Изабелла Свон POV. Это Рождество легко становилось лучшим Рождеством в моей жизни

Это Рождество легко становилось лучшим Рождеством в моей жизни. В то время, пока доктор Каллен и Эсме готовили Рождественский ужин, Эдвард, Эммет и я играли снаружи в снегу. Эммет делал снеговика, а я пыталась сделать снежного ангела, но это было сложно с моей ногой. Поэтому, я решила сделать ангела наполовину. Когда я поднялась, мне почти захотелось фыркнуть на ангела, которого я сделала. Он действительно выглядел наполовину хорошо, наполовину плохо. Он соответствовал мне. Как наполовину заполненный стакан.

Внезапно, что-то очень холодное попало мне в шею, и я повернула голову, замечая Эдварда, который стоял в нескольких метрах от меня, невинно глядя на небо.

- Ты только что кинул в меня снежок? – спросила я недоверчиво.

Он посмотрел на меня невинными глазами. – Кто? Я? Никогда, – ответил он, изображая шок.

Я прищурила глаза и присела, чтобы сделать снежок, но прежде чем я успела встать, другой снежок попал в меня. Я взглянула на Эдварда, который широко улыбался мне сейчас.

- Ты издеваешься надо мной? – спросила я.

Он пожал плечами. – Ты кинула в меня снежок вчера, я просто возвращаю должное.

- Что? – хмыкнула я, недоверчиво качая головой. – Да он едва коснулся тебя! – я кинула в него снежок, но учитывая, что он его видел – и учитывая, что у меня все еще был самый ужасный прицел в мире – у него не было никаких проблем с уклонением от него. Я зарычала. – Я ненавижу тебя.

- Нет, это не так, – ответил он с усмешкой. – Ты люб… симпатизируешь мне.

Моё сердце сжалось, когда он поймал себя на полу-слове.

- Да, это так, – ответила я честно, гадая, мог ли он почувствовать, что мой ответ относился к тому слову, которое он не сказал. Он подошел ко мне, и я вытянула руки, чтобы он смог обнять меня, но как только он собрался это сделать, он поднял руку и кинул рыхлый снег в моё лицо. Я зашипела и посмотрела на него в шоке. Откуда взялся этот снег?

- Какого черта? – прошипела я, выплевывая снег.

Он улыбнулся и положил руки на мое лицо, вытирая щеки пальцами. Мне хотелось продолжать смотреть на него, но это было невозможным. Я не могла оставаться сердитой с этим мальчиком.

Но я могла оставаться расстроенной и раздраженной.

Я положила руки на его грудь и затем со всей силой оттолкнула его. Он, очевидно, не был готов к этому, так что споткнулся, прежде чем упасть в снег на свою задницу. Теперь была моя очередь ухмыляться.

- Мы квиты, – сказала я.

Эммет рассмеялся, пока ставил голову снеговику.

- Сколько вам? Пять лет? Вы похожи на дразнящихся на площадке детей, – подметил Эммет, но затем он просто пожал плечами. – Хотя я не должен быть удивлен, мой брат настолько же эмоционален, как и пятилетний ребенок, так что, конечно, он ведет себя как и ребенок тоже, – он как будто не говорил этого нам, поскольку даже не повернулся или не взглянул на нас, во время своей речи. Он устанавливал дружеские отношения со снеговиком?

Я нагнулась, чтобы подобрать костыли, в то время пока Эдвард поднимался. Как только я собиралась схватить костыль, он сбил меня с ног, и затем мы упали в зону нетронутого снега. Его руки все еще были обернуты вокруг меня, и я улыбнулась ему.

- Тебе действительно пять лет, да? – спросила я, вытирая снег с его щек, прежде чем отследить пальцем его шрам. Моя отметина.

Он не ответил, вместо этого, он просто прижался к моему телу и поцеловал меня. Я обернула руки вокруг его шеи, и позволила ему делать все, что он хотел сделать со мной в снегу.

Поцелуи в снегу, определенно, стояли на вершине списка моих любимых зимних развлечений.

Как я уже сказала: самое лучшее Рождество.

***

Эсме улыбнулась мне, протягивая тарелку, чтобы я вытерла её полотенцем.

- Спасибо вам, за то, что позволили мне провести Рождество с вашей семьей, – сказала я.

