Показания К. К. Зверева

Копия.

Секретно.

П р и к а з

Революционного Военного Совета Республики

(по личному составу армии)

§ 40

26 апреля 1919 г., г. Москва.

Назначается:

Военнослужащий Касьян Константинович Зверев – начальником 8 броневого отделения Центрального управления военных сообщений при Революционном Военном Совете Республики.

Подлинный подписали: заместитель Председателя Революционного

Военного Совета Республики Э. Склянский

(по Управлению по командному составу).

ВЕРНО: Ст. делопроизводитель А. Грузинский.

В настоящее время служу в 9‑ м броневом отделении при 2‑ м отделе Центрального управления военных сообщений на должности начальника отделения.

В Москву я приехал в апреле 1918 года и все время жил в Москве. Сначала я служил в Центроброне, а затем, в мае 1919 года, я был назначен в 9‑ е броневое отделение, в последнее время на оклад в 3000 рублей.

I

С Миллером я познакомился месяц или полтора месяца тому назад. В первый раз я его увидел, кажется, у Алферова или у Ивана Николаевича, но я еще не знал, что он из себя представляет.

Я бывал на совещаниях у Миллера и Алферова приблизительно раза четыре. На совещании у Миллера был Найденов, Михаил Савоицкий, [338]Рубинский и Шематуров, а у Алферова я встречал Ступина Всеволода[339]Васильевича, Ивана Николаевича Тихомирова, Лейе – больше никого вспомнить не могу.

С Найденовым я познакомился в Законодательном совете и встречался только на совещании. С Савоицким я познакомился приблизительно в июле. Мы встречались только в служебное время. Подгорецкий должен был быть у меня по поручению Миллера по поводу записок о разрешении на проезд в санитарном поезде. Записки я получал из 14‑ го отделения от старшего делопроизводителя Льва Платоновича. В пакете было 10 или 12 записок. У Миллера был разговор о наших силах, и общий итог равнялся 500 человек. Упоминались 35‑ й полк, миллеровские 60 человек и 120 человек из Кунцево, остальные части я не помню. Знаю, что разговор о выводе броневиков у Миллера имел место, но о том, что технически невыполнимо, я точно не помню. Мы рассчитывали, что у нас будут два броневика, и то не наверняка, так как броневики были не совсем исправны. Из штаба мне давали поручения узнавать о положении дел на фронте. (Один броневик был исправен, а другой не вооружен.)

Сведения, переданные мной нашим о взятии ст. Дно, я слыхал в управлении. В Реввоенсовете никого знакомых у меня нет. Из высшей стрелковой школы я знаю многих, так как я раньше служил там. Сергея Ивановича Талыпина я видел на кв. ***, с которым меня познакомил Иван Николаевич Тихомиров на его же квартире. Из разговора с *** я узнал, что он состоит членом нашей организации. С Серг. Серг. Денисовым я познакомился по служебному делу. Об организации он со мною говорил мало; говорил, что хорошо бы организовать группу, но он был очень осторожен.

Разговор о шоферах броневой школы у Миллера был, но мы Думали, что их можно будет заставить выехать.

Больше ничего показать не имею.

Савоицкий говорил, что у него имеется около 50 человек бойцов.

Зверев

24/IX – 1919 года

II

С Талыпиным я познакомился несколько месяцев тому назад в квартире Филипьева; присутствовали Иван Николаевич Талыпин и Найденов. Разговор был о выступлении. Долгое время я Талыпина не видел, и недели две назад я встретился у Талыпина на его квартире, на Б. Дмитровке, 22. На этом совещании были Ступин, Филипьев, Иван Иванович. Филипьев говорил, что у него конницы около 40 человек.

На Ходынке связь с гаражом броневого формирования была установлена с Красавиным Сергеем Николаевичем; живет где‑ то на Покровке. Он бывал у меня, но я ни разу у него не был. Он обещал два броневика.

С огнеметной командой связь была через одного из начальников команды. Высокий, кажется, блондин, одет в военное.

Алферов направил огнеметчика к Талыпину, к нему же должен был пойти Красавин, но он у него не был. Огнеметчик говорил, что у них около 400 человек надежных.

