Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Объявление о продах в профиле.






Если вы ждали, что я расскажу, как Исин пытал Бэкхёна паяльником и бил сковородой по голове, должен вас огорчить. Исин Бэкхёна в тот вечер так и не нашел, зато успел проработать в уме план по поимке " этого поганца", уложить Криса спать, шикнув на все обоснованные возражения про " я не хочу" и " без тебя не спится", и оттащил меня в мою комнату, напоследок дав в побитый бок. Вот кого пытать надо. Инквизитор хренов. Прям по синяку!

Душ, пижама и кровать. А что еще нужно для счастья? " Бэкхён" - напевает отбитая голова, но я ее не слушаю. Иди в задницу, певунья. Ни голоса, ни слуха, ни харизмы. И как эта бестолочь во мне прижилась?

А потом, посреди ночи, ко мне заявляется сюрприз...
Сехун приходит ко мне молча. Просто садится на кровать и тяжело вздыхает. Отдохнул, блять. Прям на год вперед отоспался.
Мы сидим в тишине несколько минут.
- Ему это не нравится.
Мне не нужно объяснять, о чем речь. Вариантов не так много.
- Он говорит, что я маленький и...
Молчание затягивается, и я не собираюсь его прерывать. Пришел разговаривать, вот и говори. Хотя его сопение рядом начинает напрягать.
- Ну и?
- Прости меня, окей? Я вспылил. Он не обращает внимания, а тут ты с этим обедом.
- Разобрался бы, прежде чем по ребрам хёна лупить. Во-первых, это был дружеский обед, и мы разговаривали об учебе. Во-вторых, я прекрасно помню, что Лухан твой, да и он в курсе, так что смысла ревновать не было никакого. В-третьих, хочешь его зацепить - читай и работай над собой, Лу ищет взрослого и ответственного альфу, а не подростка. И в-четвертых... Мне то пофиг. Исина зачем тронул?
- Не сообразил, а когда сообразил...
- Поздно было, ага. Ты ж понимаешь, что я хочу разбить тебе морду? И что Крис хочет?
- Да.
- Ты Бэкки губу разбил, Отелло недоделанный.
- Мне жаль.
Он сидит, понурив голову, уложив руки на коленях и вздыхая через раз – печальное зрелище, но я должен ему кое-что сказать. Сехун слышит, как я поворачиваюсь в его сторону, но взгляда от пола не отрывает.
- Я молчал, когда ты его трахал. Это был его выбор. Но поднимать на Бэкхёна руку я не позволю.
- Я понял.
- Я не закончил. Так вот, в следующий раз я тебя жалеть не буду. Обидишь его - прибью. И не посмотрю, что в одной компании. Размазжу черепушку и сам закопаю. Не вздумай поднимать руку на омег, им и так забот хватает. Все услышал?
- Да.
- Вот теперь заметано. Так что там с нашим культурологом?
- Искусствоведом, - поправляет Сехун.
- Не суть. Что с Луханом?
- Полное жо.
- Этот пункт я уже уяснил. Далее.
- Отвесил подзатыльник.
- Мало отвесил, еще надо было.
- Говорил, что я - сплошные эмоции, мозгами совсем не думаю, что подвел.
Хорошо, пойдём другим путём.
- Вот ты бы выбрал такого альфу?
- Ну... Я многое умею.
- Не сомневаюсь. Что там по списку? Строгать скворечники, делать минет и искать приключения на задницу? Да у тебя охуенное портфолио, парень. Я прям сейчас замуж за тебя пойду. А еще лучше, Крису предложу. Он точно не устоит.
- Не смешно.
- А я и не смеюсь. Се, так уж вышло, что твоя омега старше тебя на четыре года. Лу взрослый парень, которому позволено в любой момент выскочить замуж, нарожать кучу детишек и развести собственный огород. Что он будет делать с таким чудом? Ты сам еще ребенок. У него образование за плечами, жизненный опыт поболее твоего, а с тобой поговорить особо не о чем. Одним сексом сыт не будешь.
- То есть у меня нет шансов, - констатирует друг замогильным голосом.
- Что он тебе сказал?
- Что сейчас не намерен ничего предпринимать по этому поводу.
- У тебя есть время дорасти к тому моменту, когда он скажет да. Он сказал мне, что не против был бы отсрочить этот момент. Он понимает, что ты его альфа и не противится этому. Но он бы предпочел более взрослого человека. Он примет тебя, но это будет не сейчас.
- Я подожду.
- А куда ты денешься? Конечно, подождешь. А заодно возьмёшься за ум, перестанешь халтурить на парах и поищешь подработку. А, и самое главное, Се, - гаденько потираю ручки. – С этого дня ты ни с кем не спишь. Правая рука теперь твой лучший друг.
- О, чёрт! – восклицает донсен, хватаясь за голову.

Мы расходимся под утро, и мне даже не хочется убивать его за отсутствующий сон. Я готов думать сейчас даже о проблемах Сехуна, лишь бы в голову не лезли мысли о Бэкки. Потому что глупое сердце поддаётся на эти чары, потому что оно уже понимает, почему эта глупая омежка так изменилась в своём поведении. Но я не хочу давать себе призрачных надежд, ни единой. Можете называть меня трусом, ибо я трясусь под одеялом при одной только мысли о том, что Бэкхён, вероятно, - всего на минуточку – меня ревнует. И эта деталь соединяется с парой других, и сердце уже скачет, как заведённое – безразличия нет, отрицания нет, есть ревность и попытка наладить контакт, хотя само моё маленькое чудо себе в этом не признаётся. Его должно тянуть ко мне так же, как меня к нему, но… Бэн Бэкхён, любимая моя балда, что ж ещё должно произойти, чтоб у тебя мозг в правильном направлении стал работать? И как много раз ещё ты должен ко мне вот так, как сегодня, прикоснуться, что бы я поверил, что происходящее - реальность? Чтобы простил тебя за эту шрапнель в грудной клетке.

Солнце выкарабкивается из-за горизонта, а в моей голове формируется ответ. Ни сколько. Я не буду ему мешать, если он возьмётся искать себе пару, да и сам без дела сидеть не буду. Но если я буду ему нужен, и повод мне совершенно не важен, я прибегу. Потому что трахать свою омегу – дело не хитрое. Не забывать заботиться и оберегать это хрупкое и беззащитное нечто – по отцовскому кодексу. Меня зовут Пак Чанёль, мою омегу Бен Бэкхён, так что логика на лицо.

Видели когда-нибудь сердитого хомячка? Нет? Тогда наше шоу " Исин в поисках Бэкхена" создано специально для вас.

Бэкхен старается не попадаться на глаза ни мне, ни Исину. И эта белиберда длится не день, не два, а почти неделю. Исин искал в библиотеке, в столовке, туалетах и общаге. Но это мелкое недоразумение, по-видимому, не учится, не ест, не ходит по-маленькому и не спит. Всю неделю, не пойми где, пропадал. Я не то чтобы беспокоюсь... Да кому я вру? Я с ума сходил от каждого " И где его черти носят? ", произнесенного Исином. Где он? Что с ним? Что вообще происходит? И почему мое глупое сердце так переживает за мелкую скотиняку, так усердно разбившую его на кусочки? Успокойся, родимое. И не стучи. Хотя бы не так сильно.

Я сижу в комнате Криса и Исина. Вернее так: Криса нет, а с омежкой мы обсуждаем предстоящую мне неделю промежуточных зачетов. Исин искренне пытается понять, как некоторые элементарные, по его меркам, вещи могут не укладываться в моей голове.
Мы не сразу реагируем, когда в дверь стучат. Раза с третьего соображаем. Время позднее, и кроме Криса в этой комнате никого уже не ждут. Но просьба из-за двери, произнесенная тихим шепотом, заставляет нас обоих подскочить на месте. Этот голос я узнаю из тысячи – Бэкхен. Нашелся, эгоистичная моя балбесина.

- Исин, открой, пожалуйста. Мне надо поговорить.
А теперь угадайте ход действий? Не додумаетесь даже! Исин хватает меня за руку…
- В шкаф? - шутя, спрашиваю я. Я что, любовник, чтоб меня в шкафу прятать. Но не тут то было...
- Нет, в ванну, - и меня зашвыривают в туалетную комнату.
- Заткнись и сиди тут. Тихо.
Он еще шикает! Ну, наглец.

Дверь хлопает перед моим носом, и через пару секунд я слышу вежливое " проходи". Ага, то есть меня можно под зад пнуть, по лбу шарахнуть и затолкать не пойми куда. А с этой пропажей он сюсюкается – предатель!

Я мнусь за дверью, проклиная этого конспиратора и думая, почему я не мог просто выйти в дверь, а Бэкки в эту же дверь войти. Бред какой-то.
- По-хорошему, я тебя пускать не должен. Крис скоро будет, а у нас свои планы на вечер.
- Оу... Тогда я, может, завтра?
- Что завтра?
- Ну, того-этого... Зайду.
- Бэкхён, с тобой все в порядке?
- Да... То есть, да. Конечно... Нет.
- Присядешь?
Я прям вижу, как в этот момент Исин берет его под локоток и, заботливо улыбаясь, ведет к стулу.
- Воды?
Ну вот, и это вижу. Не слышу ответа, но по тому, что вода плещется в стакан, понимаю, что Бэкки, видимо, кивнул.