- Мы счастливы, что ты здесь, – ответила Эсме. – Ты не представляешь, насколько я счастлива от того, что вы с Эдвардом нашли друг друга.

Я с любопытством посмотрела на неё, чувствуя небольшое удивление.

- Правда? – спросила я. – А почему?

- Ты вытащила его из его панциря. Он притворялся тем, кем он на самом деле не является так давно, что мы уже почти начали верить, что это он, – ответила она грустным голосом. – Мой сын не плохой человек, и никогда им не был. Он просто очень хорошо принимал плохие решения и делал плохой выбор в своей жизни. Но он не дает мне причин разочаровываться в нем сейчас. Он изменился и стал тем человеком, который, я знала, сидел глубоко внутри него, благодаря тебе. Ты вернула мне моего сына.

- Я не могу принять всю вашу похвалу, – пробормотала я, чувствуя смущение. – Возможно, он просто осознал, что… вы знаете… что с него хватит и все такое.

Она покачала головой. – Нет, для Эдварда нужно гораздо большее, чтобы так измениться. Влюбленность, вероятно, единственное, что удержало его от дороги к самоуничтожению.

Я не знала, что сказать в ответ, так что промолчала; я просто продолжала вытирать тарелки, которые она передавала мне. Я вздохнула и почувствовала её взгляд на себе.

- Как ты, милая? – спросила она мягко. Я знала, что она не спрашивала сейчас об Эдварде.

- Я… справляюсь, – ответила я неопределенно. – Я на самом деле не знаю, что мне следует сказать или подумать или сделать с этой ситуацией. И я предпочту не говорить и не думать об этом вообще.

- Ты не думаешь, что тебе было бы полезно поговорить с кем-нибудь? С кем-нибудь кроме Эдварда, – пояснила она. – Ты прошла через многое, Белла, никто не ожидает того, что ты перешагнешь через все сама. Мы все рядом, чтобы помочь тебе пройти через это.

- Я знаю, и я ценю, что… я просто… я даже не знаю, что кто-либо сможет сделать, чтобы помочь мне, так как я даже не могу определить свою проблему, - пробормотала я.

- Именно поэтому тебе нужно поговорить с кем-нибудь, – сказала она, поднимая этот вопрос, хотя это и было не её дело. Я закрыла глаза, и хватка на тарелке в моих руках усилилась. – Эмоциональные и физические травмы оставляют шрамы, которые могут никогда полностью не излечиться, но если ты не обращаешься за помощью, они возможно только станут хуже. Они могут проявиться тогда, когда ты не ожидаешь и не видишь их, - она вздохнула, и я могла почувствовать, даже не открывая глаз, как она всем телом повернулась ко мне. – Насильственный вред, это очень чувствительная тема, и каждый, в последствии, реагирует по-разному. У меня была подруга в старшей школе. Она подвергалась насилию отца каждый день. Никто ничего не знал, потому что она умела хорошо скрывать это. Однажды, у неё появился парень. Она вздрагивала каждый раз, когда он пытался прикоснуться к ней; она даже ударила его по руке, когда единственное, что он хотел сделать, это заправить волосы ей за ухо. Он не понимал её реакции, так же как и она. Она знала, что её парень никогда не поднимет на неё руку, он никогда не причинит ей такой боли, как её отец, но она по-прежнему вздрагивала. Она была все еще напугана. И если бы она не обратилась за помощью, все могло бы стать только хуже. Все могло зайти настолько далеко, что она бы стала бояться любого человеческого прикосновения, и не смогла бы даже пожать чью-то руку.

Я тяжело сглотнула. Я не хотела оставаться здесь и слушать это дальше. Было Рождество, в конце концов, оно должно стать радостным событием. Я не должна подвергаться обстрелу с помощью слезливых историй о людях, над которыми происходило насилие, что оставило им шрамы на всю жизнь.

- Я не говорю тебе это, чтобы показаться жестокой. Белла, я говорю тебе это, чтобы ты смогла понять, что ты не в одиночестве. Существуют люди, которых учат, как обращаться с такими ситуациями, и они могут помочь тебе пройти через это, – сказала она мягко.

Я открыла глаза и встретила её взгляд. – Чт… что вы имели в виду, когда говорили, что шрамы могут проявиться тогда, когда я не ожидаю и не вижу этого? – спросила я шатким голосом.

