Массовое сознание как материальная сила

Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием,

материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой;

но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами.

Теория способна овладеть массами, когда она доказывает, a доказывает она,

когда становится радикальной. Быть радикальным — значит понять вещь в её корне.

Но корнем является для человека сам человек.

К. Маркс и Ф Энгельс ПСС, изд. 2, стр. 422

Эту фразу К. Маркса в коммунистической среде нередко трактуют как мнение Маркса о неизбежности крупного вооружённого конфликта в процессе социалистической революции. Но, во-первых, это не совсем так. Выражение «критики оружием» здесь явно использовалось применительно к реалиям, возможностям и терминологии того времени и, в определённом смысле, образно. Поэтому далее даётся пояснение: «материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой», которое и несёт основную смысловую нагрузку, безотносительно того, каким образом эта материальная сила будет решать данную задачу.

Примерно та же мысль больше известна в выражении Ленина: «Идеи становятся силой, когда они овладевают массами». ПСС, т. Изд. 5, стр. 332. Но всё это воспринимается несколько абстрактно, вроде бы кто-то донёс идею до масс, массам она понравилась и они, как материальная сила её реализовали. Всё вроде бы логично и на это опирается подавляющее большинство современных коммунистических активистов и теоретиков. Только в таком голом виде она перечёркивает весь диалектический и исторический материализм. Получается, что идея первична, она зарождается в чьей-то голове, завоёвывает массы и, становясь материальной силой, преобразует бытие. То есть, природа возникновения самой идеи и процесс её овладения массами просто не рассматривается. Идея первична!

Но если рассматривать вопрос с материалистических позиций, то необходимо объяснить, почему именно такая идея овладела массами. Идей ведь в разных головах возникает много, но на подавляющее большинство массы даже внимания не обращают. Когда-то, до возникновения разума, вообще никаких идей не было, рождение первой идеи это и есть, по сути, рождение разума. Животное только отражает внешний мир в своём сознании, и сообразует с этим свои действия, по удовлетворению своих потребностей. Человек же способен оперировать этими отражениями в своём сознании, создавая образы нового бытия.

Если подойти к вопросу с позиции гносеологии, то весь процесс мышления можно разбить на несколько этапов: восприятие внешнего мира, переработка его в сознании и формирование образа нового элемента бытия, реализация (посредством труда) этого образа в материальном мире, отображение полученного в сознании и сравнение его с исходным образом (оценка степени возможности его использования в задуманных целях). И в этом, и только в этом, гносеологическом смысле практика является критерием истины. То есть, в основе идеи всегда лежит бытие, бытие, как реалии внешнего мира, бытие как текущее состояние сознания (набор знаний) и бытие, как потребности человека. Только необходимо учитывать, что на каждом этапе неизбежны ошибки. И отображение реального мира всегда не полно, и сознание не совершено, и в процессе реализации могут возникнуть неучтённые проблемы, что вытекает из первого. Поэтому созидательный труд является неотъемлемой частью мышления человека. Противоречия между задуманным и полученным в результате реализации задуманного, это и новые факторы, которые требуют очередного осмысления (ступени к новым знаниям), и новые знания, как элемент нового бытия.

Массовое сознание, несмотря на то, что оно складывается из сознаний индивидуумов, формируется примерно таким же образом. Схожие условия жизни (бытие) отдельных групп, социальных слоёв, рождает в них и схожие потребности. Все члены каждой из этих групп ищут пути более полного их удовлетворения. Но бытие отдельных лиц, отдельных социальных групп и общества в целом разные, разные осознанные потребности, разное текущее состояние сознания. Изменяющийся окружающий мир изменяет и бытие отдельных лиц и социальных групп, которое изменяет и их сознание. Изменяющееся бытие отдельных индивидуумов определяет и их сознание, которое формирует идеи о путях реализации их потребностей. И эта идея становится элементом нового бытия (как состояние сознания), как данного индивидуума, так и тех, кому она стала известна. Но материальной силой она становится только тогда, когда с её помощью формируется соответствующее сознание определённых групп населения (масс), способных к реальным действиям по реализации этой идеи. Не идея сама по себе формирует сознания отдельных индивидуумов (формирующее в дальнейшем сознание масс) а бытие в целом, в котором эта идея является только катализатором осмысления возможного пути удовлетворения ими своих потребностей. То есть, материальную силу могут обретать только те идеи, которые раскрывают перед массами пути реализации их текущих интересов, а не неких, хоть и привлекательных, но далёких образов. При этом (по приведённым ранее причинам) вовсе не обязательно, что реализация этой идеи может действительно привести к желаемому результату. Но это и есть плод работы массового сознания, родившего ту верную или неверную идею, которой руководствуются массы в своей практической деятельности. И именно в этом смысле идея и становится материальной силой.

