Политика «гласности»: достижения и издержки

На пути к «гласности». Если в экономике перестройка началась с постановки задач ускорения, то в духовной и культурной жизни ее лейтмотивом стала «гласность».

Большая открытость в деятельности высшего руководства проявилась уже в первые месяцы перестройки. Однако сам термин «гласность» как свидетельство новых подходов в политике впервые прозвучал в выступлении Горбачева на XXVII съезде КПСС (февраль 1986 г.). Он появился лишь тогда, когда реформаторам понадобилось в условиях нарастания перемен активнее опереться на общественное мнение. «Гласность» замышлялась изначально не более чем обновление скомпрометированной официальной идеологии. Это движение шло поначалу под девизом: «Больше демократии, больше социализма!», «Назад, к Ленину!». «Гласность» должна была, по замыслу «архитекторов перестройки», способствовать укреплению «социализма с человеческим лицом». Поэтому с самого начала «гласность» вовсе не означала свободу слова. Это была полусвобода слова — разрешение говорить лишь то, что требовалось руководству, и лишь в тех пределах, которые оно допускало.

Как и во времена хрущевской «оттепели», даже умеренная критика сталинизма использовалась реформаторами в узкополитических целях — для обоснования правильности проводимого курса. Не удивительно, что главный идеолог партии Е. К. Лигачев рассматривал попытки объективного прочтения истории на страницах печати как «кампанию очернительства», а лидер российских коммунистов И. К. Полозков требовал монополии КПСС на «гласность». Причем такая монополия, ведшая к сохранению традиционного «единомыслия» в обществе, выдавалась даже за некое благо, так как «человеку, у которого раздвоено сознание, трудно жить и работать». Борясь против такого «раздвоения личности», лидеры КПСС в большей степени были обеспокоены тем, что критика сталинизма неизбежно вела к осуждению самой системы, сохранившейся со сталинских времен.

Тем не менее остановить начавшееся раскрепощение сознания было уже невозможно.

Литература. Особый размах «гласность» приобрела после январского (1987 г.) пленума ЦК КПСС, обозначившего радикализацию демократических процессов в обществе. С конца 1986— начала 1987 г. стали публиковаться литературные произведения, не допущенные в печать в период брежневской ресталинизации, — «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Зубр» Д. Гранина, «Исчезновение» Ю. Трифонова, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «Ночевала тучка золотая» А. Приставкина, поднимавшие проблемы судеб интеллигенции, национальных отношений в годы сталинского режима. Были опубликованы долгие годы находившиеся под запретом работы отечественных литераторов 20—30-х и более поздних годов: «Мы» E. Замятина, «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка, стихи М. Волошина, Н. Гумилева, романы А. Платонова «Чевенгур», «Котлован», «Ювенильное море», произведения В. Ходасевича, И. Шмелева, В. Набокова, явившиеся в свое время предупреждением о грядущем тоталитаризме. Впервые люди прочитали воспоминания Н. Берберовой, Н. Мандельштам, А. Цветаевой, Л. Разгона, А. Лариной (Бухариной), Е. Драбкиной, А. Жигулина, представителей послеоктябрьской оппозиции, дававшие совершенно непривычную для читателя трактовку Октября 1917 г. и последовавших за ним событий.

Вернулись к отечественному читателю труды крупнейших российских философов — Н. Бердяева, В. Соловьева, П. Сорокина, В. Розанова, В. Лосского, А. Лосева и др., раскрывавшие истоки и смысл русского коммунизма, проблемы самобытности российской истории и др.

Были опубликованы работы эмигрантов «третьей волны» — И. Бродского, А. Галича, В. Некрасова, В. Аксенова, В. Войновича, за которые они были лишены советского гражданства. Одним из ярких событий литературной жизни стала публикация работ А. И. Солженицына, представлявших собой наиболее полную историко-литературную картину сталинского ГУЛАГа.

