Ценитель

Кому-нибудь могло бы показаться, что это обычное утро мира и достатка в обширном обеденном зале герцога Сальера, чертоге, где его светлость несомненно проводил много времени. Квартет музыкантов наяривал в дальнем углу прелестную мелодию и каждый лучился улыбкой, словно исполнение серенад для обречённых в окружённом врагами дворце - предел их желаний. Длинный стол ломился от изысканных яств: рыба и раки, слойки и сдоба, мясо и сыр, леденцы, фрукты и фруктовые леденцы уложены на золотые блюда аккуратно, как медали на генеральской груди. Всю еду не съели бы и двадцать, а их обедало лишь трое и двоим из них не хотелось есть.

Монза хорошо не выглядела. Обе губы рассечены, лицо, в центре мертвенно-бледное, раздулось с боков, сверкали розовые кровоподтёки, белки глаз покраснели от кровавых прожилок, пальцы тряслись. Коску нервировало смотреть на неё, но, полагал он, могло быть намного хуже. Впрочем, для их северного друга утешение слабое. Наёмник готов был поклясться, что всю ночь сквозь стены слышал его стенания.

Он потянулся вилкой, намереваясь наколоть колбаску. Хорошо прожаренное мясо покрывали чёрные полоски от решётки. В его сознании всплыл образ хорошо прожаренного, в чёрную полоску лица Трясучки и он, прочистив горло, взамен подцепил сваренное вкрутую яйцо. И уже почти донеся до своей тарелки, обнаружил его сходство с глазным яблоком. Под аккомпанемент тошнотного урчания, резко стряхнул яйцо с вилки обратно на блюдо и удовольствовался чаем, представляя про себя, что тот крепко разбавлен бренди.

Герцог Сальер был занят воспоминаниями о былой славе, как часто склонны поступать люди, когда их слава оказывается далеко позади. Одно из любимых времяпрепровождений Коски - и если оно хоть отчасти так же скучно, как вещал герцог, то он принимает решение с этим завязывать.

-...Ах, ну и банкеты я закатывал в этом зале! Великие мужи и дамы наслаждались моим гостеприимством за этим столом! Рогонт, Кантайн, Соториус. Коли уж на то пошло - сам Орсо. Уже тогда я ни в жизнь не доверял этому хорьколицему обманщику.

- Великосветский танец Стирийской власти, - произнёс Коска. - Партнёры не остаются вместе надолго.

- Что поделать - политика. - Жировая складка на подбородке Сальера слегка сдвинулась, когда он пожал плечами. - Прилив и отлив. Вчерашний герой, завтрашний злодей. Вчерашний победитель... - Он нахмурился над опустевшей тарелкой. – Боюсь, вы двое последние из моих именитых гостей, и, если изволите меня простить, далеки от звёздного часа своей жизни. Тем не менее! Какие гости придут, таких и надо принимать, и стараться выжать из них как можно больше радости!

Коска выдавил вымученную улыбку. Монза не утруждалась даже этим. - Нет настроения подурачиться? По вашим кислым мордам иной бы подумал, что мой город горит! За столом от нас проку всё равно уже не будет. Клянусь, я съел вдвое больше вас обоих вместе взятых. - Коска прикинул, что герцог уж точно весит побольше, чем вдвое от них обоих вместе взятых. Сальер потянулся к бокалу какой-то белой жидкости и поднёс его к губам.

- А что это вы пьёте?

- Козье молоко. Немного кисловато, зато чудесно помогает пищеварению. Идёмте, друзья - и, конечно же, враги, ведь никто так не ценен могучему мужу, как добрый враг - зову вас прогуляться. - Он обильно кряхтя выбрался из кресла, отставил бокал и живо повёл их по изразцовому полу, покачивая пухлой рукой в такт музыке. - Как ваш спутник, северянин?

- Страшно мучается, - прошептала Монза, на вид сама терпящая нечто подобное.

- Н-да, н-да, страшное дело. Куда деваться - война, война. Капитан Лангриер сообщила - вас было семеро. С нами блондинка с детским личиком и твой человек, молчаливый, тот, кто принёс талинскую форму и на рассвете умудрился пересчитать все вещи в моей кладовой. Однако не требуется обладать его сверхъестественными способностями, чтобы заметить, что двое из вашей шайки до сих пор... на свободе.