То есть, сознание формируется именно бытием, а не идеями. Наоборот, идеи это и есть результат деятельности сознания, т.е. результат бытия тех, кто их генерирует или разделяет. Ведь мыслить человек вообще может только в сообществе с природой и обществом, и в процессе созидательного труда. То есть, само сознание человека есть продукт той окружающей среды, которая его сформировала, включая и его как объект природы со всеми его физиологическими особенностями (способностями, особенностями психики и т.п.). То есть, чтобы понять происходящие процессы надо исходить не из идей, не из решений каких бы то ни было органов власти или личностей, и не из личных качеств исторических личностей, а наоборот, надо идеи, решения каких бы то ни было органов, выдвижение на ключевые посты людей с соответствующими характеристиками, выводить из реального бытия того слоя общества, от которого это зависит.

Безусловно, заняв соответствующие посты, исторические личности сами становились для членов общества частью их бытия, причём теперь уже с учётом и их индивидуальных свойств. Разумеется, что общество, формируя в своём сознании образ элемента будущего бытия связанного с выдвижением на определённую роль тех или иных личностей (как и индивидуум в таких случаях) не в состоянии учесть все факторы и предвидеть результаты этого выдвижения во всей полноте. Но совершив это выдвижение, оно получает новое бытие, причём такое, в котором присутствуют и те качества выдвиженца, которые они не учитывали при его выдвижении. А это новое бытие, включающее и не учитываемые ранее качества выдвиженца, формирует и новое сознание членов общества, которое не может не выражаться и в принимаемых ими, в том числе и коллегиальных, решениях. И эти решения либо именно коллегиальные, либо, как минимум, молчаливо одобряемые (не вызывающие прямого отторжения) большинством того круга (того социального слоя), который выдвинул данную личность. Во всяком случае, это касается принципиальных для этого круга лиц решений. Персональный состав этого большинства может непрерывно меняться, но большинство всегда остаётся на стороне этих решений или, как минимум, на стороне общей направленности этих решений. И именно это и только это, определяет роль личности в истории.

Исходя из изложенного, для целей осмысления исторических процессов совершенно бессмысленно как возвеличивание, так и демонизация исторических личностей. Другое дело, если это специально индуцируется в стане идеологического противника в целях раскола его единства. Споры о роли личности в истории всегда опираются на субъективные оценки их решений и их личностных качеств, а значит, принципиально не могут привести к формированию какого-то единого мнения по данному вопросу. А вот отвлечь этих людей от реальной борьбы за свои интересы, за свои общие цели, направив основной поток их энергии на бесплодную и совершенно бессмысленную борьбу между собой по оценке роли той или иной личности в истории, вполне могут.

Представители коммунистических партий очень любят говорить о своей роли в деле воспитания масс в процессе преобразования общества. Люди, именующие себя материалистами, готовые бесконечно рассуждать об историческом и диалектическом материализме, на практике оказываются на чисто идеалистических позициях. Ведь рассуждать так, что одними только просвещением и пропагандой можно внедрить в сознание масс некую идею, которая овладеет им и, таким образом, стает материальной силой, это и есть чистейшей воды идеализм. Поскольку сознание масс формируется бытием в целом, а просвещение и пропаганда это только часть его, то если они достаточно наглядно не раскрывают перед массами пути достижения их целей, пути удовлетворения их потребностей, то они широкими массами практически не воспринимаются. Это подтверждает и опыт работы российских коммунистических партий в последние четверть века. Кроме того, просвещением и пропагандой занимаются тоже люди, которых их конкретное бытие подвело к той или иной идеи (неважно, собственной или воспринятой, истинной или ложной) путей реализации своих интересов. Эти люди находят своих сторонников, своих последователей, но только из тех, кто политическую деятельность, по тем или иным причинам, уже выбрал в качестве своих жизненных интересов. Но и у этой группы людей сознание формируется их конкретным бытием в целом, а не только пропагандой. Отсюда и соответствующее распределение тех, кто уже выбрал политическую деятельность в качестве своих жизненных интересов, по соответствующим коммунистическим и левым партиям. А поскольку в целом это сравнительно небольшой слой общества, то эти партии, в лучшем случае, в состоянии только воспроизводить себя в следующем поколении примерно в том же объёме.

Кроме того, вся эта химера с воспитанием нового человека путём простого просвещения, агитацией и пропагандой противоречат самим основам формирования сознания, основам рациональной мыслительной деятельности человека. Со времён Маркса известно, что созидательный труд является неотъемлемой частью рационального мышления, поскольку в этом процессе именно практика является критерием истины. Если в процессе мышления не присутствует практика, поэтапно не проверяются практикой результаты мыслительной деятельности, то в ней неизбежно накапливаются ошибки, ведущие к формированию таких образов бытия, которые в материальном мире принципиально воспроизведены быть не могут. То есть, эти воспитатели почему-то решили, что из процесса формирования сознания масс, они могут выкинуть этап их созидательного труда по формированию элементов нового общественного бытия, этап проверки практикой реализации конкретных идей рождённых этим сознанием. А массы в своём подавляющем большинстве живут именно текущими интересами, и их сознание формируется именно текущим их бытием. Поэтому и осознание массами своих коренных интересов, интересов более общих, без реализации которых невозможна и реализация текущих интересов, происходит только тогда, когда они на практике, при попытке практической реализации этих текущих интересов, убеждаются в этом. То есть, этап созидательной деятельности в формировании сознания масс так же неотъемлем, как и в рациональном мыслительном процессе и формировании соответствующего сознания каждого отдельного человека. И именно поэтому все потуги этих воспитателей внести в массы определённое сознание только методами просвещения, пропагандой и агитацией оказываются безрезультатными. К сожалению, современных коммунистических идеологов это, похоже, не очень смущает.

