Глава четырнадцатая. – я прочитал ваш дневник, – сказал Доктор

– Я прочитал ваш дневник, – сказал Доктор. – Очень увлекательно. Но, кстати, стилистически и грамматически кое-что можно было бы и улучшить.

– Может, в другой раз, – напомнила Марта. – Так кто вы такие есть? И что вам нужно? – спросила Марта Грига. – Вы правда стеклянные? Стеклянные люди – вот уж чего я до сих пор не видела.

– Зеркало – это не просто портал, врата в другую вселенную, – сказал Доктор. – В этом же и проблема. Как только вы попадаете внутрь – вы состоите из света... или потенциально из него состоите. А если вас кто-то видит, то есть воспринимает как световую волну, или как ряд протонов, или как что угодно, это не так уж важно, так вот – тогда ваше ДНК полностью переписывается и становится прозрачной матрицей на основе кремния. На нем работают компьютерные микросхемы, благодаря которым все и происходит. Наверное, – добавил он. – Ну как, угадал? – спросил он Грига.

Человек, состоящий из старого, потрескавшегося стекла, немного подумал. – Возможно, – наконец сказал он. Признаюсь, подобные объяснения я не понимаю. Я знаю, что зеркало – это не тюрьма. Зеркало – это ловушка. Именно так, Доктор, вам следует на все это смотреть. Если, конечно, вы собираетесь преуспеть в своем начинании. Если вы хотите остановить генерала Орло.

Не-Жанна переступала с ноги на ногу и явно хотела что-то сказать. И вот она выпалила: – Почему сестра от меня убегает?

Марта присела, чтобы быть с девочкой лицом к лицу. – Она не знает, кто ты. Она тебя боится. Она думает, что ты призрак.

Девочка нервно рассмеялась. – Глупости какие.

– А что глупее: вот это, или отражение, которое разгуливает по замку? – мягко спросил Доктор. – Она обязательно все поймет. Ей просто нужно на это время. Как и сказала Марта – ей страшно, она вся на нервах. И с тех пор, как умерла Тильда...

– Да не умерла она! – сказала девочка. – Она у вас перед глазами. Она – это я, а я – это она.

– В смысле? – спросила Марта. Она было глянула на Доктора, но тот только покачал головой.

– Тильда – это я, – настаивала девочка. – А умерла как раз Жанна. Да, умереть должна была я, но получилось наоборот. Во всем виновата только я, и теперь даже я сама не могу на себя посмотреть.

Манфред Григ положил руку девочке на плечо. – Спокойствие, молодой мой друг, – сказал он. – Время для всего этого придет попозже. А для начала нам обязательно нужно помочь Доктору и Марте остановить генерала Орло.

– А он точно виновник всего? – спросила Марта. Ну в смысле, это по его указанию Тородин убил Чекза?

– Он первый подозреваемый, Марта, – сказал Доктор. – Орло много говорит о дипломатии и о том, как устал от войны, но зеркало сюда принес именно он. И это то самое Зеркало Смертных, которое хранила его семья. Никакая не копия.

– Билл и Ботт знают, – сказал Григ.

– Они сказали, что зеркала идентичны, – вспомнила Марта.

– То есть, один в один, – сказал Григ. – Это ведь они оригинал вешали, помнишь. И значит, они прекрасно знали все, что с ним связано – длину, ширину, любое другое измерение. Вес. Это то же зеркало. – Он развел руками. – И я тому доказательство, если они вам нужны.

– Вы же вроде сказали, что Орло не понимает, что это за зеркало, – сказал Доктор. – Точь-в-точь не воспроизведу, но что-то там было про ловушку, а не тюрьму.

– Вы там застряли, будто в тюрьме, – заявила Марта. – Так в дневнике было написано.

– О, рассказанное в дневнике – это правда. В некотором смысле.

– А мне нравится, когда рассказывают истории, – сказала девочка. – Расскажите что-нибудь.

– Сейчас рассказывать некогда, – отметила Марта. – Нам нужно попасть в Большой зал, вдруг Стеллман не сумел задержать церемонию.

– Это вряд ли, – сказал Григ. – На данном этапе Орло не позволит ему остановить процесс. Видите ли, Орло думает, что победил. Думает, что из зеркала выйдут его солдаты, и тогда замок Экстремис окажется в его руках. Его триумф войдет в анналы галактической истории, и никто никогда не посмеет ему перечить.

– Ну, может, это и правда, – сказала Марта.

