Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Ольги Вартавер

Книга: Как слониха упала с неба

 

 

Кейт ДиКамилло

КАК СЛОНИХА УПАЛА С НЕБА

Перевод с английского

 

Ольги Вартавер

Глава 1

В конце позапрошлого, то есть девятнадцатого, века на ры-

 

ночной площади города Балтиза стоял мальчик. На голове

 

у него была армейская зимняя шапка, а в руке монетка. Звали

 

мальчика Питер Огюст Дюшен. Монета - как и шапка - принад-

 

лежала не ему, а его опекуну, старому вояке по имени Вильно

 

Луц, который послал мальчика за рыбой и хлебом.

В тот день на рыночной площади среди обычных, ничем не

 

примечательных лотков, где торговали рыбой, тканями, бул-

 

ками и серебряными украшениями, откуда ни возьмись, без

 

фанфар и особого предупреждения появился красный шатёр.

 

К шатру был приколот лист бумаги, а на нём небрежно, на

 

скорую руку, кто-то написал:

Слова дразнили и пьянили - у Питера аж дух захватило от

 

щедрости обещанного...

Он перечитал объявление. Разжал ладонь. Взглянул на мо-

 

нетку: один флори.

- Нет, нельзя, - остановил он себя. - Нельзя, и всё тут. Вильно

 

Луц спросит, куда делись деньги. И мне придётся врать, а это

 

последнее дело. Так и воинскую честь потерять можно.

 

Питер положил монету в карман. Сдёрнул с головы шапку

 

и тут же нахлобучил её снова. Отошёл на пару шагов от шатра,

но затем вернулся и застыл как вкопанный, перечитывая слова.

 

Дерзкие, чудесные слова...

- Мне надо узнать, - сказал он себе и вынул из кармана

 

флори. - Я хочу знать правду. И я узнаю её во что бы то ни

 

стало. Только про деньги врать не буду, чтобы сохранить хоть

 

половину чести.

Питер вошёл в шатёр и отдал монету гадалке.

 

Даже не взглянув на мальчика, она проговорила:

Один ответ стоит один флори. Ты понял, что получишь

 

ответ только на один вопрос?

Понял, - произнёс Питер.

Он ступил в тусклое пятно света, проникшее в шатёр через от-

 

кинутое полотняное окошко, и покорно протянул прорицатель-

 

нице руку. Она стала пристально её рассматривать, двигая глазами

 

туда-сюда, словно считывала прямо у него с ладони множество

 

мелко написанных слов - целую книгу о Питере Огюсте Дюшене.

- Хм, - сказала она наконец и, выпустив руку мальчика,

 

с прищуром взглянула ему в глаза: - Впрочем, что с тебя взять?

 

Ты же ещё ребёнок.

Мне десять лет, - возразил Питер. Сняв с головы шапку,

 

он вытянулся, стараясь казаться как можно выше. - И я учусь

 

на солдата, буду верным и бесстрашным. Не важно, сколько

 

мне лет. Вы ведь взяли флори, значит, должны ответить на

 

мои вопрос.

Каким-каким ты будешь? Верным и бесстрашным? - пере-

спросила гадалка со смешком и сплюнула прямо на земляной

 

пол. - Ну что ж, раз такое дело, спрашивай, солдатик. Верный

и бесстрашный.

Питера вдруг охватил ужас, даже дыхание перехватило.

 

А что, если он не выдержит правды, которую хотел выяснить

 

столько лет? Вдруг она ему на самом деле не нужна?

Говори же, - велела гадалка. - О чём хотел спросить?

Мои родители... - прошептал Питер.

Это твой вопрос? Умерли они, умерли.

 

У Питера задрожали руки.

- Нет, у меня другой вопрос. Я знаю, что они умерли. А вы

 

должны мне сказать что-то, чего я не знаю. Про... про...

Гадалка прищурилась:

-Ах, про неё! Про сестру? Такой у тебя вопрос? Что ж,

 

слушай. Она жива.

Сердце Питера уцепилось за последние слова и принялось

 

повторять их на все лады: «Жива. Жива. Она жива!»

- Нет, погодите! - Питер закрыл глаза. Сосредоточился. -

 

Если она жива, я должен её найти. И вопрос мой такой: как туда

 

попасть - туда, где она?

Он ждал, не открывая глаз.

- Слониха, - произнесла гадалка.

- Кто? - Питер опешил. Он даже открыл глаза, решив, что

ослышался.

- Ты должен пойти за слонихой, - объяснила гадалка. - Она

 

тебя приведёт.

Сердце Питера, встрепенувшееся было от радости, мед-

 

ленно, уныло опустилось на своё законное место. Он надел

 

шапку.

Вы надо мной пошутить вздумали, - проворчал он. - Тут

 

у нас никаких слонов нету.

Верно говоришь. Нету тут сейчас слонов. Это чистая

 

правда. Но разве ты не замечал, что правда сегодня одна,

 

а завтра уже другая? - Гадалка вдруг подмигнула Питеру: - По-

 

годи, сам увидишь.

Питер вышел из шатра. Небо было серое, день мрачный, но

 

люди вокруг весело болтали и смеялись. Лоточники зычно за зывали покупателей, галдели дети, а посреди рыночной пло-

 

щади стоял нищий с чёрной собакой и пел песню о сером небе

 

и мрачном дне.

И ни одного слона или слонихи в поле зрения.

Только упрямое сердце Питера не желало успокаиваться.

 

Снова и снова выстукивало оно два простых, но несбыточных

 

слова: «Она жива, она жива, она жива».

Неужели правда?

Нет, этого просто не может быть. Потому что это означает,

 

что Вильно Луц соврал, а ведь это неблагородное, совсем недо-

 

стойное дело для солдата и уж тем более для офицера, для ко-

 

мандира, который всем и во всём пример. Значит, Вильно Луц

 

соврать не мог. Конечно, не мог.

Или мог?

- Ах, всё обман, обман на этом свете, - пел нищий. - Вокруг

 

зима и холод ледяной. Никто за ложь не хочет быть в ответе, но

истина изменчива порой...

- Уж не знаю, где тут истина, - раздумывал Питер вслух. -

 

Но врать я не собираюсь. Я скажу Вильно Луцу, на что потратил

деньги.

Он расправил плечи, натянул на уши шапку и пустился в об-

 

ратный путь - в доходный дом, где располагались меблиро-

 

ванные комнаты «Полонез».

День тем временем угас, наступили сумерки, и постепенно

 

землю окутал мрак. Питер шёл и думал: «Гадалка врёт. Нет,

 

это Вильно Луц врёт. Нет, это гадалка врёт...» И так всю до-

 

рогу.

Наконец он добрёл до дома и начал медленно-медленно

 

подниматься по лестнице. Они с Вильно Луцом ютились на

 

чердаке, под самой крышей, поэтому ступенек было много,

 

и Питер, переставляя ноги, повторял: «Он врёт, она врёт, он

 

врет, она врет».

