Изабелла Свон POV. Я могла слышать голоса, но я не могла разобрать слова

Я могла слышать голоса, но я не могла разобрать слова. Мои глаза отказывались открываться, и мое тело было тяжелым, как будто я подняла тысячу фунтов за последний… час? День? За последнюю неделю? Как долго я была без сознания?

- … должно быть шутишь! – я смутно разбирала чьи-то огрызающиеся слова. – Ты застрелил его? О чем ты думал? – я не могла понять, чей это был голос: мужской или женский. Слова спутывались в моей голове. Я услышала чьё-то отдаленное бормотание в ответ на вопрос, и затем громкий вздох. – Ты осознаешь, что это означает, да? Ты, возможно, все испортил.

- А что мне, черт возьми, оставалось делать? – кто-то огрызнулся в ответ. – Этот Эдвард отказывался заткнуть свой гребаный рот. Он провоцировал меня. У меня был пистолет, а он продолжал давить на меня. Ты бы тоже нажал на курок, и ты знаешь это.

При упоминание Эдварда, мой мозг начал сверхурочную работу, чтобы вытащить меня на поверхность. Стало легче различать слова, и я была почти уверена в том, что это был Джейкоб, кто упомянул Эдварда.

Джейкоб подстрелил кого-то? Он подстрелил Эдварда?

Я мысленно покачала головой. Джейкоб, вероятно, сумасшедший, но не настолько.

- Да, и насчет этого, что, черт возьми ты делал с пистолетом? – продолжил другой голосом – он казался смутно знакомым, но я не могла распознать его. – Насколько я знаю, Квилеты не известны своей враждебностью. Ради всего святого, почему ты наносишь вред невинному? Разве РГЛ не важнее для тебя?

- Он не был невинным, - сплюнул Джейкоб.

- Ладно, давай представим на минуту, что ты прав, - сказал другой человек. Это была женщина? – Что, если он не невинен? Ты действительно думаешь, что пристрелить его, это правильное действие в данной ситуации? Ты действительно думаешь, что, пристрелив его, ты получишь лишние очки, как только она узнает об этом? Ты действительно думаешь, что ты помог ситуации? Что ты вообще там делал?

- Я шел своей дорогой, когда увидел их в лесу, так что я решил, проследовать за ними.

- Куда ты, черт возьми, вообще выстрелил?

На долгое время стало тихо, и затем последовал громкий вздох, перед тем, как Джейкоб ответил.

- Тело, - сказал он почти неохотно.

Женщина (это была женщина?) пробормотала, что-то в ответ, но я не смогла разобрать что именно, и я почувствовала, что моя голова начала кружиться. Я не знала, где было моё тело – я собирала вернуться обратно в темноту и онемение, или я собиралась проснуться?

Я почувствовала покалывания в пальцах, как будто заснула на своей руке, и было раздражающее чувство в горле. Я кашлянула, и мои глаза, затрепетав, открылись. Я застонала, когда попыталась растянуть своё тело. Мои глаза не могли сфокусироваться, и все было размыто, как будто я собиралась ослепнуть.

- Черт, она просыпается, - сказала женщина. – Еще не время.

Размытая форма попала в мое видение, и я почувствовала жжение в руке.

- Вот, этого хватит на время, - сказала она, её слова размывались, пока я боролась с подавляющей апатией, которая нахлынула на меня в течение нескольких секунд.

Темнота была настолько же комфортной, насколько и тревожной. Я чувствовала оцепенение в темноте. Ничего не могло прикоснуться ко мне, и это утешало. Но, выбивающем из колеи было то, что я понятия не имела о том, что происходит в настоящем мире – я не знала, что происходит с Эдвардом. Он ищет меня? Он окружен темнотой? Он подстрелен? Он ранен? Он мертв?

Оцепенение немного спало, когда я подумала об Эдварде – даже оцепенение не могло спасти меня от боли, которая нарастала во мне от возможности того, что он ранен… или хуже. Эдвард не мог быть мертвым. Он просто не мог. Я пыталась найти утешение в том факте, что если он будет на самом деле мертв, я почувствую это. Я была уверена в этом. Часть меня будет потеряна навсегда, и я почувствую это.

И я ощутила странное давление на щеку, кто-то сжимал мою руку и дышал мне в ухо. Оцепенение еще сильнее спало – хотя я все еще была погружена в темноту.

-… люблю тебя, Беллз. Ты знаешь это… ты красивая… и всегда была… я не могу дождаться, чтобы жениться на тебе… я не могу дождаться, чтобы увидеть тебя беременной нашим ребенком… я не могу дождаться, чтобы состариться с тобой… я не могу дождаться того, чтобы прожить жизнь с тобой… я просто не могу дождаться…

Мне хотелось плакать. Мне так хотелось, чтобы этот голос принадлежал Эдварду – но это было не так. Конечно, не так. Он принадлежал Джейкобу. Он продолжал говорить, и давление на мою руку усилилось. Я не хотела его рук на себе – так что, даже в темноте, я попыталась пошевелиться. Я услышала её вздох.

- Она поддергивается, - сказал он; звучало так, будто он повернул голову. Через некоторое время я снова смогла почувствовать покалывания в руке. – Как долго, сейчас? – спросил он затем.

- Не долго, - ответил незнакомый голос. Женский?

Темнота снова стала более ощутимой, и оцепенение вернулось.

Я была рада. Я могла довольствоваться оцепенением.

В этот раз, оно было только утешительным.

***

В конце концов, я проснулась. Было похоже на пробуждение от глубокого сна. Мое тело покалывало и мое горло пересохло. У меня не было проблем с тем, чтобы открыть глаза, но мне понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусироваться. Я поняла, что смотрю в потолок, и, когда я повернула голову, то осознала, что была в спальне. На улице было темно – по крайне мере, я так предполагала, потому что через окна не проникал никакой свет. Единственный свет исходил из маленькой лампы на письменном столе на другой стороне комнаты. Стол был переполнен книгами и документами, и несколько бумажек упало на пол. Я медленно села, чтобы не вызвать головокружение.