В то же время в литературных кругах в течение всех лет перестройки шли горячие дискуссии о направлении и путях дальнейшего развития общества. Звучала резкая критика писателей, выступавших за коренные преобразования в стране (Б. Васильев, Г. Бакланов, С. Залыгин, С. Баруздин, А. Рыбаков, А. Приставкин, Д. Гранин). Доставалось и тем, кто выступал за сохранение традиционного пути (Ю. Бондарев, В. Распутин, А. Иванов, С. Михалков, А. Проханов и др.).

Значителен был вклад в «революцию умов» литературных критиков и публицистов Н. Шмелева, О. Лациса, Г. Попова, В. Селюнина, Ю. Черниченко, И. Клямкина, Ю. Карякина и др. Благодаря критике и.ми частных «деформаций социализма», сталинизма как явления «механизма торможения» в обществе начало происходить осознание того, что причина всех неудач — в системе организации общества.

В эти годы были изданы литературные произведения и научные исследования западных авторов, раскрывающие природу тоталитарного государства, — «1984» Д. Оруэлла, «Большой террор» Р. Конквеста, «Открытое общество и его враги» К. Поппера, «Большевики приходят к власти» А. Рабиновича, «Сталин: путь к власти» Р. Такера, «Бухарин» С. Коэна, «Фашизм» Ж. Желева и др.

Кино, театр. Наряду с литературой, «гласность» коснулась и других сфер духовной жизни — кинематографа, театра, музыкального и изобразительного искусства. Летом 1986 г. состоялся очередной съезд Союза кинематографистов СССР, ставший заметным событием в культурной жизни. Во всех творческих союзах произошла смена прежнего, «рекомендованного» партийными инстанциями руководства, было осуждено подавление в прежние годы творчества представителей новаторских направлений.

Годы перестройки были отмечены появлением как запрещенных ранее фильмов («Комиссар» А. Аскольдова, «Проверка на дорогах» А, Германа и др.), так и новых произведений антитоталитарного звучания — «Покаяние», «Завтра была война», «Холодное лето пятьдесят третьего», «Слуга», «Так жить нельзя», «Власть соловецкая» и др.

В ведущих театрах страны были поставлены пьесы М. Шатрова «Брестский мир», «Дальше... Дальше... Дальше...», по-новому трактовавшие казавшиеся всем известными события революции и гражданской войны. Наметилось обращение деятелей культуры и к дореволюционным событиям и судьбам исторических личностей.

Новые популярные передачи появились на телевидении, которое все чаще стало работать в прямом эфире и благодаря открытости и острой полемичности завоевывало большие зрительские симпатии («Взгляд», «До и после полуночи», «Пятое колесо»). Совершенно необычным явлением для страны стали прямые трансляции заседанийXIX партконференции КПСС, съездов народных депутатов СССР, приковывавшие внимание огромного количества людей.

Именно литература, кинематограф и театр во многом подготовили советское общество к продолжению реабилитации жертв политических репрессий.

Реабилитация. В 1987 г. была создана комиссия Политбюро по реабилитации жертв политических репрессий во главе с А. Н. Яковлевым. За три года работы были пересмотрены все сфальсифицированные при Сталине политические процессы 30-х гг., реабилитированы и восстановлены в партии Н. Бухарин, А. Рыков, Л. Каменев, Г. Зиновьев, Г. Сокольников, Л. Серебряков и многие другие крупные деятели советской власти.

В 1989 г. были признаны антиконституционными действовавшие в 30-х — начале 50-х гг. «тройки» и «особые совещания», их внесудебные решения были отменены, все осужденные ими лица реабилитированы.

В 1990 г. указом Президента СССР были признаны незаконными репрессии в отношении крестьян в период коллективизации, а также всех других категорий лиц, осужденных по политическим, социальным, национальным и иным мотивам в 20— 50-х гг.

В ноябре 1989 г. Верховный Совет СССР принял Декларацию, признавшую незаконными и преступными репрессии против народов, подвергшихся насильственному переселению в годы сталинского режима.

Началась планомерная научная разработка проблем сталинизма.