В основе всех массовых выступлений всегда лежало массовое сознание, сформированное именно текущим положением этих масс. И это массовое сознание поднимало народ всегда только против чего-то, а, соответственно, и в те моменты, когда их текущее положение становилось для них нетерпимым. А вот за что бороться, образ будущего бытия, в их сознание вносится относительно небольшими группами людей, сознание которых уже сформировало идею по соответствующему преобразованию общества. И таких идей может быть множество, но воспринимается массами (в их большинстве) только та, которая соответствует их сознанию сформированному текущим бытием. Таким образом, одни и те же катализаторы массовых выступлений (например, первая мировая война) в разных обществах могут направить их движение в разных направлениях, могут быть выбраны и ложные, принципиально недостижимые цели, или пути их достижения, которые принципиально не обеспечивают достижение желаемых массами целей. Как бы это ни казалось странным (катализатор один), но и в России и в Германии победили те силы, которые всегда опирались именно на текущее сознание масс, несмотря на то, что и цели и пути их достижения были совершенно разные.

Несмотря на открытие Марсом законов развития общества, до настоящего времени его развитие происходило в основном стихийно. В общем-то, открытие любых законов природы, в том числе и законов развития общества, как элемента природы, само по себе не ведёт к автоматической генерации сознанием каких-то новых идей в области удовлетворения потребностей масс, тех или иных групп населения. Знание законов природы только создают новые элементы бытия, новые знания, которое начинает участвовать в формировании сознания людей осознавших эти законы, но только именно как элемент бытия, которым могут и пренебречь. И примеры такого пренебрежения можно найти, в том числе, и у Ленина, и у Маркса.

Например, Ленин в начале 1919 года при подготовке проекта программы партии пишет: «Основные задачи диктатуры пролетариата в России состоят в настоящее время в том, чтобы» …. «ядом постепенных, но неуклонных мер уничтожить совершенно частную торговлю, организовав правильный и планомерный продуктообмен между производительными и потребительскими коммунами единого хозяйственного целого, каким должна стать Советская республика». ПСС, изд. 5, т. 38, стр. 89. И далее: «В области распределения задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе, распределенном продуктов.

Целью является организация всего населения в производственно-потребительные коммуны, способные с наибольшей быстротой, планомерностью, экономией, с наименьшей затратой труда распределять все необходимые продукты, строго централизуя весь распределительный аппарат». ПСС, изд. 5, т. 38, стр. 99. И этому в дальнейшем следовали.

А в октябре 1921 года: «… наша предыдущая экономическая политика, если нельзя сказать: рассчитывала (мы в той обстановке вообще рассчитывали мало), то до известной степени предполагала, - можно сказать, безрасчетно предполагала, - что произойдет непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах». ПСС, изд. 5, т. 44, стр.156.

И далее: «Отчасти под влиянием нахлынувших на нас военных задач и того, казалось бы, отчаянного положения, в котором находилась тогда республика, в момент окончания империалистической войны, под влиянием этих обстоятельств и ряда других, мы сделали ту ошибку, что решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению … Не могу сказать, что именно так определенно и наглядно мы нарисовали себе такой план, но приблизительно в этом духе мы действовали. Это, к сожалению, факт. Я говорю: к сожалению, потому что не весьма длинный опыт привел нас к убеждению в ошибочности этого построения, противоречащего тому, что мы раньше писали о переходе от капитализма к социализму, полагая, что без периода социалистического учета и контроля подойти хотя бы к низшей ступени коммунизма нельзя. В теоретической литературе начиная с 1917 г., когда задача принятия власти встала и была большевиками перед всем народом раскрыта, в нашей литературе подчеркивалось определенно, что длинный и сложный переход от капиталистического общества (и тем более длинный, чем менее оно развито), переход через социалистический учет и контроль хотя бы к одному из подступов к коммунистическому обществу необходим». ПСС, изд. 5, т. 44, стр.157-158. То есть, знали, но почему-то, в данном контексте неважно почему, пренебрегли.

А Маркс, несмотря на то, что сам же открыл законы развития общества, возлагал надежды на то, что французские буржуазные революции перерастут в пролетарские. И только Энгельс, и в последний год своей жизни, во «Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» признал, а точнее сказать осознал, что в то время и они с Марксом и все так же думавшие ошибались. «История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко ещё не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства». (К. Маркс и Ф. Энгельс изд. 2, т.22 стр. 529-530)