Я посмотрела вниз на свое тело, и остановилась на руках, потому что на мне было одето лишь белое платье с короткими рукавами. Что с ними такое, и почему они переодевают меня, когда я без сознания? Мои шрамы выглядели отвратительно по сравнению с клинически белой тканью, и я заметила несколько маленьких точек на своем плече. Точки от уколов. Они должно быть накачивали меня наркотиками… несколько раз. Как долго я была в отключке? С Эдвардом было все в порядке?

На моем левом запястье была повязка, и я немного отодвинула её – замечая длинный порез. Он выглядел свежим. Дрожь пробежала по моему телу, и небольшое рыдание вырвалось из меня.

Они снова делали это со мной.

Я услышала звук поворота замка, и повернула голову к двери – увидев её открытой. Джейкоб вошел с маленьким подносом в руках. Он улыбнулся мне, когда заметил, что я сидела.

- Привет, незнакомка, - сказал он все еще улыбаясь. – Я знаю, что ты, вероятно, голодная, но это все, что у меня есть для тебя. Хлеб скоро приготовится, - он закрыл дверь за собой, и я могла услышать, как её заблокировали с другой стороны. Он подошел ко мне, ставя поднос на тумбочку рядом. На подносе был лишь стакан воды и три таблетки на салфетке. – Ты была без сознания некоторое время, поэтому тебе не следует ходить. Тебе нужен отдых.

Я сузила глаза, но он, кажется, не обратил на это внимания. Он сел рядом со мной, положив свою руку на мою спину.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он с беспокойством.

Я посмотрела на него, пытаясь не вздрогнуть от его близости.

- Как я себя чувствую? – выплюнула я. – Ты издеваешься надо мной? Где я? Где Эдвард?

Его глаза ожесточились, немного сморщившись, когда я упомянула его имя.

- Ты хочешь пить? Я принес тебе воды, - сказал он, игнорируя мои вопросы. – Тебе принести что-либо еще?

- Эдварда. Ты можешь принести мне Эдварда, - сказала я, не думая.

Он застонал и провел рукой по своим коротким волосам.

- Что такого в этом мальчике, что делает тебя такой… такой… иррациональной? – спросил он низким голосом, как будто он спрашивал себя, а не меня.

У меня не было ответа. Иррациональной? Он шутит надо мной? Я была иррациональной, из-за того, что хотела быть с мальчиком, которого я люблю? Я была иррациональной из-за того, что хотела знать, что с ним произошло?

- Ты ранил его? – спросила я, глядя ему прямо в глаза.

Он поднял руку и заправил прядь волос мне за ухо. От этого жеста мне стало тошно. Как он мог подумать, что это нормально, прикасаться ко мне после всего, что он сделал?

- Я полагаю, что все зависит от определения слова, - ответил он, с легким пожатием плечам, как будто это не важно.

- Пожалуйста, скажи мне, что ты сделал? – спросила я, мой голос был более шатким, чем мне хотелось бы.

- Я сделал то, что должен был, чтобы подтвердить то, что принадлежит мне, - пробормотал он в ответ.

- Я никогда не была твоей, - сказала я, отодвигаясь от него. - Возможно, когда-то была такая возможность, но больше нет. Мы не друзья. Мы не несчастные влюбленные. Мы ничто. Так что, пожалуйста, прекрати выдумывать нас.

Он взглянул на меня, - Белла, помнишь, когда мы были детьми…

- Я больше не делаю этого, - отрезала я его. – Мы не будем вспоминать прошлое, и притворятся, что настоящего не существует. Что ты не похищал меня. Какой вообще сегодня день?

- Воскресение, - ответил он.

Воскресение? Воскресение? Я была без сознания два дня. Как такое возможно?

- Ты накачал меня наркотиками, - сказала я, смотря на него.

- Да, Дуайер подумал, что лучше принять меры предосторожности, прежде чем все немного уладится, – пробормотал он почти извиняющимся тоном.

- Что должно уладиться? Ты действительно думаешь, что полиция прекратит искать меня, если вы подержите меня два дня взаперти? – спросила я недоверчиво. – Ты действительно думаешь, что я настолько незначительна в глазах… всех?

Он посмотрел на меня, и я почти услышала, как он фыркнул.

- Белла, ты знаешь, я люблю тебя. Но мы оба знаем, что людям все равно на тебя. Им всегда было все равно. Но мне нет. Я люблю тебя. Так почему ты отворачиваешься от меня? От единственного человека, который всегда будет любить тебя такую, какая ты есть, а не ту, кем я хочу, чтобы ты была? – спросил он. Он взял мою руку и сжал её обеими руками. – Тебе не нужно меняться ради меня, Белла.

- Мне и для него не нужно меняться, - сказала я просто, не имея необходимости называть его имя.

- Это ты так думаешь, - сказал он, напрягая челюсть. – Но тебе всегда нужно быть кем-то другим рядом с ним. Ты не принадлежишь его миру, Белла. Почему ты не можешь понять этого? Ты не такая, как те люди.

- Тогда, скажи мне, какая я? Как ты? Я тоже должна порезать свою дочь и выпить её кровь? Или я просто должна порезать её и подать её мясо на обед? Я, по-твоему, такая? – спросила я. – Если ты думаешь, что это так, то ты, очевидно, совершенно не знаешь меня.

- Белла, то, что я говорю, не имеет ничего общего с этим. Мы принадлежим друг другу, это так просто. По легенде или нет, я все еще буду драться за тебя, - заявил он.

- Ты ведешь безуспешную борьбу, - сказала я ему. – Ты не отыграешь меня. Ты мертв для меня, Джейкоб. Вы все мертвы. Так что, возможно, это тебе нужно разыграть роль.

Он резко встал, гнев волнами исходил из него, когда он отошел от кровати. Он взбесился, но меня это не заботило.

Я тоже была взбешена.