Черт, там растерянное чудо мое, а я тут за дверью ботинками скриплю. Ох, ё-маё! Следующие три минуты разговора – до меня только бубнеж какой-то доносится – я пропускаю, ибо сижу на туалетном коврике, на своей шикарной заднице и стягиваю обувку, стараясь не матюкаться вслух на себя, идиота такого, завязавшего шнурки тройным морским узлом. Во я козел!

- … не знаю.
- Бэкки, - тихо зовёт Исин. – Ты понимаешь, что он твой?
Я аж рот себе рукой затыкаю, прижимаясь ухом к двери.
- Да, - тихое, едва слышное.
Дыши, Чанни! Только дыши!
- И что бесполезно это отрицать?
- Да.
- Бэкки, если ты не хочешь быть с ним, хотя я чего-то не понимаю, наверное, не будь. Но не отталкивай. Найди хорошего парня, строй серьёзные отношения, но не требуй от Чанёля невозможного. У него это в крови – о тебе заботиться. Не брыкайся, не ругайся, не бей. Он хороший, просто его это всё достало уже. Честно. Да и нас, надо сказать, тоже. Не мучай, лучше объяснись и дай альфе шанс идти дальше. А то у него по природе омега есть, а по факту… А по факту ты, недоразумение, которое он так…

Исин! Исин, что ты творишь?! Зачем? Нет! Не раскрывай ему. Только не так.

- У нас гости?
Бля, Крис! Я тебя расцелую сейчас.
- Я уже ухожу, - хриплым голосом произносит Бэкхён. Я слышу, как на тумбочку ставится стакан, дверь хлопает, и кто-то, облегчённо выдохнув, падает на кровать.
- Что он здесь делал? – интересуется альфа.
- Разговаривал. Эм… Нет, не так. Слушал.
- И что ж ты ему сказал?
- Сказал, чтоб определился с Чанёлем.
- Чанни тебя убьёт, если узнает.
Я открываю дверь, держа в руках свои кеды.
- Об этом не беспокойся, я уже в курсе.
Крис прыскает в кулак и садится на стул.
- Не буду спрашивать, что ты там делал, но я рад, что ты не в шкафу.

Так мы не смеялись давно. Я заваливаюсь на кровать, Крис плюхается сверху, и мы умираем от хохота, всем весом придавливая верещащего Исина к матрасу. Я их обожаю, честно. Только эти два кадра могут вытащить меня из задницы всего за пару минут. А большего мне сейчас и не требуется. Только отвлечься, опять, и не думать, опять. Потому что хриплый голос Бэкхёна может значить только одно. И я рад, что не видел, как друг доводит мою омегу до слёз...

В один из дней неожиданно выясняется, что Лу проходил за бугром курсы парикмахера-стилиста, мне срочно надо сменить имидж, а у всей нашей компашки как раз нет ни единого дела, и они дружно придут посмотреть, что наваяет этот мастер.

Он долго фангёрлит на мои рыжие кудряшки, прыгает вокруг, дергая за пружинки, и потом с горьким вздохом берется за ножницы. В тот момент, когда я открываю глаза, а северное полушарие сносит к чертям звуковой волной моего невыразимого " восторга", Лухан уже пакует чемоданы и баррикадируется в ближайшем бомбоубежище.

Я черный, мать вашу! Не рыжий, не кудрявый, а черный. Я чмо, полулысое, полулохматое, ни хера не понятно, на какую сторону причесанное и причесанное ли вообще. Стоит ли говорить, что еще неделю этот горе-парикмахер улепётывает от меня по всем корпусам, пряча предметы острые и те, что возможно впихнуть в анальный проход. Слишком велико мое желание ткнуть ему ножницами в глаз и засунуть швабру в соответствующую дырку. Суини Тодд по сравнению с этим оленем - истинный человеколюб.

В вечер пятницы, за просмотром какой-то приключенческой лабуды, я его прощаю, хотя ёжик на голове на него ещё дуется и упорно выпячивает косые волосинки в другую сторону. Мы сидим на полу перед телевизором, разложив целую кучу вкусностей и хрустяшек.

Сехун с Луханом иногда переглядываются, просто наблюдают друг за другом, никаких разговоров. Чонин тискает хихикающего Чунмёна, устроившегося у альфы на коленях и не обращающего внимания на экран – зачем, если рядом Чонин? Исин молчит, только иногда опирается на Криса и задумчиво отправляет в рот очередную чипсину. В общем, спокойствие и тишина.

Стук в дверь, и Лухан жмёт на паузу. Ручку дёргают, потом появляются тонкие пальчики, а следом и сама омежка. Моя омежка. Сюрприз, однако. Ребята молчат, ожидая моей реакции. И Бэкхён тоже ждёт.
- Что хотел? – невзначай спрашиваю я.
- Я слышал, вы тут кино интересное смотрите.
- Смотрим.
- Эм… К вам можно?
- Истерить не будешь? – встревает Чонин.
Бэкхён ехидненько улыбается и смеряет альфу таким взглядом, что меня аж гордость берёт.
- Чонин, тот факт, что ты совал в меня свои причиндалы, не даёт тебе права отпускать шуточки в мою сторону. Не дорос ещё.
Мы прыскаем в кулаки, Чонин роняет челюсть, а Чунмён с его коленей медленно скатывается на ковёр.
- А он крут, - выдыхает Лухан, стараясь не поперхнуться. – Чанни?
Чувствую себя судьей, выносящим вердикт.
- Проходи. После такого кирпича в сторону этого Дон Жуана тебе позволено все.
Бэкхен переминается с ноги на ногу и делает шаг. Лу снимает паузу, и сеанс продолжается.

Бэкхен оглядывает все нагромождение тел на полу, выискивая свободное место. И - Крыша, сидеть! Голова, думать! Сердце, живи! - из всех возможных вариантов пристроить собственную задницу омежка выбирает место рядом со мной. Вот что за напасть?!
Ни слова не говоря, усаживается рядом, вытягивая ноги. Только бы не зависнуть на этих самых ногах.
Собираю мозги в кучу и тянусь за упаковкой сырных крекеров, перехватывая веселый взгляд Лухана. Протягиваю этому чуду пару печенюшек. Бэкхён поворачивается, улыбается, строит милашную мордочку и выхватывает у меня пакет целиком. Наглость – второе счастье! Крекеры с сыром – первое. У меня счастье одно – сидит рядом, жует, шевелит пальчиками на ногах и очень внимательно смотрит в экран. Кушай, лапушка.
- Фпафибо, - отвлекается от процесса омежка, наклоняясь ко мне.
- Жуй давай.
И я позволяю себе поправить его челку и одернуть кофту сзади, прикрывая оголившуюся поясницу. Чудо благодарно кивает, угукает и пытается улыбнуться с набитым ртом. Я умру сегодня в приступе умиления.

Исин сильно уставший и к концу фильма едва не засыпающий. Крис наклоняется и что-то спрашивает, а потом поднимает омежку и желает всем спокойной ночи - им пора спать.

Все пальцы в крошках, мордашка довольная, пакет пустой. Но вот зараза, запить оказалось нечем. И через пару минут Бэкки начинает икать. Сперва не слышно, только спина дергается. А потом вдруг подскакивает на месте со звучным " ик-ой-ик".
- Ну вот, - поднимаюсь я, протягиваю ему руку и вздергиваю наверх.
Кидаю ребятам «мы скоро» и утаскиваю Бэкхёна за собой. Эта прелесть плетётся сзади меня, спотыкаясь на каждом шагу и икая в кулачок. Я почти сдох. Пару минут уходит на отпаивание его водой и присказки «Икота, икота, перейди на профессора Чхве». Я провожаю его до двери под сопровождение многочисленного «спасибо, что помог» и думаю, что если он так позволит мне о себе заботиться, я умру самым счастливым неудачником на земле.

А в понедельник меняется всё, слишком резко и слишком для нас волнительно...

