе за расширение своих прав. Кавказские власти от­реагировали на это попыткой заставить Матеоса уйти на покой. В бюрократических кругах возникли разногласия, в ходе кото- рых МИД и Департамент духовных дел иностранных исповеда- ний МВД отстаивали линию на удовлетворение пожеланий при пересмотре Положения 1836 г., поскольку иначе Эчмиадзи лишится влияния за пределами страны и престол католиков " возникнет на мусульманской земле к торжеству противников России" ¹¹³. Наместничество с самого начала выступало против

-96-

Новым фактором в национальной политике в конце XIX в. стала русская крестьянская колонизация окраин. После Кав­казской войны и массового исхода горских народов в Турцию (а затем нового переселения абхазов после русско-турецкой войны) черноморское побережье опустело. Стремясь заселить его людьми, способными вести хозяйство в этих условиях, пра­вительство допустило на побережье армян и греков из Турции. Из Грузии началось стихийное переселение мингрелов в Абха­зию. В 1896 — 1897 гг. было решено, что впредь следует сосре­доточить усилия на создании на побережье " ядра русских лю­дей", которые служили бы проводниками русского влияния на местное население. Эти усилия вылились в раздачу лучших зе­мель в качестве " культурных участков" петербургской высшей бюрократии. Создание крестьянских хозяйств практически не велось. В 1903 г. начальник Переселенческого управления А. В. Кривошеин писал, что на широкую колонизацию побере­жья рассчитывать и не приходится, ибо русские крестьяне не скоро сумеют достигнуть того уровня, на котором вели хозяй­ство черкесы¹²².

Закавказье долгое время служило местом ссылки русских сектантов. Лишь 15 апреля 1899 г. было разрешено доброволь­ное переселение крестьян¹²³, затрудненное на практике суще­ствовавшими в то время ограничениями выхода крестьян из Европейской России и отсутствием в Закавказье действительно свободных казенных земель, годных для переселенцев. Поэтому в 1896-1897 гг. МВД перевело вопрос в политическую плос­кость, подчеркивая важность " с точки зрения общих интересов государства" ¹²⁴ увеличить в крае коренное русское население, которое одно способно содействовать развитию этой окраины направлении культурного сближения с остальными частями империи". Именно ему следовало отдать " излишние земли", находящиеся в пользовании местных крестьян¹²⁵. Речь шла прежде всего о зимних пастбищах скотоводов-мусульман, рас сматривавшихся властями как кочевники. При этом Главнона- чальствующий на Кавказе Голицын требовал от своих подчи- ненных выделять участки под переселение " независимо от со ображений о поземельном устройстве туземных закавказских поселян" и не считаться с " вредными традициями кочевого на-ления" ¹²⁶. Хотя на практике до 1905 г. в Закавказье пересели-лосьь всего несколько тысяч крестьян, власти, по данным реви-зии сенатора А. М. Кузминского, ради их устройства сгоняли

-99-

Особое совещание по армянским делам в 1891 г. констати ровало, что у правительства нет способов " обратить католикоса в послушное орудие наших политических целей" и рекомендо вало предпринимать впредь репрессии против армянских ду ховных лиц, уклоняющихся от исполнения требований прави тельства или вредных для государственного и общественного порядка.

В 1895 г. Главноначальствующий на Кавказе С. А. Шереме тев предложил изъять народное образование сельского насел ния из рук армянского духовенства и " не делать вообще никаких уступок патриарху в школьном вопросе" ¹¹⁹, а если это окажется недостаточным — отобрать у армянской церкви недви жимые имущества. Предложения Шереметева были одобрены Николаем II. В 1897 — 1898 гг. принимаются законы о передаче начальных церковно-приходских училищ под контроль Ми нистерства народного просвещения, но духовенство оказало со противление, доказывая, что школы являются церковным иму ществом, выиграв несколько судебных процессов по этому по воду. Тогда новый Главноначальствующий на Кавказе князь Г. С. Голицын предложил провести в жизнь идею передачи цер­ковных имуществ в казну. Несмотря на возражения большин- ства министров, в частности Витте, предсказывавшего, что " осуществление настоящего проекта неизбежно должно бы бы­ло глубоко потрясти все армянское население Кавказа и вы звать глухое и упорное массовое недовольство, могущее раньше или позже повести к весьма нежелательным последствиям", Николай II 12 июня 1903 г. утвердил закон¹²⁰.

