Http://sweetest-prince.blogspot.com/.g-post_09.html 3 страница

– Да, Билли… А, может, не будем ждать?

Билл засмеялся, и Том еле-еле заставил себя поднять голову, глядя ему в глаза, понимая, что если они сейчас начнут целоваться, то это будет остановить очень сложно.

– Я скоро не выдержу, – прохрипел Том, сжимая спину Билла.

– Нет… Ты сегодня сногсшибательно выглядишь. Знаешь? Просто шикарно!

– Знаю, – улыбнулся Том. – Для тебя старался.

«Е-мое! Что я несу? Я сейчас провалюсь сквозь землю!»

– Спасибо, – Билл, погладил такое теплое, даже через джинсовую ткань, плечо Тома. – Ты сбежал с работы?

Они потихоньку отпускали друг друга, и Том плюхнулся на стул, переводя дыхание.

– Да нет, трубу прорвало, потоп, ремонт… И я решил – чего тянуть до вечера?

– Это отлично, Томми! Я обалдел, когда байк увидел, – расплылся в улыбке Билл, – думал, у меня уже галлюцинации на почве … – он запнулся.

– Чего? – Том изобразил наивно-заинтересованный взгляд, еще и подпер подбородок рукой.

– Черт! – Билл засмущался. – Да ну тебя…

И они вместе рассмеялись.

– Ладно, не буду смущать.

– Спасибо, милый, – шутливо сощурил глаза Билл и отошел к микроволновке, устанавливая режим для разогрева.

– Как тебе Дэвид? – мельком глянул назад.

– О! – Том покачал головой. – Он прикольный парень, правда. Ты не сказал, что он преподает в университете.

– Ага, я как-то… – покачал головой Билл, возвращаясь к продуктам. – Он вообще очень умный.

– А еще ты не сказал, что… что Рауль знаменитый теннисист, – Том смотрел на Билла.

А Билли спокойно оглянулся на любимого парня, приподняв бровь.

– Это что-то меняет?

Том даже растерялся.

«О, черт! Действительно, разве это что-то меняет? Разве значит хоть что-то? Теперь…»

– Да нет, конечно! Прости, я просто… – Том заткнулся, упершись взглядом в никуда.

«Вот же придурок! Мать твою, Трюмпер! Кто тебя за язык тянет?!»

Билл оставил готовку, вытер руки о салфетку, подошел и присел перед ним на корточки.

– Мальчик мой, ну, как ты понять не можешь: все, что было ДО тебя – там и осталось, понимаешь? И важно только то, что происходит сейчас. Мне плевать на то, что он знаменит или богат… Мне не он нужен. Веришь?

Этот шепот прошибал насквозь, а красивые глаза, в которых плескалось волнение и любовь – завораживали Тома.

– Я хочу, чтобы ты мне верил, Том! Да, я встречался с ним, я тебе об этом говорил. Но ничего не могло у нас с ним быть, понимаешь? Уже – не могло…

Том нервно сглотнул.

– Он… он что-то предлагал, да?

Билл смотрел снизу вверх, очень нежно и чуть укоризненно, но в его взгляде не было и тени вины.

– Он обалдел, увидев меня.

Том хмыкнул: «Ну, еще бы ему не обалдеть!»

– Он же долго тебя не видел, да?

– Почти пять лет, Том… Столько я не был в Манчестере.

– Из-за него? – трудно становится дышать, когда ЭТО так ясно чувствуешь каждой клеточкой тела.

Билл прикрыл глаза на секунду, а потом снова посмотрел, открыто и пристально, с мольбой о понимании.

– Том… Я любил его. Очень любил. Пойми меня… Но этого уже нет и не будет. Есть ты. Только ты, понимаешь?

Том коснулся руки Билла, лежащей у него на коленке, и виновато улыбнулся.

– Хочешь, – Билли сглотнул, – я скажу тебе одну вещь, и ты поверишь, что я там без тебя чуть не умер?

Том растеряно моргнул.