Исин с нескрываемой злостью идет в сторону нашего столика. С грохотом ставит поднос и садится, кинув сумку у ног. Крис аккуратно усаживается напротив, отставляет свою порцию в сторону и наклоняется к своей омеге. Исин делает вид, что не видит, ковыряясь вилкой в рисовой запеканке. Мы напрягаемся.
- Исин-а, - зовет альфа, стараясь дотронуться до руки парня, но тонкие пальчики тут же прячутся под столом. - Исин, я просто надеюсь, что ты не наделаешь глупостей.
Омежка подскакивает как ошпаренный:
- Ты меня за идиота принимаешь? Не собираюсь я ничего делать! Просто не разговаривай со мной, хорошо? И я клянусь тебе, что съеду, если ты еще раз спросишь о... об...
Исин не договаривает, срываясь с места и вытирая выступившие слезинки длинным рукавом. Крис роняет голову на стол и бьет кулаком в ногу.
- Сука.
Столовая еле дышит, я выплевываю ложку, а Лу отставляет стакан с соком.
- Крис, - мягкий голос омеги отчетливо слышен в гробовой тишине.
Друг поворачивает к нам измученное лицо и взглядом тычет в сторону любопытной толпы. Намек понят.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чуть привстаю и кричу на все помещение.
- Уши свернули и жуем! И нечего так на меня смотреть. Не ваше дело.
Через минуты две народ соображает, что никаких подробностей им не светит, и благозвучное чавканье заполняет помещение.
- Можешь говорить.
- Исин. Я всегда так аккуратен, он привык на меня полагаться. Всего один раз, я профукал только один раз, а он по иронии судьбы ничего не принял.
Мы уже поняли. Становится реально не до еды.
- Течка должна была прийти пять дней назад.
Крис обреченно утыкается носом в стол, тяжело вздыхает и накрывает руками голову.
Это пиздец. Всем в нашей компашке известно, где у этой парочки висит календарик, на котором вот уже пару лет между днями икс ровно тридцать восемь дней.
Сбоя не было ни разу...

Хочется настучать себе по голове. Очнись, Чанни, что ты делаешь под дверью его комнаты? Надежда умирает последней? Вспомни присказку про невинность Криса, солнышко. И с крышей посоветуйся, она однозначно покрепче тебя соображает. Нет, не успею посоветоваться – кулак сам стучит в дверь, и ту почти сразу открывают.

Джинсы, просторная майка и взъерошенная чёлка – Бэкхён идентифицируется моментально. Ну вот ведь, скотина какая, эта крыша. Я с ней беседы вести собрался на жизненно важные темы, а она чемоданы пакует, дезертирка хренова!

- Прогуляйся со мной.
Я правда не знаю, почему вдруг решил позвать его. Почему решил, что он может согласиться, хотя шансов один на миллион. А вдруг? Судя по последним событиям, есть шанс, что меня не спустят с лестницы.
- Что? - растерянно спрашивает Бэкки.
- Погуляй. Со мной.
- Чанёль, уже темнеет, и...
- Нужно просто спуститься вниз и посидеть на лавочке. Это не долго. Болит голова. Я подышу свежим воздухом, и все пройдет.
- Почему я?
- А почему нет?
Бэкхён улыбается и тянется за свитером. Неожиданно, но греет.
- Пятнадцать минут.
- Мне хватит.

Мы идем по коридору: Бэкхён на ходу пытается засунуть себя в свитер, спотыкается через раз, а я его ловлю и ставлю на ноги. Руки он засунул, макушку засунул... и застрял. Мычит, машет ручками, и сквозь вязанный мешок мне слышится " Ну, помоги! ". Чудо, мое маленькое неуклюжее чудо.
- Иди сюда, непутевый, - притягиваю к себе этого " пленника", прошу зажмуриться и тяну ворот вниз.
Бэкхён покрасневший, сердитый и лохматый.
- Ненавижу свитера.
- Что пиджак не одел?
- Пиджак продувает, толстовка тонкая, а куртку доставать еще рано.
- А как снимать будешь? Кенсу подрабатывает спасателем?
- Ах, черт, зачем ты спросил, - кривит мордочку Бэкки.
То еще зрелище.

Прогуливаемся вдоль общежития, потом натыкаемся на пустую лавочку. Сажусь, вытягивая ноги и откидываясь назад - хорошо то как. Головная боль почти прошла, и теперь все тело окутывает легкая сонливость. Вернусь в комнату и плюхнусь спать.
Бэкхён сидит молча, только смотрит по сторонам, хотя местный пейзаж за столько лет наверняка наизусть выучил.
- Тебе не холодно? - интересуюсь я.
- Жарко.
- Ты это в противовес мне?
Бэкки удивляется:
- Нет, просто свитер очень теплый.
Мы продолжаем молчать, пока я не замечаю, как омежка оттягивает тугой ворот и усиленно дует на свою челку. Сажусь ровно, двигаю его ближе и поворачиваю к себе лицом.
- Руки подними.
Охереваю. Потому что он даже не спрашивает, зачем, а покорно выполняет мою просьбу.
- Глаза закрой.
Вот это кабзец.
Бэкки зажмуривается, выражение лица очень сосредоточенное. Знал бы он, как я умиляюсь сейчас с этой мордашки.
Ткань ползет вверх, медленно и осторожно. Подцепляю горловину, аккуратно помогая омежке выпутать нос и ушки. Ой, как он жмурится! Остается потянуть за рукава - готово.
Поднимаю его с лавочки, одергиваю задравшуюся майку, приглаживаю ткань и повязываю его свитер на поясе.
- Вот так и сиди.
Бэкхен, кажется, хочет что-то сказать, но только растерянно открывает и закрывает рот.
- Холодно.
- Горе ты мое луковое, сядь.
Усаживается рядом, подкладывая под задницу собственную кофту. Правильно, тебе простывать нельзя.
- И не ори, лады?
Бэкхён не успевает спросить, почему он должен орать, а я уже притягиваю его к себе и обнимаю, предварительно расстегнув ветровку. Минута молчания, за которую сердцебиение срывается, словно кениец на олимпийском старте.
- Не буду.
Бейся, глупый мешок, не замирай!
- Спасибо.

- Куда кудряшки дел?
Он так неожиданно прерывает молчание, что я аж дергаюсь.
- Кудряшки? Нет больше кудряшек.
- Жалко. Хотя так тоже ничего.
И он поворачивается в моих руках, проводя пальчиками по черному ежику.
- Мило.
- Да умереть просто. Я обещал себе, что отомщу этому оленю.
- Это Лухан тебя так?
- Да.

И вновь молчание, тягучее, душное. Омежка пристроила голову на моем плече, и мы оба, кажется, смотрим на одно и то же дерево.
- Чанёль?
- Что?
- Ты будешь искать новую омегу?
Блять, вот нашел время! И что мне тебе сказать? Бесполезняк, Бэкки, мой младшенький Чанель только на тебя встает? А может: " Нет, я буду ждать тебя до конца дней своих". Или: " Зачем мне омега? Пущусь во все тяжкие! ".
Хотя, лучше мы выясним это сейчас, пока он спокоен, не брыкается, не кусается и не лягает меня коленом по яйцам. Бррр...
- Что ты хочешь услышать?
Да, мой хороший, я тебе не дурачок. Захотел поговорить, будь готов к подобным вопросам.
- Правду.
Быстро соображает.
- Буду. К чему этот вопрос?
- Это хорошо. Я тоже буду искать.
- Только думай головой, а не тем, чем обычно.
- Получишь сейчас.
- Я серьезно.
- И я.

Мягко поглаживаю его плечо, а он не желает оставаться в долгу, так что тонкие пальчики иногда греются в моей ладони.
- Спасибо тебе, - сам не понимаю, как вылетело.
- За что? - спрашивает Бэкки.
- За это. Ты не кричишь, не избиваешь, не убегаешь. Странно даже.
Бэкхён смеется:
- Да глупо оно уже как-то.
У меня чуть глаза из орбит не вылетают. Что он сейчас сказал? Во глюки пошли!
- Раз уж так выходит... Это ведь нормально, что мы общаемся?
- Знаешь, я еще не понял, нормально оно или нет. Учитывая, что дни, когда ты не хотел меня укокошить, я могу посчитать на пальцах одной руки.
Бэкхён опять смеется, немного горько. И опять поднимает на меня взгляд, и протягивает мизинчик.
- Мир?

А мне вдруг резко хочется кричать. Орать, срывая связки, чтобы хоть как-то заглушить это разъедающее изнутри болезненное чувство. Для него все определено. У меня отбирают шанс, вот прямо сейчас, с этой дружественной улыбкой и протянутым пальцем. Сука! Я ненавижу все это. Потому что он, похоже, даже не думал в другом направлении...
- Мир, - произношу я и мягко цепляю его мизинчик своим. Такая маленькая ладошка, тонкая, изящная. И моя лапень рядом. Улыбаюсь во все тридцать два, аж челюсть сводит. Лишь бы не выплыло наружу реальное положение вещей. Орать так и не расхотелось.

Он все так же лежит на моем плече, все так же водит пальчиками по моей ладошке.
- Почему все так резко поменялось? - не выдерживаю я.
- Хороший вопрос. Исин сказал, что мы ничего не сможем с этим поделать. Что ты должен меня защищать. Что-то про " это у него в крови". Хотя я не совсем понимаю, наверное.
- Меня радует, что ты это признаешь.
- Да, я не самый догадливый.
- Я не о том. Ты признаешь, что действительно являешься моей парой.
- И что меняется?
- Я просто рад.
- Чанни, да, ты мой альфа. Но на этом все. Мне многого стоило принять это, и сказать тебе вслух стоит еще больше. Но я не хочу идти на поводу у собственной задницы. Кто-то вообще никогда не находит пару. И ничего, ищут хорошего партнера, встречаются, влюбляются и рожают детишек.
- А в меня влюбиться было нельзя?
- Я терпеть тебя не могу, помнишь?
- Взаимно.
- Ну вот и разобрались. Ты моя альфа, я твоя омега, каждый идет своим путем, и я обещаю больше не бить тебя по яйцам. Я учусь нормально с тобой общаться, и даже могу выйти прогуляться вот так еще разок, но на этом все. Забыли про течку и секс. Это не имеет к тебе никакого отношения. И не влезай в это больше, пожалуйста. Я могу справиться сам.

