Историческая судьба марксизма.

Марксизм возникает как совокупность философских, экономических и социально-политических концепций, объясненных общей идеей коммунизма как конечной цели общественно-исторического процесса, достижение которой возможно лишь «путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя» и установления диктатуры пролетариата под руководством его авангарда – революционной партии коммунистов. Для его создателей марксизм выступал одновременно и как философское мировоззрение, и как фундаментальная основа социально-политической программы радикального преобразования общественного устройства. Теоретическому обоснованию и практической подготовке такого преобразования посвятили они всю свою жизнь.

В то время как мыслители XIX века разнообразили и усложняли философскую проблематику, марксисты стремились максимально упростить ее, сосредотачивая внимание лишь на том, что, с их точки зрения, было наиболее существенным. Они не признавали средних и компромиссных позиций, не искали полутонов и оттенков, сводя самые сложные отношения к простым двухполюсным контрпозициям: материализм-идеализм, буржуазия-пролетариат, революционер-оппортунист. Такая черно-белая картина социальных отношений легко усваивалась в пролетарской среде, складываясь в систему классификационных признаков, по которым любое философское учение или политическая программа легко определялась как близкая или враждебная, «наша» или «не наша». В результате цель создателей учения была достигнута – марксизм становится политической идеологией революционного движения пролетариата, победу которого предопределял в своих теоретических построениях как исторически неизбежную[12].

Однако к концу XIX века среди наиболее авторитетных марксистов Германии намечается отход от ортодоксального учения. В работах Э. Бернштейна появляется склонность к неокантианству, Ф. Адлер увлекается эмпириокритицизмом, а такой видный социалист, как К. Каутский допускает даже философский плюрализм, утверждая, что главное – освобождение пролетариата, при этом совершенно безразлично, как это освобождение будет обосновано – материалистически, идеалистически, по - кантовски или по – христиански.

В то время как Западная Европа отходила от ортодоксального марксизма, он находит себе новую социальную базу в России. Возникшая было среди русских большевиков тенденция к сближению марксизма с эмпириокритицизмом (А. Богданов, А. Луначарский, П. Юшкевич), встретила решительный отпор со стороны Ленина, подвергшего «русских махистов» жесточайшей критике в своем главном философском труде «Материализм и эмпириокритицизм» (1909). Наметившаяся же после его смерти дискуссия о философских основах марксизма (Н. Бухарин и А. Деборин), была жестоко пресечена Сталиным, окончательно придавшим марксизму в СССР статус официальной идеологии, малейшее отступление от которой каралось как серьезное государственное преступление. В дальнейшем в Советском Союзе эта идеологическая система фигурировала под официальным названием «марксизм – ленинизм».

Что касается западного мира, то в XX веке там получили достаточно широкое распространение неканонические учения, условно объединяемые под общим наименованием неомарксизма. Для всех этих учений характерно критическое отношение как к капиталистической системе, так и к советскому варианту социализма с его марксистско – ленинской идеологией. Философские школы нео- (или евро-) марксизма весьма неоднородны, но могут быть разделены на два основных направления, в которых, в свою очередь, можно выделить ряд более мелких течений. Главными направлениями можно назвать «гуманистическое», основы которого были заложены в 30-е годы ХХ века работами Д. Лукача и А. Грамши, и «сциентистское» (научное), сформировавшееся в 60-х годах под влиянием работ Л. Альтюссера.

«Гуманисты», опираясь на работы молодого Маркса, и, прежде всего, на «Экономическо-философские рукописи 1844 года», выступали против обьективистско – натуралистического истолкования исторического процесса, появляющегося в более поздних произведениях. Они стремились сконцентрировать свои исследования вокруг проблемы человека, которого понимали как действительного субъекта истории, и не ограничивали себя слишком жесткой привязанностью к основоположениям Маркса, включая в свои рассуждения идеи, сложившиеся в рамках иных философских направлений.

«Сциенисты», напротив, акцентировали внимание именно на элементах объективизма, присущих материалистическому пониманию истории, и, апеллируя к поздним работам Маркса, стремились придать своим социальным исследованиям строгую форму естественнонаучной теории.