– Но Орло считает, что зеркало – это тюрьма. Он думает, что нашел способ открыть туда дверь, и теперь он может спрятать там солдат и вывести их через ту же дверь, когда понадобится.

– Но ведь так и есть, – сказала Марта.

Доктор положил ей руку на плечо. – Говоришь, он не прав?

– Дверь всегда открыта, – объяснил Григ. – Зеркало – не тюрьма. Это ловушка. И не такая ловушка, которая не дает тебе сдвинуться с места и вообще не дает двигаться.

– А какая?

– Эта ловушка не отпускает до конца твоих дней. Из нее невозможно выбраться, хоть весь день прыгай туда-сюда через портал. Если ее понять, эта ловушка навсегда уничтожит мечты Орло. – Григ наклонился вперед, и глаза его блеснули. – Вы хотите ее понять, Доктор?

Доктор смотрел на Грига прямо и не отрываясь, так же, как тот на него. Затем он быстро, падающим движением, сел на пол, скрестив ноги и похлопал по каменной плите возле себя. – Садись, Марта. Послушай рассказ.

Зеркало называется «Зеркало Смертных» в честь Смертных монахов Морадинара, которые когда-то построили замок Экстремис. Но монахи с зеркалом никак не были связаны. Они высоко ценили спокойствие и уединение. Этот замок когда-то был построен как убежище от всей остальной галактики. Но они выбрали очень неудачное место.

Когда Антиумианский флот залетел за Пояс Визона, антиумианцы поняли, что из всех этих астероидов получается замечательный природный барьер. Единственный безопасный путь проходил мимо Монастыря. Адмирал Карлофф разработал план – Стратегию Экстремис – он хотел купить у Смертных Монахов монастырь и превратить его в вооруженную крепость, которая защищала бы Антиум от любого агрессора. И, конечно же, Карлофф знал, что этот монастырь был бы идеальной базой для любой атаки Антиума.

Зеругму в то время только-только открыли. Мы тогда считали, что тамошняя раса рептилий воинственна и агрессивна. Мы боялись, что они пойдут на нас войной – а они боялись, что нападем мы.

Смертные монахи отказались продавать свой монастырь и переезжать куда-то еще. Некоторые считали, что монастырь служит лучшей защитой, чем крепость – мир и понимание куда более эффективно прекращают войны, нежели военная мощь и оружие. И конечно, как только на монахов напал Антиум, за ним последовала и Зеругма. Экстремис – ибо так назвали замок – стал первым полем битвы. А Смертные монахи – как подошло им это название – стали первыми невинными жертвами. Но ни в коем случае не последними.

Когда я стал Главным Министром, война затянулась уже надолго, и мы все устали. Я посчитал, что теперь-то мы наконец-то можем рассматривать заключение мира как реальный вариант. Поэтому я призвал Антиум к переговорам с Зеругмой. Однако это нужно было сделать с позиций силы, а Экстремис был у них. Поэтому первым моим шагом на дороге к заключению мира был захват замка. Именно это я и сделал. Это был агрессивный шаг, который, как я надеялся, приведет к миру в долгосрочном периоде.

Однако Высоким Лордом-Заступником Антиума, а потом и Губернатором замка Экстремис был некто Кендал Пеннард. И он мыслил совершенно по-другому. Когда я взял замок, он был рад сформировавшейся патовой ситуации. И в его интересах было продлить статус кво. Когда меняется обстановка, все ожидают, что сменятся и лидеры. А у Пеннарда было столько амбиций, он так стремился к власти.

Он не мог поверить, что я мечтал лишь о мире, лишь о прекращении войны и смерти. Особенно учитывая то, что именно я придумал, как захватить Экстремис после Второй оккупации. Он думал, что это все хитрый план, политические маневры ради какой-то личной цели. Он думал, что я его подсиживаю, а свое место он защищал агрессивнее, чем этот замок.

Он хорошенько обдумал, как лопнуть пузырь общественного мнения, а оно все больше склонялось в мою сторону после того, как стала известна моя роль в Правительстве и в захвате замка Экстремис. Он подумал о продолжении военных действий, но в конце концов даже Пеннард понял, что это сумасшествие. Люди уже привыкли к непростому миру, они никогда не простят ему возобновление войны.

И это дало ему новую идею. А что если он докажет, что на самом деле именно я – Манфред Григ – хочу войны? Что это я на самом деле ненавижу зеругианцев и отчаянно пытаюсь перенести войну на их территорию?