Были получены сведения от Ступина, что в Волоколамске есть какая‑ то группа, может быть, и зеленые. Штаб поручил для переговоров поехать мне. Я ездил туда и в деревню Шишково. Меня возил туда Зыков Николай Васильевич. Живет где‑ то около Пречистенских ворот, [340]и он знает, к кому мы приехали. Я же никого не знал.

С Жуковым я познакомился у Филипьева и встречался в управлении. С С. Денисовым я познакомился у Жукова, который месяца полтора назад уехал на Восточный фронт. На квартире Талыпина при подсчете сил выяснилось, что у Талыпина около 200 человек. Найденов должен был командовать полком и находился в распоряжении Миллера. Зыков собирал сведения об автомобилях. В Кремле у меня есть знакомый – Тарасевич Валя, кажется, инструктор на курсах. Он мой старый знакомый. Лично я ему ничего об организации не говорил. Об этом ему говорил Житников Алексей. От организации я получал ежемесячно 500 руб. Деньги я получал от Ивана Николаевича. О «Национальном центре» я слыхал приблизительно около 1, 5–2 месяцев тому назад. Мне было категорически запрещено говорить о «Национальном центре», и я не мог больше расспрашивать об этом.

Зверев

28/IX – 1919 года

III

*** и др. говорили, что в Москве (у Миллера также говорили) есть несколько параллельных организаций – солдатских.

Тарасевич Валентин вошел в организацию через Житникова, с которым я и об организации говорил.

Цифровые условия записи в записной книжке представляют собою запись выплат содержания членам организации (моей) группы (броневой).

В первой строчке цифра 1 – это я; вторая цифра 1 – мой помощник Тарасенко Георгий Вас. (1.1).

Во второй строчке: 1 – командир Красавин, помощников не знаю (1.3). В группе – Ходынка.

Четвертая строчка – командир Соедов (помощников не знаю) (1.2.4.).

Из остальных членов организации знаю Соколова – броневик, был в броневой школе, кажется, к Шематурову отношения не имеет.

С половины июня прибавилась новая группа 5 – пятая строчка 1. Командир Житников (пехота) сначала, потом группа перешла, кажется, к Найденову, хотя деньги до половины августа он получал через меня.

Соедов был командиром всего один месяц, заменив Тарасенко Николая (брата Георгия), который уехал на Восточный фронт.

Соедов за неделю до ареста (моего) уехал, вряд ли вернется, по моему впечатлению, так как уехал со своим начальством, кажется, с Петраевым в командировку.

П р и м е ч а н и е. Соедов служит в штабе охраны и обороны войск (при Цупвосо).

Георгий Тихонович – в записной книжке – член нашей организации, встречал его у Дм. Як. Алферова, который знает о нем. 4–35 р. 23 коп. – его телефон.

Кирюша Сабашников мотоциклист, с которым я ездил в Волоколамск. 4–57 руб. 73 коп. – телефон.

4–06 руб. 89 к. – телефон Константина Герасимовича – члена организации, 4–03 р. 91 к. – телефон, не помню чей.

1–64–86 до 7 от 5; 2–62–70 (квартира); Упр. 163 – телефон Бориса Фомина, секретаря начальника жел. – дор. войск Федорова Ив. Ив.

Телефон Н. И. Раттеля записан потому, что я бывал в канцелярии по делам.

VI

Числа 16 или 17 пришел ко мне Николай Ионович Ершов около 7 часов вечера и сказал, что приехал «некто» (фамилию не назвал) из Курска, посланный из организации. Между прочим, Ершов был у меня впервые. Он мне сказал, что свидание этому приезжему он назначил на завтра около 8 часов вечера. Я сначала отказывался, так как совершенно не мог понять своей роли в этом свидании, на что мне было заявлено, что нужно какое‑ нибудь лицо для большего веса.