– Я уехал за два дня до маминого дня рождения. Вернее, это она заставила меня уехать, потому что видела, что я с ума схожу, – Билл усмехнулся нервно, и Тому вдруг показалось, что его глаза налились слезами. Он опустил голову, закрыв глаза, темные волосы рассыпались, закрыв лицо.

– Бля, Билли … – Том склонился, обняв его, притянул к себе, теплого, взволнованного этими откровениями, и Биллу пришлось встать на колени, уткнувшись головой Тому в грудь.

И не видели они, поглощенные друг другом, как возле двери замер Дэвид, которому сначала захотелось протереть очки. А потом он, почувствовав неловкость и чуть растерянно улыбнувшись, тихо вернулся в гостиную.

– Прости меня, малыш, – шептал Том, касаясь губами шелковых волос. – Прости! Я придурок… Просто все, что происходит, оно так… слишком сильно для меня, понимаешь? Я не знал, что так может быть! Не понимал… Я никогда в жизни так никого не ревновал, Билли, – беспокойные пальцы Тома сжимали острые плечи, гладили, вымаливая прощение.

– Все хорошо… Но ревнуют слабые, неуверенные в себе, те, кто потерять боится. А ты, Том... Ты сильный, красивый! Тебе нет равных… для меня, понимаешь? Ты верь мне, Томми! Без этого будет очень сложно нам обоим.

Том коротко кивал, облегченно выдыхая.

– Я дурак, Билли…

«Том, я люблю тебя…»

– Я хочу быть с тобой, понял? И давай, все-таки, накроем на стол? Иначе сейчас Дэвид придет… а мы тут…

Том хрипло рассмеялся, а Билли поднялся с пола, отряхивая джинсы, и они минут десять сосредоточенно накрывали на стол, все сильнее чувствуя, что этот короткий разговор оказался неожиданно важным для них.

***

– Ну, что? – Билл первым поднял бокал с коньяком, посмотрел на мечтательно улыбающегося Тома, потом на Дэвида.

– Давай, Дэйв – за твое благополучное завершение дел в Гамбурге! А за возвращение домой, мы еще выпьем, да?

– Спасибо, – просто ответил Дэвид.

– За знакомство, – Том поднял свой бокал, улыбаясь Дэвиду. – Мне было приятно познакомиться с другом Билла.

– Взаимно, Том, – он улыбался светло и очень искренне. – Я рад, что у Билла такой друг, как ты.

Том потер нос, и переглянулся с Билли, у которого глаза просто сияли.

«Знал бы ты, Дэвид, как рад я, что ОН у меня есть!»

Том выдохнул и выпил свой бокал до дна. Выпили и Билл с Дэвидом.

– Ух, хорошо, – Том крякнул от удовольствия.

– Точно, – подтвердил Дэвид, добираясь до горячего мяса.

Немного поели в молчании, а потом выпили еще раз – уже за отъезд Дэвида, и все трое почувствовали мягкую расслабленность. Они болтали о каких-то общих темах, шутили, Дэвид вспомнил о наброске портрета Билла, и тот с благодарностью кивнул на Тома.

– Да, он – художник, – глаза, в которых светились, желание, любовь и гордость, смотрели на Тома и он не смог сдержаться, чтобы под столом не погладить коленкой бедро сидящего справа от него Билла, к которому он иногда невольно прикасался.

– Это будет лучшая работа на курсе, я уверен! – сказал скромный Том, и все дружно рассмеялись. – Нет, я серьезно! Ну, у кого еще есть такая модель, как у меня?

Том понимал, что перегибает палку, вот так говоря при Дэвиде и так глядя на Билла. Но не мог этого не делать, не хотел...

А Дэвид, все давно уже понявший умница Дэвид, смотрел на явно влюбленных парней, и по-хорошему завидовал, радуясь за них обоих. Он прекрасно помнил их учебу в колледже, предположения многих, что такой андрогин, как Уильям, не может быть натуралом, и помнил попытки некоторых парней привлечь его внимание. Но никогда и никто не мог похвастать тем, что добился от него взаимности. Билл тогда встречался только с девушками. А сейчас…

Дэвид никогда не был ханжой. И то, что он узнал о Билле, его не очень шокировало. Вдобавок ко всему, обаятельный, улыбчивый, спокойный и ничуть не манерный, Том очень понравился Дэвиду. Видя, как парни смотрят друг на друга, у него даже мурашки шли по спине, от исходящей от них энергетики.