- Возьми Эдварда, например. Как ты, вероятно, знаешь, он больше не может водить. Ему требуется много сил только для того, чтобы находится в транспорте. Можно было ожидать того, что ему будет некомфортно водить снова, после того, что произошло, но такая сильная реакция, которая сводится к паническим атакам… такого никто не мог ожидать, – объяснила она.

Я поставила тарелку на полку и прошлась рукой по волосам.

- Он сбил меня в своей машине… он оставил меня калекой… конечно, у него сильная реакция на машины, – слабо заспорила я. – По этой логике, мне следует иметь проблемы с кухонными ножами и свечками. Я должна падать в обморок каждый раз, когда кто-то режет хлеб, – она грустно улыбнулась и вздохнула.

- У разных людей это проявляется по-разному, – ответила она. – Белла, ты можешь честно сказать, что ничего из того, что твоя мама сделала, не вцепилось в тебя мертвой хваткой? Что-то, через что ты просто не можешь пройти?

Я закусила губу, раздумывая над следующими словами. – Возможно, – ответила я медленно. – Но это не связано с тем, что она сделала, это связано с тем, что она сказала.

- Но в конце концов, это одно и то же. Слова не пустые; ты знаешь, они также могут ранить, – сказала она.

- Но я даже не верю в то, что она сказала, – утверждала я в расстройстве. – Моя мама была полна дерьма и сумасшедших убеждений, что было невозможным поверить во что-либо из того, что она говорила. Я не верю ни во что, но все же, её слова застряли в моей голове. Пожалуйста, объясните это!

Улыбка Эсме была грустной, и её взгляд был совсем не снисходительным, пока она смотрела на меня. Вместо этого, она смотрела на меня с любовью и заботой в глазах. Как будто мое благополучие было для неё настолько же важным, насколько и благополучие Эдварда или Эммета.

- Я не знаю, что твоя мама сказала тебе, и я не знаю, во что она верит, но, очевидно, что эти убеждения оказывают на тебя влияние каким-то образом, не смотря на то, что ты не веришь в них. Она твоя мать, и это естественно, что её слова так повлияли на тебя, и есть такие вещи, которые ты не можешь контролировать, независимо от того, сколько ты пытаешься дать им рациональное объяснение, – сказала она.

Я снова сглотнула в попытке избавиться от комка в горле.

- Где Эдвард? – прошептала я.

- Я думаю, он говорит с Карлайлом в его кабинете.

- Я могу идти?

Она улыбнулась и кивнула. – Конечно, милая.

- Спасибо.

Я схватила костыли и поплелась из кухни. Я прошла в гостиную, где Эммет играл в видео-игры. Я остановилась в дверях, наблюдая за тем, как глубоко он сосредоточился на экране перед ним. Похоже, он убивал зомби.

- Хочешь поиграть? – спросил он, не отрывая глаз от экрана.

- Я не думаю, что буду хороша в этом, – ответила я.

- Еще одна причина сыграть, – сказал он с улыбкой. – Чтобы стать лучше.

- Нет, но все равно спасибо, – сказала я, повернувшись, чтобы уйти.

- Эй, подожди, – позвал он, останавливая меня. Я повернулась обратно, и увидела, что он остановил игру, и теперь смотрел на меня. – Я тебе не очень сильно нравлюсь, да?

Я неловко пожала плечами. – Не то, чтобы ты не нравился мне… я на самом деле не знаю.

- Ну, Эдвард говорит, что я тебе не нравлюсь, так что… – произнес он. Он встал с дивана, засунув глубоко руки в карманы. Улыбаясь мне.

- Я не достаточно знаю тебя, – ответила я.

- Даааа, - сказал он медленно. – Это, возможно, сошло бы за оправдание, если бы не тот факт, что ты, на самом деле, не пытаешься узнать меня, – он подловил меня. – Пожалуйста, скажи мне. Я что-то сделал, чтобы обидеть тебя? Я сказал какую-то убогую шутку, которая оскорбила тебя? Я имею в виду, после аварии, я пытался вести себя правильно по отношению к тебе, так как Эдварду требовалось время, чтобы вытащить свою голову из задницы, ты знаешь?

- Это и есть твой ответ, – ответила я. Он посмотрел на меня так растерянно и потерянно, что мне почти стало жалко его. – Ты пытался правильно ко мне относиться, когда ты не сделал ничего неверного. Эта авария произошла между мной, Эдвардом, и куском льда. Ты не имел ничего общего с произошедшим, так что да, я думаю, что ты обидел меня. Ты обидел меня, когда принял мою сторону, а не сторону Эдварда.