Проведение закона в жизнь, сопровождавшееся примене­нием вооруженной силы и кровопролитием, вызвало массовое сопротивление армянского народа. Возникшее в 70-е гг. XIX в. движение за автономную Армению в Турции, в 90-е гг. начало распространяться и в Восточной Армении, первоначально ис­пользуя ее как тыл для действий в Турции, но по мере усиле­ния антиармянской политики властей активизируясь и в Ро сии. В сопротивление конфискации церковных имуществ в Ар мении повсеместно включилось и духовенство, также оказав шееся связанным с дашнакским движением. По позднейшим признаниям охранки, в 1903 — 1905 гг. практически все армяне сочувствовали дашнакам, а внутри их постепенно набирало си лу левое крыло, принявшее в конечном итоге эссеровскую платформу¹²¹.

-98-

местных жителей с давно занимаемых ими земель. Под лозун-гом сохранения " в будущем места для прочного водворения русских людей" ¹²⁷ Голицын добился принятия указа 29 мая 1898 г., запрещавшего приобретение в Закавказье иностранца-ми земли вне городов, кроме как для устройства заводов и гор нозаводских предприятий (эту оговорку с трудом вырвал Вит те)¹²⁸, закон 15 апреля 1899 г. разрешал переселение на Кавказ только лицам русского происхождения и православного веро­исповедания. Голицын также принял меры для ограничения переселения на Кавказ выходцев из соседних стран. Дело в том, что с начала 90-х гг. " явно обнаружилось со стороны ту­рецкого правительства вполне определенное желание вытес­нить из Турции в наши пределы все армянское население, а через это перенести к нам центр тяжести армянского вопроса" По ходатайству Голицына Комитет министров 26 марта 1898 г установил годичный срок возвращения армян-беженцев в Тур­цию, но турецкое правительство тут же попросило приостано­вить высылку, ссылаясь на трудности устройства беженцев в места их прежнего жительства. Николай II приказал прекра­тить высылку армян, а судьба 26 тысяч беженцев, много лет на­ходившихся в неопределенном положении, была поручена Го­лицыну высочайшим повелением 1 февраля 1901 г.

Голицын решил, что их можно оставить там, где они при­жились, но запретил им даже и по принятии русского поддан­ства селиться в Кубанской области, Черноморской губернии и приморских районах Кутаисской губернии, так как иначе " при­шлось бы оставить мысль о прочном занятии этих окраин рус­скими переселенцами и о водворении здесь русского землевла­дения" ¹²⁹. В 1900 г. Голицын предложил размещать переселен­цев на землях, конфискуемых у армянской церкви, считая же­лательным привлечение русских " в край с сплошным армян­ским и вообще инородческим населением".

Противоречивая политика самодержавия на Кавказе не могла не вызвать недовольства не только крестьян и рабочих, но и представителей имущих слоев населения.

Требования нереволюционных кругов Грузии, Армении и Азербайджана были в общем сходны. В петиции кавказских му сульман, представленной в Комитет министров в начале 1905 г., говорилось о необходимости уравнения в правах с остальным населением России, свободе образования и печати на родном языке, введении земского самоуправления, ликвидации остат

ков крепостной зависимости крестьянства, выборности духо­венства и возвращении церковных имуществ (вакуфов).

Мусульмане также жаловались на то, что в кавказскую ад-министрацию " назначаются лица, совершенно недостойные по своим умственным, образовательным и нравственным качест­вам к административной деятельности. Это люди, большей ча­стью выгнанные со службы из других ведомств. Чиновники эти по незнанию местного языка, быта и нравов совершенно не удовлетворяют своему назначению и в своей деятельности ру­ководятся не законами государства, а соображениями своего бюрократического начальства". В документе делался вывод о том, что " сейчас кавказские мусульмане — элемент самый бес­правный, доведенный существующими узаконениями, а более всего административными усмотрениями бюрократии до поло­жения народа чуть ли не низшей расы, с правами которой обыкновенно не принято считаться" ¹³⁰.

О введении земских органов, ликвидации остатков крепо­стного права, свободе родного языка, ликвидации ограничений в правах государственной службы на родине, восстановлении афтокефалии грузинской церкви, говорилось в одновременной петиции представителей грузинского народа. Эти же требова­ния, с большим акцентом на церковные дела (в частности — выборность духовенства, возвращение церковных имуществ), но и с развернутой формулировкой общегражданской програм­мы содержались в петициях грузинского духовенства, в том числе в записке съезда 28-31 мая 1905 г. В обстановке кресть­янских волнений грузинское духовенство пыталось перехватить лидерство в общенациональном движении. С марта 1905 г. начинает принимать организованные формы движение афтокефа-листов, возглавленное епископами всех четырех грузинских епархий.