– Мне бы очень хотелось увидеть конечный результат, – с сожалением вздохнул Дэвид, снимая очки и привычным жестом протирая их платком.

– Я тебе фото пришлю на мейл, – пообещал Билли, и Том взглянул на Дэвида. И даже удивился тому, что без этих уродливых очков его глаза казались совершенно другими. Можно было сказать – красивыми, ярко-голубыми.

Билл, заметив это, поиграл бровями: «Думаешь, Томми, я зря говорил, что он сексуален?»

И стало еще теплее и приятнее, выпивка немного притупляла бдительность, но обостряла чувства, и Том положил руку на колено Билла, и почти сразу почувствовал пальцы, тихонько ласкающие его запястье.

Они разговаривали с Дэвидом, а между собой общались прикосновениями. Том был возбужден. Очень возбужден. И знал, что если сейчас встанет из-за стола, то это станет ясно всем окружающим. Билли было чуть удобнее в этом плане – на нем был длинный свитер, скрывающий бедра. Но толку от этого было немного – Билл ждал того, что будет, когда Дэвид, наконец, отчалит. И от этого был так же заведен, как и Том.

Их приятное времяпрепровождение прервал телефонный звонок – через десять минут подъедет такси.

– Ну вот, – Дэвид убрал телефон в карман. – Пора мне на выход.

– Тебе вещи помочь отнести вниз? – Билл медленно и неохотно отодрал от своего колена руку Тома и только после этого, сверкнув на того глазами, снова посмотрел на Дэвида.

– Да ну, что ты! Там две сумки всего, я сейчас сам принесу.

Дэвид поднялся и чуть качнувшись, коснулся плеча Билли.

– Ох ты, голова, вроде, ясная, зато ноги! – он улыбался.

– Не так уж и много ты выпил, меньше, чем в прошлый раз, – утешил его Билл, вспоминая их предыдущий вечер.

– Да, но… Просто я не привык, – оправдывался Дэвид, осторожно поднимаясь по лестнице за вещами.

Том, чуть отодвинув от себя тарелку, сложил руки на столе и оперся на них подбородком, с нежной улыбкой глядя на Билла.

– Угу, пили, значит! А я с ума сходил, как дурак!

Билл тихонько застонал и прижался губами к виску Тома.

– Ну не надо! Я же просил за это прощения.

– Да нормально все, это я так, просто вспомнил, некстати…

– Вспомнил он! – пробурчал Билл. – Не надо сейчас вспоминать про это.

Горячий, почти обжигающий шепот, ласкающий висок и щеку.

– А про что сейчас надо? – такой же шепот и мягкое прикосновение тыльной стороной ладони к чуть шершавой щеке Билла.

– Про то, что мы вместе до самого понедельника. Я же не отпущу тебя. Не смогу!

– И не надо. А еще о чем? – сил достало только на то, чтобы выдохнуть вопрос и закусить губу, потому что только от мыслей об этом становится жарко.

– А еще… – нежные пальцы скользят по затылку, лаская чувствительную, уже чуть влажную кожу, – еще… О чееерт!

– Скажи! – тихо попросил Том, закрыв глаза. – Пожалуйста!

– Хочу тебя… Никогда и никого так не хотел…

Сказать и замереть, чувствуя его сердце под пальцами – пульсирующая в безумном ритме вена.

– Ты сам это сказал, – приоткрытые губы и невозможно к ним не прикоснуться. Но как потом найти силы оторваться? И, может быть, только потому, что у другого хватило ума не ответить?

Билл отодвинулся, чуть смущенно улыбнулся, поведя бровью, оттолкнулся от стола и отошел к окну. Том смотрел на его побелевшие пальцы, впившиеся в подоконник, и сдерживал себя, чтобы не сорваться и не вжаться всем телом в того, кто, как и ты сам, сходит с ума от желания.