Издержки «гласности». Естественно, критика сталинизма и борьба против его последствий не оставила равнодушными сторонников Сталина. В марте 1988 г. в газете «Советская Россия» было помещено обширное письмо преподавательницы из Ленинграда Нины Андреевой под заголовком «Не могу поступиться принципами». В нем открыто осуждалось «заимствование на Западе» антисоциалистической по сути политики «гласности» и перестройки, сводимой, по мнению автора, к фальсификации «истории социалистического строительства», открытой ревизии марксизма-ленинизма в его сталинской редакции. Андреева призывала защитить Сталина и сталинизм.

На следующий день после публикации этой статьи Лигачев (Горбачев находился в это время за границей) объявил ее «образцом большевистской принципиальности». Этой оценки оказалось достаточно, чтобы вся местная пресса перепечатала статью Андреевой.

В региональных парткомах это было воспринято как сигнал к отходу от критики сталинизма, что означало бы смену вех горбачевской перестройки.

Вплоть до опубликованной через месяц «ответной» статьи в «Правде» (означавшей, по тем временам, отражение официальной точки зрения ЦК), ни в одной газете не появилось ни строчки критики не только в адрес Н. Андреевой, но и в адрес Сталина и созданной им системы. Статья в «Правде» содержала резкую и предметную критику сталинизма и характеризовала апологетов Сталина как прямую оппозицию курсу партии на перестройку. После этого в печати вновь поднялась волна критики тоталитарной системы, возобновилась дискуссия о путях развития советского общества.

Однако выступления Андреевой и других защитников сталинизма имели под собой достаточно весомую социальную основу. Общество оказалось во многом не подготовлено к стремительной и радикальной переоценке ценностей. Обнародование ранее тщательно скрывавшихся фактов вызвало растерянность, душевный надлом даже у представителей более подготовленной к переменам интеллигенции.

«Гласность» способствовала резкому столкновению различных идейных, социальных, политических, национальных, религиозных течений, групповых интересов. Недовольство положением дел в обществе вылилось в конце концов в массовое недовольство той системой организации власти, которая существовала в стране десятки лет и казалась всем не только незыблемой, но и единственно правильной. Для большинства советских людей «гласность» обернулась большой душевной, а порой и личной драмой. Но из этого вовсе не вытекал вывод о том, что сокрытие правды, новая неправда были бы в этой ситуации лучше.

Кроме внутренних проблем, «гласность» показала людям и западный мир с его гуманистическими ценностями, непривычным образом жизни, демократическими традициями. Это было для многих равнозначно открытию окна в мир, но одновременно способствовало формированию у значительной части населения впечатления беспросветности их собственного существования, обреченности.

Тем не менее именно «гласность», превратившаяся за годы перестройки из политического лозунга в мощное средство реформирования общества, во многом определила необратимый характер перемен.

ДИАЛЕКТИКА «НОВОГО МЫШЛЕНИЯ»

«Новое политическое мышление». С приходом к власти в марте 1985 г. М. С. Горбачев, отдавая дань традиции, подтвердил прежние подходы СССР во внешней политике. Однако вскоре не просто наметились коррективы внешнеполитического курса, но и оформилась его новая философско-политическая концепция, получившая название «новое политическое мышление».

Основные ее положения предусматривали:

— отказ от фундаментального вывода о расколе современного мира на две противоположные общественно-политические системы (социалистическую и капиталистическую);

— признание мира целостным и неделимым;

— провозглашение невозможности решения международных проблем силовыми методами;

— объявление в качестве универсального способа решения международных вопросов не баланса сил двух систем, а баланса их интересов;

— отказ от принципа пролетарского (социалистического) интернационализма и признание приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми, национальными, идеологическими, религиозными и иными.

По существу, в этих идеях было мало нового. В той или иной форме они высказывались великими мыслителями, начиная от И. Канта и кончая М. Ганди, А. Эйнштейном, Б. Расселом. Заслуга советского руководства заключалась в том, что оно попыталось придать этим идеям вид философской основы новой внешнеполитической доктрины.

Смена внешнеполитического курса советского руководства началась (как это бывало и прежде) со смены главы внешнеполитического ведомства. Вместо А. Громыко, возглавлявшего МИД в течение тридцати лет, министром был назначен бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э. Шеварднадзе. Последовало значительное обновление руководства МИД; было заменено десять из двенадцати заместителей министра, большинство начальников управлений.