Старый вояка ждал его в своём кресле у окна, на коленях у

 

него был развёрнут план военных действий. В комнате едва те-

 

плилась одна-единственная свечка, и огромная тень Вильно

 

Луца подрагивала на стене.

Долго ходишь, рядовой Дюшен, - сказал старик. - И вер-

 

нулся ты, похоже, с пустыми руками.

Сэр... - Питер снял с головы шапку. - Я не купил ни рыбы,

 

ни хлеба. Я отдал монету прорицательнице.

Вильно Луц помрачнел и насупился. - Прорицательнице?! - переспросил он. - Это гадалке, что

ли? - Старый вояка грозно топнул левой деревянной ногой. -

Извольте объясниться, рядовой Дюшен! Питер молчал.

Бум-бум-бум - стучала по полу деревянная нога Вильно

Луца. - Бум-бум-бум.

Ну! Я жду объяснений! - потребовал Вильно Луц.

Сэр... я просто... просто я... у меня есть сомнения, сэр...

 

Я знаю, что солдат не вправе сомневаться, но...

Сомнения? Какие такие сомнения? Ты о чём?

Не знаю, сэр... Не могу объяснить. Всю дорогу думал, но...

 

не знаю...

Что ж, отлично, - сказал Вильно Луц. - У тебя нет объ-

 

яснений, а у меня есть. Ты потратил деньги, которые тебе не

 

принадлежали. Причём потратил глупейшим образом. Ты со-

 

вершил бесчестный поступок. И будешь наказан. Пайку сегодня

 

не получишь. Сразу отбой, без ужина.

Так точно, сэр, - ответил Питер, но остался стоять, комкая

 

в руках шапку.

Ещё что-то желаешь сказать?

Нет. Да.

Так да или нет?

Сэр, вы когда-нибудь... говорили неправду? - осмелился

 

произнести Питер.

- Я?

- Да. Вы... сэр.

Вильно Луц выпрямился, приосанился и принялся оглажи-

 

вать свою и без того аккуратную бородку - чтоб волоски не торчали, а сходились острым, по-военному решительным кли-

 

нышком. Наконец он заговорил:

Значит, ты хочешь уличить меня во лжи? Ты! После того,

 

что ты сегодня сделал?! Потратил чужие деньги! Да как ты

 

смеешь?

Простите, сэр. Я знаю, что поступил плохо.

Ещё бы ты не знал! Кругом! Шаго-ом марш!

Вильно Луц решительно взял военную карту, развернул её,

 

придвинулся к свечке и пробормотал:

- Так, так... этих сюда... и тогда... Ну вот!

Позже, когда свечку задули, когда комната погрузилась во

 

тьму и старый вояка захрапел в своей постели, Питер Огюст

 

Дюшен лежал на соломенном тюфяке, глядел в потолок и думал:

«Он врёт, она врёт, он врёт, она врёт. Кто-то точно врёт, но кто?

 

Если врёт она, то Вильно Луц прав, а я - последний балда. По-

 

верил нелепым сказкам про слониху, которая вдруг появится

 

откуда ни возьмись и отведёт меня к сестре, а сестра-то давным-

 

давно умерла. Но если врёт он, то моя сестра жива. - Сердце Пи-

 

тера снова встрепенулось. - Если врёт он, Адель жива».

- Пускай врёт он, - громко, на всю ночную тёмную комнату,

 

сказал Питер.

И оттого что такие несолдатские, такие предательские слова

 

вдруг произнеслись вслух, сердце Питера изумилось, ухнуло

 

и заколотилось как бешеное.

Неподалёку от меблированных комнат «Полонез» - всего

 

через несколько рядов крыш, если смотреть на город сверху, - стояло здание оперного театра Блиффендорфа, и как раз в этот час на его сцене выступал фокусник, точнее, маг преклонного

 

возраста, почти забытый публикой, что было немудрено - ведь

 

фокусы удавались ему всё хуже и хуже. Впрочем, сегодняшняя

 

ошибка принесла ему новую, пусть и дурную славу.

По замыслу фокусника после взмаха волшебной палочки

 

в зале должен был появиться букет лилий. Но вместо лилий там

 

появился слон.

Слон проломил крышу оперного театра и рухнул прямо

 

в зал - вместе с черепицей, кусками дранки и скопившейся под

 

ней пылью. Приземлился он на колени некой Бетин ЛеВон, бла-

 

городной даме, которой фокусник намеревался подарить букет.

Мадам ЛеВон вмиг получила перелом обеих ног. До седых

 

волос будет она вспоминать этот роковой момент своей жизни

 

и описывать его всякому, кто соглашался слушать. «Нет, по-

 

хоже, вы не понимаете, - будет повторять она вновь и вновь. -

 

Мои ноги раздавил слон! Он упал с неба, пробил крышу, и я

 

осталась калекой на всю жизнь!»

Что до фокусника, ему объясниться не дали. Его по требо-

 

ванию мадам ЛеВон немедленно отправили в тюрьму.

Слона, вернее, слониху - ибо особь оказалась женского

 

пола - тоже взяли под стражу. И заперли на конюшне.

На левую переднюю ногу животного накрутили цепь, а другой

 

конец цепи приковали к намертво вкопанному в землю желез-

 

ному шесту.

Поначалу слониха ощущала только одно: мирокружение.

 

Стоило ей чуть повернуть голову вправо или влево, мир на-

 

чинал кружиться и уплывать - всё быстрее, быстрее, быстрее.

Это её очень тревожило, поэтому она решила никуда голову не

 

поворачивать. Она просто закрыла глаза и долго-долго их не от-

 

крывала.

Теперь мир являлся ей только в звуках - вокруг царили гул

 

и рёв, - но слониха старалась не обращать на них внимания. Ей

 

было важно только одно: чтобы земля не уходила из-под ног.

Спустя несколько часов слонихе показалось, что кружение

 

мира прекратилось. Она открыла глаза, огляделась... Куда же

 

она попала?

Слониха поняла только одно: она находится не там, где надо.

Ей здесь совсем не место.

 

Глава 2

На следующий день после прибытия слонихи в город

 

Питер снова оказался на рыночной площади. Шатра прорица-

 

тельницы там уже не было. А в кулаке у мальчика была зажата

 

новая монета. Вильно Луц долго и занудно объяснял ему, что

 

надо купить на этот флори. Во-первых, хлеба. Разумеется, вче-

 

рашнего, а лучше - позавчерашнего. Ну а если удастся найти

 

хлеб трёхдневной давности - это вообще то, что надо.

- Первый признак доброго хлеба - плесень. Её и ищи.

 

Старый плесневелый хлеб - самый лучший для подготовки бу-

 

дущего солдата. Главное - выработать у солдата... привычку

 

грызть зелёные, окаменелые сухари - от них зубы крепче

 

будут. А от крепких зубов крепчает сердце, и солдат стано-

вится ещё отважней. Так точно - ещё отважней. Это чистая

 

правда.