«Я обожаю тебя! Господи, где же это чертово такси, Дэвид?» – бьется единственная мысль в голове, и будто в ответ на нее, слышишь:

– Вот, вроде ничего не забыл, – а тут же появляется Дэвид, поправляя очки.

«Нужно убрать это безумное выражение с лица. И нужно попытаться не трахать Билли глазами! О, черт! И нужно сделать вид, что я вменяем…»

– Мы услышим такси, просигналит.

– Думаю, я лучше выйду на крыльцо, – Дэвид пожимает плечами.

– Ну, окей. Пойдем, заодно покурю на улице, – Билли решил, что лучше им с Томом сейчас вдвоем не оставаться.

И мимолетный взгляд Билла: «Жив еще, мальчик мой?» – пряча усмешку, он опустил глаза, закусив губу, чтобы было не очень заметно глупое, глупее некуда, выражение лица.

Потом Том и Дэвид попрощались, пожав руки, и Билл в шутку протянул Тому свою.

– До встречи!

– Идиот, куда собрался! – не выдержал Том, стукнув по руке, Билл засмеялся, накинув куртку, подхватил одну сумку Дэвида и вышел на крыльцо.

– Смешно ему! Балбес! – проворчал Том, представив, что если бы сейчас, по какой-то причине, Биллу пришлось бы уйти, то он, Том – умер бы на месте.

Это было бы невыносимо. Невозможно.

Том взял сигареты и подошел к окну, чувствуя, как чуть штормит от алкоголя, посмотрел на выходивших за ворота парней. Медленно затянулся. Он смотрел на Билла, на его развевающиеся от ветра волосы, на то, как он, загородив зажигалку ладонью, пытается прикурить, и улыбался.

«Я не сплю. Я здесь. Наконец-то – с тобой. Как же я тебя хочу!»

А потом так и смотрел на них, нервно затягиваясь и сглатывая, молясь, чтобы скорее приехало такси. Он заметил, что Билл зябко поводит плечами, старается спрятать руки в карманы джинсов – на улице было не жарко.

«Блядь!»

Билли придержал на груди расстегнутую курточку, которая распахивалась на нем. Еще бы минута – и Том, не выдержав, вышел бы к нему с теплой меховой курткой, которую видел в холле на вешалке. А потом расплылся в улыбке, видя подъехавшее такси.

«Наконец-то!!!»

И с замирающим сердцем смотрел, как Билл помогает погрузить вещи, прощается с Дэвидом, и хлопает по крыше машины ладонью, когда тот оказывается внутри.

«Счастливо, Дэвид!»

Последняя затяжка, взгляд вслед отъезжающей машине, вскинутая рука и неторопливые шаги в сторону дома…

***

Том стоял возле окна кухни, докуривая, прислушиваясь, как Билл зашел в дом, несколько секунд повозился в прихожей, раздеваясь, а потом зашел и остановился у него за спиной. Трюмпер, чувствуя всем своим существом его прожигающий взгляд, замер.

Сердце пульсировало где-то в глотке.

Билл тихонько подошел сзади и обнял. Перехваченное на секунду дыхание, когда вдруг к твоей спине прижимается тот, от кого крышу срывает на счет раз.

– Все! – выдох куда-то чуть выше уха. – Ты – мой…

Теплая рука Тома сжала замерзшие пальцы, стиснувшие рубашку на его груди.

«Твой».

– Замерз? Я уже хотел… – и замолк, проглотив следующее слово.

– Немного… Просто там не было тебя.

«Когда тебя нет – мне холодно…»

На это нечего ответить – горло в тисках… И Том сделал то, что мог – взял его руку и своим дыханием согревал пальцы, целуя их. И не знал, что у НЕГО от этого тоже появляется слабость в коленях.

– Знаешь, что мне Дэвид сказал, Томми? – дрожь в голосе.

Заинтересованный взгляд через плечо.

– Что ты у меня замечательный! – прошептал Билл.

– Правда? – и непонятно, о чем вопрос: о том, что Дэвид сказал или о том, что правда ли он такой замечательный, как некоторые говорят?