Были определены три основных направления внешней политики: нормализация отношений Восток—Запад через разоружение; разблокирование региональных конфликтов; установление тесных экономических и взаимовыгодных политических контактов с различными странами без предпочтения странам социалистического лагеря. Реализация этого курса имела как беспрецедентные успехи, так и крупнейшие провалы.

Начало разоружения. Ежегодными стали встречи руководства СССР и США, в ходе которых был налажен личный контакт между М. С. Горбачевым и Р. Рейганом, а затем Д. Бушем (ноябрь 1985 г.— Женева; октябрь 1986 г.— Рейкьявик; декабрь 1987 г.— Вашингтон; июль 1988 г.— Москва). Результатом этих сложных переговоров стало подписание 8 декабря 1987 г. исторического соглашения об уничтожении целого класса ядерных вооружений — ракет среднего и ближнего радиуса действия. Впервые от переговоров об ограничении вооружений две сверхдержавы перешли к ликвидации этого оружия.

Вслед за этим были достигнуты соглашения о развитии гуманитарного сотрудничества, экономических отношений СССР с США, а позже и с другими странами.

Конечно, как и прежде, внешнеполитические акции СССР преследовали и определенные пропагандистские цели. Особенно явственно пропагандистский налет чувствовался во внешнеполитических акциях советского руководства в 1985—1988 гг., когда политика СССР во многом строилась на прежней тактике (в том числе на попытках противопоставить, разъединить США и их союзников, отдалить от них страны «третьего мира»). Некоторые инициативы (например, предложение о ликвидации ядерного оружия к 2000 г.) имели явную пропагандистскую направленность. Тем не менее в целом это была уже новая политика.

С 1988—1989 гг. идеологические принципы стали оказывать все меньшее влияние на внешнюю политику СССР. Ухудшение внутриэкономичсского положения СССР заставило его руководство идти на все большие (нередко односторонние) уступки Западу в надежде добиться экономической помощи и политической поддержки.

Тем не менее курс на разрядку осуществлялся и далее.

В мае 1987 г. страны Варшавского Договора внесли предложение об одновременном роспуске ОВД и НАТО (в первую очередь их военных организаций).

Весной 1989 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ о сокращении Вооруженных Сил СССР и расходов на оборону в 1989—1990 гг., по которому численность армии уменьшалась на 500 тыс. человек, а расходы на оборону — на 14, 2 %.

В июле 1991 г. в Москве был подписан советско-американский договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСНВ-1), предусматривавший сокращение самых мощных видов наступательного оружия.

Эти шаги способствовали значительному ослаблению международной напряженности.

Разблокирование региональных конфликтов. Предпринимались усилия и по ослаблению регионального противостояния СССР и США. В 1987 г. в ходе переговоров Горбачева с Рейганом была достигнута договоренность о прекращении американской военной помощи моджахедам в Афганистане и о выводе оттуда советских войск. 15 февраля 1989 г. произошло событие, которого ждали советские люди и весь мир, — завершился вывод советского воинского контингента из Афганистана. В декабре 1989 г. II съезд народных депутатов СССР принял решение об осуждении этой войны и признал грубой политической ошибкой участие в ней советских войск. В том же году СССР начал вывод своих войск из Монголии. Одновременно советское руководство способствовало выводу вьетнамских войск из Кампучии. Все это устранило препятствие на пути урегулирования советско-китайских отношений. В мае — июне 1989 г. состоялся визит Горбачева в Китай, в ходе которого было официально объявлено о нормализации двусторонних отношений и налаживании широ.кого экономического и культурного сотрудничества.

Советские представители сделали ряд шагов по урегулированию ближневосточного кризиса. В декабре 1991 г. в Мадриде было заключено международное соглашение, снявшее многие преграды, мешавшие нормализации отношений Израиля с соседними арабскими странами.

Отказ СССР от прямого советского вмешательства в гражданские конфликты в Эфиопии, Анголе, Мозамбике, Никарагуа привел к ослаблению в этих странах военного противостояния и началу поисков национального согласия. Значительно сокращены были объемы безвозмездной помощи союзным режимам и идейным единомышленникам, составлявшие в 1986—1989 гг. 56 млрд. инвалютных рублей, т. е. более 1 % валового национального продукта (67 % этой помощи приходилось на долю Кубы). Это также в немалой степени способствовало решению региональных проблем без вмешательства извне.