Для Питера связь между чёрствым хлебом, крепкими зубами

 

и солдатской отвагой была не столь очевидна, но в то утро, по-

 

лучая последние наставления от старого вояки, мальчик видел,

 

что Вильно Луца снова сильно лихорадит, а значит, искать

 

сейчас смысл в его речах - дело зряшное. - У торговца рыбой проси две рыбки, не больше, - упорно

 

наказывал Вильно Луц. Лицо его покрылось испариной. - Да

 

не рыбины, а самые мелкие рыбёшки, какие найдутся, - те,

 

что другие покупатели нипочём не возьмут. Какие и рыбой-то

 

назвать язык не повернётся. И сразу возвращайся. С хлебом

 

и рыбой. С чёрствым хлебом и двумя рыбками. Но не с пу-

 

стыми руками. Слышишь? Не вздумай вернуться ко мне с пу-

 

стыми руками! И не вздумай кормить меня брехнёй, которую

 

тебе наговорят гадалки, потому что всё, что они несут, - дурь

 

и брехня. От них правдивого слова не услышишь. Говоришь «га-

 

далка» - читай «брехня». А ты, рядовой Дюшен, обязан выпол-

 

нять приказ. Сегодня приказ - найти самую мелкую рыбёшку

 

на рынке.

Теперь Питер стоял на базаре, в рыбном ряду, и думал обо

 

всём сразу: о гадалке, о потерянной сестре, о слонах, о болезни

 

Вильно Луца и о мелкой рыбе. Ещё он думал о том, кто соврал,

 

а кто сказал правду, а заодно - о солдатской чести. Что значит

 

быть верным и бесстрашным солдатом? Питер погрузился в свои

 

раздумья так глубоко, что толком не слышал историю, которую

 

рассказывал торговец стоявшей впереди покупательнице.

- Он и фокусник-то так себе, никудышный. Народ от него

 

особо ничего и не ждал, никаких чудес. - Торговец вытер руки

о фартук. - Он ничего им не обещал, чудес не предвиделось.

Так-то.

- Да кто сейчас чудес ждёт? В наше-то время! - Женщина

 

скривила губы. - Я уже давно ничего не жду. Устала. - Она кив-

 

нула на поднос с крупной рыбой. - Положи-ка мне одну скум-

 

брию, да помясистее.

- Скумбрию так скумбрию. - С этими словами торговец ловко

 

кинул скользкую рыбину на весы. Она была огромная. Вильно

 

Луц не одобрил бы такую.

Питер внимательно осмотрел все подносы. В животе у него

 

урчало. Однако мальчика снедал не только голод, но и тре-

 

вога, потому что мелкой рыбёшки, настолько мелкой, чтобы

старый вояка остался доволен, на этих подносах явно не

 

было.

- А ещё взвесь-ка мне сомиков, штуки три, - попросила тем

 

временем покупательница. - Да чтоб усы торчали подлиннее.

 

Усы длиннее - рыбка сочнее, по-моему, так.

Торговец положил на весы сразу трёх длинноусых сомов

 

и продолжил свои рассказ:

- Короче, сидят они в оперном театре. Все как на подбор

 

знатные люди. Графья с графинями, князья с княгинями. Сидят

 

себе в театре и ничего особого не ждут. И что, вы думаете, они

 

получают? Ну, отгадайте!

- И гадать не стану. Мне их богатейские причуды ни к чему.

 

Питер нервно переминался с ноги на ногу. Интересно, что

с ним будет, если он не принесёт домой рыбу, достойную насто-

 

ящих солдат, то есть самую мелкую, какая только есть на свете?

 

Ведь Вильно Луц непредсказуем, особенно когда его треплет

 

эта ужасная лихорадка. Наперёд не угадаешь, что он скажет

 

или сделает.

- Тогда слушайте! - воскликнул торговец. - Этот фокусник

 

сколдовал им слона.

Покупательница ахнула:

- Слона?!

- Слона? - растерянно повторил Питер и, опешив, сделал

шаг назад. Услышав заветное слово, он почувствовал, как по

 

телу у него, от пяток до макушки, пробежали мурашки.

Слона! - торжествующе повторил торговец. - Слон упал

 

прямо с неба, пробил крышу и раздавил какую-то благородную

 

даму, ЛеВон её фамилия.

Слон, — прошептал Питер.

Ха-ха-ха! - рассмеялась покупательница. - Неужто раз-

 

давил?

Не насмерть, - уточнил торговец. - Но ноги он ей пере-

 

ломал. Калекой останется на всю жизнь.

Ну ты подумай! До чего мир тесен! Подружка-то моя, Мар-

 

селла, бельё для этой мадам ЛеВон стирает. Вот какие случа-

 

ются в жизни совпадения!

И не говорите, - сказал торговец.

- Погодите, - оживился вдруг Питер. - Вы точно знаете, что

 

слон? Может, слониха?

- Может, и слониха. - Торговец пожал плечами. - Разницы

 

никакой.

- И она свалилась с неба?

А я тебе о чём толкую?

Скажите, а где она сейчас? - спросил Питер.

В полицию забрали, - ответил торговец.

В полицию? - Питер оторопел. Он стянул с головы шапку,

 

потом снова надел и снова снял.

Эй, гляди-ка, - обратилась покупательница к торговцу, -

 

у паренька-то, похоже, сейчас корчи начнутся. Шапку комкает,

 

никак ей места не найдёт.

- Гадалка так и обещала, - сказал Питер. - Слониха. Всё схо-

дится.

Что сходится? - удивился торговец. - Кто обещал?

Не важно, - отмахнулся Питер. - Ничего сейчас не важно,

 

кроме слонихи. Ведь это значит...

Вот именно! Что это значит? - спросил торговец. - Очень

 

бы хотелось понять.

Что она жива, - произнёс Питер. - Она жива.

Вот и славно, - обрадовался торговец. - Всегда славно,

 

ежели кто жив, а не мертв.

Это верно, - поддержала его покупательница. - А мне вот

 

другое интересно. Что с ним сталось? Ну с фокусником этим,

 

из-за которого такая кутерьма затеялась. Где он?

В тюрьме, где ж ещё, - ответил торговец. - Бросили в самый

 

страшный застенок, а ключ куда подальше выкинули.

Фокусника действительно посадили в маленькую и тёмную

 

тюремную камеру. Но там всё-таки имелось окошко - наверху,

 

под потолком. Фокусник расстелил свой плащ поверх набитого

соломой матраса, лег и стал смотреть через это окошко во тьму.

 

Так, глядя в окно, он проведёт много ночей. Небо почти всё

 

время будет плотно затянуто облаками, но изредка, если смо-

 

треть долго и безотрывно, облака нехотя расступятся, и фокус-

 

нику откроется одна, но очень яркая звезда.

- Я задумал лилии, - скажет ей фокусник. - Просто лилии.

 

Букет.

Строго говоря, это будет неправда.

Да, разумеется, он намеревался сделать лилии.