- Спроси меня о том, что я сделал два дня назад, - сказал он тихо, скрестив руки на груди, глядя на меня.

- Помимо моего похищения, - ответила я саркастично.

- Я выстрелил в него, - отрезал он.

Я перестала дышать, и уставилась на него в шоке. Моя челюсть отвисла, и я глядела на него с широко раскрытыми глазами. Я полагаю, что не ослышалась, когда он заговорил – он действительно выстрелил в кого-то. И не просто в кого-то – он выстрелил в Эдварда!

- П-пожалуйста, скажи мне, что это какая-то больная шутка… пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что с Эдвардом все в порядке, – умоляла я, достигая его, прежде чем поняла, что делала. Вспышка чего-то мелькнула на его лице, пока он наблюдал за тем, как я тянусь к нему. На мои глаза навернулись слезы, и его глаза ожесточились, когда он встретил мой взгляд.

- Чего он тебе стоит, Белла? – спросил он низким голосом. – Нет, забудь про это… чего тебе стоит его жизнь? – он выкрикнул последнюю часть, и его слова заставили меня задрожать.

- Всего, - ответила я ему, тихая слеза упала с моей щеки. – Она стоит всего.

Он улыбнулся, без юмора, его поза еще больше напряглась.

- Всего, - повторил он. – Полагаю, ты тогда знаешь, что надо сделать, да?

Моя нижняя губа задрожала, когда я осознала, что он имел в виду, но я не могла заговорить. Я едва ли могла подумать об этом.

- Мы поженимся в РГЛ и ты осознаешь, кому принадлежишь, - сказал он. – Наши семьи наконец-то воссоединятся и все будет… в порядке.

- Они воткнули свои шипы слишком глубоко в тебя, - сказала я тихо, не позволяя своим глазам оторваться от его. – Ты действительно веришь, что это все реально? Ты действительно думаешь, что женитьба на мне все изменит? Ты действительно думаешь, что простая церемония заставит меня полюбить тебя? Чем сильнее ты меня толкаешь к церемонии, тем сильнее я вижу тебя никем иным, кроме как бездушным монстром. Почему бы тебе не жениться на ком-то, кто любит тебя? Ты действительно хочешь заставить меня?

- Ты любишь меня, я знаю, что это так. Ты просто слишком… затуманена и отвлечена прямо сейчас. Он запутал тебя, - пробормотал он. – Ты любишь меня… легенды говорят, что мать будет сопротивляться, – сказал он, по большей части самому себе – я осознала, что узнала его слова. Моя мать говорила что-то такое же. О том, что я буду сопротивляться, потому что так гласит легенда. Но какая часть легенды про Черного Лебедя говорит, что я буду сопротивляться? Что я пропустила?

- Что случится сейчас? – спросила я. – Ты снова порежешь мои руки? Ты позволишь мне истечь кровью до смерти… снова?

- Так серьезно больше не будет, мы предприняли меры в этот раз. Дауйер проверил тебя, и он знает, что ты больше не невинна, но у нас нет времени, чтобы ты прошла через очищающий ритуал. У нас нет месяца, у нас есть только неделя, так что нам нужно… ну, нам нужно извлечение крови, - сказал он, почти извиняющимся голосом, но когда я встретила его взгляд, казалось, будто он думал, что я заслуживала этого, и следующие слова, которые вылетели из его рта подтвердили это. – Я хочу ошибаться, но репутация Мистера Не-Заткну-Свой-Гребаный-Рот говорит сама за себя. Ты знаешь, как многое это значит для людей, которые любят тебя, и все же ты решаешь отдать самое важное ему из всех людей. Что такого в нем, что заставляет тебя думать, будто ты любишь его?

Я попыталась понять, что он говорил мне. Они “проверили меня” внизу, там? И из-за того, что они там нашли, они теперь думают, что я больше не девственница. И теперь, они снова хотят порезать меня – для извлечения крови. Боль никогда не закончится.

Я провела так много ночей, думая о том, что произошло, переживая боль. Я провела так много времени, думая обо всех способах, которыми можно лишиться жизни из-за этого. Но затем, вмешалась судьба. Эдвард вмешался. Он изменил мою жизнь, снова сделав её ценной. И теперь, из-за того, что я была слишком глупа, думая, что все может быть хорошо – история собирается повториться.

А все, из-за того, что я была слишком слаба, чтобы взять свою жизнь в руки, когда у меня был шанс.

- Я ничего не думаю, Джейкоб. Я знаю, что я люблю его, - ответила я тихо, чувствуя, как сжимается моё горло.

- Но это не имеет никакого смысла! Зачем тебе его любить? Он придурок, - заявил он.

Я покачала головой, не собираясь обсуждать это с ним. Я не видела смысла.

- Я оставлю тебя, тебе нужно отдохнуть, - пробормотал он, поворачиваясь к двери. – Выпей воду и таблетки. Твоё тело нуждается в них, - он подошел к двери, и я проследовала за ним глазами.

- Почему ты делаешь это, Джейкоб? Ты знаешь, что я никогда не полюблю тебя, – сказала я тихо, не утруждаясь повышением голоса, потому что он все равно меня услышит.

- Некоторым людям просто нужно некоторое убеждение, вот и все, - сказал он, положив руку на ручку двери, находясь спиной ко мне. – Я знаю, что ты любишь меня. Мы оба знаем об этом. Разница лишь в том, что ты отказываешься признать это. Иногда, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Ты не можешь вечно жить в неведение.

- Кто из нас живет в неведение, Джейк? Ты тот, кто отказывается принять настоящее таким, какое оно есть. Мы никогда не будем вместе, и мы никогда не будем снова друзьями. Ты сжег все мосты, так что, я даже не понимаю, почему ты продолжаешь бороться с неизбежным.

- Потому что мы принадлежим друг другу, - сказал он сквозь зубы.

- Да? Серьезно? Что заставляет тебя так думать? Дурацкая книжка? Дурацкая легенда?