Но для того, чтобы меня осудить, этого было недостаточно. У Пеннарда было немало недостатков, но он знал, что я ему нужен, чтобы поддерживать мир. Зная мою дипломатичность и то, как я всегда участвовал в переговорах, зеругианцы понимали, что я действительно желаю мира. В результате я стал единственным человеком, которому они могли хоть немного поверить. Так что перед Пеннардом стояла непростая задача – отобрать у меня статус и популярность, но так, чтобы я все еще работал его советником. Нужен был способ заставить меня работать на него, чтобы держать под контролем зеругианцев, но при этом я должен был оставить все свои амбиции и попытки, как ему казалось, захватить власть. Без моей помощи, возможно, Зеругма опять возобновила бы военные действия и стала бы пытаться захватить замок Экстремис.

Тюрьма бы не подошла. Как я уже говорил, зеркало – не тюрьма. В тюрьме я был бы ему бесполезен, так что он придумал для меня ловушку. Он обратился к карагульским Темным кузнецам, сообщив, что ему нужно. Они умеют придавать любую форму любому материалу – металлу, дереву, пластику, стеклу и даже самому свету. Они сделали для него Зеркало Смертных – его так назвали в честь Смертных монахов, а еще потому что в этом и состояла суть ловушки. В смертности.

Вы, конечно, знаете о том большом праздничном ужине. Вы в курсе, что Пеннард, притворившись, что собирается произнести речь в мою честь, затолкал меня в зеркало. Все видели, как я, отрезанный от мира, молочу кулаками по стеклу зеркала изнутри и ору, чтобы меня оттуда выпустили.

И когда праздник закончился, и все ушли, я все еще был там. Я был заперт в стекле. Пришел Пеннард и заговорил со мной. Он пододвинул к зеркалу стул и объяснил мне, что именно он сделал, и как работает зеркало. Ловушка.

Он объяснил мне, как выйти из зеркала. Я в любое время мог выйти, и если я буду работать на него, он меня защитит. Но я всегда буду жить в страхе собственной смертности. Я не смогу забыть, как хрупка моя жизнь. Каждую секунду я буду знать, что в любой момент...

Григ замолчал. Он смотрел в пространство, вспоминая былое.

Напротив него сидели Доктор и Марта. Стеклянная девочка сидела рядом с ними. Пока Григ говорил, все они молчали.

– Я кое-что не понимаю, – сказала Марта. – Вы же могли в любой момент выйти из зеркала, так в чем смысл? Он что, угрожал, что навсегда вас там оставит?

Григ повернул голову и посмотрел на нее. Он поднял руку так, что на нее падал свет, проникая и сквозь ее, освещая все трещинки, потертости и щербинки цветного стекла. – Вот в чем смысл.

– Все видели его в зеркале, – сказал Доктор. – Так же, как Жанна видела свое отражение.

– Я смеялся последним, – сказал Григ. – Но в этом не было никакой радости. Была лишь смерть. Я отказался выйти из зеркала. Он кричал и негодовал. В конце концов он начал умолять меня выйти. Но я просто ушел в темноту за отражением, в мир, который отражает наш, но все больше темнеет с тем, как вы отдаляетесь от света, который пропускает зеркало. Несмотря на всю эту темноту и одиночество, я поклялся, что моя нога никогда вновь не ступит в реальный мир.

– И когда вас не стало, – сказал Доктор, – Зеругма пошла войной на Антиум.

Он кивнул. – Все восприняли мою судьбу – мою смерть, казалось им, – как показатель того, что Антиум свернул с мирного пути. Я не мог быть посредником, и война началась вновь. Зеругма снова захватила Экстремис, а прадед Орло добрался до Зеркала смертных.

– Но не уничтожил его, – сказала Марта.

– Нет. Он берег его до нынешнего момента.

– Зачем же вы теперь вышли наружу? – спросила Марта. – Прошло столько времени.

– Потому что наконец-то вновь появился шанс установить мир. Если мы остановим генерала Орло. Если переговоры продолжатся в духе доброй воли.

– Вы наконец обретете мир, – осознала Марта.

Но Григ покачал головой. – Нет, нет. Я нет. Я никогда не обрету мир. В этом и состояла ловушка Пеннарда, проклятие зеркала. Как и сказал Доктор – меня видели в зеркале. Поэтому, благодаря умению Темных кузнецов плавить свет, я состою из стекла. Из хрупкого, тонкого, ломкого стекла. Находясь в этом мире, я каждую секунду рискую сломаться, разбиться, расколоться. Наша жизнь и в лучшие свои времена весьма хрупка. Но сейчас я более хрупок, чем когда-либо. С каждым шагом я немного стираю собственную ногу. И каждое мгновение здесь для меня смертельно опасно. В этом и состоит ловушка.