Но, уже стоя на сцене оперного театра Блиффендорфа перед

 

публикой, которой и он, и его фокусы были безразличны, ко-

 

торая ждала одного - чтобы он покинул сцену и уступил место

 

настоящему кудеснику, скрипачу-виртуозу, он вдруг осознал,

 

внезапно и остро, что жизнь его прошла впустую.

 

Поэтому одновременно с движениями рук, в результате ко-

 

Серьги " Tribales" коллекции " Mise en Dior" на пике... Акция! 3 пары по цене 1 всего 1990 руб!
Легендарные Rolex! Царская реплика со швейцарским... Качественный шикарный хронометр с автоподзаводом! Скидка...
Клатч-тесак сложно обойти вниманием! Вы будете самой заметной!

 

 

торых в зале должны были появиться лилии, фокусник про-

изнес заклинание, которое один великий маг доверил ему,

 

своему ученику, много лет назад. Фокусник, конечно, подо-

 

зревал, что заклинание довольно сильное и не вполне уместное

 

для концертной репризы. Но уж очень ему хотелось сотворить

 

что-нибудь грандиозное.

И он сотворил.

В тот вечер в опере, ещё до того как мир начал разрываться

 

от воя сирен, воплей, обвинений и проклятий, фокусник стоял

 

около огромной слонихи и вдыхал её запах - запах своего три-

 

умфа и счастья. На самом деле от слонихи пахло сушёными

 

яблоками и старыми, тронутыми временем книгами. И на-

 

возом. Фокусник потянулся, провёл ладонью по её шершавой

 

коже и на миг почувствовал, как мерно, торжественно бьётся

 

слонихино сердце.

«Свершилось, - подумал он. - Я всё-таки сделал в этой жизни

 

что-то важное».

Позже, в тот же вечер, когда начальники всех мастей и рангов

 

(мэр, герцог, герцогиня и капитан полиции) приказали ему от-

 

править слониху назад - чтобы она улетучилась, испарилась,

 

чтобы духу её тут не было, - фокусник исправно повторил всё

 

заклинание задом наперёд, а потом каждое отдельное слово

из заклинания задом наперед, как и предписывала магическая

 

наука. Но ничего не произошло. Слониха осталась на месте,

 

и само её присутствие здесь, в этом мире, было лучшим свиде-

 

тельством магической силы фокусника.

Да, возможно, он намеревался сделать лилии. Но, кроме того,

 

ему хотелось совершить чудо, настоящее волшебство.

И ему это удалось. Поэтому - что бы он там ни говорил

 

звезде - фокусник совершенно не раскаивался в содеянном.

Кстати, звезда эта была вовсе не звезда. Это была планета

 

Венера. По свидетельству астрономов, в тот год она сияла осо-

 

бенно ярко.

 

Глава 3

Начальник полиции города Балтиза превыше всего ставил

 

букву закона. Однако, как он ни штудировал, как ни перечи-

 

тывал руководство для полицейских, в котором есть решения

на все случаи жизни, он не мог найти ни слова, ни слога, ни

 

буковки, которые указали бы ему, как следует поступить с жи-

 

вотным, которое, свалившись неведомо откуда, разрушило

 

крышу оперного театра и покалечило знатную даму.

Такое обстоятельство вынудило начальника полиции со-

 

брать на следующий день своих подчинённых и выяснить, что

 

они думают по этому поводу.

- Сэр, - сказал самый юный лейтенант. - Ведь слониха по-

 

явилась здесь каким-то образом? Так, может, надо просто подо-

ждать, и она сама исчезнет?

По-моему, она и не думает исчезать, - пробурчал в ответ на-

 

чальник полиции. - И вообще о чём она только думает?

Простите, сэр? - Лейтенант сильно удивился. - Боюсь, я не

 

понял вопроса.

То-то и оно. Слониха ни о чём не думает. А вы ничего не по-

 

нимаете. Никуда она не исчезнет, это ясно как дважды два.

 

- Так точно, сэр! - Лейтенант вытянулся в струнку и нахму-

 

рился, обдумывая слова начальника. Потом лицо его разом про-

 

яснилось. - Понятно, сэр. Как дважды два.

Воцарилась долгая гнетущая тишина. Собравшиеся в каби-

 

нете полицейские переминались с ноги на ногу.

- Дело простое, - произнёс один из бывалых офицеров. -

 

Слониха эта - преступница. Значит, она подлежит задержанию

 

и наказанию. В рамках уголовного кодекса.

-А в чём её преступление? - спросил полицейский с боль-

 

шими усами.

Вот именно, - поддержал его полицейский маленького

 

роста по имени Лео Матьен. - Чем провинилась слониха?

 

А если бы фокусник кинул в окно камень и разбил стекло? По-

 

вашему получается, камень виноват?

Что? - взревел начальник полиции. - Этот фокусник ещё

 

и камнями кидается? Хороши фокусы!

Вы меня неправильно поняли, сэр, - возразил Лео Ма-

 

тьен. - Я просто хотел сказать, что слониха сломала крышу

 

и покалечила женщину не по своей вине. Слоны - животные

 

разумные, глупостей обычно не делают. У нашей слонихи

 

это деяние непредумышленное. Никакая она не преступ-

 

ница.

Я вас не за тем собрал! - Начальник полиции обхватил го-

 

лову руками. - Надо что-то срочно решать!

Так точно, сэр, - согласился Лео Матьен.

-Я спрашиваю, что с ней теперь делать! - Начальник по-

 

лиции потянул себя за волосы.

- Ясно, сэр. - Лео Матьен кивнул.

А вы талдычите про разумных слонов и отсутствие состава

 

преступления!

Я думал, это имеет отношение к делу, сэр, - пояснил Лео

 

Матьен.

Он думал! Он думал! - закричал начальник. Он вдруг поба-

 

гровел и стал так тянуть себя за волосы, что, казалось, вот-вот

 

вырвет клок.

Сэр, - произнёс другой полицейский. - Может, для этой

 

слонихи нужно найти дом?

Что найти? Дом? - Начальник медленно повернулся к поли-

 

цейскому. - И как это я сразу не сообразил! У нас же тут дома для

 

слонов на каждом углу! Немедленно отправить её в «Исправи-

 

тельный дом для слонов, которые совершают противоправные

 

действия не по своей воле»! Это заведение совсем рядом!

Правда? - опешил полицейский. - А где именно? В наш про-

 

свещённый век пооткрывали так много благотворительных за-ведении, их и не упомнишь.

- Вы все форменные идиоты! - завопил начальник полиции

 

и вырвал-таки у себя клок волос, а потом неожиданно тихо про-

 

говорил: - Все вон. Без вас разберусь.

Полицейские один за другим потянулись к выходу.

 

Последним выходил маленький полицейский Лео Матьен.

 

- До свидания, сэр, - сказал он, приподняв фуражку. - Осме-

 

люсь вас попросить, сэр. Не забывайте, что эта слониха вино-

вата только в том, что она - слониха.