– Билл, мы спалились?

– Ага, спалились, – и Уильям коснулся пальцами молнии на рубашке Тома, провел по ней ногтями с легким шорохом, сверху вниз, как будто расстегивая.

«Спалились… Господи, и почему это совершенно меня не волнует?»

- Ты в нем уверен? – вопрос, который понятен Биллу.

- Абсолютно. Он слишком воспитан, чтобы выносить это на публику.

- Ты знаешь, я рад, что познакомился с ним.

- И, наконец, успокоился, да? – вопрос с подколом.

- Да, успокоился, - последняя затяжка, потушенная сигарета, тонкая кисть, перехваченная сильными пальцами.

Дэжа вю…

Только теперь нет удушливого страха, что Том может оттолкнуть, что сбежит. Но сердце бьется неровно даже сейчас. От восторга, от счастья, от любви… Билл пытался найти в себе силы протянуть еще пару минут до того, как утонуть в нем насовсем:

- Мальчик мой, давай еще выпьем? – это шепот уже в дрожащие от нетерпения губы.

«Да, мне не помешает! Ох, как не помешает!»

Лицо Тома было так близко, что Билл держал его в ладонях, бездумно лаская кончиками пальцев скулы, чтобы не начать целовать, чтобы не впиться в его губы.

Он оттолкнулся от Тома, пытаясь улыбаться, плеснул коньяк в два бокала, чувствуя изучающий взгляд Тома - ласкающий, полный желания, нежности, чуть опьяненный, и вовсе не алкоголем. А потом подошел в упор, пристроившись между его ног, прижавшись бедрами к нему, протянул бокал и почувствовал горячие пальцы, скользнувшие по руке.

– За нас? – хриплый от возбуждения голос Тома.

– Да, за тебя, и за меня…

«А я смогу пить, когда ты так на меня смотришь?»

– За тебя, малыш. За то, что ты вернулся, – чуть виноватая улыбка на дрогнувших губах Тома. – Ко мне. За то, что все-таки свернул мне мозги окончательно.

В его взгляде не было усмешки. Билли верил сейчас полностью и безоговорочно. Потому, что это для него было жизненно необходимо – понимать, как он ему нужен.

– За тебя, Том!

Том молчал и, не отрываясь, смотрел на Билла. И молчал не потому, что сказать было нечего, а потому, что не мог произнести ничего, что хоть как-то выразило бы то, что у него бушевало внутри.

– Если честно, я не знаю, что было бы, если по возвращению в Гамбург, я бы понял, что ты не хочешь быть со мной. Не знаю… – прошептал Билли и сглотнул.

Том молча притянул его голову к своему к плечу, касаясь губами шелка волос.

Вдох. Выдох.

– Все Билли, давай, малыш, за нас? За то, что мы вместе…

«Наконец-то, вместе…»

Потрепал по волосам и отпустил. Улыбнулся, глядя в благодарные, влажные глаза.

– До дна, – и несколько глотков обжигающего напитка.

Через несколько секунд – отставленные на подоконник бокалы, пальцы, сжавшие предплечья и с шипением втянутый воздух сквозь зубы.

– Все… Не могу больше…

Горячая ладонь Тома легла под длинные волосы, губы с горечью коньяка коснулись его губ, вернее, он понимал, что так должно быть, но только для него это было так сладко и головокружительно, будто они пили шампанское.

И Том целовал, целовал, целовал… Погружаясь в него все глубже, ловил его штангу и тихо скулил от восторга, прижимая Билла еще сильнее, когда накрывало невыносимое желание чувствовать его кожу. Влажную и обжигающую.

Ладони под свитер, цепляясь за ремень джинсов – чуть выше, и он нащупал выступающие позвонки между лопаток и провел пальцами вниз, сильно вжимаясь, заставляя выгнуться в пояснице и прижаться к себе еще сильнее, вырывая стон. Голова кружилась все сильнее.

«Он хочет. Он ждет…»

– Сними ты его, ну же! – простонал Билл.

Скомканый свитер летит на пол, рваный выдох от невыносимой нежности голой кожи… Рывок и Том уже стоял посередине кухни.