Он поднялся, и Марта заметила, как аккуратно он планирует каждое мгновение. Как осторожны его движения.

– Теперь вы знаете. – Григ повернулся к Доктору, который тоже поднимался на ноги. – Теперь вы знаете, что делать, и как прекратить это безумие. Идите на церемонию и остановите генерала Орло. – Он поднял руку и сжал ее в кулак так сильно, что Марте было слышно, как стекло трещит, подобно льду. Лицо Грига исказилось от боли, но он не разжал кулак. – Пусть все это будет не зря, – сказал он.

Спеша обратно в Большой зал, Марта знала, что делать: – Нужно остановить церемонию.

– Нет, нет, нет, нет, – возразил Доктор. – Именно этого делать как раз не следует. Посмотри на это все повнимательнее. Орло не понимает. Его план построен на неверном предположении. Церемония должна идти своим чередом. Нам нужно проследить за тем, что она закончится, а потом вывести их на чистую воду, раскрыть правду.

– Доктор, Марта – слава Богу! – К ним подбежал Стеллман. – Мне не удалось убедить Дэфрона отложить церемонию. Он уже сделал заявление на пресс-конференции, так что если он станет менять расписание, то потеряет лицо. Церемония начнется через пару минут в Большом зале.

– Великолепно! – воскликнул Доктор. – Просто замечательно. Чем больше людей увидит, что там будет, тем лучше.

– Но я думал, – начал было Стеллман, поспевая за ними.

– Прошло уже несколько минут, – объяснила ему Марта. – Он уже десять раз успел передумать.

Они приближались к Большому залу. Билл и Ботт убирали остатки осколков, которые когда-то были Тородиным.

– Дорогу! – закричал Доктор.

Роботы быстро отодвинулись в сторону. К длинной тонкой руке Билла был прикреплен пылесос. Доктор перескочил через него.

– Возможно, вы скоро понадобитесь в Большом зале, – бросил он через плечо.

А затем остановился, скользнув кедами по полу. – Очень даже возможно. – Марта и Стеллман ждали, а Доктор побежал обратно к Биллу и Ботту и стал быстро говорить с ними. – Вы установили звуковую систему?

– Установили и проверили, – гордо ответил Ботт.

– Новейшие технологии, – добавил Билл.

– Там есть усилитель верхних частот и матрица тонального искажения?

– Конечно, это стандарт, – ответил Билл.

– Самая современная система, – сказал Ботт. – Черная, с хромовой отделкой.

Доктор просиял. – Великолепно. Ваша помощь точно понадобится. – Он вполголоса объяснил им, что от них требуется. – Как можно скорее, – закончил он. – Они через минуту уже начинают.

– Рады помочь, – крикнул Ботт вслед Доктору, Марте и Стеллману.

– Главное, чтобы мусора не было, – сказал Билл.

– Возможно, на самом деле никаких агентов Галактического Альянса тут нет, – сказал Доктор. Они приближались к Большому залу. – Может, это все блеф, или Дэфрона обманули, или они еще не приехали.

– Не надо, – сказала Марта. – Пусть все думают, что мы и есть агенты.

Пока Марта говорила, Стеллман перевел взгляд с нее на Доктора и обратно. – Так кто же вы такие?

– Прекрасный вопрос, – сказал Доктор. – Оставим его на потом. Я придумаю хороший ответ, тогда и поговорим.

– Мы хотим помочь, – сказала Марта.

– Спасибо, успокоили, – сказал ей Стеллман. Он говорил довольно неуверенно.

Двери в Большой зал были распахнуты, и с каждой стороны стояло по солдату ГА. Они встали по стойке «смирно», когда мимо них прошли Доктор, Марта и Стеллман.

Войдя внутрь, Доктор повел их к пустующим стульям ближе к задней части переполненного зала. Его превратили в конференц-зал. В одном его конце, перед Зеркалом Смертных, сделали возвышение. По сторонам зала стояли огромные колонки, и Марта еле разглядела крошечные микрофоны, которые надели официальные лица, сидящие на этом возвышении. Позади нее, почти у дверей, стоял огромный звукорежиссерский пульт, какие она видела в театрах и ночных клубах. Из-за пульта выглядывали Билл и Ботт, которые незаметно проникли в зал.