Оставьте меня в покое! - в отчаянии взмолился начальник

 

полиции.

До свидания, сэр, - повторил Лео Матьен. - До свидания.

Маленький полицейский шёл домой. Вечерело. Он шагал, на-

 

свистывая печальный мотив, и раздумывал о судьбе слонихи.

Ему казалось, что начальник полиции ставит неверные во-

 

просы. Вот если получить ответы на верные, по-настоящему

 

важные вопросы, судьба слонихи наверняка прояснится. Лео Ма-

 

тьен полагал, что самое главное - разобраться в том, откуда взя-

 

лась эта слониха и в чём смысл её появления в городе Балтизе.

А что, если вслед за ней явятся другие?

Что, если все слоны Африки друг за дружкой пробьют крыши

 

всех оперных театров Европы?

А вдруг вслед за ними с неба посыплются крокодилы, жи-

 

рафы и носороги?

В душе Лео Матьен был не полицейским, а поэтом, вот по-

 

чему он частенько размышлял о вопросах, не имевших оче-

 

видных ответов. Он любил задавать вопросы, которые начина-

 

ются со слов: «что, если?», «может, всё-таки?», «а вдруг?».

Поначалу дорога шла в горку. Добравшись до верха, Лео

 

остановился. Внизу, у подножия холма, фонарщик как раз за-

 

жигал светильники на главном городском проспекте. Лео Ма-

 

тьен стоял и смотрел, как оживают круглые, словно глобусы,

фонари.

А вдруг слониха прибыла в Балтиз неспроста? Что, если это

 

послание небес? Вдруг с её появлением вся здешняя жизнь пе-

 

ременится самым коренным и необратимым образом?

Лео стоял на холме долго-долго, пока весь проспект под ним

 

не засиял большими круглыми шарами. Потом он спустился

 

вниз и, насвистывая, пошёл по этому проспекту в сторону

 

дома - он тоже жил в меблированных комнатах «Полонез».

«Что, если? Может, всё-таки? А вдруг?» - пело его пылкое, не-

 

равнодушное сердце.

Питер стоял у окна на чердаке. Он услышал Лео Матьена

 

прежде, чем тот оказался в поле зрения. Так было всегда, по-

 

тому что полицейский всегда насвистывал.

Дождавшись, пока Лео Матьен появится из-за поворота

 

и подойдёт поближе, Питер распахнул окно и высунул голову

 

наружу.

- Лео Матьен! - закричал он. - Это правда, что с неба упала

 

слониха? Что она пробила крышу оперы? И что её забрали в по-

 

лицию?

Лео остановился, задрал голову.

Питер! - обрадовался он. - Питер Огюст Дюшен, кварти-

 

рант меблирашек «Полонез», чердачный кукушонок! Да, ты

 

прав. Слониха имеется. И занимается ею полиция. Так что

 

в этом ты тоже прав.

А где она? - спросил Питер.

Этого я тебе сказать не могу, - ответил Лео Матьен, -

 

Просто потому, что сам не знаю. Это держат в большом секрете.

 

Вероятно, потому, что слоны - самые опасные и вредоносные

 

преступники на свете.

Закрой окно, - потребовал с кровати Вильно Луц. - Сейчас

 

зима, на улице холодно.

Разумеется, зима. Разумеется, холодно.

Впрочем, будь сейчас лето, Вильно Луц говорил бы то же

 

самое. Когда его треплет лихорадка, ему вечно холодно, и он

 

вечно требует закрыть окно.

Спасибо! - крикнул Питер Лео Матьену и, закрыв окно, по-

 

вернулся к старому вояке.

О чём это ты там толковал? - спросил Вильно Луц. - Нёс

 

какую-то белиберду на всю улицу.

-Я спрашивал про слониху, сэр, - ответил Питер. - Это

 

правда. Лео Матьен всё подтвердил. Слониха здесь, в городе.

Слониха? Чушь! Слоны - это игра воображения, обита-

 

тели несуществующих миров, демоны, явившиеся из преис-

 

подней. - Старик откинулся на подушку, устав от длинной об-

 

личительной тирады, но потом снова встрепенулся. - Чу! Что

 

я слышу? Трещат мушкеты? Грохочут пушки?

Нет, сэр, - ответил Питер. - Не грохочут.

Демоны... слоны... игра воображения...

Не игра, - возразил Питер. - Слониха самая настоящая.

 

Лео Матьен - страж закона. Он врать не будет.

Чушь! - фыркнул Вильно Луц. - Этот усатый коротышка

 

несёт чушь. И слониха твоя - чушь. - Он снова откинулся на по-

 

душки и беспокойно замотал головой. - Я слышу! Слышу! - по-

 

вторял он. - Бой начался.

Выходит, всё остальное тоже правда, - тихонько про-

 

шептал Питер. - Раз тут появилась слониха, значит, прорица-

 

тельница не врала. И моя сестра жива.

Твоя сестра? - Вильно Луц вдруг вернулся к действитель-

 

ности. - Твоя сестра умерла. Сколько раз тебе повторять? Она

 

родилась мёртвой. Не закричала, не задышала. Они все мертвы.

 

Посмотри, посмотри на поле брани! Все мертвы, и твой отец -

 

среди них. Смотри же! Вон он лежит убитый. Ты видишь?

Вижу, - ответил Питер.

Где моя нога? - Старый вояка, дико озираясь, принялся ша-

 

рить рукой под кроватью. - Где нога?

На тумбочке, - ответил Питер.

Говори: «На тумбочке, сэр», - поправил его старик.

На тумбочке, сэр, - повторил Питер.

Вот она, нашёл. - Вильно Луц нежно погладил деревяшку. -

 

Привет, подруга. - Тут голова его снова бессильно откину-

 

лась на подушку, а дрожащие руки потянули одеяло под самый

 

подбородок. - Скоро я прицеплю ногу, рядовой Дюшен, и мы

 

с тобой станем отрабатывать строевой шаг. Мы отправимся на

 

манёвры. Погоди, мы ещё сделаем из тебя доброго солдата. Бра-

 

вого солдата. Верного и отважного, как твой отец.

Питер отвернулся от Вильно Луца и посмотрел за окно,

 

на потемневший к ночи мир. Внизу, под лестницей, хлопнула

 

входная дверь. Потом хлопнула ещё одна дверь. Потом до маль-

 

чика донёсся приглушённый смех. Лео Матьен пришёл домой.

 

Здоровается с женой.

Интересно, как это бывает? Как живётся тем, кого дома

 

всегда кто-то ждёт? Каково возвращаться домой, где тебя об-

 

нимут и поцелуют?

Внезапно ему вспомнились другие сумерки. Он в саду. На

 

небе ещё красное зарево, но фонари уже зажгли. Он, Питер, со-

 

всем маленький. Отец подкидывает его вверх и ловит, подкиды-

 

вает и ловит. Мама тоже рядом. На ней белое платье, оно отсве-

 

чивает розовым от закатного неба. Живот у мамы огромный,

 

как бело-розовый воздушный шар.