- Наши отравитель да мастер заплечных дел, - ответил Коска. - Очень жаль, ведь так трудно отыскать опытных специалистов.

- Занятный у вас коллектив.

- Для суровой работы и коллектив требуется суровый. Сейчас, полагаю, они уже за пределами Виссерина. - Если у них хоть чуть-чуть работает соображалка, они уже на полпути к пределам Стирии и кто такой Коска, чтобы их винить?

- Бросили, хе-хе? - Сальер хрюкнул. - Знакомое чувство. Альянты бросили меня, моих солдат, мой народ. Я в смятеньи. Единственное оставшееся мне утешение - моя живопись. Толстый палец показал в глубину арки - массивные двери раскрыты настеж и льётся солнечный свет. Намётанным глазом Коска заметил глубокий паз в камне. В широкой щели на потолке поблёскивал металлический край. Опускная решётка - или он ничего не смыслит. - Ваша коллекция надёжно защищена.

- Естественно. Она самая драгоценная в Стирии, создавалась долгие годы. Её открыл мой прадед. Сальер ввёл их в обширное помещение. Полоска вышитой золотом ковровой дорожки указывала путь к центру. Разноцветный мрамор переливался в лучах солнца сквозь большие окна. Нависающие громадные полотна маслом длинной чередой сгрудились на противоположной стене, сверкали позолоченные рамы.

- Этот зал, как вы уже поняли, посвящён мастерам Срединных земель. - Сальер оглядел пространство. Там был угрюмо взиравший портрет лысого Цоллера. Цикл королей Союза - Гарод, Арнольт, Казимир и прочие. Иной мог бы решить, что они срут золотом - до того самодовольным был их вид. Сальер выдержал паузу у монументального полотна посвящённого смерти Иувина. Мелкая, истекающая кровью фигурка терялась среди безмерной необъятности лесов, в низко нависшем небе ярко сверкала молния. Что за кисть! Что за цвета! А, Коска?

- Поразительно. - Хотя его глаза не сумели бы отличить эту мазню от других.

- В углублённом созерцании этих работ я проводил дни своей радости. Разгадывая скрытые смыслы в замыслах мастеров. - Коска со значением глянул на Монзу. Побольше времени в углублённом созерцании карты боевых действий и поменьше мёртвых художников, и, возможно, Стирия не оказалась бы в теперешней неприятной ситуации.

- Скульптуры из Старой Империи, - промурлыкал герцог когда они сквозь широкий проём прошли во вторую галерею, с рядами древних изваяний по обеим сторонам. - Вы бы не поверили стоимости их пересылки из Хальциса. - Герои, императоры, боги. Потерянные носы, потерянные руки, сколы и трещины на туловищах придавали им смущённо-озадаченный вид. Забытые победители десятивековой давности докатились до недоумённых инвалидов. Где это я? И, помилосердствуйте, где же мои руки?

- Я всё гадал, как мне быть, - неожиданно сказал Сальер, - и прислушался бы к вашему мнению, генерал Муркатто. Вы известны как в Стирии, так и за её пределами вашей безжалостностью, непреклонностью и прямотой характера. Решительность никогда не была моей выдающейся чертой. Мне трудно определить надлежащий порядок действий, ибо я слишком сильно переживаю о потерях. В тоске заглядываю в двери, что вскоре закроются, и не вижу возможностей, ожидающих за той, что я должен открыть.

- Для солдата это слабость, - сказала Монза.

- Я знаю. Должно быть, я слабый человек и плохой солдат. Я уповал на добрые намерения, откровенные речи и праведные цели, и кажется, теперь мне и моему народу придётся за это заплатить. - Либо за свою алчность, за предательства и неисчислимые подстрекательства к войне. Сальер рассматривал изваяние мускулистого лодочника. Наверное, это смерть шестом заталкивала души в ад. - Я бы мог бежать из города, во тьме, на шлюпке. Спуститься по реке и уплыть, и ввериться милости моего союзника, великого герцога Рогонта.