Он вытащил руку из кармана и рассеяно почесал ей шею.

- Да, я слышал это раньше, – пробормотал он.

- Итак, ты сейчас понимаешь это? – спросила я.

- Я полагаю, да, – сказал он, пожимая плечами. – Я просто не понимаю, как ты могла защищать его после того, что произошло. Ты не винила его. Ты должно быть очень великодушный человек.

Я фыркнула. – Даже не близко. Я не великодушная, – ответила я, – но Эдвард не сделал ничего, за что его нужно простить, так что мне было легко встать на его сторону и защищать его. Он просто стал жертвой происходящего, как и я… даже больше, учитывая, что он все еще справляется с тем, что произошло, в то время, как я прошла через многое, когда произошла авария.

Он кивнул, и я почувствовала себя немного легче. Эммет, наконец-то, понял.

- Ты уверена, что не хочешь сыграть? – спросил он, кивая в сторону телевизора. Я улыбнулась ему и пожала плечами.

- Несколько минут убивания зомби не навредят, верно? – ответила я. Его лицо расплылось в улыбке, и я направилась к дивану. Он вручил мне джостик и скоро мы оба погрузились в игру.

- Итак, вы с Эдвардом собираетесь завтра на Рождественскую ярмарку? – спросил Эммет, через некоторое время, когда ему удалось отрубить голову еще одному зомби.

Рождественская ярмарка Форкса была ежегодной традицией почти для каждого в этом городе. Она происходила каждый год в Рождественский день – отсюда и это название. Там были прилавки со всеми вещами, они продавали браслеты и ловители снов ручной работы от Квилетов, еду и выпечку из нашей местной пекарни. Каждый год там было также полно уличных артистов – например, люди, глотающие ножи, или выдыхающие огонь. Обычно, это было довольно весело.

Я наполовину пожала плечами, не зная, на самом деле, потому что я не говорила с Эдвардом об этом. Мне не приходило это в голову до настоящего момента. Я полагаю, у меня были другие, более важные вещи на уме.

Мы с Эмметом не говорили много после, вместо этого, мы полностью потерялись в игре.

Если бы кто-то два месяца назад сказал, что я проведу канун Рождества, убивая зомби с Эмметом Калленом, я бы не поверила. И, убивая каждого зомби, я представляла на их месте маму… или Джейкоба… или Билли… или своего отца.

Без разницы, кем он был.

***

Рождество. Я проснулась от медленных поцелуев моего подбородка вниз к моей шее. Рука забралась под мою футболку, которая поднялась у моей талии во сне. Я сонно улыбнулась, и, не открывая глаз, позволила своей руке найти его волосы, чтобы провести по ним руками. В его груди зародилось рычание, когда я вцепилась в них. И я открыла глаза, чтобы направить его губы туда, куда они принадлежали. К моим губам.

Его рука была на моей обнаженной груди, я не чувствовала дискомофрта. Мне было интересно, почему я спокойно справлялась с его прикосновениями к ней, потому что как только он приближался своими руками к моим более южным местам, я застывала. Впервые в жизни, мне бы хотелось быть Таней. Потому что, если бы я была ей, я бы не сходила с ума, а смогла бы насладиться, отдаваясь ему, в то время, как он отдавался бы мне.

Он играл с моим соском большим пальцем, и я почувствовала смущение от стона, который вылетел из меня от ощущений. Он улыбнулся в мои губы, прежде чем углубить поцелуй. Беспокойство об утреннем дыхании было последней вещью, которая была у меня на уме.

Громкий стук в дверь достиг нас через наш пузырь, и Эдвард вздохнул, упираясь своим лбом в мой.

- Просыпайтесь, голубчики. Счастливого Рождества! Если вы не спустите ваши задницы в гостиную прямо сейчас, я буду требовать ваши подарки себе! – угрожал Эммет через дверь с волнением, как у пятилетнего ребенка. Я полагаю, Эдвард был не единственным пятилетним в семье.

- Спасибо, Эммет, – ответил Эдвард, его голос был чуть громче обычного тона. Эммет засмеялся, и мы услышали, как он уходит. Эдвард вздохнул и поцеловал меня в нос, прежде чем неохотно отодвинуться. – Кому нужны подарки, когда мой лучший подарок в моей постели… но если он когда-нибудь коснется тебя, я оторву его член.