Ближайшим требованием армянского движения было воз­вращение имущества армяно-грегорианской церкви. Летом 1906 г. быстро левевший " Дашнакцутюн" на общеармянском съезде, созванном католикосом, выступил уже против духовенства, до­биваясь передачи всех дел, касающихся церкви и школы, в ру-ки выборных от населения и раздачи монастырских земель крестьянам. Фактически и в Грузии, и в Армении вопрос о не-зависимости церкви был синонимом борьбы за национально-культурную автономию. Грузинское духовенство возбудило во-прос и о территориальной автономии. Для армянского движе-

имеется приемлемого, и этим обессилить революцию". Первы­ми шагами Воронцова-Дашкова были получение согласия Ни­колая II на отмену закона 1903 г. о конфискации имущества армянской церкви (причем он торопил с этим актом, чтобы не давать оснований для мнения, " что реформы принимаются лишь под давлением беспорядков")¹³² и на удаление ненавист- ного грузинам экзарха Алексия.

Уже в июне 1905 г. Воронцов-Дашков провел в Тифлисе совещание с участием представителей общественных и сослов­ных учреждений, на котором высказался за введение земства в Закавказье. В сентябре-октябре он выступил против намерения петербургских властей не применять Положение о выборах в Государственную думу на Кавказе до его умиротворения, под-кркнув, что это вызовет лишь недовольство " благоразумных элементов". При этом, однако, он предлагал понизить квартир ный избирательный ценз, чтобы дать право голоса большему числу русских чиновников. В ряде ситуаций Воронцов-Дашков не ограничивался опорой на " благоразумные элементы". Так в ноябре 1905 г. во время очередных армяно-азербайджанских столкновений в Баку он принял предложение рабочих демокра­тов, которые два дня сдерживали столкновения, пока Ворон­цов-Дашков не подтянул войска. Надеясь этим успокоить раз­витие событий, он также назначил кутаисским губернатором известного агронома В. А. Старосельского, близкого к социал-демократам, но расчеты, связанные с этим назначением, оказа­лись ошибочными. В то же время Воронцов-Дашков постоянно использовал войска для подавления революционных выступле­ний и в чисто полицейских целях, протестовал против умень­шения численности войск в Закавказье, добивался увеличения численности полиции и жандармерии. Главной целью и кара­тельных действий, и мер по привлечению умеренных элемен­тов был подрыв влияния партии " Дашнакцутюн", которую Во-ронцов-Дашков считал " опаснее всех других организаций".

Подавив революционные выступления, Воронцов-Дашков представил в 1907 г. всеподданейшею записку с программой Управления Кавказским краем, выделив в качестве главных на­правлений необходимой деятельности прекращение зависимых отношений крестьян, предоставление права собственности всем землевладельцам, реформу местного управления и само-управления, включая создание земских учреждений, развитие начального образования на родном языке, русскую колониза-

- 103-

ния территориальная автономия была на этом этапе важнее в Турции, но в случае ее достижения такое же требование было бы выдвинуто и в России. Кроме того национально-культурная автономия была важна для сохранения связи с армянской диас­порой во внутренних губерниях.

В Азербайджане сначала сохранялась внешняя лояльность режиму, но с 1906 г. некоторые политические группы стали да же прибегать к тактике террора. Азербайджанское националь ное движение было тесно связано с общемусульманским и, как уже отмечалось, добивалось особого представительного органа всех исламских народов Кавказа.

В условиях начинавшейся революции Николай II решил восстановить на Кавказе наместничество и назначил наместником бывшего министра императорского двора и уделов гр. И. И. Ворон­цова-Дашкова, принадлежащего к числу сторонников гибкой национальной политики.

В сложном переплетении национального и общереволю­ционного движения на Кавказе, Воронцов-Дашков сразу пред­ложил Николаю II политику, которая, подавляя деятельность " крайних элементов и анархистов", делала бы ставку на " массу благомыслящего населения", отделяя " мирных националистов от революционеров-террористов". Граф считал, что " та или дру­гая политика может иметь объектом своим лишь массу благо­мыслящего населения; что же касается крайних элементов и анархистов, то конечно ни одно правительство в мире не удов­летворит их разрушительным началам, но благожелательное от­ношение правительства к нуждам и правильным запросам на­родной массы придаст этой массе громадную силу к самозащи­те против анархии". В здоровой среде и " вредоносные бациллы безвредны". В основу своей деятельности Воронцов-Дашков положил совсем иные принципы, чем те, которых придержива­лась столичная администрация.