Что скажешь в такой момент? Я не знаю. В моей голове пусто. Меня отфильтровали. Я не годен. Он со всем справится сам. А мне остается улыбаться, провожать его до комнаты и в приступе болезненно нарастающей паники пытаться успокоить себя самого. Что ты, Чанёль, ты найдешь красивую и добрую омегу и заведешь с ней кучу детишек...

Не заведешь. Потому что даже искать не начнешь.

- Да, Бэкки... И тебе спасибо. Да, все в порядке... Укрывайся теплым одеялом, на улице холодает... Не за что. Ха-ха, конечно, в крови! И тебе спокойной ночи, Кенсу.

Глупый мешок, ты меня слышишь? Нет? Ну и хорошо. Спокойной ночи тебе, глупый мешок. И тебе, моя крыша, тоже. Как я? Отлично, ребята. Не верите? Ну и зря.

- Он не разговаривает со мной.
- Это плохо.
- Черт, Чанни, мне никогда в жизни не было так хреново, а ты говоришь, что это плохо?
- От того, что я скажу " друг, крепись, все будет на мази" ничего не изменится.
- Логично.
- Он винит тебя?
- Я не знаю, кого он винит. Я пытался поговорить, но меня словно нет. Мы ходим по комнате, учимся, один раз он даже погладил мне рубашку на утро и пришел в спортзал почитать во время тренировки. Но все это в гробовой тишине. Он не собирает вещи, не съезжает. Обедает отдельно, ужинает тоже, и я сплю на диванчике, потому что Исин должен... Черт, да просто потому, что это Исин, и я лучше буду по утрам раскручивать свой позвоночник, чем позволю ему испытать хоть малейшее неудобство.

С того злосчастного понедельника прошло полторы недели. Пятнадцать дней задержки, десять дней молчания Исина и три дня, как я видел омегу в последний раз.
Я сижу на их кровати, пока Исина нет, и думаю, что можно сделать и как разрулить ту эмоциональную задницу, в которой застряли эти двое.
- Он ненавидит меня.
- Я думаю, это не так.
Хотя на самом деле, я понятия не имею, что сейчас происходит в голове Исина. Но я так долго был рядом с ними, так старательно ставил всем в пример, хотел ровняться в будущем, что теперь и сам не могу поверить, что эти идеальные отношения идут под откос. А еще не могу смотреть на серого Криса, с мешками под глазами и полным безразличием во взгляде. Ест на автомате, спит на автомате, если спит вообще, и все свои действия совершает по давно отработанной схеме. Жутко, грустно и тоскливо.
За эти дни мы всей компанией как-то сблизились. Исин не контактировал ни с кем, а Бэкки вдруг неожиданно пересел за наш столик. Хотелось бы сострить на эту тему, но сил нет совсем, да и чувство юмора мое заперлось в шкафу. Не до него.

- Я только понять не могу, отчего он тянет. Пусть придет и скажет, что все кончено, что я последняя скотина, что не достоин доверия, что подвел, что... Да хоть что-нибудь! Что угодно, Чанни! Иначе я просто сойду с ума.
- Я не ненавижу тебя, - Исин стоит в дверях с рюкзаком наперевес.
Крис покрасневшими глазами смотрит в сторону самого любимого на свете человека. Если омега попросит его расстаться, Крис умрет. Просто остановится сердце на очередном отчаянном вдохе. Не могу спокойно на это смотреть.
- Я пойду, а вы поговорите. Рад видеть тебя, Исин.
- Останься.
Я ожидал услышать это от Криса, но просит омежка.
- Я хочу многое сказать, и мне нужен стимул договорить до конца. Наедине я не смогу.
Это конец.

- Исин, - еле шепчет Крис, вцепляясь пальцами в прядки на висках.
- Определить мое состояние пока еще проблематично. Я знаю, что ты переживаешь, поэтому говорю.
- Когда появится возможность сказать точно? - спрашивает альфа.
- Две недели. Если до этого времени ничего не изменится...
- Ты уйдёшь?
- А должен?
Крис соскакивает со стула, подходит к омеге уверенным шагом и обнимает. Крепко-крепко. Исин стоит спокойно какое-то время, а потом обнимает в ответ. Я альфа, и мне ни капли не стыдно, что перед глазами влажная пелена и руки трясутся от волнения.
- Нет, никогда.
Мне слышно, как Исин шмыгает носом, а у Криса дрожит голос.
- Я люблю тебя, я больше жизни своей тебя люблю. И если ты не хочешь, я не буду настаивать. Хотя я был бы счастлив.
Теперь носом шмыгают оба. Нет, втроем шмыгаем.
- Давай сядем, - отстраняется Исин.
Крис только сдавленно угукает.
Я перекочевываю на стул, пока Исина усаживают на диван, и альфа устраивается на полу у его ног.
- Ты не хочешь этого, да? - огорченно выдыхает Крис.
- Хочу. Но не сейчас.
- А я уже представил, как бы ты ходил с животиком, - вытирая нос, улыбается Крис. - Было бы здорово.
- Ну вот, опять. Крис, это желание должно быть обоюдным. Я понимаю, чего ты хочешь. И я знаю, что ты хочешь этого уже давно, но подумай сам: мне еще два курса заканчивать, и я не хочу сидеть дома, я бы хотел поработать, может, съездить отдохнуть вдвоем и подумать над проектом совместного дома. Я хочу быть готов, а сейчас рано.
Крис тяжело вздыхает:
- Исин, если сейчас окажется, что да?
Омежка поворачивается в мою сторону.
- Чанни, он от меня какого ответа ждет?
Бля, вот я еще в чужих залетах не разбирался!
- Я хрен знаю, что вообще творится, а уж в его голове тем более. Я сижу, никого не трогаю, а ты говори.
У меня и так руки трясутся. Хотя все разрешается достаточно мирно пока. Нет, эта шпала все-таки нереально везучая.
- Хм... Крис, я не буду ничего менять.
- Ты только скажи, и мы возьмемся за дом.
- За ум возьмись.
- Вот это я понимаю, булыжник в чужой огород, - не выдерживаю я.
Крис поднимается на ноги, идет к шкафу и сдирает с боковой стенки треклятый календарик. К чему теперь эта бумажка?
- Хорошо, я буду контролировать себя, хотя мне это все труднее. Но если тебе не хочется...
Я уже устал притворяться торшером, но каждый раз, как я подскакиваю с места, омежка меня таким взглядом награждает, что я еще и тумбочкой становлюсь. Я их люблю, конечно, но можно не при мне эти подробности обсуждать?
- Хочется, и мне понравилось, но давай мы не будем рисковать во время те…
Не при мне, блять!

- Так все, вы меня достали. Крис, ты его любишь? Да. Исин? Конечно. У Исина подозрение на беременность, все мы ждем. Крис может начинать строить, в любом случае пригодится. Исин, заткнись и не переживай по поводу своей карьеры - захера тебе она. Сейчас эта дылда все закончит, устроится, встанет на одно колено, и будет вам счастье. Встанешь? Вот видишь, встанет. Крис, головой так не маши, а то оторвешь. А ты что рот открыл? Согласишься, как миленький. Да-да, согласишься. Исин, молчать! У тебя вся жизнь выстроена вокруг этого красавца. Куда ты денешься с подводной лодки? Да замолчишь ты сегодня? Если мы ждем прибавления, то ждем. Если нет, то все идет своим чередом. И нехер раньше времени трагедии разыгрывать. Да на вашем месте, идиоты, половина общаги оказаться мечтает! Вы хоть представляете, сколько омег хочет завести детей, а не может, сколько заводит семью с чужой парой? А Вы... Исин, тебе так повезло, что у тебя Крис. Кто еще сейчас согласился бы с любым твоим решением? У вас, ребята, в отличие от кучи народа, есть все, чтобы это себе позволить. И ты, Исин, в глубине души уже давно сам надеешься, что залетел. И Крис будет этому рад. Так что чмокнулись, перестали разыгрывать драму и зажили долго и счастливо. А то, что ты, Исин, считаешь вселенской проблемой... Мне бы твою проблему, Исин!