- Она не дурацкая, - сказал он, поворачивая голову, чтобы взглянуть на меня. – Легенды настоящие. Я видел, как они оживают перед моими глазами. Я последний человек, который будет оспаривать их. Я видел легенды, Белла. И, если бы ты видела то, что видел я, тогда бы ты не вела себя так. Ты бы не отвернулась от своей семьи. От меня. Ты бы побежала к нам с распростертыми объятиями, готовая оживить легенды.

- Ты сумасшедший. Вы все сумасшедшие. Я бы не побежала к вам, даже если бы моя жизнь зависела от этого, - ответила я холодно.

Уголок его губ поднялся в улыбку. – Да, но если от этого зависит жизнь Эдварда? – спросил он немного самодовольно. У меня не было ответа. Он фыркнул. - Так я и думал.

Он повернулся обратно к двери, один раз постучав, и я услышала как дверь разблокировали, чтобы он смог её открыть. Как только он закрыл за собой дверь, я услышала, как её заблокировали снова. Они держали меня в плену.

Внезапная волна слез начала литься из моих глаз и мои плечи поникли. Как будто всю энергию высосали из моего тела. Как будто ничего не осталось. Они подловили меня там, где и хотели. Они знали, что я не буду сопротивляться до тех пор, пока Эдвард был в опасности.

Что я буду делать? Был ли у меня выбор? Мне придется пройти через все, что они захотят, чтобы Эдвард был в безопасности.

Но, спасая жизнь Эдварду, я делаю себя несчастной, и обрекаю себя на жизнь, которая заставляла меня покончить с собой. Жизнь, которую я бы не хотела в ближайшие миллионы лет.

Я сделала шаткий вздох, и новая волна слез и рыданий подавила меня.

Будет ли ненавидеть меня Эдвард, если я пройду через это? Будет ли он ненавидеть меня, если я покончу с собой?

Мы, в любом случае, не будем вместе. Все, что было между нами, закончилось, и не повторится снова. Так что сейчас, мой выбор заключался в том, чтобы сохранить Эдварду жизнь, живя несчастной жизнью с людьми, которые ранили меня, без возможности восстановления – или сохранить Эдварду жизнь, убив себя.

Эдвард будет в безопасности в любом случае.

В то время, как я закончу счастливо лишь в одном.

Но Эдвард никогда не простит меня, если я убью себя, и он никогда не простит и себя тоже. Он, вероятно, найдет способ обвинить себя за все, и, в конце концов, это уничтожит его.

Мне бы хотелось, чтобы я никогда не открывала ему окно. Мне бы хотелось, чтобы я проглотила те таблетки и уснула бы навеки.

Но больше всего, мне бы хотелось остаться в постели тем утром с Эдвардом. Вместо того, чтобы пойти на рынок, мы бы могли заняться любовью в первый раз. Я могла бы позволить ему избавить меня от невинности, потому что эти сумасшедшие в любом случае уже думают, что я от неё избавилась. Так что, какая уже сейчас разница?

Мне бы хотелось иметь возможность стать кем-то большим для Эдварда. Действительно показать ему, как многое он значит для меня. Мне бы хотелось, чтобы я не подвела его.

Но, в конце концов, не имеет значения, как много я хотела. Ничего не станет правдой. Настоящее было таким, какое оно есть – и прямо сейчас, оно было совсем не хорошим.

Я встала с кровати, неловко подойдя к окну. Я отодвинула занавески, чувствуя как рухнуло мое сердце, когда я встретилась с… ничем. Там было окно – но оно было забаррикадировано снаружи. Ничего не было видно, и я не могла сбежать.

Не было никакого способа узнать, сколько было времени.

Я была абсолютно потеряна.

Я посмотрела на тумбочку, замечая воду и таблетки. Они лежали нетронутыми. Я не собиралась есть, пить, или брать что-то из того, что они давали мне. Я не хотела сотрудничать с ними. Пока я не узнаю что с Эдвардом все хорошо. Его безопасность была всем для меня.

Я вздохнула и направилась обратно к кровати – было неудобно ходить без костылей или Эдварда рядом.

Я села на кровать, откидываясь назад, устраивая голову напротив стены. Я устала – но мне не хотелось спать. Я пыталась прислушаться к звукам снаружи, но ничего не услышала. Я не знала, было ли это из-за толстых стен или из-за того, что по близости никого не было. Была ли я в доме или в квартире? Была ли я все еще в Форксе?

Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела Эдварда и его взгляд, когда я сказала ему, что люблю его. Его замечательная улыбка, когда он оставил меня на скамейке, уходя, чтобы посетить туалет. Его глаза сияли, и он выглядел почти глупо. Мы оба были так счастливы.

Я полагаю, что должна найти некое утешение в том факте, что последними моими словами ему стало признание в любви. По крайней мере, у нас было счастливое прощание.

Соберись, Воробей. Блядь! Возьми себя в руки и перестань хандрить. Хандра ни к чему тебя не приведет. Тебе нужно бороться!

Рыдание удивило меня, когда я прокрутила эту мысль в голове. Звучало почти так же, как будто он сидел рядом со мной, я могла так четко слышать его голос в голове. Я представила, что это было тем, что он сказал бы, если бы увидел меня сейчас. Он бы не одобрил моей хандры. Он бы захотел, чтобы я боролась.

Мой желудок заворчал, напоминая мне о том, что я ничего не ела последние два дня. Мягко говоря, было больно, и моё горло пересохло. Я повернула голову к стакану, смотря на него. Не имеет значения, насколько мне хотелось пить или есть – я не собиралась употреблять то, что они дали мне. Кто знает, что они положили в воду? Может быть, это была вода из Ла-Пуш – а Эдвард всегда говорил, что было что-то подозрительное в этой воде.

Послышался звук из-за двери. Я быстро вытерла слезы тыльной стороной ладони, когда услышала как дверь отпирают. Я ожидала, что это будет Джейкоб, поэтому была немного удивлена, когда увидела вошедшего мужчину с подносом в руке. Он запер дверь ключом, засовывая его в карман, прежде чем полностью показаться мне. Я сразу же узнала его.