- Краткая передышка, - проворчала Монза. - Рогонт следующий.

- Верно. И бежать, человеку моих серьёзных габаритов? Ужасный позор. Наверно мне стоит сдаться вашему доброму другу генералу Ганмарку?

- Вы знаете, что будет дальше.

Мягкое лицо Сальера внезапно посуровело. - Надо думать Ганмарк не вчистую лишён милосердия, в отличие от некоторых других псов Орсо? - Затем он снова обмяк, лицо осело в жировые складки под подбородком. - Но соглашусь, вы правы. - Он со значением покосился вбок на статую, за последнюю пару веков, потерявшую голову. - Моя толстая башка на пике – лучшее, на что мне бы пришлось надеяться. Прямо как с добрым герцогом Кантайном и его сыновьями, да, Муркатто?

Та спокойно взглянула на него в ответ. - Прямо как с Кантайном и его сыновьями. - Головы на копьях, прикинул Коска, всё ещё в моде, как и раньше.

За угол, в очередной зал, ещё больше чем первый. Холсты заполонили стены. Сальер хлопнул в ладоши. - Здесь вывешены стирийцы! Величайшие наши соотечественники! После того как мы умрём и нас позабудут, ещё долго будет длиться их наследие. - Он остановился у сцены суетливой рыночной площади. – Не стоит ли мне поторговаться с Орсо? Купить его благосклонность, выдав ему смертельного врага? Подойдёт женщина, которая убила его старшего сына-наследника?

Монза не вздрогнула. Она никогда не была робкого десятка. - Желаю удачи!

- Ба. Удача оставила Виссерин. Орсо никогда бы не пошёл на сделку - даже если б я сумел отдать ему живого сына, а вы на славу постарались отсечь такую возможность. Нам остаётся только самоубийство. - Он жестом указал на огромное полотно в тёмной раме - полуголый солдат протягивает меч своему разгромленному генералу. Вероятно, ради свершения последнего жертвоприношения, которое требовала честь. Здесь честь имела человека. - Вонзить клинок могучий себе в нагую грудь, как поступали побеждённые герои прошлых лет!

На следующем холсте фигурировал глупо ухмыляющийся виноторговец, прислонившийся к бочке и поднимающий на свет бокал. О, глоток, глоток, глоток. - Либо яд? Смертельный порошок в вино? Скорпионов в простыни? В трусы гадюку? - Сальер рассмеялся им. - Нет? Повеситься? Я знаю, мужчины часто кончают, когда их вешают. - И он развёл руками от паха в наглядном показе, как будто они недопоняли, что он имел в виду.

- В любом случае, звучит поинтереснее яда. - Герцог вздохнул и мрачно уставился на картину с женщиной, застигнутой врасплох по время купания. - Ладно, не будем притворяться, будто у меня хватит храбрости на такой подвиг. Я про самоубийство, а не про кончание. С тем-то я покамест раз в день справляюсь, несмотря на мой размер. А ты всё ещё можешь, Коска?

- Ху-я-чу, как фон-тан, - подчёркнуто протяжно сообщил он, не желая быть превзойдённым в пошлости.

- Но как мне быть? - задумчиво произнёс Сальер. - Как мне...

Монза заступила ему дорогу. - Помогите мне убить Ганмарка. - Коска почувствовал, как ползут вверх его брови. Изодранная, избитая, вдобавок во время вражеского нашествия, она ждёт-недождётся снова пустить в дело нож. Нет слов - безжалостная, непреклонная и решительная. - И зачем мне в этом помогать?

- Потому что он придёт за вашей коллекцией.- Она всегда умела задеть человека за его самое слабое место. Коска часто наблюдал, как она такое проворачивает. В том числе и с ним. - Придёт и сложит в ящик ваши кувшины, ваши скульптуры и ваши картины, и развесит их в сортире Орсо. - Хороший ход, насчёт сортира. - Ганмарк ценитель искусства, как и вы.

- Этот хуесос из Союза со мной и рядом не стоял! - Злость внезапно окрасила красным шею Сальера сзади. - Обыкновенный вор и хвастун, пидор-дегенерат, сеет кровь по прекрасной стирийской земле, будто бы её грязь недостойна его сапог! Он может взять мою жизнь, но мои картины ему не достанутся! Я за это в ответе!