- Только не урони его! - смеясь, говорит она отцу. - Не

 

вздумай уронить.

-

-Ни за что не уроню! - говорит отец. - Никогда. Это же

 

Питер Огюст Дюшен! Он вернётся прямо ко мне в руки.

Отец подкидывает его вверх. Снова и снова. Снова и снова.

 

И каждый раз Питеру кажется, будто он на мгновение замирает

 

между небом и землёй, в пустоте, а потом возвращается - к аро-

 

матам трав и цветов, в тёплые надёжные отцовские руки.

- Видишь? - говорит маме отец. - Он всегда возвращается ко

 

мне. Всегда.

На чердаке тем временем стало совсем темно. Старый вояка

 

беспокойно метался на кровати.

- Закрой окно, - потребовал он. - Сейчас зима. Очень хо-

 

лодно.

Сад, где Питер гулял вместе с отцом и матерью, остался да-

 

леко, так далеко, что мальчику он казался воспоминанием

 

о каком-то другом, нездешнем мире.

Но, если всё-таки верить гадалке (а верить, судя по всему,

 

надо именно ей), слониха знает дорогу в этот сад. Она может

 

его туда привести.

- Слушай мою команду! - приказал Вильно Луц. - Окно должно

 

быть закрыто. Сейчас холодно, очень холодно, очень холодно...

 

Глава 4

В ту зиму, когда с неба свалилась слониха, погода в Балтизе

 

выдалась скверная. Небо было постоянно затянуто низкими,

 

тяжёлыми облаками: безнадёжно застилая солнце, они обре-

 

кали город на прозябание в вечном, беспросветном сумраке.

Было жутко холодно.

И темно.После трагедии в театре жизнь покалеченной мадам ЛеВон

 

тоже превратилась в вечный сумрак. Но нашлась и отдушина:

 

несчастная дама стала ежедневно ездить в тюрьму, к фокус-

 

нику.

Мадам ЛеВон появлялась обычно ближе к вечеру.

Преданный слуга катил её инвалидное кресло по гулкому

 

тюремному коридору, и фокусник издалека слышал обличи-

 

тельный скрип колёс. Тем не менее каждый раз, когда гостья

 

останавливалась напротив его решётки, фокусник успешно

 

изображал крайнее удивление - ведь его почтила своим ви-

 

зитом такая знатная дама! Её бесполезные ноги были при-

 

крыты пледом, а глаза смотрели недоумённо и умоляюще.

Мадам ЛеВон каждый день говорила фокуснику одно и то же.

- Нет, похоже, вы не понимаете, - твердила она. - Мои ноги

 

раздавил слон. Слон упал с неба, пробил крышу, и я осталась ка-

 

лекой на всю жизнь!

А фокусник твердил своё:

- Мадам ЛеВон, уверяю вас, я хотел подарить вам лилии.

 

Букет лилий.

Этот изматывающий душу разговор повторялся изо дня

 

в день, словно впервые, словно они не говорили друг другу этих

 

слов накануне, словно не скажут их завтра.

Фокусник и мадам ЛеВон встречались ежедневно. Лицом

 

к лицу. В мрачной городской тюрьме. И говорили друг другу

 

одно и то же.

Слугу этой знатной дамы звали Ханс Икман. Он состоял

 

при ней с самого ее детства - был для нее и советчиком,

 

и поверенным в любых делах. Она делилась с ним всем, без

 

утайки.

 

Однако не всегда же он был слугой! Прежде чем попасть

 

в дом к мадам ЛеВон, Ханс жил в деревне с отцом, матерью,

 

братьями и собакой, которая славилась тем, что легко пры-

гала взад-вперед через речушку, что вилась под горой че-

 

рез лес.

Ни Ханс, ни его братья перепрыгнуть эту речку не могли,

 

даже взрослому человеку это было не под силу. Зато псинка де-

 

лала это играючи: разбегалась и - раз! - она уже на другом бе-

 

регу. Собачка была белая, небольшая и, не считая способности

 

прыгать через реку, ничем особо не выдающаяся.

 

За долгую жизнь Ханс Икман совсем забыл про эту собаку

 

и про её необыкновенные достижения в прыжках в длину.

 

Но память о ней всё-таки осела где-то глубоко, в закоулках его

 

сознания. И в тот вечер, когда с неба, пробив крышу оперного

 

театра, свалилась слониха, Ханс Икман почему-то вспомнил

 

про маленькую белую собачку из своего детства.

И с тех пор, стоя в тюремной камере возле каталки мадам

 

ЛеВон и слушая её бесконечные препирательства с фокус-

ником, Ханс Икман мысленно возвращался в детство, на берег

 

реки, и вместе с братьями наблюдал там за беленькой собачкой:

 

вот она бежит, вот её тельце взмётывается вверх, и вот она уже

 

на другом берегу - трусит себе дальше, как ни в чём не бывало.

 

Она ещё умудрялась на высшей точке своего полёта изобразить

 

этакий весёлый, радостный перебор лапками, ненужный, ни-

 

чего уже не меняющий, но это был способ показать, что невоз-

 

можное для неё возможно.

 

Мадам ЛеВон повторяла:

Нет, похоже, вы не понимаете...

Я хотел сделать лилии, только лилии, - отвечал ей фо-

 

кусник.

Ханс Икман закрыл глаза и вспомнил, как собачка зависала

 

над бурной рекой, перебирая лапками, и её белая шёрстка пла-

 

менела в лучах закатного солнца.

Но как же звали эту собачку? Этого он вспомнить не мог.

 

Её давно не было на свете, и её имя кануло в прошлое вместе

 

с ней. Жизнь так коротка, в ней столько прекрасного, и всё это

 

так преходяще. Где, например, сейчас его братья? Этого Ханс

 

тоже не знал.

 

- Мои ноги раздавил слон, - твердила мадам ЛеВон. - Я оста-

 

лась калекой на всю жизнь!

А фокусник заученно отвечал:

Мадам ЛеВон, уверяю...

Прошу вас! - неожиданно для себя прервал их Ханс Икман

 

и открыл глаза. - Надо говорить друг другу только то, что вы на

 

самом деле думаете. Времени в обрез. Говорите только о самом

 

важном.

Фокусник и знатная дама тут же замолчали.

 

А потом мадам ЛеВон снова произнесла:

Нет, похоже, вы не понимаете...

Я хотел сделать лилии, только лилии, - привычно ответил

 

фокусник.

Замолчите! Оба! - прикрикнул на них Ханс Икман и реши-

 

тельно развернул кресло-каталку. - Довольно болтать попусту.

 

Я больше не выдержу, слышите?

Он покатил кресло прочь - по длинному тюремному кори-

 

дору, вон из тюрьмы, под холодное, свинцовое балтизское небо.

- Похоже, вы не понимаете... - снова начала мадам ЛеВон.