Прошло несколько месяцев с того момента, когда я видела его в последний раз – но я навсегда запомнила его.

Фил.

Он немного склонил голову, глядя на меня. Он смотрел на меня так, как ученые смотрят на крыс в своем эксперименте. Это то, кем я была для него? Экспериментом? Я взяла свою здоровую ногу, притягивая её к себе, и он подошел, положив тарелку рядом со стаканом на поднос. На тарелке был сомнительный кусок хлеба – он был красноватым и выглядел отвратительно.

Я думала, что у меня будет столько вещей, чтобы сказать этому человеку, когда встречу его снова, но как только я оказалась в его присутствии, я поняла, что у меня не было слов. Вместо этого, я изучала его лицо, его движения и особенности.

Могла ли я увидеть себя? Могла ли я увидеть себя в его глазах? В его челюсти? В его губах? В его ушах?

Была ли я связана с этим человеком? Был ли он моим отцом? Был ли он причиной, почему я носила перья, которые мне не принадлежали? Был ли он причиной, почему, технически, я не была Свон?

Что-то изменилось в его взгляде, и вместе с этим изменилось и в моем. Так или иначе, я почувствовала странную уверенность в том, что человек передо мной не был моим отцом.

Никаких шансов, черт возьми, что он им был.

- Тебе следует есть, - сказал он тихо, его голос не выражал никаких эмоций. Как будто ему было все равно на то, что я делала. – И принять таблетки.

- Где Эдвард? – спросила я вместо этого. Он застонал и подошел к столу, повернувшись ко мне спиной, листая какие-то бумаги.

- Кто-то получил травму из-за того, что кое-кто засунул свой нос туда, куда не следовало. Так что сейчас, насколько я знаю, Эдвард в больнице. Он платит цену за твои ошибки, как и за свои, - ответил он мрачно.

- С ним все в порядке? – спросила я, пытаясь сохранить свой голос. Фил повернул голову и посмотрел на меня через плечо.

- Это не тот вопрос, который ты должна задавать. Вот правильный вопрос: будет ли он в порядке? – ответил он. – И это зависит лишь от твоего сотрудничества прямо сейчас.

- Что вы хотите от меня? – спросила я с усталым вздохом.

- Я хочу, чтобы ты делала то, что тебе говорят. Быть такой дочерью своей маме, которой она ожидает, быть такой девушкой Джейкобу, которую он хочет, и быть такой женщиной племени, какой нужно, - ответил он. – Просто.

Я сделала дрожащий вздох. – И все мы будем жить долго и счастливо, - сказала я тихо, почти для самой себя. Он засмеялся, но это не прозвучало смешно.

- Да, таков план, - ответил он.

- Как большая счастливая семья, - продолжала я.

Он полностью развернулся, скрещивая руки на груди, прислоняясь к столу.

- Именно, - сказал он, кивая. – Ты поняла.

- Итак, а как ты вписываешься во все это? – спросила я, глядя на него пустыми глазами.

- О, Белла, я семья, - сказал он, что прозвучало бы почти с любовью, если бы не странный скрытый смысл или что-то еще в его голосе.

- Да, но ты не моя семья, – сказала я.

Он подошел ко мне, присаживаясь рядом на кровать, и я свернулась клубочком поближе к стене. Мне было некомфортно от его близости. Он протянул руку и прикоснулся к моему гипсу, и я вздрогнула, как будто могла почувствовать его руку на моей ноге.

- Дочь Мудрого будет носить перья, которые ей не принадлежат, - сказал он, и я распознала эту цитату очень хорошо. Она навсегда отпечаталось в моей голове. Но я отказывалась верить тому, что твердят легенды.

- Ты не мой отец, - прошипела я, и он почти улыбнулся, глядя на меня, как будто я сказала что-то ценное.

- Но это так, - заявил он тихо.

- Так что сейчас? Мне называть тебя папочкой? А что насчет Чарли? – спросила я, мой голос дрожал, в то время как моя голова работала сверхурочно, чтобы обработать все это сумасшествие. До настоящего момента я не понимала, каким сумасшествием это было. Если человек передо мной действительно был моим отцом – почему он не объявлялся до настоящего времени? Что-то не складывалось, и я была все еще уверена в том, что мы не разделяли одинаковые гены.

- Папочка… Папа… Отец. Независимо от того, что плывет у тебя в лодке, Белла, – ответил он со смешком, но это не прозвучало правдиво. Ни на долю. Не было никакой значимости в его словах, и мне это не понравилось. Если он действительно верил, что я его дочь, то не должен ли он относиться немного теплее ко мне? – Твоя мать будет счастлива от твоего выбора, - добавил он. – Она будет рада услышать, что ты хорошо приняла новости о своем наследии.

Хорошо? Хорошо? Я не приняла эти новости хорошо! В основном, потому что я не верила в них, но я придержала язык за зубами по этому поводу. Огрызаться и кричать о том, насколько они сумасшедшие - не выигрышный путь для меня сейчас. У меня был лишь один выбор, если я хотела чего-то добиться, а это значило, что мне надо играть в их безумную игру.

Я могла легко стереть свой спор с Джейкобом, и обвинить в этом свою дезориентацию, голод и травму. Я могла сделать это.

Моей задачей сейчас было выбраться из этой комнаты – из этого дома или здания, где бы я, черт возьми, не была. Если я смогу сделать это, я буду в порядке.

По крайней мере, я надеялась на это.

Я вздохнула про себя.

Надежда. Да, это вероятно все, что у меня осталось.

Я надеялась увидеть Эдварда, и я надеялась, что он будет в порядке.

Я должна была держаться за это чувство. За чувство Эдварда. Я не могла поддаться очевидной необходимости сдаться. Я не могла сдаться. Я не могла так предать Эдварда.

Боже, это так раздражало! Забота о ком-то больше чем о самом себе отражалась болью в заднице, и все же я не могла остановиться. Я не могла просто отключить свои чувства.