Я закатила глаза и села. Я потянулась и зевнула, прежде чем полностью встать. Мы почистили наши зубы и оделись, – я достала штаны от пижамы, а он надел футболку – а затем спустились вниз. Остальная часть семьи была уже в гостиной – Эммет не удосужился одеться должным образом – на нем был халат и пижамные штаны, он даже не позаботился надеть футболку. Эсме уставила кофейный столик огромным количеством угощений на завтрак.

Мы с Эдвардом сели на пол, прислонившись спиной к одному из диванов. Он держал мою руку у себя на коленке, и я улыбнулась ему. Эммет натянул шапку Санты и объявил себя одним из его помощников. Это заставило меня захихикать. Если Эммет был маленьким помощником, то я даже не хочу знать, каких размеров обычный.

Он начал вытаскивать подарки, а я наслаждалась видом на лицах каждого, когда они открывали их. Каждый был в восторге, в независимости от того, что они получили. Доктору Каллену даже понравилась шутка, когда он открыл один из подарков Эммета – это была футболка с принтом “Верь мне, я доктор”.

- А вот у нас… – начал Эммет, взяв мой подарок Эдварду.

- Это мой, – прервал его Эдвард, прежде чем Эммет нашел маленькую записку на которой было написано имя адресата. Эммет ухмыльнулся

- Ой, это твой, – подразнил он. – Как ты можешь быть уверен?

- Потому что он дразнил меня на моем столе с того момента, как она приехала, так что передай, черт возьми, его уже мне, – ответил Эдвард, протягивая руки.

- Терпение, терпение, – сказал Эммет, цокая языком. – Как ты думаешь, что она подарила тебе? Коробку, заполненную порно?

- Эммет! – Эсме сделала ему замечание, и я почувствовала, что краснею.

- Прости, – пробормотал Эммет.

Я посмотрела на Эдварда, кусая свою губу так сильно, что была уверена, что разорву кожу на ней. Эдвард улыбнулся мне своей кривой улыбкой, прежде чем осторожно начать убирать оберточную бумагу.

- Книга? – сказал он удивленно и растерянно, откидывая бумагу в сторону и вытаскивая книгу. Когда он увидел обложку, его лицо расплылось в самой яркой улыбке.

Он понял. Он определенно понял.

- Лучше, чем порно, – сказал он искренне, наклоняясь и целуя меня в висок.

- Что у тебя? – спросил доктор Каллен и Эдвард показал им книгу.

- “Птицы Мира”, – прочитала Эсме вслух, и разделила растерянный взгляд с мужем. Эммет засмеялся во весь голос – я думаю, что он тоже это понял.

Эдвард начал листать страницы и остановился, когда осознал, что я написала заметки ко многим птицам. Он остался на странице про Маленького Голубого Пингвина, и фыркнул на мою заметку.

- Итак, Маленький Голубой Пингвин также известен, как Пингвин – эльф. Поэтому, я полагаю, не удивительно, что он голубой, (п.п. слово fairy (эльф, фея) также переводится как: гей, гомик) – прочитал он тихо, а затем посмотрел на меня. – Ты смешная, знаешь? – я пожала плечами и усмехнулась, когда он продолжил листать страницы. Он дошел до страницы о “Фазане Эдварда” и его улыбка стала мрачной, когда он увидел, что я написала на странице.

Я зачеркнула слово “фазан” и заменила его на слово “воробей”.

Он посмотрел на меня, и моё сердце ускорилось в груди.

Он определенно понял это.

- Страница двести тринадцать, – произнесла я так тихо, что почти не услышала себя.

Он с любопытством посмотрел на меня, прежде чем найти эту страницу. Когда его глаза остановились на странице, которую я сказала ему, его хватка на книге усилилась.

- Там было несколько воробьев на выбор, – и я решила написать своё сообщение на статье о Великом Воробье. Возможно, это было немного эгоистично, но я подумала, что он поймет.

Заголовок, в котором раньше говорилось “Великий Воробей” теперь назывался “Великий Воробей любит тебя”.

Это было последнее дополнение к книге, которое я сделала прошлым днем. Эдвард сглотнул, и повернул свою голову ко мне. Он сканировал мои глаза, и я не смогла сдержать слез. Мне бы хотелось, чтобы его семьи не было рядом, чтобы видеть это, но они были там, и я ничего не могла поделать.