Я выхожу, так и не дав этим чукчам опомниться. Тоже мне трагедия. Все-таки эти двое – идиоты, хоть и самые мои любимые. И любят ведь друг друга, но надо было на протяжении двух недель трахать друг другу мозг и делать нам нервы. Странные люди, ей богу…

Мы сидим в столовой, когда наша свежепомирившаяся чета соизволяет почтить нас своим присутствием. Исин улыбается, чуть беспокойно, но все же.
- Рад вас видеть, - приветствует Лухан, пережевывая кусок рисового пирога.
- А мы как рады! - улыбается в ответ Крис и усаживается рядом с Исином, чуть поправляя его джемпер.
- Какие новости? - спрашивает Лу.
- Никаких, - наконец-то откликается омежка, сосредоточенно макая пакетик чая в картонный стаканчик.
- Эм... Исин, мне из тебя клещами тянуть? - возмущается Лу.
- Привыкай, друг. Они мне так две недели мозг вытрахивали из-за невъебически страшной проблемы.
- Не матерись, блять, при отце моих будущих детей, - сквозь подступающий смех замечает Крис. Дошло, что ляпнул, жирафа ты моя?
- Ой, заткнитесь, а? - обрывает Исин. - Достали. Выньте, да померяйтесь.
- Я б посмотрел, - хихикает Сехун, тут же утыкаясь взглядом в тарелку. Даже подзатыльник этому поганцу давать не буду - вон Лу уже треснул ложкой.
- Так как оно? - продолжает допытываться Чонин.
- Мы решили, пусть все идет своим чередом. Если Исин залетел, значит, так тому и быть, - поясняет Крис. - А если нет, то будем жить дальше. И Исину проблем меньше.
- Знаешь, я уже не считаю это проблемой. И буду даже разочарован чуть-чуть, наверное, если вдруг окажется, что ничего нет. За эти три недели я уже свыкся, и мысль о том, что... В общем, меня это даже греет.
Крис разворачивает к себе омежку, крепко обнимая и затягивая в поцелуй.
- Нет, ну вы посмотрите! Свыкся он! То есть вам, кретины, надо было меня до седин довести, чтоб сообразить, что все по плану, только чуть раньше?!
У меня аж слов нет, а Лухан с Чунменом уже угорают. Вскоре к этой истерии присоединяется и Чонин с Се, а потом и Бэкки заливается смехом.
- Ты б себя видел! Обиженный хомячок.
И смеется так умилительно, прикрывая рот ладошкой. Чанни, блять, отвисни.
- Радует, что трахаться при мне не начали, когда мирились, - обиженно надуваю губки.
- Прогресс, - констатирует Лухан и со смеху опускает голову, макая свисавшую прядку в чай. - Ой!
И они ржут еще громче, а Сехун молча подает салфетку.
- А ты не завидуй, - выпаливает Чонин, но тут же соображает, что и кому сказал. Чунмён, не скрываясь, пинает его под столом, и Чонин уже шипит от досады. Язык бы тебе вырвать, мелочь пузатая.
За столом резко замолкают, но ситуацию спасает Лухан, поднимающий стакан с чаем и одной рукой промокающий прядку салфеткой.
- За Криса с Исином. Чтобы все было хорошо, как бы оно ни было.
Спасибо. Я готов расцеловать оленя, даже забыть о моем черном ежике и тех предметах, которые мечтал засунуть ему в задницу.
Мы чуть слышно чокаемся, вызывая любопытство у посетителей столовой. Идите в пень, ребята, у нас тут своя, семейная компания. Крис обнимает свою омегу за плечи и мягко целует в макушку.
Бэкхён, поджав губы, осушает свой стаканчик и поднимает с пола сумку.
- Всем приятного, я ушел в аудиторию.
- До встречи, - наперебой произносим мы все.
Когда его силуэт скрывается в дверях, Лухан набрасывается на Чонина.
- За языком следи!
- Прости, хён, - Чонин не обращает внимание на возмущения взрослой омеги, только пожимает мое плечо, дотягиваясь через Чунмёна. - Не подумал.
- Проехали, - отстраненно замечаю я и отодвигаю поднос. - Крис, я в зале. Всем удачи.
- Чанёль, мне правда жаль, - не унимается Чонин.
- Заткнись, - отрезаю я и выхожу из-за стола, подхватывая сумку.
На удивление, он молчит. Раньше бы полез разбираться. Чунмён явно хорошо на него влияет.

Не завидуй... Ага, у самого никаких проблем с этим миниатюрным и рассудительным омежкой. У двоих, возможно, прибавление. А третьи, хоть и черепашьими шагами, но всё же идут друг к другу. Не завидуй, блять... Да еще чего? Вас посылала любимая омега? Нет? Это херово, я по опыту знаю. Так что пусть этот качок заткнётся, а то я ему все грешки припомню, а их, учитывая девственную задницу Бэкхёна, хватит на три срока в Бастилии. Очень-очень длинных срока...

Луплю мячом по полу, стучу изо всех сил, раздраженно, резко. Капитан входит в зал, кидает сумку у порога и без лишних слов доходит до меня, выбивая мяч прямо из рук. Трёхочковый - как два пальца об асфальт.
- Имущество не порть, - он ловит и кидает мне.
- Новый куплю.
- На инвентаризации сам объяснять будешь.
- Напугал.
Обхожу его слева и забрасываю - мимо. Вот ведь непруха.
- Покидай, я переоденусь.
- Иди уже, а то мне рубашку твою жалко.
- Ах ты ж мой заботливый, - меня хватают в охапку и теребят за щёчки. Придурок.
Крис уходит и возвращается через минут пять, в свободных шортах и серой борцовке.
- Я всех отпустил, - сообщает капитан.
- С чего это вдруг?
- Вдвоем покидаем.
- Смысл? У нас через пару месяцев чемпионат региональный начинается.
- Успеем.
- Да я не сомневаюсь, но вдвоем мы и на площадке вечером покидать можем.
- А я тут хочу, - тянет Крис. И это существо, с выпяченной губой и глазками Добби, старше меня? Куда мир катится?
- Я уже согласен, только не скули.
Мне прилетает подзатыльник, и мы продолжаем по очереди кидать мяч в корзину.
Понимаю, в чем подвох, когда после очередного броска он не ловит, а просто садится на отполированный пол, скрипя подошвами кед:
- Поговорить хотел.
И ты туда же? Нет! Нет! И еще раз нет! Я не горю желанием вообще что-либо с кем-либо сейчас обсуждать. Но этой башне, походу, пофиг. Демонстративно тяжело вздыхаю и сажусь напротив.
- Мне, знаешь, как-то неудобно перед тобой за ситуацию с Исином. Я не подумал, когда впутал тебя во все это. Не учел ситуацию с Бэкхёном... Нужно было подумать, каково тебе. Так что я прошу прощения за...
Я аж подскакиваю, обрывая его на полуслове:
- Ты что несешь?! Неудобно за ситуацию с Исином? Крис, я временами презентую себя как эгоистичное чмо, но неужто ты думаешь, что меня могло это расстроить? Да я первым буду прыгать до потолка, если вы с этим чудом детишек заведете. И фейерверки на заднем дворе запускать буду. Вы два моих самых близких друга, да я счастлив по уши, черт возьми. С ушами вместе счастлив. Потому что я люблю вас, маленькие кролики, и хочу вам счастья. И если ты еще хоть раз ляпнешь, что тебе передо мной не удобно за ваши с Исином прелестности и отношения, я тебя из окна вместе с рамой выкину, понял? Отправлю, так сказать, в свободный полет. Да, у меня не складывается с Бэкхёном, но это сугубо мое дело, и кончайте всей шайкой-лейкой сопереживать моей трагедии. Не ваша проблема, а моя. И сердце свое вылечить я тоже хочу сам.
- А я как раз хотел...
- Из окна. Без страховки. С бетонными сапогами. Оно тебе надо?
Крис смеётся, заставляя и меня улыбнуться.
- Спасибо, Чанни. Я знал, что ты отличный друг.
- Обращайтесь, - сажусь обратно.
- А если серьезно, я тут подумал...
- Ты, окно и якорь в довесок.
Он пинает меня и бьет по плечу.
- Да не смеши меня, а?
И мы смеемся - дорки. Нам в рекламе наркоты сниматься надо: " Наше ЛСД самое лсдятое ЛСД в мире! Бугагашеньки! ". Пойду полечусь.
- Тебе надо кого-то найти, - после недолгой паузы предлагает Крис. - Сходить на свидание, развеяться.
- Найду.
- А то я смотрю, как ты ищешь.
- А давай ты не будешь влезать. Правда. Спасибо за заботу, но меня пока не тянет на романтические подвиги.
Тишина, укладываемся на пол, глядя в потолок, и иногда дерёмся локтями.
- Как Бэкки? Ты не думай, я заметил, что он сидит за нашим столом.
Не могу удержаться от смешка.
- У нас типа дружбы с дистанцией. Пак Чанёль может разговаривать, помогать, заботиться, но не трогать. Херово, короче.
- Мда...
Мы опять замолкаем, пока у порога не слышим тихое шебуршание. Исин укладывается рядом, и несколько минут вместе с нами смотрит на кучу светильников под высоким потолком.
- Поступило предложение, - нарушает тишину омежка.
Ждет реакции - проницательный, однако.
- Чунмён много лет не был в парке, и Чонин на выходных ведет его прогуляться. Есть предложение пойти всем вместе и хорошенечко повеселиться.
- Типа группового свидания?
- Нет, типа семейного отдыха. Сехун попросил Лухана, тот согласен. У них, вроде как, налаживается что-то.
- Это хорошо. Лу заслужил нормальные отношения, - выдыхает Крис.
- Да, хорошая омега, - подхватываю я.
- Умный, талантливый, вкусно готовит, пишет кандидатскую, - приговаривает Исин. Прям рекламой занялся.
- Поверь, у Сехуна талантов не меньше, а уж сюрпризооов, - наперебой вещаем мы с капитаном, подмигивая друг другу.
- Да вы, я смотрю, уже согласились? - улыбается Исин. - Чанни, я поговорю с Бэкки?
- Сам.
- Не буду спорить.
Потом поднимается на колени, чмокает в щеку свою шпалу и быстренько убегает - вот ведь хитрожопый!
- Кажется, нас втянули в аферу века, - хохочет Крис.
- Ребята, я с вами, пока вы не грабите банки.
- Ты и тогда с нами.
- Подловил, поганец.
- Эй, ты любишь этого поганца.
- Вот только не лезь целоваться.
И мы смеемся, опять. Хорошо, когда есть с кем просто вот так посмеяться, даже если эта такая же, как и ты, трахнутая на голову шпала. Все-таки у меня самый замечательный на свете друг. А иногда и это не мало.