Эдвард был важен. Так что, я могла это сделать.

Я должна была играть.

- Где мама? – спросила я, пытаясь звучать нейтрально, потому что я не хотела вызывать подозрений. Я не могла звучать мило, говоря о своей матери, потому что это будет не реалистично. Никто не впадет в заблуждение. Все должно происходить постепенно.

Я снова вздохнула. Это будет трудно. Я не была актрисой – Эдвард говорил мне об этом сам. Я не могла убедительно лгать, чтобы спасти свою жизнь. Но мне нужно было это сделать, чтобы спасти жизнь Эдварда.

- Она в пути. Она еще не вернулась из Финикса, - ответил он.

Он встал, и я закусила губу.

- Итак… что мне нужно сделать? – спросила я тихо, притворяясь побежденной, хотя мне не нужно было притворяться совершенно.

- Съесть хлеб, принять таблетки, и выпить воду. Это все, что тебе нужно сделать прямо сейчас, - ответил он просто. Джейкоб придет попозже для еще одного извлечения.

Он похлопал меня по ноге и подошел к двери.

- Где Чарли? – спросила я, когда он повернулся, чтобы отпереть дверь. Он глубоко вздохнул, немного покачав головой, но не обернулся, когда ответил мне.

- Я позаботился о нем, - ответил он мрачно. – Чарли не помешает нам снова.

- Что это означает? – прохрипела я.

- Это означает, что он попытался встать у нас на пути, и оказался мертвым. Спокойной ночи, Белла.

***

Он убил Чарли. Сумасшедший мужчина, который думал, что был моим отцом – на самом деле убил моего отца! Казалось, что мой план по сотрудничеству и игре с этими людьми уплывал сквозь пальцы. Ни за что на свете я не смогу играть теперь, зная что они сделали. Я никак не смогу притворятся, что все в порядке.

Фил убил человека, а Джейкоб выстрелил в Эдварда.

Просто выстрел, однако, не убийство. По словам Фила, он был в больнице – так что он не мог быть мертв, верно? Но Фил не сказал, что он лежал там? Если Эдвард был в больнице, это не означает, что он посещал кого-то? Черт, какая разница? Я не могла зациклиться на пустословие. В любом случае – Эдвард был в больнице или лежал там по какой-то причине, и если он был не тем, кого ранили… значит это был кто-то другой. Иначе зачем ему быть там?

Итак, теперь моя голова кружилась в поисках других всевозможных сценариев. Что, если Джейкоб не выстрелил в Эдварда? Что, если он выстрелил в кого-то другого? Все, что сказал Джейкоб это то, что он целился в Эдварда – но он не говорил, что на самом деле попал в него. Но в кого выстрелил Джейкоб, если не в Эдварда? Кто был ранен, и насколько? Если он не выстрелил в Эдварда– означало ли это, что кому-то другому тоже причинили вред? Что, если из-за меня пострадало несколько человек?

Почему из-за меня?

Я покинула постель, чувствуя беспокойство. Я не могла просто сидеть. Мне нужно было что-то делать. Я вздохнула и неловко подошла к столу, любопытство захватило меня, потому что мне стало интересно о чем все эти бумаги и книги. Я полагала, что они не такие важные, раз они оставили их со мной.

Оказалось, я была неправа.

Там было пять книг, они все были разного размера и возраста. Одна почти разваливалась, она была такой старой. Заголовки говорили, что все книги были о Квилетской истории, и об их легендах. Я взяла несколько выпавших листков, сразу опознавая почерк матери.

“… вечная молодость = кровь девственницы. Важно. Должна быть выпита в полнолуние в полночь. Свежая кровь? Новолуние? Смешать со своей кровью для лучшего эффекта…”

Я сжалась от её слов, садясь на стул и впиваясь взглядом в её заметки на другом листке.

“… красота = биологическая. Свежая кровь = свежая красота. Процедура. Зеленые растения, осенью или ранней зимой. Ритуал в августе для лучшего эффекта…”

Я читала заметку за заметкой, бумажку за бумажкой. С каждым словом, я осознавала, что совершенно не знала свою мать. Я не знала того, кто писал все эти заметки.

“…Дух Черного Лебедя должен скоро восстать. Белла – это ключ. Если беременность в полнолуние дает больше силы Духу (стр. 185 “Квилетские легенды”). РГЛ тоже важен. Новый год? Связующий ритуал должен иметь место. Джейкоб Блэк. РГЛ…”

Было легко заметить, где она начинала терять рассудок – если, конечно, кто-то, кто уже потерял рассудок, может потерять его снова. Почерк, которым она делала заметки о Черном Лебеде, в лучшем случае был небрежным, её письмо было совсем не таким ухоженным как то, к которому я привыкла.

Я закусила губу, пока читала последнюю заметку еще раз.

РГЛ.

Что это, черт возьми? Разве это не то, что сказал Джейкоб? Что мы должны пожениться в РГЛ? Что это означало?

Я сделала из листов, которые только прочла, аккуратную стопку, и затем потянулась к одной из книг, чтобы полистать. Я взяла ближайшую, и открыла её на первой странице. Что-то выпало из книги, и я подняла то, что упало. Я перевернула маленький клочок бумаги, осознав, что это была фотография.

Она была действительно старой – ей было четырнадцать или пятнадцать лет, если быть точной. Мне было только два или три года, я сидела на коленях папы – Чарли, а его рука обнимала маму, которая держала маленького Джейкоба. За нами была рождественская елка, и мы все улыбались – даже маленький Джейкоб.

Я прищурила глаза, изучая улыбки родителей. У папы были усы даже тогда. Он выглядел моложе и не таким потрепанным жизнью, а мама была, конечно, красавицей.

Мне было интересно, почему фотография была спрятана в одной из книг, и почему её края были такими изношенными. Как будто кто-то смотрел на неё довольно часто.

Слеза скатилась из моих глаз, пока я изучала улыбку отца.