Для программы " успокоения" Кавказа наместник выдви­нул принцип одинаковой близости правительству всех народ­ностей Кавказа, свободу вероисповеданий и покровительство духовной иерархии. " Туземное происхождение само по себе ни в коем случае не может служить препятствием к успешному прохождению государственной и общественной службы", считал он¹³¹. Директор канцелярии наместника Н.Л.Петерсон игравший видную роль в кавказской политике, писал о необхо- димости " взять из революционной программы все, что в ней

- 102 -

" пока на Кавказе такого аграрного движения, как в России, не существует, и крестьянские волнения могут быть умерены, ес­ли не совсем предупреждены прекращением обязательных от­ношений к помещикам. Необходимо сделать это скорее, чтобы вырвать у пропаганды опасный на окраине мотив, что русская власть заботится только о высшем классе инородцев" ¹³⁶.

Однако медлительность бюрократической машины цариз­ма привела к тому, что закон об обязательном выкупе кресть­янских повинностей был издан только 20 декабря 1912 г. Со­противление грузинских помещиков наделению землей хизан вообще, а хизан-осетин в особенности, помешало разрешению этой проблемы. Точно так же не получил законодательного ре­шения вопрос о земельном устройстве горцев Северного Кав­каза и крестьян Азербайджана и Армении, живших на землях, которые казна считала своей собственностью. При обсуждении вопроса в Совете Министров представитель наместника напом­нил, что при присоединении Кавказа его народам было обеща­но сохранить право собственности на находящиеся в их владе­нии земли, причем горцы считают землю своей и совершают сделки купли-продажи. Но большинство министров отвергло ссылки на данные обещания, преследовавшие " главным обра­зом политические цели". Они утверждали, что, поскольку, рус­ские казенные крестьяне платили выкупные платежи, следует взыскать их и с горских народов, которые " только весьма не­давно вошли в состав мирного населения империи" ¹³⁷.

Свои коррективы внес Воронцов-Дашков и в политику русской колонизации Кавказа. Он в целом разделял основную линию этой политики — увеличение численности русского крестьянского населения как опоры имперского влияния в крае¹³⁸, считал необходимым создание русских поселков в по­лосе закавказских железных дорог, особенно при железнодо­рожных станциях. Но он постоянно подчеркивал, что при огра­ниченности площади свободных земель и при важности проч­ного заселения выделяемых участков русскими, Кавказ нельзя рассматривать как территорию, используемую для решения за­дач земельной реформы во внутренних губерниях России. Он настаивал, что для колонизации на Кавказе нужны крестьяне, уже привыкшие к его сельскохозяйственным условиям, и счи тал наиболее подходящим контингентом " иногородних", ско пившихся в казачьих районах Северного Кавказа.

Наместник также намеревался предоставить участки " пре имущественно тем из предприимчивых сельских хозяев, кои по

- 105-

цию. " Однако обстоятельства переживаемого нами времени буждали меня, — замечал наместник, — разрабатывая посте пенно на месте намеченные мною реформы, не торопиться с их проведением через наши молодые законодательные учреж­дения... не успевшие еще установить определенных взглядов на многие стороны государственной жизни, важные для надлежа щего устроения Кавказа". Несмотря на это обстоятельство, он делал такой оптимистический вывод: " В настоящее время Кавказ находится накануне прочного успокоения... Ныне на всем про­странстве края не имеется ни одной сколько-нибудь значитель­ной революционной организации из числа тех, которые ко вре­мени моего приезда довели его до анархического состояния" ¹³³.

Освобождение крестьян от крепостной зависимости было проведено в Закавказье в 1864-1873 гг. на условиях, более тяже­лых для крестьян, чем во внутренних губерниях. По реформе в грузинских землях мелкопоместным дворянам, имевшим в Тифлисской губернии не более 60 дес. земли, разрешалось ос тавить себе половину, даже если крестьяне при этом не получа ли полного надела. Имевшие менее 30 десятин могли не только не наделять крестьян, но и отобрать у них сады и усадьбы.