Чувство дежавю - я стою под его дверью. Кенсу отворяет, недоуменно на меня глядя.
- Бэкхён нужен.
- А его нет.
- Эмм... Когда будет?
- Я откуда знаю?
- Ты его сосед.
- А ты его альфа.
Уел, сука. Опять по больному. Кружок садистов вокруг меня, что ли?
- Поищи по аудиториям. Здесь его точно нет.

На дворе уже темно, и я думаю, с какого перепугу Бэкки быть в учебном корпусе в такое время. Но не найдя его в общаге, все же решаюсь поискать на улице - мало ли, погулять пошел. В голову крадётся противная мыслишка - свидание. Все равно подожду, минут двадцать.

Забегаю в комнату, накидываю куртку, пихаю в карман бумажник, телефон и плеер.
На улице откровенно холодно, и даже шарф не спасает. Наушники леденеют, пока я распутываю провода. Приходится греть, прежде чем включить плеер. Поудобней устраиваюсь на деревянной лавочке - что я самоубийца, яйца о бетонную морозить? Холод упорно пробирается под куртку. А через минут десять поднимается резкий ветер, и первые крупные капли падают на асфальт. Двадцать минут, я сам так сказал.

Встаю под навес на крыльцо, грея руки дыханием. Пара знакомых проскальзывает мимо, в общагу. Здороваюсь, пожимаю руки и продолжаю всматриваться в темноту. За следующие десять минут я решаюсь даже позвонить Исину, чтобы узнать номер этой пропажи. Да, у нас до сих пор нет номеров друг друга. И вот последние три минуты я выслушиваю длиннющие гудки - не отвечает. Возьми трубку, просто скажи, что с тобой все хорошо.

Свидание. Наверное, оно. Уж лучше так, чем картинки мировых катастроф, транслируемые воображением. По крайней мере, течка у него прошла недели полторы назад, и на этот раз ни в чью кровать это чудо не прыгало, обходилось, по словам Чунмёна, кучей блокаторов. Наконец-то.

Я уже собираюсь зайти, когда взгляд выцепляет бесформенное нечто, бредущее по усыпанному листьями газону под моросящим дождиком. Радует, что не ливень, капает еле-еле, но ветер почти ураганный, слышно, как трещат хрупкие веточки в кронах деревьев. Вглядываюсь, пытаясь понять, кто там так старательно воюет с выворачивающимся зонтиком, пока не слышу знакомые ругательства, обидные, сердитые, но по-детски милые. Уникальный ты мой!

Срываюсь с крыльца, едва не зажевав шарф. Бэкхен, еле удерживая на плече сползающую сумку, пытается совладать с ломающимися спицами. Шапка съехала, шарфик мешается, а эта прелесть, скорчив рожицу, обзывает зонтик то " безмозглой палкой", а то и вовсе безапелляционным " дурак".

Мы сталкиваемся, когда натянувшаяся ткань тянет омежку в очередной круговорот. Я ловлю его за плечи, разворачивая в свою сторону. Без лишних слов выхватываю из его рук бесполезную конструкцию, хватаю ладошку и тащу по траве в сторону общаги. Бэкхён спотыкается, чертыхается и хрипит, пытаясь на ходу поправить сумку. Потом спотыкается опять, и еще раз, в итоге заваливаясь на меня - достало.
- Вякни только, - и я взваливаю его на плечо. Дождь усиливается, и когда мы выходим на асфальтированную площадку у крыльца, мой ёжик промокает окончательно, а куртка Бэкки заметно влажная.

Пресекая любые писклявые возражения, засовываю развороченный каркас зонтика в урну и поднимаюсь на крыльцо. Здесь Бэкхён ставится на ноги и впихивается в дверь.
- Дебильная погода, - бурчит он под нос, пока я торможу его, подвожу к стене и, перекинув доставучую сумку себе на плечо, принимаюсь разматывать шарф.
- Погода? Ты какого черта в такую темень шляешься?!
Шарф стягивается и вешается на плечо.
Бёкхен только сейчас поднимает на меня взгляд:
- Ой!
- Ойкает он. Откуда шёл?
- Из библиотеки, - жалобным голоском оправдывается Бэкки. А я берусь расстегивать кнопочки на его куртке.
- Ты там заночевать решил, что ли?
- Почти, - накидывая свой шарф мне с плеч на голову и чуть ероша мои волосы. - Сидел до закрытия.
- Во профессор! - одолеваю последнюю кнопочку и тяну за собачку замка. Бэкхён тем временем копошится в моем обмундировании, пытаясь вытащить из-под ворота куртки старательно запиханные туда концы теперь уже моего шарфа.
Через минуту стоим друг напротив друга, с расстегнутыми куртками и взъерошенными шевелюрами. Бэкки как-то печально смотрит в сторону крыльца.
- Новый зонтик покупать придется, - и недовольно дует губки, и морщит носик, и бровки сдвигает. Я сдохну в этой луже кавая.
- Ой, а сумка где?
- Держи.
- Мне звонил кто-то, но этот грёбанный зонтик и шарф...
- Это я звонил.
Бэкхён прекращает рыскать в недрах почтальонки.
- А?
- Я, говорю, звонил. Хотел узнать, где ты лазаешь в этот ураган, все ли в порядке, да и дело к тебе есть.
- Дело?
- Да.
- Какое? - любопытствует омежка, заглядывая мне в лицо.
- Пойдем, по дороге расскажу.

Но до дверей его комнаты мы доходим в тишине. И я уже тянусь к ручке двери, как это чудо строит умилительную мордочку и выдает:
- Тебе пятнадцать минут на приведение себя в порядок хватит? А то, если дело вдруг важное, я с тобой, таким мокрым и лохматым, говорить отказываюсь. В общем, через пятнадцать минут у меня, и куртку сушиться повесь.

Дверь хлопает прямо перед моим носом. А у меня фейерверк в голове. И минуты через три я выхожу из ступора, и срываюсь по коридору, думая, как за такой коротенький промежуток времени успеть сделать из обезьяны человека. Из очень красивой обезьяны, все так же умной и по-королевски скромной...

У меня сегодня прям рекорд по стоянию под этой дверью. Странно как-то себя ощущаю. На мне домашние хлопковые штаны в клетку, борцовка, тонкий кардиган и тапочки - нет, не белые, с собачками.

Слышно, как за дверью бегает нечто шебутное, что-то кому-то говорит и гремит какими-то ложками. Стучу, а жизнь за стенкой замирает. Торопливые шаги, секунда промедления, и вот он, Бен Бэкхён собственной персоной.
- Ты куртку посушил?
- Посушил, посушил.
- Молодец, входи, - бодренько приглашает он.
Я вхожу в их комнату, вспоминая, что в последний раз был здесь как раз той ночью, укладывал Бэкки спать и заворачивал в тонкое одеяло.

Сейчас горят только два ночника, но этого освещения вполне достаточно. На прикроватной тумбе моей омежки стоят две маленькие чашки и чайничек. На кровати священная заначка из печенья и шоколадных драже. В купе с тем, что у Бэкхёна тапки с Джерри и пижама полосатенькая с мелкими смайликами... Чувствую себя великаном в кукольном домике.

- Садись, - повелевает эта принцесса, тыча тонким пальчиком в место на кровати.
Я беспрекословно подчиняюсь. А то вдруг этот маленький тиран в тапках мне яйца утюгом прижжет за непослушание? Вот и я рисковать не хочу. У меня этого добра всего-то два, и каждое на вес золота.

Бэкхён тем временем наливает чай, а я замечаю, что он половину своего уже выпил - торопыжка. Мне торжественно вручается чашка, и я ставлю ее на колени, пока Бэкки снимает тапочки и залезает на кровать, усаживаясь напротив меня.