Моё сердце разбилось, когда я осознала, что больше никогда не увижу его улыбку. Он действительно был мертв? Или Фил просто пытался запугать меня? Он пытался доказать свою точку зрения? Возможно, он просто пытался сказать мне, что не будет думать дважды, прежде чем причинить боль людям, которых я люблю, если, в конце концов, я откажусь сотрудничать.

Но почему смерть Чарли так сильно расстроила меня? Последние несколько месяцев он непреклонно находился на стороне матери. Все, что я делала, было неправильным, но когда правда всплыла наружу – он все равно оставил меня.

Я даже не могла найти утешения в том, что он пытался помириться со мной, спрашивая меня о Рождестве. Не после того, как он проводил дни с мамой в Сиетле, даже не позвонив мне, чтобы спросить как дела.

Он не заботился обо мне.

И все же, вот она я: проливаю слезы из-за мертвого сукин сына. Как будто он того стоил.

Родители должны защищать своих детей, а он этого не делал. Даже когда ему был дан шанс, он сделал неправильный выбор. Так что, почему, ради всего святого, я должна плакать из-за его смерти? Все это не имело смысла для меня. Я ненавидела его!

Я засунула фотографию обратно в книгу. Я положила локти на стол и спрятала своё лицо в руках. Слезы свободно телки, пока моё тело сотрясалось в рыданиях. Я даже не знала, почему плакала сейчас.

Из-за Чарли? Из-за Эдварда?

Из-за мамы?

Из-за себя?

Я всхлипнула, и позволила своим рукам упасть, когда услышала, как замок снова открыли. Я посмотрела на дверь и увидела, как внутрь заглянул Джейкоб. Он выглядел растерянным, когда нашел меня у стола, но он быстро справился с этим. Он держал в руках сложенный кусок ткани, осторожно положив его на кровать, прежде чем подойти ко мне.

- Эй, не плачь, - сказал он, протягивая руки, чтобы вытереть мои слезы большими пальцами. Ощущения были не такими же хорошими, как когда Эдварда делал так, и мне пришлось противостоять искушению отпрянуть от его прикосновений. – Фил сказал, что он рассказал тебе о Чарли… мне так жаль.

Еще одно рыдание вырвалось из меня, и прежде чем я поняла, Джейкоб поставил меня на ноги и обнял, прижимая к своей груди. Мне хотелось лишь расцарапать его, ударить его коленом в пах и использовать свои ногти, чтобы уничтожить его лицо. Но я не могла этого сделать. Это подождет, пока я не буду уверенной в том, что Эдвард был в безопасности.

Часть меня не хотела притворяться, она просто хотела сдаться. Другая часть меня просто хотела вернуться к Эдварду любой ценой. А еще одна часть меня просто хотела превратить Джейкоба в кровавое месиво.

Я была так растеряна. Было слишком много всего, что нужно было переработать и обработать.

Я просто хотела поспать.

Джейкоб, казалось, расслабился, когда понял, что я не отстраняюсь, и обнял меня еще крепче. Я почувствовала давление его губ на своих волосах, и он начал успокаивающе тереть мою спину.

Когда я сделала шаткий вздох, то оказалась переполненной ароматом Джейкоба. Он не пах по-другому совершенно – он пах так, как и раньше. Чистым Джейкобом. Что запутало меня еще сильнее. Он пах как мальчик, с которым я дружила. Он держал меня как мальчик, которого я раньше считала своим лучшим другом. Он заботился обо мне как мальчик, который… хотел, чтобы мы были связаны остаток нашей жизни, потому что так говорят тупые легенды.

Я отстранилась, и он облегчил свое объятие, но не отпустил меня полностью. Он положил палец под мой подбородок, поднимая мою голову.

- Это был несчастный случай, Белла, - сказал он тихо. – Этого не должно было случиться. Мне так жаль, - я почти поверила ему, он звучал так искренне. – Но, возможно, это к лучшем, ты знаешь? Наши семьи смогут наконец-то воссоединиться. С нами все, наконец-то, будет в порядке.

Я облизала свою нижнюю губу, прежде чем закусить её. Джейкоб, должно быть, принял мой жест за что-то другое – потому что он внезапно наклонился и прижался своими губами к моим.

Я не могла ничего с собой поделать – я оттолкнула его. Я не могла притворяться, что мне нравится это. Или, что я хотела этого. Я даже не смогла изобразить жалость на лице, когда он посмотрел на меня с удивлением. Мне не было жаль. Нет, не так. Черт возьми, да, мне было жаль. Мне было жаль из-за того, что я не пнула его за это в пах.

- Ох, я… я не… слишком быстро, да, - пробормотал он, качая головой. Он подошел к кровати и взглянул на нетронутый поднос, прежде чем взять ткань, которую он принес. – Ты должна поесть, пока еда не испортилась. Тебе лучше съесть еду, пока она свежая. Иначе, это не сработает, - сказал он, кивая на хлеб.

Я вздохнула и подошла к кровати, чтобы сесть. Я взяла сомнительный хлеб, вращая его в своей руке. Я не могла смириться с тем, как странно он выглядел.

- Я знаю, что он выглядит странно, и не так вкусно пахнет, - сказал он, улыбаясь в извинение. – Но это неизбежное зло, чтобы ты была готова к РГЛ.

«Зло» было ключевым словом здесь. Зло. Все здесь было злом.

- Что такое РГЛ? – спросила я, разламывая хлеб на две части. Я поднесла кусок к носу, вдохнув и немного сморщив нос от странного запаха. Я не могла даже сказать, как он пах. Как смесь растений и, возможно, ржавчины?

- Наша… свадьба, - сказал он, нервно посмеиваясь. – За неимением лучшего слова.

Очередной раунд слез грозился пролиться от его слов. Свадьба. Я не могла даже понять, почему это слово так сильно подействовало на меня в этот раз. Для меня не было новостью, что они хотели связать нас с друг другом навечно. Что они хотели поженить нас. Но, так или иначе, в этот раз все было по-другому.

- Что означают эти буквы? – спросила я, пытаясь изо всех сил сдержать слезы.