СССР отказался также от поддержки реакционных режимов в Ливии и Ираке. Во время кризиса в Персидском заливе летом 1990 г. Москва впервые выступила с позиций поддержки Запада в обуздании агрессии Ирака против Кувейта.

Все эти шаги, безусловно, оказывали заметное влияние на ослабление международной напряженности, укрепление отношений СССР с нетрадиционными партнерами — Израилем, ЮАР, Южной Кореей, Тайванем и др.

Распад социалистической системы. В 1989 г. начался вывод советских войск из стран Восточной и Центральной Европы. Наряду с самим курсом на перестройку, ослабление военного присутствия СССР в союзных странах вызвало активизацию антисоциалистических настроений. Начавшиеся в них процессы демократизации привели в конце 1989—начале 1990 г. к «бархатным» революциям в Польше, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Албании. В декабре 1989 г. вооруженным путем был свергнут режим Чаушеску в Румынии. В результате проведенного в 1990 г. референдума ГДР вошла в состав ФРГ. Произошла смена руководства в Монголии. На путь реформ встал Вьетнам. Пришедшие к власти в этих странах национально-демократические силы, не желая следовать по пути половинчатого и непоследовательного реформирования, выступили за радикальную и быструю смену модели общественного развития. В короткие сроки здесь были осуществлены приватизация и акционирование производства, проведены аграрные реформы. Многолетний советский диктат в отношениях с этими странами, подкрепляемый военным присутствием СССР, не мог не привести к отходу от него бывших союзников и ориентации их на Запад. Разрыв традиционных экономических и политических связей с Восточной Европой также больно ударил по советским интересам, осложнил и без того непростую внутреннюю ситуацию в СССР.

Весной 1991 г. состоялся официальный роспуск Совета Экономической Взаимопомощи и Организации Варшавского Договора, завершивший распад социалистической системы. В декабре 1991 г. прекратил существование сам СССР.

Результаты политики «нового мышления». Безусловно, за годы перестройки международная напряженность ослабла настолько, что во всем мире заговорили об окончании «холодной войны». В сознании людей как на Западе, так и на Востоке был в значительной степени размыт создававшийся десятками лет образ врага.

Впервые в истории началось не просто ограничение ядерных вооружений или их частичное сокращение, а ликвидация целых классов оружия массового поражения и освобождение Европы от обычных вооружений. Ослабло региональное противоборство СССР и США, что принесло народам многих стран мир и возможность самоопределения без вмешательства извне.

Наметились реальные перспективы более тесной интеграции СССР и стран Восточной Европы в мировое хозяйство и международные политические структуры.

Вместе с тем наряду с безусловными позитивными переменами, происшедшими в мире, очевидно и другое — с окончанием «холодной войны», распадом СССР и крахом коммунистических режимов в Восточной Европе взорванной оказалась биполярная система международных отношений, на которой базировалась стабильность в мире. Из «холодной войны» вышла лишь одна сверхдержава — США. Вторая распалась под влиянием внутренних и внешних факторов, в результате возникла опасность утечки современнейших военных технологий и вооружений в страны, от которых может исходить военная угроза.

Распад единой системы Вооруженных Сил СССР, «приватизация» бывшими союзными республиками наиболее оснащенных в техническом отношении ударных военных группировок, находившихся по периметру границ СССР, не только снизили обороноспособность России, но и во многом способствовали эскалации межнациональных военных конфликтов (прежде всего, на Кавказе и в Средней Азии). Рухнули и надежды на значительную западную помощь в решении внутренних проблем.

Наконец, с распадом социалистического лагеря и отказом от поддержки традиционных союзников в «третьем мире» Россия оказалась в сложном положении, не обретя с западными странами тех союзнических отношений, на которые рассчитывал Горбачев.

Таким образом, сложившаяся международная ситуация потребовала от российского руководства выработки новых внешнеполитических и оборонных концепций.