- Дело, - произносит он так торжественно, словно открывает собрание в Ассамблее.
Я улыбаюсь, представляя, какие варианты дела могли бы промелькнуть в его голове… Эм, нет, я даже думать об этих вариантах не хочу.
- Самое простое, на самом деле. Повторю слова Исина: «поступило предложение».
- Что за предложение?
И что он такой неугомонный сегодня? Как щеночек, ещё только хвостом не виляет.
- Чунмён давно не был в парке, и Чонин решил сводить его в парк. В итоге идём мы все вместе, общая прогулка, так сказать. И вот вопрос: ты с нами?
- Парк?
- Да. Колесо обозрения, тир, сладкая вата.
Я отчётливо вижу каждую искорку, вспыхивающую в его глазах. Он загорается, вытягивается по струнке, отпивает чуть из чашки и принимается остервенело мотать головой.
- Я… я… это… иду.
- Радости то сколько, - замечаю я, улыбаясь куда-то в чашку.
- Ты не понимаеф, - жует Бэкки. - Я так дафно ф пафке не был. А куда мы там подём? А кавусель будет?
- Будет тебе и карусель, и качели. В субботу.
- Угу.
И опять жует, третью по счету печенюшку.

Любование Бэкхёном, сосредоточенно считающим каждую шоколадную дробинку, запихиваемую в рот, прерывается с открытием двери ванной комнаты, откуда, вытирая волосы, выходит Кенсу. И всё бы ничего, но завидев меня, омега взвизгивает, стеснительно прикрывается руками и полотенцем и пятится обратно.
- Что он здесь делает, чёрт возьми?!
- Чай пьёт.
- Предупреждать надо!
- Я сказал.
- Когда сказал? Что сказал? Кому сказал?
- Тебе сказал. Ты как раз в ванну зашёл. Помнишь?
- Другой вопрос. А слышал ли я?
- Нууу…
- Ты, может, отвернёшься? – раздражённо шипит Кенсу в мою сторону.
- Да сдался ты мне, - шепчу я, прикрывая глаза рукой, а Бэкхён хихикает.
Слышно, как шлёпают босые пятки и шебуршит одежда – сердитый сосед скрывается за дверью ванной вновь.
Бэкки давится очередным смешком:
- Но я правда сказал.
- Балбес ты, - отвечаю я, держа ладошку козырьком.
- Эй, - он бьёт меня по коленке. – Я говорил громко.
Дверь открывается.
- Надо было ещё громче, я ж там под водой стоял. - Кенсу кидает полотенца на постель и поправляет пижамную майку. - Надолго он тут?
- Уже ухожу, - заверяю я, протягивая Бэкхёну чашку. – Приятно было посидеть. Помни про субботу.
- Помню, - отвечает омежка, а потом вдруг подскакивает. – Ты хоть печеньку одну съешь!
Ну, точно чудо чудесатое. Кто о чём, а этот о нетронутых мною печеньках! Странный ты у меня, Бэкки. Но однозначно хороший.
- Давай свою печеньку сюда, - протягиваю руку.
Довольное чудо укладывает в мою руку три сахарных квадратика и улыбается. На мол, Чанни, хоть печеньками насыться, похотливое ты чудовище… Ой, это уже мои мысли.

Под аккомпанемент суетливого «Спокойной ночи, увидимся» я ухожу. И уже лёжа в постели и вытряхивая с простыни крошки от его печенья, отвлекаюсь на трель телефона. Бэкхён прислал смс:
«Спасибо за приглашение)) И за то, что встретил. Спокойной ночи ^^»

Я умру как-нибудь от разрыва сердца. И найдут меня седым и счастливым. Вот поверьте, так и случится.

Были опасения, что из-за недавних похолоданий все аттракционы закроют, а значит, мы в субботу остались бы ни с чем. Но судьба оказалась к нам благосклонна, так как на следующий же день циклон унёсся в неизвестном направлении, а солнышко, пусть и осеннее, позволило переодеться в лёгкие куртки. Ни намёка на дожди и стужу – отлично.

В обговоренные шесть часов вечера я спускаюсь на крыльцо, при этом руки ведут беспощадную борьбу с перекрутившимся и затянувшимся шарфом – тоже мне пушистая гаррота. На перилах сидит Исин, рядом стоит Крис, страхуя свою омегу от кувырка назад. Они о чём-то говорят, но с моим появлением замолкают, и только улыбаются оба. В спину врезается Сехун, вылетевший в дверь.
- Ты перепутал меня с грушей? – улыбаюсь я.
- Прости. Я тут убегаю от… Ой!
Договорить ему не даёт Чонин, вылетающий следом. Сехун слетает с крыльца и бежит прочь от ржущего, но грозящего расправой друга. Появляющийся следом Чунмён спокойно становится рядом с нами, только крутит пальцем у виска и качает головой.
- Не обращайте внимания. Тяжёлый случай.

Исин спрыгивает с перил.
- Что не поделили?
- Одни домашние штаны были постираны с чьими-то оранжевыми носками. Он за ним весь день так носится.

Они убегают куда-то далеко вдоль газона, потом возвращаются, кружат на одном месте, Сехун получает подзатыльник – внеочередной, – и гонка продолжается. Среди всех угроз нам удаётся расслышать подобные варианты: «я тебя убью», «пассивом будешь», «я в тебя засуну» и «если ты ещё раз притронешься к моим вещам, я тебя сам в стиральную машинку запихну». Надо сказать, что угрозы Чонина звучат весьма убедительно, и, наверное, по этой причине Сехун капитулирует, поднимая руки:
- Всё, хорош. Я уже прощения попросил.
- С тебя новые штаны, - бурчит Чонин, поднимаясь на крыльцо.
- Только б ты заткнулся, - язвит Се.

- Я ничего не пропустил? - вопрошает Бэкхён, выходя на крыльцо и застёгивая куртку.
- Кроме того, что эти две малолетки из-за пижамных штанов чуть не подрались?
Бэкхён округляет глаза:
- Что сделали?
- Се напортачил со штанами Чонина, - поясняет Чунмён, поправляя ворот куртки своего альфы, дующего щёки при взгляде на Сехуна.
- Не хочу знать, что значит «напортачил», - смеётся Бэкки.

- Все в сборе? – интересуется Крис. – Может, двинемся уже, а? А то там Лу без нас на карусели залезет.
Но ближайшие пару минут мы стоим на месте и угораем, представляя аспиранта, катающегося на качельках – в его то очках, галстуке, и с портфелем в придачу. Та ещё картина.

Через минут двадцать мы оказываемся у главного входа в парк аттракционов. Лу скучает на лавочке рядом с кассами, оглядывается по сторонам и посматривает на часы. Мы становимся в очередь, отправляя к хёну посыльным Сехуна. Тот боится, смущается, но идёт приветствовать старшего, и нам видно со стороны, как Лу улыбается. А потом наш брутальный альфа протягивает руку, и Лу принимает её, поднимаясь с лавочки. Сехун что-то говорит по дороге, а омега отвечает какими-то краткими репликами. Мило.

Я не буду считать, сколько билетов мы купили на всю нашу компанию, но боюсь, что мы укатаемся до смерти. И про очередь за сахарной ватой рассказывать не буду. Расскажу только про перемазанного в сахарных волокнах Бэкхёна, его слипающиеся пальчики, сладкие щёчки и выражение лица «Я счастливая звезда, любите меня!». Любим, куда ж денемся.

Не буду рассказывать? Да кого я обманываю? Вы когда-нибудь с такими дорками за сахарной ватой стояли?

В общем, история о том, как в одном отдельно взятом парке одна отдельно взятая компания чуть сексуальную революцию не устроила…

Лухан стоит спокойно, прям образцово спокойно, до тех пор пока его не вовлекают в свои разговоры Крис с Исином, а там уж и эта троица начинает угорать над… Ой, да хрен его знает, над чем они там угорают. И я понимаю, что Лу никогда не сможет позволить себе смеяться так легко и открыто в стенах универа. Там на него словно костюм с галстуком действуют. А тут он стоит в красной куртке нараспашку, пуловер в полоску, джинсы в обтяг, и капельки наушников кокетливо выглядывают из-под шарфа. Простой и уютный, весёлый и непосредственный, будто сам ещё подросток, хотя разница с Крисом у них не такая уж большая. Сехун зависает, всего на минуту, но мне это заметно.

Бэкки стоит рядом и завязывает в узелки бахрому на собственном шарфике. Так сосредоточено, что аж носик морщит. И только Чонин с Чунмёном заняты друг другом, при этом они так старательно и звучно чавкают у меня под ухом, что хочется вызвать спасателя – того и гляди, захлебнутся.

Веселье начинается, когда Крис даёт Чонину лёгкий подзатыльник и дёргает за ухо:
- Народ распугаете. Угомонись уже, а то слюна уже до Чанёля дотекла.
- Спасибо, бро. Спас меня от смерти утопленника.
- А что они посреди улиц друг друга жуют?
Чонин толкает меня в бок:
- То есть, когда они сосутся посреди тренировки, это нормально?
Ух ты, как оскорбился!
- Они это красиво делают, - встревает Сехун.
- Да, мы вообще красавчики, - подначивает Крис, прижимая к себе Исина.
- Вы?! - возмущается Чонин. - Да я мастер поцелуев!
Тоже мне сенсей нашелся.
- Заткнись и учись, студент, - обрывает хвалебную тираду Исин и, глядя горе-оратору прямо в глаза, за воротник притягивает Криса, а потом просто его целует.
- Аргумент, - замечает Сехун, чем подстегивает Чонина к откровенному поцелую с Чунмёном. И когда эта омежка стала такой раскрепощенной? Вот что секс с людьми делает. Не хотите докатиться до чавканья в очереди за сахарной ватой - молитесь перед обедом и живите в монастыре, говорят, для души полезно.