- Ритуал Голубой Луны, - ответил он. – Это важная дата. Особенно в этом году, так как полнолуние выпадает на канун Нового Года. Ритуал не будет более особенным, чем в этом году. Вот почему мы сократили очищение с месяца до недели. В любом случае, ты будешь чиста, когда РГЛ закончится, но мы просто принимаем меры предосторожности.

Он развернул ткань и сел рядом со мной. Мой желудок сжался, когда я увидела, что было в ткани – нож и маленькая стеклянная бутылка.

- Это не больно, - пообещал он, и протянул руку к моему забинтованному запястью. Я уронила хлеб и попыталась отвести руку, но он был сильнее, чем я. Он быстро снял повязку, без каких-либо проблем.

- П-почему ты не можешь использовать иголку или что-то другое? – запнулась я в надежде, что это задержит его. Он посмотрел на меня с грустной улыбкой.

- Так делали в старые времена. Традиции, - объяснил он. – Теперь, сиди спокойно, я не хочу делать слишком глубокий порез.

Он крепко держал меня за запястье, когда прижал нож к моей коже. Меня не заботило его предупреждение о том, чтобы я сидела спокойно – прежде чем я осознала это, я схватила нож своей свободной рукой. Я встала и отошла на несколько шагов назад, пока Джейкоб все еще сидел на кровати, выглядя ошарашенным, пытаясь понять что только что произошло.

Я не угрожала ему ножом. Я не была настолько глупа. Вместо этого, я опустила его вниз; так я не выглядела слишком враждебно.

- Белла… - начал он, но я покачала головой.

- Ты не будешь резать меня, Джейкоб. Пожалуйста, если ты любишь меня, ты не порежешь меня снова, - взмолилась я.

- Но я должен, - утверждал он тихо. – Это часть риту…

- Плевать на ритуал! Меня это не заботит! Пожалуйста, Джейкоб. Если голубая луна настолько сильна, как ты говоришь, ты не думаешь, что мы можем немного смухлевать и притвориться, что ты взял мою кровь? – спросила я, хватаясь за соломинку.

- Нет, я должен, - сказал он. – Мне жаль. Здесь нет другого способа. Мы должны сделать это. Ты не невинна, нам нужно очистить тебя так, как мы можем в течение того ограниченного времени, которое у нас есть.

- Я невинна, – возразила я. – У меня не было секса!

Джейкоб вздохнул, и почесал затылок.

- Я говорил тебе, что Фил проверил тебя, и он знает, что ты не девственница. Так что, пожалуйста, не усложняй все, - сказал он, позволяя голосу упасть, когда он продолжил. – Твоя мать хочет, чтобы все было сделано по книге, а я не могу пойти против её желаний… это не закончится ни чем хорошим для всех, - это было предупреждение, и было ясно, что он, по каким-то причинам, тоже был напуган. Он боялся моей матери?

Он встал и медленно подошел ко мне, протягивая одну руку к ножу.

- Пожалуйста, Белла, отдай мне нож. Я обещаю, что сделаю все быстро, - сказал он.

- Нет, - твердо ответила я, отступая.

- Пожалуйста, - взмолился он снова. – Есть что-либо, что я могу сделать, чтобы ты передумала? Пожалуйста?

Я сглотнула и сделала еще шаг назад, поняв, что врезалась в стол. Джейкоб остановился на пару шагов дальше, ожидая моего ответа.

- Эдвард. Мне нужно знать, что с ним все в порядке, что ему не навредят. Мне нужно знать, - ответила я, звуча жалко и слабо, пока я умоляла его.

Он сделал глубокий вздох, мучительно медленно выдыхая, пока я ожидала его ответа. Мне нужно было знать, причинили ли ему боль или нет. Любой ответ лучше, чем безызвестность. Мне нужно было знать.

- Ты выстрелил в него? – спросила я, так как он не отвечал.

Я смотрела в его лицо, ожидая ответа. Я была настолько загипнотизирована тем, какое слово вылетит из его рта, что слишком медленно среагировала, когда он внезапно набросился на меня – отбирая нож из моей руки и оставляя меня беспомощной.

- Как насчет того, чтобы перестать играть в это гребаную игру прямо сейчас, Белла? - сказал он, едва ли сдерживая гнев в своем голосе. – Эдвард ничто. Ты слышишь это? Ничто! И я даже не хочу слышать, как ты снова произносишь его имя, иначе я, клянусь Богом, зарежу его гребаную глотку, - он сделал глубокий вздох, и когда он посмотрел обратно на меня, он выглядел удовлетворенным. – Еще одно упоминание его имени, и он мертв… прямо как его друг.

Кровь отлипла от моего лица, когда я уставилась на него.

- И-и к-кто это друг? – я заикалась?

- Какой-то блондин. Сопутствующий ущерб, - сказал он, пожимая плечами.

Я схватилась за стол за собой, почувствовав как подогнулись мои колени.

Я ахнула: – Ты у-убил Джаспера?

Игривая улыбка украсила его губы, пока он играл с кончиком ножа. Выглядело так, будто мы просто играли в какую-то игру, как в старые времена. Он был так похож на моего Джейкоба – но в то же время, он был совершенно другим.

Кто был этот мальчик, который так грубо говорил об убийстве и смерти?

- Я не могу представить, чтобы кто-либо выжил после такого выстрела… - он продолжал говорить, но я больше не могла видеть его. Мои колени полностью согнулись, и я даже не смогла удержать вертикальное положение, держась за стол. Я упала на пол и смотрела, как двигался рот Джейкоба – но все еще не слышала ни звука.

Сначала мой отец, а затем и Джаспер? Они убили моего отца и Джаспера?

За что? За что, ради всего святого, можно убить невинного человека? Это моя вина? Что я могла сделать, чтобы предотвратить это?

Джейкоб подошел ближе ко мне, с ножом в руках.

Все еще говоря – все еще без звука.

Мне никогда так сильно не хотелось умереть, как в тот момент.