Кюлкю - смех

Ойнай-кюле билмеген — Кеси кесине душман.

Кто не умеет шутить и смеяться, Тот сам себе враг.

Кюлме жашха — келир башха.

Не смейся над молодым — Как бы самому не стать посмешищем.

Адамлагъа кюлюучю болсанг, Кесинг кюлкюлюк болурса.

Будешь насмехаться над другими, Сам посмешищем станешь.

Хыликкя этген - башха, Лакъырда этген — башха.

Насмехаться — это одно, Подшучивать — другое.

Оюнчу жаш элни кюлдюрюр, Масхарачы кесин тюйдюрюр.

Весельчак все село рассмешит, Насмешник побои получит.

Хаух нёгеринг, сен абынсанг, харх этер.

Мнимый друг, если ты споткнешься, только расхохочется.

Тайна смеха, явления многообразного, сложного, интересовала исследователей с самых древних времен. Разгадку удалось найти великому философу Анри Бергсону, в самом начале XX века. Смех замечательно точно определен им как реакция человека на поступок, совершенный механически, по инерции (как и на речь), и может быть обращен и на себя. Простейший пример. Человек привстает со стула, чтобы взять что-то, лежащее поодаль. Кто-то убирает стул в сторону, но тот продолжает думать, что стул на месте, хочет сесть и падает. Всеобщий смех есть предупреждение: «Все течет, все меняется, потому не думай по инерции, что твой стул на месте, - пока ты вставал, его могли и убрать, может быть и случайно. Ты поступил, как механизм, и поплатился за это».

У майора Ковалева в повести Н. В. Гоголя с лица бесследно и беспричинно исчезает нос. Вместо того, чтобы удивиться, задуматься над этим, бравый майор, мыслящий совершенно механически, бегает с жалобами в полицию, обращается к начальству и т. д. Примерно так же поступает Йозеф К., герой романа Франца Кафки «Процесс», которого много раз вызывают в суд, но не говорят, какое обвинение против него выдвигается. Йозеф К. так и не смог понять, что свою вину (не реальную, а метафизическую, родовую) он сам должен был прочесть в своей душе; но как раз туда-то он заглянуть не способен. Смех - оружие, направленное против механического в человеке.

Интересно, что чувство юмора, такое чисто человеческие качество, в число даров Бога не вошло. Может быть, потому, что смех - явление двойственное, он всегда принижает, в нем всегда есть открытое или скрытое чувство превосходства (вот почему так важно уметь смеяться над собой - это означает подняться над тем, что ниже тебя в тебе самом). К тому же смех может быть каким угодно (например, глупым) и смеяться можно над чем угодно, даже над самым святым.

Известный литературовед Виктор Шкловский в одной из своих работ заметил, что в фольклоре смех и смешные герои почему-то связаны с золой, пеплом (Золушка, Пепелов и др.). Часто эти смешные герои -хитрые и лысые (плешивцы). Он дал явлению такое объяснение: в эпоху первобытности, когда огонь в пещерах старались поддерживать все время, в глубине накапливались кучи золы. По вечерам, когда возвращались охотники, лучшие места у костра занимали самые сильные. Слабым, презираемым, подвергавшимся насмешкам - поскольку они были плохими охотниками, - чтобы хоть как-то согреться, приходилось зарываться в кучи пепла, отчего у них вылезали волосы. Но так как эти изгои наблюдали жизнь сородичей как бы со стороны, больше думали, чем действовали, то и замечали больше, могли дать умный совет (как могли и тонко отомстить). Этот интересный двойственный тип и остался в сказках в образе хитрого плешивца (трикстера).

Трудно сказать, насколько прав В. В. Шкловский, но в карачаево-балкарском связь смеха и пепла сохранилась в самих терминах: кюл «пепел, зола» и кюл «смеяться, насмехаться». Есть слабый, хитрый трусишка Чыгырчыкъ «маленький плешивец», есть Кюлтыпыс «спящий в золе», герои двух популярных сказок.