- Нет! - оборвал её Ханс Икман. - Молчите, прошу вас.

 

И она замолчала.

Тем и закончился её последний визит в тюрьму, к заточён-

 

ному там фокуснику.

Из чердачного окошка под крышей меблированных комнат

 

«Полонез» Питер хорошо видел башни городской тюрьмы.

 

И шпиль главного городского собора он тоже видел, и гор-

 

гулий, что, грозно нахмурившись, глядели из-под карнизов. По-

дальше, на холме, высились огромные помпезные особняки го-

 

родской знати, а под холмом сбегались и разбегались кривые,

 

извилистые, мощённые камнем улочки с маленькими магазин-

 

чиками, покосившимися черепичными крышами и с вечными

 

голубями, которые похаживали по этим крышам и монотонно

 

ворковали - тянули свою вечную голубиную песню без начала

 

и конца.

Было ужасно смотреть на всё это изо дня в день и знать, что

 

Изумительные серьги " Tribales"! Акция! 3 пары по цене одной Особенно притягательное украшение для модниц! Хит 2015
Яркие и оригинальные серьги от Dior по суперцене! Последний тренд моды! Все модницы уже купили такие
Распродажа! " Ulysse Nardin" со скидкой 70% + подарок: часы... Акция! Купи часы " Ulysse Nardin" и получи часы " Calvin... 2290.00 руб

 

 

где-то близко, под одной из этих крыш, на одной из этих улиц

 

или улочек, от него прячут самое главное, самое заветное, един-

 

ственное, что ему нужно сейчас в жизни.

Как же вышло, что вопреки здравому смыслу, вопреки невоз-

 

можности чуда это чудо всё-таки произошло? Как получилось,

 

что слониха появилась в его родном Балтизе и тут же снова ис-

 

чезла, и теперь он, Питер Огюст Дюшен, даже не знает, как

 

и где её искать, хотя она нужна ему больше всего на свете?

Глядя с утра до вечера на городские крыши, Питер решил,

 

что надежда - не такая уж простая штука. Наоборот, это

 

ужасное, изматывающее душу занятие. Предаваться отчаянию

 

куда проще и легче.

- Отойди от окна, - велел ему Вильно Луц.

Питер замер. Смотреть в глаза старого вояки ему теперь

 

тоже было тяжело.

Рядовой Дюшен! - гаркнул Вильно Луц.

Я, сэр, - ответил Питер, не оборачиваясь.

Грядёт великая битва, - провозгласил Вильно Луц. - Битва

 

между добром и злом! На чьей стороне ты намерен сражаться,

 

рядовой Дюшен?

Питер повернулся лицом к старику.

Что с тобой? Ты плачешь? - спросил Вильно Луц.

Нет, - сказал Питер, - не плачу.

Но, потрогав щёку, мальчик с удивлением обнаружил, что

 

она мокрая.

Хорошо, что не плачешь, - одобрил Вильно Луц. - Потому

 

что солдату плакать не пристало. Не должен солдат плакать, ни

 

при каких обстоятельствах. Это последнее дело. А если солдат

 

заплакал, значит, в мире что-то неладно. Чу! Слышишь, трещат

 

мушкеты? Слышишь, грохочут пушки?

Не слышу, - ответил Питер.

До чего же холодно! - Старый вояка поёжился. - Но сейчас

 

нам пора на манёвры, ведь скоро в поход. Да-да, поход начнётся

 

скоро, очень скоро.

Питер не двинулся с места.

- Рядовой Дюшен! Шаго-ом марш! Армия должна наступать!

 

Солдат должен быть на марше!

й

Питер вздохнул. На сердце его лежал камень, такой тя-

 

жёлый камень, что ему казалось, что у него вообще нет сил по-

 

шевелиться. Он поднял ногу - опустил, поднял другую - опу-

 

стил, поднял...

- Выше! - скомандовал Вильно Луц. - Маршируй как поло-

 

жено, как настоящий мужчина. Как маршировал твой отец.

 

У солдата на марше есть цель!

Питер маршировал, стоя на месте, и никакой цели у него не

 

было.

«Какая разница, есть в городе слониха или нет, - думал он. -

 

Всё, что сказала гадалка, похоже на правду, но на самом деле

это шутка, большая и ужасная шутка. Моя сестра умерла. Наде-

яться не на что».

Чем дольше Питер маршировал, тем больше впадал в отча-

 

яние. А появление слонихи казалось ему теперь самым нелепым

 

из всех возможных ответов. В особенности на такой вопрос, ко-

 

торый мучает человеческое сердце.

 

Глава 5

Из-за этой слонихи жители Балтиза прямо с ума посхо-

 

дили. Всюду - на рыночной площади, на балах, на конюшнях,

 

в игорных заведениях и церквях - только и слышалось: «Сло-

 

ниха, слониха, слониха... Слониха пробила крышу... Слониху

 

сколдовал фокусник... Слониха покалечила знатную даму...»

Городские пекари придумали новую булку - огромную, пло-

 

скую, с неровными краями и кремовой начинкой. Они посы-

 

пали своё произведение корицей и сахарной пудрой и назвали

 

«слоновье ухо». Булки шли нарасхват.

Лотошники - по баснословным ценам и при этом весьма

 

успешно - торговали кусками пыльной кровельной дранки

 

и штукатурки, которые остались на месте рокового падения

 

слонихи. «Сувениры! В память о величайшем событии! - рекла-

 

мировали они свой товар. - Немые свидетели трагедии! Поку-

 

пайте, не пожалеете!»

У всех кукольных представлений в городских садах был

 

один и тот же сюжет: слон пробивает крышу и с грохотом па-

 

дает на сцену, прямо на головы кукол. Дети, смотревшие эти

 

спектакли, прекрасно знали, что произойдет в каждый следующии момент, но восторженно смеялись и оглушительно хло-

 

пали в ладоши.

В храмах священники вещали о Божественном послании,

 

превратностях судьбы, расплате за грехи и ужасной каре за без-

 

ответственные фокусы.

Внезапное появление слонихи, которое к тому же имело

 

столь драматические последствия, так повлияло на горожан,

 

что в речи у них появились новые обороты. Например, растро-

 

ганный до глубины души человек восклицал: «На меня словно

 

слон снизошёл!»

У гадалок и прорицателей наступила горячая пора. С утра до

 

ночи они пялились в чашки с кофейной гущей, вглядывались

 

в самое нутро хрустальных шаров, считывали линии с тысяч

 

рук, изучали карточные расклады и, откашлявшись, предска-

 

зывали, что грядут новые, невиданные доселе чудеса. Если

 

с неба без предупреждения валятся слоны, то, разумеется, это

 

знак! Это знамение! Во Вселенной случилось что-то серьёзное!

 

Звёзды уже выстраиваются особым образом в преддверии не-

 

бывалых событий. Ждите и уповайте, ждите и уповайте!