Мы с Сехуном переглядываемся, и я кручу пальцем у виска:
- На всю голову больные.
Потом мы, не сговариваясь, поворачиваемся каждый к своей омеге. Бэкхён скалится и тычет кулаком в нос - нет, спасибо. А Лухан смеряет Сехуна таким взглядом, что тот пятнами от стыда покрывается.

Парочки вокруг хихикают, кто-то присматривается, кто-то улюлюкает и даже аплодирует, а Крис в процессе показывает Чонину фак из-за спины Исина – уел по полной. Младшенькому еще учиться, у него главную роль стояк играет, и поцелуй пошлый, влажный, торопливый. Он соревнуется, выпендривается, и это видно, потому что грубовато. Любит Чунмёна, и омежка его любит, но не хватает того, что с лихвой есть у моих кроликов...

Исину похер на соревнования, потому что для него их и не существует. Это эти самцы могут интимными игрушками меряться, а омежке это ни к чему. И он плюет на окружающих, крепко прижимаясь к Крису и целуя до одури нежно. И когда альфа перехватывает инициативу, позволяет себе забыться и обмякнуть в родных руках, а Крис держит и, закрыв глаза, почти стонет в поцелуй. Мягко, не напрягаясь, не изображая из себя мачо, бережно и интимно, и красиво, действительно красиво. Помните, как в кино снимают? Когда парочка целуется, а камера совершает круг почета? И выходит такой лощеный, прямо идеальный романтический поцелуй между двумя безумно любящими людьми. И героям будто плевать, что кто-то еще рядом есть, они отдаются во власть своим чувствам. Вот если бы тут снимали кино, ну или кастинг на подобные сцены проводили, камера кружила бы вокруг этих двух. И-де-аль-но. Да, Чанни, ты, бля, такой объективный... Правда, идеально... О, осенило! Гармонично! Вот то слово, вот то, чего не хватает еще Чонину. А еще поцелуй со знанием дела. Задаюсь вопросом: " А какой это по счету поцелуй то? Многотысячный или уже миллионный? "

- Кхэм-кхэм! Вы брать будете?
Бля, очередь же! Чонин очухивается, отрываясь от омежки, и проталкивается мимо нас в сторону продавца. Наглый и шустрый, паразит.
- Зааайчики мои хвостааатые, - запеваю я, заставляя начинающих хихикать в поцелуй Криса с Исином отлипнуть друг от друга. Счастливые, поганцы. И лыбятся стоят. Няяя...

С ватой мы разбираемся за пару минут. Я покупаю нам с Бэкки по палочке, а в награду получаю " ой, спасибо! " и возможность наблюдать за этим чудом, довольным и предвкушающим, отрывающим мелкие клочочки и кусающим от целого сахарного облака, мазюкающим щечки и смеющимся, как маленький ребенок. Крис с Исином берут одну порцию на двоих, а Чонин берет три - одна про запас, на всякий случай. Сехун сначала возмущается, видя, как омега расплачивается за лакомство, но после слов " Успеешь еще наугощать" остывает.

- Это было круто, - кричит кто-то из очереди, когда мы уже отходим. Исин демонстративно кланяется и делает книксен.
- Эй, это что значит? - притворно сердится Чонин.
- Это значит, что Крис тебя уделал. Они реально охеренно это делают, - между делом замечает Лухан.
- Спасибо, друг, - пожимает руку хёну Крис.
- Да я правду сказал.
- Ничего ты не понимаешь в искусстве, - причитает оскорбленный Чонин, драматично взмахивая рукой.
Мы аж стопорим. Сехун уже не скрываясь ржет, Крис с Исином сползают друг по другу, и Бэкки хихикает в кулачок. Чунмён за спиной своего альфы изображает фейспалм.
- Ким Чонин, придешь на пересдачу, - с ровным выражением лица произносит Лухан и смакует очередной сладкий кусочек.
- Бля! - восклицает альфа. Сострил, ага!
- Дошло, тормоз? - добивает Крис, и его рука тяжелым грузом опускается на плечо этого лоханувшегося оболтуса.
Исин вытирает слезы, Сехун переводит дыхание. Я на секунду залипаю на измазюкавшемся Бэкки. Ну что вы ржете, всего ж на секундочку. И на нем залипнуть не грешно, да и оправдание у меня есть, так что когда хочу, тогда и залипаю. Вот, уже отлип. Видите, какая у меня сила воли? Прямо титановая!
- Что хочешь, сделаю, - просит тем временем Чонин, сложив ладошки в умоляющем жесте.
- И толку мне от тебя? У меня уже свое добро нашлось.
Сехун аж ржать перестает, чуть не давится, бедненький.
- А? Э? Я...
- Ты против? - хлопает глазками Лу, а потом осматривает Сехуна с головы до ног таким откровенно оценивающим взглядом, что и мы давимся.
- А Лухан-то с сюрпризом, - шепчет мне на ухо Бэкки, приподнимаясь на носочках.
- До тебя ему еще расти и расти, - улыбаюсь я. Вытираю кончик его носа, поправляю шарфик и толкаю в направлении ржущей и удаляющейся компашки.

Мы тут всего 15 минут, а у нас уже куча билетов, сахарные рожи и участие в фестивалях " Обрати на себя внимание" и " Засоси по самые гланды". Нас восемь ненормальных хохмачей, из которых один невъебически умный аспирант, один капитан баскетбольной команды, одна омега с чугунной сковородой и подозрением на беременность, и один выпендрежник с проваленным зачетом. Ребят, я не знаю, как вы, но моя задница чует какой-то подвох. Впереди аттракционы, вечер только начался, но мне уже жалко этот парк. Ох, и натерпятся они сегодня...

Сладкая вата истреблена, даже та запасная третья порция у Чонина – самим же Чонином, как не трудно догадаться. Досталось ли хоть что-то Чунмёну, гадать не буду, но надеюсь, что досталось – всё-таки Чонин хороший альфа.

Мы бесцельно ходим среди палаток, сталкиваемся с толпами бегающих и орущих детишек, а еще с парочками, кучей парочек. Я иду позади всех, следя взглядом за одной конкретной макушкой. Но вот объект останавливается, а ребята продолжают движение.
- Помочь? - спрашиваю я, подходя ближе.
Бекхён склонился над ботинком, пыхтит чего-то.
- Шнурок развязался.
- Давай завяжу.
- Я сам могу, - недоумевает омежка.
- Позволь мне. Забота, помнишь?
И я сажусь рядом, а Бэкки внимательно всматривается в мое лицо.
- Но только поэтому, - деловито заявляет он и тычет мне пальцем в нос. А потом поднимается и вытягивает ногу.
- Конечно.
Кайф ловлю, прикасаясь к его тоненькой лодыжке... Да чтоб эти воспоминания черти унесли! Брысь!
Я завязываю бантик и прячу кончики в ботинок.
- Так не красиво, - жалуется Бэкхён, пока я поправляю штанину.
Поднимаю на него взгляд и придерживаю под коленкой.
- Слушай сюда, капризуля. Запутаешься в этих канатах и будешь падать - ловить не буду.
- Фу, плохой альфа, - дует губки Бэкхён и топчет ножкой.
- Да ты тоже не подарок, - парирую я, вставая и поправляя его куртку. А потом показываю ему язык – Бэкки тут же улыбается.

Я держу его за ворот куртки - чтоб не потерялось чудо, - и ищу впереди красную куртку и одну высокую башню.
- Пойдем, - я хватаю его за руку и тяну за собой, вполне ясно чувствуя, как тоненькие пальчики крепче обхватывают мою ладонь. А когда мне приходится затормозить, всего на секундочку, пропуская взрослую семейную пару, Бэкхён расцепляет наши руки, чтобы тут же переплести со мной пальцы. Не давай надежды, бесчувственное ты создание. Не сжимай так руку, и не улыбайся, если следом собираешься послать.

Мы нагоняем их у тира, как раз в тот момент, когда Чунмён тычет пальцем в сторону мягкой игрушки - какого-то серого бегемота в штанишках. Чонин без тени сомнения оплачивает десять пулек и берется за " оружие". После третьего подхода ему удается-таки попасть во все необходимые мишени и с радостным " Да, я крут! " забрать треклятого бегемота. Чунмён радостно жмурится, прижимая к себе подарок. Чонину достается чмок в щеку... сначала. Потом все по старой схеме - да, они чавкают на всю округу. Место у ружья занимает крепкий парень в чёрной кожаной куртке.

Мы так и стоим рядом. Я, умостив подбородок на его макушке, и Бэкхён, прижимаясь ко мне спиной. Чанни, держи себя в руках. Позволяю себе маленькую слабость, тут же себя за нее проклиная, но все же






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.