Нет, не стоял. Билл уже вел его за собой. Увлекал, притягивал… И Том, как завороженный, следовал за ним, даже не осознавая этого.

Наверх по ступенькам… Еще выше… не отрывая рук, не отрывая губ.

Чувствуя жар от голой кожи Билла, дурея все больше, Том выпадал из реальности.

Раз – и он оказался в спальне Уильяма, прижатым спиной к прохладной стене…

Два – и Билл целует его голые плечи, и Том не понимает, когда Билли или он сам, успел расстегнуть и содрать рубашку с его плеч?

Три – и заглушающий остатки разума стон Билла, когда необычайно чувствительная кожа, прижимается к ЕГО такой же обнаженной и такой же болезненно чувствительной, и это прикосновение обжигает. И непонятно, почему не остается ожогов? Ведь должно?

Том плавился и почти с ума сходил, когда Билл опустился на колени, целуя впадинку на груди, задрав на нем майку. И ниже, ниже, ниже… Вел по его телу горячими ладонями, касаясь нежными пальцами каждой клеточки тела, задевая напряженные соски, ребра, вздрагивающие мышцы пресса, спускаясь, задевая ремень, и Том вздрогнул от этого.

И уже не знал, куда девать свои руки, цепляясь ими за стену, потом за него – за плечи, запуская пальцы в его длинные волосы, сжимая их и отпуская, лаская кожу под ними.

А Билли расстегивал на нем ремень, вылизывая при этом пупок и уходящий под пояс джинсов хвост дракона, иногда, наверное, и не специально, вскользь, проходя пальцами по возбужденному члену поверх джинсов, а Том боялся взвыть от этих легких касаний.

«Блядь, это невозможно... Вот так! Господи…»

Звон пряжки, звук расстегнутой молнии и рычание оттого, что если он сейчас коснется ТАМ, в проеме расстегнутой ширинки, то кончишь и сомлеешь, как пацан-малолетка на первом свидании с опытной партнершей.

«Хотя, в таких отношениях я ведь действительно девственник».

Он застонал и поднял Билла с колен, рванув к себе за плечи, удивляясь, откуда в нем столько дурной силы.

Нашел его горячий влажный рот и впился в него, прежде чем Билл успел выдохнуть ему в губы:

– Тоооом…

И теперь он сам, прекрасно зная, что за спиной Билла стоит кровать, с трудом отлепился от стены и заставил его отступать. Туда, где все и произойдет в первый раз.

И вот Том, успевший совсем снять с себя рубашку, а за ней и майку, и отшвырнуть все к черту, склонился над парнем, лежащим на постели, сжимая его плечи, оглаживая их длинными движениями вверх, к шее, с ходящей ходуном от тяжелого дыхания влажной грудью.

Том осторожно поставил колено между бедер, которые Билл инстинктивно развел.

- «Для меня», – промелькнула мысль, и от этого, казалось бы, простого движения у Тома переклинило мозг.

Неожиданно Билли обхватил его ногами за талию, притягивая к себе, и Том в его блестящих глазах увидел искренний восторг, вызванный этой, кружащей голову самому Билли, смелостью, и умопомрачительную улыбку на губах, до неприличия зацелованных и искусанных. От одного этого хотелось стонать, понимая, что ему так же хорошо, как и тебе.

И Том, как будто это делал всю жизнь, потерся своим пахом об него, тоже донельзя возбужденного, неожиданно чувствуя, насколько все это естественно, так, словно все это уже было, но он просто об этом забыл. А вот сейчас начинает вспоминать.

Билл выгибался и тихонько постанывал, отвечая на каждое движение тела, и его ладонь скользнула между ними, пальцы забрались в проем расстегнутой ширинки Тома и нашли то, что стало чувствительным уже настолько, что возбуждение казалось болезненным. Том улыбнулся своим дурацким мыслям, и Билли, заметив это, вопросительно вскинул бровь, но Том смог только промычать что-то нечленораздельное, упершись лбом в его плечо, закрыв глаза от этой болезненной ласки. Но тело отвечало на нее, и он ничего уже с этим не мог поделать.