Мне было сказано, что меня зовут другим именем и что меня никто знать не будет. Также было сказано, что человека этого он не знает, но что его прислал какой‑ то его знакомый. Не придавая особенно значения этому свиданию, я решил прийти в условленный час 19‑ го числа. Я пришел к Н. И. Ершову, который куда‑ то собирался. Мы решили с ним подождать с полчаса. Не дождавшись этого господина, мы вышли с ним во двор. При выходе со двора на Садовую улицу встретился нам какой‑ то молодой человек в штатской одежде и остановил Ершова. Как тут же я узнал, это был приезжий из Курска. Меня ему Ершов представил, причем назвал начальником штаба. В кратких чертах этот господин объяснил, что приехал в Москву с поручением от организации (количественность которой около 50 человек), с тем чтобы просить указаний от нас и с просьбой также финансировать. Последнее меня страшно удивило, и я ему ответил, что никаких денег у нас нет, а посему и разговоров денежных быть не может. Что же касается до директив, то я совершенно не знаю, что сказать, так как те лица, которые могли бы это сказать, в Москве не находятся в данное время и, «если вам желательно, то подождите несколько дней». На это мне он сказал, что ждать не может, так как прибывший в Москву второй гонец торопит его возвращаться. В это время подошел Зыков, который тоже познакомился. Посланный из Курска предложил мне повидаться с ним завтра, этот срок он считал для себя крайним, предложил же встречу потому, что с кем‑ то хотел познакомить. Я от этого наотрез отказался. Зыков же хотел попытаться встретить его, но я не знаю, сговорился ли он или нет. Мы простились.

Про поездку в Волоколамск, несмотря на то, что ездил туда я, знаю только со слов, так как разговаривать я ни с кем из крестьян не разговаривал, кроме только семейства, в котором мы были. Это в деревне Шишково. О Дмитриеве я узнал только в Москве, которому было назначено приехать, но который почему‑ то долго не приезжал, но потом я слышал, что он был здесь, но только, как потом сказали, что там ничего не выйдет. Больше я ничего не знаю. По‑ моему, Зыков Дмитриева в Москве не видел.

Фамилия Владислава Станиславовича мне не известна, и я его не знаю.

Армянина я знал Дадиана, но не считаю его армянином, т. к. он житель Москвы и совсем русский человек.

Зверев

12/Х – 1919 года

V

Победоносцева я знал, он был служащий Главброни. Он офицер пехотный. Он состоял в группе у Красавина, и Красавин его знает как сослуживца в той же Главброни. Относительно передачи Победоносцева, Красавина не помню, думаю, что это было автоматически при наших общих разговорах. Нефедьев был тоже служащим в Главброне, и о нем могу сказать в отношении организации то же, что и о Победоносцеве (тоже чисто автоматическим способом, так как мы все были знакомы). Красавин говорил мне о трех лицах, третьего лица я фамилию не помню. Деньги я получал непосредственно от Ивана Николаевича, и об источнике, из которого получались эти деньги, я никогда не спрашивал, а поэтому и не знал. Кривченко я не знаю, видел его только однажды на квартире Миллера, когда он вошел в комнату и его фамилию мне назвали, но Миллер сейчас же увел его в другую комнату и при нем не хотел говорить про дела (это так он нам сказал после, когда тот ушел). В Цупвосо Миллер был один раз, когда я его видел, но он был не у меня, и Кривченко тогда с ним не было. Мне было поручено познакомить огнеметчика с Талыпиным, эту просьбу я передал Широкову, которого я просил прислать его ко мне. Через кого Широков передавал, я не знаю, и фамилия Аджогов мне не известна. Член организации обманным способом не привлекался, а всякий ставился в известность о цели ее без указания будущего образа правления, т. к. это не была цель нашей дальнейшей работы.

Зверев

VI

После регистрации офицеров в Алекс, училище[341]я узнал, что в Москве существовала «Алексеевская организация», во главе которой был генерал Алексеев.

В августе 1918 года со мною встретился в Армянском переулке Лев Львович (фамилию вспомню), старый броневик, служивший, кажется, в прожектерской роте, в Армянском переулке. Пригласил к себе в «Алексеевскую организацию», где он был начальником броневых частей. Предложил явиться для знакомства с кем‑ то на Никитский бульвар.[342]Л. Л. потом уехал в Воронеж для дальнейшего следования за кордон.

Позднее, когда я познакомился с Вартенбургом и Найденовым, я спросил, не Алексеевская ли это организация. Получил отрицательный ответ. На вопрос об ориентации мне ответили, что организация чисто русская, причем главу не сказали.

В. И. Соколов, как я слышал, был не в нашей дивизии. Всего было две дивизии. После ареста Соколова и других стали говорить, что дивизий нет больше, а есть «отряд».

О встрече в Армянском переулке знает Соедов.

Зверев