- Я разделю вашу ответственность, - прошептала Монза, пододвигаясь к герцогу. - Он придёт, когда падёт город. Вломится сюда, прибрать вашу коллекцию. Мы будем ждать, переодетые его солдатами. При его появлении, - она щёлкнула пальцами - мы опустим решётки и он наш! Ваш! Окажите содействие.

Но мгновение ушло. На Сальера вновь опустилась непробиваемая облицовка беззаботного равнодушия. - Вот эти два, пожалуй, мои любимые, - он указал небрежным жестом на два сочетающихся друг с другом холста. - Их положено вывешивать в паре. Патрео Гавра исследовал женщин. Свою мать и шлюху-фаворитку.

- Шлюхи с матерями, - глумливо усмехнулсь Монза. - В пизду этих художников. Мы говорим о Ганмарке. Поддержите меня!

Сальер устало выдохнул. - Ах, Монцкарро, Монцкарро. Если бы ты только обратилась за моей помощью пять лет назад, до Светлого Бора. До Каприла. Хотя бы прошлой весной, прежде чем насадила голову Кантайна на пику над его воротами. Вот тогда мы смогли бы творить добро, соединив силу наших ударов во имя свободы. Хотя бы...

- Простите, коль мои слова покажутся вам грубостью - меня всю ночь отбивали как кусок мяса. - На последнем слове голос Монзы слегка дрогнул. - Вы просили моё мнение. Вы проиграли, потому что слишком слабы, слишком мягки и слишком неповоротливы, а не из-за чрезмерной доброты. Вы вполне удачно сражались вместе с Орсо, когда разделяли с ним общие интересы, и вполне радостно улыбались, глядя на его методы решения проблем, пока они приносили вам больше земель. Когда вам было выгодно, ваши люди несли огонь, смерть и насилие. А вовсе не любовь и свободу. Крестьяне Пуранти дождались от вас руки помощи лишь в виде растёршего их в труху кулака. Раз вам так надо, играйте роль мученика, Сальер, только без меня. Мне и без того уже тошно.

Коска понял, что содрогается. Существует такая штука, как чересчур много правды, особенно для ушей сильных мира сего.

Глаза герцога сузились. - Грубостью? Если ты таким же тоном общалась с Орсо, не трудно догадаться, почему он вас сбросил с горы. Мне почти охота заиметь под рукой собственную пропасть. Скажи, раз уж пошла мода на искренность, что вы натворили, чтобы так разозлить Орсо? По-моему он любил тебя как родную дочь? Куда больше собственных детей, да и не то чтобы кто-нибудь из них троих - лиса, землеройка и мышь - заслуживал любви.

Дёрнулась её распухшая щека. - Я стала чересчур популярной среди его народа.

- Так. И?

- Он испугался, как бы я не захватила его трон.

- В самом деле? А ты, выходит, никогда не устремляла на него свой взор?

- Только чтобы удержать на нём герцога.

- Серьёзно? - Сальер ухмыльнулся Коске. – Навряд ли это было бы первым креслом, которое твои преданные и верные коготки выдрали из-под прежнего обладателя, не так ли?

- Я ничего не сделала! - гавкнула она. - Кроме того, что побеждала в битвах его врагов и творила из него величайшего человека Стирии. Ничего!

Герцог Виссеринский вздохнул. - У меня пухлое тело, Монцкарро, да вот голова ещё не опухла, но будь по-твоему. Ты воплощённая невинность. Несомненно, в Каприле ты не творила бойню, а раздавала пирожки. Храни свои тайны, раз так хочешь. Теперь они тебе, наверное, сильно пригодятся.

Коска сощурился от внезапно вспыхнувшего света, когда они, выйдя в распахнутые двери, прошли гулкой аркадой в девственный сад в самом сердце сальерских галерей. В прудиках по углам плескалась вода. Ласковый ветерок пригибал только что распустившиеся цветы, колыхал листву подстриженных кустов, срывал яркие лепестки с сульджукской вишни, наверняка выдранной из родной почвы и привезённой за море ради удовольствия герцога Виссеринского.