– А мы не собираемся их остановить? Ничего не скажем? – спросила Марта.

Дэфрон поднялся на ноги и помахал руками, призывая собравшихся к тишине. Пресса – а состояла она из смеси людей и рептилий-зеругианцев, а также из разнообразных других «людей», которых, подумала Марта, ни к одной из этих категорий, пожалуй, не отнесешь – затихла.

– Хорошо, что я заказал мороженое. В перерыве принесут, – сказал Доктор. – Куда делся Стеллман?

– Вон он. – Марта показала рукой. Он шел по проходу между рядами к своему месту на возвышении. Увидев его, леди Кэсобн вздохнула с облегчением. Лицо генерала Орло ничего не выражало, но Марта была рада, что он отражается в зеркале – в огромном зеркале его затылок был ясно виден над спинкой стула.

– Ну что ж, – объявил Дэфрон. – Раз мы все собрались, можно, думаю, начинать. Прошу прощения за небольшую задержку. Она случилась в силу независящих от меня обстоятельств. – Говоря это, он искал глазами Доктора. Тот помахал ему. Дэфрон не стал повторять жест.

Вдоль стен зала невозмутимо стояли солдаты ГА. Пресса ждала. Что-то похожее на видеокамеру беззвучно парило в воздухе перед возвышением.

– Не будет преувеличением сказать, – продолжил Дэфрон, – что сегодня мы отмечаем поворотный момент в истории двух великих наций – Антиума и Зеругмы. Сегодня, сейчас, прямо в этом зале состоится историческое событие. – Он указал на столик, стоявший неподалеку. Практически до самого пола с него свисала бархатная ткань, и на нем лежала открытая книга.

– Это, наверное, тот самый договор, который они будут подписывать, – прошептала Марта.

Доктор зевнул. – Давай уже, Орло, – пробормотал он.

– Ты хочешь, чтобы он перешел к активным действиям? – прошипела Марта.

– Я хочу, чтобы он считал, что контролирует ситуацию. Если он поймет, что просчитался... Хорошо, что Тородину так и не удалось с ним поговорить. Надеюсь.

– Сегодня мы станем свидетелями... – объявил Дэфрон. Но его прервали.

– Замолчите! – проревел генерал Орло. Маленький микрофон, закрепленный на нагруднике его доспеха, передал его слова по беспроводной связи через звуковой пульт в задней части зала к огромным колонкам по сторонам.

Дэфрон повернулся к нему. Он нервничал и не понимал, что происходит. – Прошу прощения?

– Я сказал, замолчите.

Генерал поднялся на свои когтистые ноги и шагнул вперед. – Вы совершенно правы, – объявил он, поправляя глазную повязку. – Сегодня здесь действительно будет вершиться история. Но не вами. – Он схватил Дэфрона за плечи, поднял его в воздух и швырнул его, по-прежнему ничего не понимающего, в первый ряд.

Собравшиеся растерянно зашептались. Пресса увидела возможность снять хорошие кадры и засверкала фотоаппаратами.

На передней части возвышения стоял Орло. За его спиной собралась было подняться леди Кэсобн, но Стеллман положил ей руку на плечо. Он жестами сказал ей уйти с возвышения.

– Сегодня вы и вправду станете свидетелями исторического события. – Генерал Орло смотрел на публику, ожидая тишины.

Марта ахнула. – Зеркало, зеркало! – Другие тоже увидели, что происходит, и начали вполголоса переговариваться. Они вертели головами, полагая, что увидят отражение того, что происходит в Большом зале. Но это было не так.

Зеркало было расположено так, что свои отражения пресса не видела. Они видели лишь генерала Орло. Дэфрон, Стеллман и леди Кэсобн оттуда ушли, так что он на возвышении был один. А еще они видели ряды зеругианских солдат, которые шли маршем через открытые двери в задней части зала.

Сначала появились лишь их головы, как мачты кораблей над морским горизонтом. Они приближались к зеркалу, Марта и все остальные видели их сверкающие доспехи, их руки, сжимающие в когтях оружие, их клыки, с которых капала слюна.

Орло повернулся, и теперь к растерянной публике обращалось его отражение.

– Сегодня Зеругма восторжествует! – объявил он.

Отраженный Орло вышел из зеркала и встал рядом с настоящим генералом. Его солдаты, подняв оружие, шагали за их спинами.