Билли повернул голову, касаясь губами уха Тома, прошелся горячим языком по нему, а Том даже не стонал, потому что на это уже не было сил. Он недоумевал, почему никогда раньше не было ТАК с девушками? С нежными, ласковыми, мягкими девушками…

«Почему вот так прет тебя, родной, от этих сплошных углов и костей? От выступающих, как у меня самого, ребер? От впалого живота, плоской груди и тех, снесших мою, уже пошатнувшуюся нафиг крышу, ямочек на пояснице? Почему мне хочется видеть его рядом с собой и днем, и ночью? Почему хочется бесконечно смотреть в его почти черные глаза? Дышать… Просто дышать… Хотя бы…»

Он остановил руку Билла на своем паху, понимая, что еще несколько прикосновений, и он взорвется. Посмотрел в его хитрющие глаза с мольбой, виновато улыбаясь:

«Не надо… Не могу больше, остановись…»

Билли улыбнулся, поняв его, и отпустил. А Том сел на пятки, между его раскинутых коленей и, дрожащими от нетерпения пальцами начал расстегивать на нем джинсы. Билл дышал ртом, нервно комкая плед, и было ясно, что он нервничает и боится не меньше, хотя и старается этого не показать. Том перестал расстегивать ширинку, а просто накрыл ладонью поверх, и стал тихонько гладить, в упор глядя на Билла.

Тому невыносимо хотелось, чтобы Билли сам что-то сказал или сделал… Что-то, что даст понять – он не хочет, чтобы Том останавливался. И Билли это сделал. Он положил свою руку на руку Тома и сжал ее, заставив этим стиснуть свой член. И даже через ткань боксеров Том почувствовал, как пульсирует желанием его плоть.

В его непроницаемо черных глазах читалось: «Хочу тебя!»

Он смотрел, как вздрагивает грудь Билла от неровного дыхания, потому что, нормально дышать он не мог, не только когда Том вот так его касался, а даже просто когда был рядом.

Невозможно было после этого не склониться к губам Билли, все так же лаская его рукой, а он притянул Тома за шею, взяв его лицо в ладони, упоенно целовал. Том вдруг вспомнил на долю секунды, как тогда в ванной, после того, как они слетели с байка, пытался рассмотреть ЕГО зрачки, вот так же держа лицо в ладонях, и умирал, понимая, что сердце может не выдержать напора сумасшедших эмоций, рожденных этой близостью.

– Билли, я… – и он замолк, в испуге понимая, ЧТО именно хочет сказать дальше. Нет, не просто сказать, а признаться…

Билл чуть отпустил его, растерянного, неожиданно замершего, и смотрел, тяжело сглатывая, не спрашивая ничего, просто всматриваясь в глаза Тома, пытаясь понять, есть ли там то, что он так хочет увидеть?

«Ептвою!!!» – взорвался мозг Тома, ведь в том, что чуть не слетело с его губ, он даже самому себе признаться не решался. Потому, что ЭТО невозможно или невозможно уже БЕЗ этого?

«Вот почему мне было так хреново… Когда я думал, что…»

Том усилием воли заставил себя забыть об этом, стиснув зубы до побелевших желваков, уткнувшись лицом в его влажную шею. А Билл, будто понимая, гладил его по затылку, успокаивая. Но разве можно успокоиться, если только что, прямо здесь, ты понял…

ЧТО ЛЮБИШЬ ПАРНЯ.

Дрожь в душе, дрожь в каждой клеточке тела – и кажется, что весь мир дрожит вместе с тобой, как в лихорадке.

«Я люблю тебя».

И стало кристально ясно – и ревность такая острая, и сумасшедшие ощущения рядом с ним, и безумная тоска без него. Как же все просто! КАК ВСЕ УБИЙСТВЕННО ПРОСТО!!!

Том оторвался от плеча Билли и заглянул в затуманенные удовольствием глаза, в которых читался немой вопрос.

«Он же чувствует все. Так же, как и я его… И мою растерянность почувствовал, как свою».