Тем временем на танцплощадках и в бальных залах все тан-

 

цевали одно и то же: медленно переступая с ноги на ногу, топ-

 

тались на месте на счёт раз-и-два-и-раз-и-два. Танец, разумеется,

 

назывался «слониха».

Отовсюду только и слышалось: слониха, слониха фокусника...

- Светская жизнь в этом сезоне совершенно сошла на нет, -

 

пожаловалась мужу графиня Квинтет. - Все говорят только

 

о слонихе. Хуже войны. Определённо, хуже войны. Во время

 

войны хотя бы приезжают с фронта бравые щеголи-военные,

 

с которыми приятно вести беседу. А что сейчас? Подумаешь,

 

свалилась с потолка какая-то вонючая скотина! Ну почему,

 

скажи на милость, она тут же стала темой любого разговора?

 

Я полагаю, нет, я убеждена, более того, я в этом нисколько не

сомневаюсь, что, если я еще хоть раз услышу слово «слониха»,

 

я просто сойду с ума!

Слониха? - рассеянно пробормотал граф. - Что со слонихой?

Ты сказал «слониха»?! - возмутилась графиня.

Нет-нет, я ничего не сказал. Я молчу.

Надо срочно что-то делать! - заявила графиня.

В самом деле. Но кто этим займётся?

Ты о чём?

 

Граф откашлялся.

-Дорогая, я просто хотел сказать, что это происшествие...

со сло... Ну... короче, всё это совершенно поразительно. Ты со-

 

гласна?

- Согласна? С чем согласна? Что тут поразительного?

В тот роковой вечер графиня в оперу не пошла, поэтому ей

 

не посчастливилось стать свидетельницей катастрофы, а она

 

была из тех людей, которые ужасно не любят, просто терпеть

 

не могут, когда катастрофы происходят без них.

- Ну, понимаешь... - принялся объяснять граф.

- Не понимаю! - отрезала графиня. - И тебе меня не убе-

 

дить.

- Это верно, - уныло сказал граф. - Тебя не убедить. Ни в чём.

 

В отличие от жены граф в опере в тот вечер был. Он сидел

так близко к сцене, что не только видел собственными глазами,

как упала слониха, но даже успел почувствовать дуновение

 

ветра, сопровождавшее ее падение.

- Надо каким-то образом восстановить нормальный порядок

 

вещей. - Графиня Квинтет зашагала взад-вперёд по комнате. -

 

Иначе в этом сезоне светская жизнь в городе закончится, так

 

и не начавшись.

Граф закрыл глаза.

 

И снова на него точно повеяло ветерком... пришествием ело-

 

нихи... прямо с неба... Она появилась в одно мгновение, но в то

 

же время медленно-медленно - и значительно. Графу никогда

прежде не доводилось плакать, но в ту ночь, вернувшись домой,

 

он плакал навзрыд, потому что ему казалось, будто слониха го-

 

ворит - прямо ему, лично ему: «В жизни всё не так, как кажется.

 

На самом деле всё совсем, совсем иначе».

Господи, неужели ему выпало такое счастье? Неужели он это

 

видел, чувствовал?

Граф Квинтет открыл глаза.

Дорогая, - сказал он жене, - я понял, что следует сделать.

Ты? - удивилась графиня. - Понял?

-Да.

И что же ты понял?

Если все жаждут говорить о слонихе, а ты жаждешь быть

 

в центре всеобщего внимания, хочешь быть, так сказать, душой

 

общества, ты должна иметь то, о чём все говорят.

Не понимаю, что ты придумал. - Графиня фыркнула и ка-

 

призно поджала нижнюю губку. - Что ты имеешь в виду?

Всё очень просто, дорогая. Ты должна перевезти слониху

 

к нам во дворец.

 

Требования графини Квинтет все выполняли беспреко-

 

словно. Если ей хотелось, чтобы Вселенная вращалась так, а не

 

иначе, Вселенная, трепеща и желая угодить графине, начинала

 

вращаться в нужном ей направлении.

Слониха тоже подчинилась желаниям графини Квинтет

 

и тут же появилась у неё во дворце, несмотря на то что дворец

 

этот, шикарный, богато обставленный дворец, не имел дверей,

 

в которые могло бы войти столь крупное животное. Графиня

 

наняла целую дюжину каменщиков и плотников, которые рабо-

 

тали днём и ночью и всего за сутки сломали стену и выстроили

 

на её месте огромные, яркие, разукрашенные орнаментом дву-

 

створчатые ворота.

Потом под покровом ночи привели слониху. Сопровождал её

 

капитан полиции. Не успели они войти в распахнутые ворота,

 

как полицейский с облегчением вздохнул, взял под козырёк

 

и отбыл восвояси, оставив графиню наедине с её новым приоб-

 

ретением.

Ворота закрылись, засов задвинули. С этих пор владелицей

 

слонихи стала графиня Квинтет, потому что графиня запла-

 

тила владельцу оперного театра столько денег, что их должно

 

было хватить на ремонт перекрытий и на два, а то и три слоя че-

 

репицы, чтобы крыша снова была как новенькая.

Слониха принадлежала теперь графине Квинтет, которая не

 

преминула написать письмо мадам ЛеВон, чтобы выразить - в

 

самых пространных и изящных выражениях - своё возмущение

 

этой чудовищной, этой непостижимой трагедией и ужасной

 

участью несчастной мадам ЛеВон, а также предложить ей свою

 

поддержку, дабы примерно наказать фокусника.

Отныне судьба слонихи была в руках графини Квинтет, ибо

 

графиня внесла весьма и весьма внушительную сумму в Фонд

 

поддержки городской полиции.

Так что слониха была графинина - от хобота до хвоста.

Животное поместили в бальном зале, и все дамы и господа -

 

герцоги с герцогинями, князья с княгинями - валом повалили

 

в гости к графине Квинтет.

Графиня со слонихой стали душой общества. Во дворце гра-

 

фини Квинтет забурлила светская жизнь города Балтиза.

 

Глава 6

Питеру снился сон.

 

Впереди него по полю идёт Вильно Луц, а он, Питер, бежит

 

следом, но никак не может его догнать.

 

- Быстрее! - торопит его старый вояка. - Ты должен бегать

как настоящий солдат.

Поле засеяно пшеницей, и, пока Питер бежит, колосья ра-

 

стут прямо на глазах: вот они по колено, по пояс, по грудь...

 

Вот наконец они становятся такими высокими, что Вильно

 

Луц совершенно исчезает из виду. До Питера доносится только

 

его голос: «Быстрее, быстрее! Беги, ты - мужчина! Беги, ты -

 

солдат!»

- Бесполезно, - громко произносит Питер. - Я отстал. Мне

 

его не догнать. Чего зря бегать?

 

Он садится на землю и смотрит вверх, на синее небо, а со

всех сторон тянется ввысь пшеница, окружая его надежной зо-

 

лотой стеной.<

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Состав и полезные свойства пасты | Статья 54. Права и обязанности наймодателя жилого помещения




© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.