Надо всем высилось грандиозное изваяние, водружённое посередине выложенного булыжниками пространства, вдвое или больше превосходящее реальные размеры, высеченное из совершенно белого, почти полупрозрачного мрамора. Голый мужчина, гибок как танцор, мускулист как борец, одна рука вытянута, и кулак в прямом выпаде сжимает бронзовый меч, потемневший и окислившийся зелёными полосами. Как будто отдаёт могучей армии приказ о штурме обеденного зала. На нём был шлем, сдвинутый с макушки назад, идеальные черты лица выражали строгий хмурый взгляд командира.

- Воин, - прошептал Коска, когда на его глаза пала тень исполинского клинка, вдоль острого края которого, сияло, отражаясь, солнце.

- Да, работа Бонатина, величайшего из стирийских скульпторов, и, наверно его величайшее произведение, высеченное по канонам Новой Империи. Изначально она венчала ступени Дома Сената в Борлетте. Мой отец забрал её как репарацию после Летней Войны.

- Он затеял войну? - Рассечённая губа Монзы скривилась. - Ради неё?

- Небольшую. Но она этого достойна. Прекрасная, разве нет?

- Прекрасная, - солгал Коска. Для голодного - прекрасен хлеб. Для бездомного - прекрасна крыша. Для пьяницы - прекрасно вино. Только тем, кто больше ни в чём не нуждается, приспичит искать красоту в куске скалы.

- Я знаю, источником вдохновения был Столикус, отдающий приказ к знаменитой атаке в Битве при Дармиуме.

Монза вскинула бровь. - Ведёт в атаку, надо же. Можно предположить, что для такой работёнки он всё же надел бы хоть какие-нибудь штаны.

- Это называется правом художника, - ответил Сальер. - Вымысел о мечах и героях. Можно лепить, как захочется.

Коска помрачнел. - В самом деле? Мне всегда казалось, что человек выразит больше достойных внимания мыслей, если будет держаться поближе к правде...

Его оборвал топот спешащих каблуков, и в сад ворвался взволнованно выглядящий офицер, на лице следы пота, большое пятно чёрной грязи на левой стороне кителя. Он припал на одно колено среди булыжников, склоняя голову.

Сальер даже не взглянул на него. - Говори, если должен.

- Состоялся ещё один штурм.

- Прямо во время завтрака? - Герцог сморщился, положив руку себе на живот. - Этот ваш Ганмарк типичный уроженец Союза - соблюдает обеденный перерыв не больше тебя, Муркатто. Каковы итоги?

- Талинцы проломили вторую брешь, в направлении гавани. Мы оттеснили их назад, но с тяжёлыми потерями. У них большое преимущество в численности...

- Конечно, большое. Приказывайте своим людям удерживать позиции так долго, как только можно.

Полковник облизал губы. - А дальше...?

- Это всё. - Сальер не сводил глаз с огромной статуи.

- Ваша светлость. - Мужчина повернулся назад и направился к двери. И без сомнения к героической, бессмысленной гибели у того или иного пролома. Бессмысленная гибель была наиболее героическим видом гибели из всех - Коска постоянно находил тому подтверждения.

- Виссерин скоро падёт. - Сальер, причмокнул языком, вглядываясь в громадное изваяние Столикуса. - Как глубоко... удручающе. Если б я только был больше похож на него.

- Поуже в талии? - пробормотал Коска.

- Я имел в виду более воинственным, но раз уж мы загадываем желания, то почему заодно не тонкую талию? Благодарю вас за ваш... честный, до неудобства, совет, генерал Муркатто. Возможно мне понадобится пара дней на принятие решения. - На оттягивание неизбежного ценой сотен жизней. - Тем временем, надеюсь, вы вдвоём останетесь с нами. Вы и трое ваших друзей.

- Вашими гостями, - спросила Муркатто - или вашими узниками?

- Вы видели, как обращаются с моими узниками. Что же вы выберете?

Коска глубоко выдохнул, и не спеша почесал шею. Выбор как-то уже сложился сам собой.