И от этого рушатся все барьеры, и рвутся со звоном нервы. Он хрипло прошептал в ответ, чувствуя, как сердце сбивается с ритма, когда Билл тихонько спросил: «Том, все окей?»

– Все окей, малыш… Я просто…

«Ебанулся я просто, а так все нормально».

– …немного нервничаю.

Поцеловал его, давая понять, что все в порядке, успокаивая этим Билла, но при этом, пытаясь успокоить себя.

«Был ли я вообще хоть минуту спокойным рядом с тобой, за все наше знакомство? Да нифига! И о каком спокойствии может идти речь, если мы оба знаем, на что идем?»

– Я тоже… – усмешка вскользь, и вздрогнувший кадык. – Забавно, да?

«Угу, забавнее не придумаешь».

Коротко кивнув в ответ, Том коснулся губами его щеки. А потом начал целовать ее, опускаясь все ниже, по скуле, шее, когда Билл откидывал голову, открываясь ему, сильно сжимая его плечи.

Пальцы Тома забрались под боксеры, и он уже чувствовал немного отросшие волосы на лобке Билли, улыбнулся неизвестно чему, а потом чуть задел член и замер на секунду, чувствуя, как Билл втянул воздух при этом. А Том уже ласкал языком напряженный сосок и нежно целовал тонкую кожу, сходя с ума от ее вкуса. Чуть глубже пальцы под боксеры, осторожно накрыл ими член и погладил. Вот так… А Билли еще сильнее развел бедра, отвечая на ласку его пальцев. И Том снова почувствовал себя так странно и, в тоже время, одуряющее восхитительно, от ощущения не своего члена в своей руке, и удивился этому. Потому, что еще пару недель назад он и подумать не мог, что это будет ему настолько необходимо.

Его рука скользнула еще ниже, и Том аккуратно подхватил прохладную мошонку и осторожно сжал, сводя брови, а в мозгу пульсировало: «Парень… мама дорогая…».

Он гладил влажный живот Билла свободной рукой, а потом сделал то, от чего одурел сам – от своей смелости, дерзости, оттого, что решился – пальцы Тома опустились еще ниже и коснулись упругого кольца мышц.

И сглатывая, поднял голову, глядя на реакцию Билла, хоть и непроизвольную – он сжался. Но, в то же время, сам приподнял бедра навстречу пальцам Тома, и выгнулся, зашипев, стиснув дрожащими пальцами его руку на своем животе.

«Все хорошо… Все хорошо, Билли…»

Нет, Том не говорил этого, он это думал, продолжая осторожно ласкать, чувствуя пальцами, как Билли постепенно расслабляется, вглядываясь в его напряженное лицо с капельками пота на лбу.

«Черт! Как же я хочу его!»

Билли стонал под ним, и Том, не выдержав, подтянулся к его лицу, придерживая за затылок свободной рукой, продолжая ласкать, расслаблять, гладить, там, внизу, еще не очень смело и не так уверенно, как следовало бы, но… Целовал мокрые виски, облизывая свои губы, чувствуя чуть солоноватый вкус пота, смешивающий с парфюмом. И не мог оторвать взгляда от лица Уильяма, от приоткрытых вздрагивающих губ, от этого выражения бесконечного наслаждения и какой-то безумно трогательной беспомощности, понимая, что эта беспомощность только потому, что с ним, Билли практически себя не контролирует. Не может…

«Он мой... Я волен делать с ним все, что угодно…»

Том уже давно понял, что это Билл имеет над ним необъяснимую власть. Что Уильям – хрупкий, тонкий и безумно красивый, оказался намного сильнее, чем он сам. Что он смог одним взмахом ресниц разрушить до основания весь привычный мир Тома. А то, что не разрушил, перевернул с ног на голову, и, несмотря на это, Тому хотелось, чтобы так оставалось всегда. Или, по крайней мере, очень и очень долго.

Эти сумасшедшие мысли рождали в нем такие невероятные вихри эмоций и, чего уж теперь скрывать от себя самого – любви, что это раздирало Тома изнутри, грозя вырваться наружу взрывом, который разнесет к чертям остатки сознания…