- Правда? – прошептал он. Я кивнула.

- Это взаимно, – зашептала я в ответ. – Я бы выбрала тебя миллион раз.

Он отложил книгу в сторону и наклонился, чтобы поцеловать меня. Меня больше не волновало присутствие его семьи.

Эдвард понял.

Когда он отстранился, он схватил книгу, и встал.

- Мы собираемся…ээ… Счастливого Рождества, – сказал Эдвард своей семье, прежде чем поднять меня с пола и подать мне костыли.

- Но мы еще не закончили разбор подарков, – заспорил Эммет.

- Я получил тот, который был мне нужен, спасибо, – сказал он, поднимая книгу.

Я последовала за ним в его комнату, и Эдвард запер её за нами. Он отложил книгу и мои костыли, прежде чем положить руки на мои бедра и притянуть к себе.

- Я хочу услышать, как ты это скажешь, – сказал он умоляюще сейчас. Я знала, что лишь чтения слов будет недостаточным для него, но я не возражала. Я знала, что я чувствую, и я доверяла Эдварду. Если я скажу ему, что люблю его, от этого ничего не измениться. Он не причинит мне боль. Эти три слова не уничтожат мир. С нами все будет хорошо.

- Эдвард, – сказала я тихо.

- Да? – ответил он, еще тише.

- Я люблю тебя.

Улыбка на его лице и взгляд в его глазах невозможно было описать словами.

- Я тоже тебя люблю, Воробей, – произнес он, прежде чем обрушить на меня свои губы. Он начал вести нас к кровати и мои колени подкосились, когда мои ноги столкнулись с матрасом. Я легла и он последовал за мной, не разъединяя губ. – Лучший… подарок… на свете, – бормотал он между поцелуями, его губы двинулся вниз по моей челюсти.

- Ты… говорил… мне, – я задыхалась, не в силах отдышаться. Он засыпал меня поцелуями с такой настойчивостью, что я задумалась, действительно ли с ним все в порядке. Затем он внезапно успокоился на мне. Единственным звуком в комнате было мое затрудненное дыхание, и я испугалась.

Что я сделала? Почему он остановился?

- Я хочу… черт, –пробормотал он, упираясь лбом в мою ключицу. – Я знаю, что это прозвучит, как дерьмо, и я буду иметь успех лучшего придурка на планете, но ты хоть представляешь, как сильно я хочу трахнуть тебя прямо сейчас? Нет… не трахнуть… заняться с тобой любовью… нет, не заняться любовью… это, блядь, никуда не годится. Я хочу… я, черт возьми, хочу, чтобы мы почувствовали себя хорошо. Я хочу, чтобы ты почувствовала себя хорошо. Я хочу почувствовать себя хорошо. Я хочу… я просто хочу.

Я прошлась рукой по его волосам, мягко позволяя ногтям задеть кожу его головы.

- Я думаю… я думаю, я могу… ты знаешь?... заставить тебя почувствовать себя хорошо? – сказала я с такой интонацией, будто это вопрос. Он отстранился, в растерянности встречая мой взгляд. – Я имею в виду, я могу прикоснуться к тебе… я не думаю, что это будет проблемой для меня… я могу… я могу заставить почувствовать тебя хорошо.

Кого я пыталась убедить? Себя или его? И что, черт возьми, я делала? Я серьезно предлагала прикоснуться к нему… там?

О, Боже, О Боже, О Боже.

- Ты не можешь предлагать мне подобное дерьмо, и ожидать, что я откажусь, потому что так будет благороднее, – предупредил он меня, и что-то в его взгляде приобрело животный оттенок. Я бы соврала, если бы сказала, что меня это не заинтриговало.

- Тогда, не отказывайся, – сказала я, прежде чем передумать.

Он зарычал и снова уперся лбом в мою ключицу. Он стал целовать и покусывать мою кожу, и я вздохнула в удовлетворение. Это ощущалось хорошо.

- Я говорил… со своим отцом… по поводу… этого дерьма, – пробормотал он мне в кожу. – Я не знал, что сделать, чтобы помочь тебе… а он крутится в этом дерьме, и я подумал, что он знает…

Теперь была моя очередь застыть.

- Ты говорил со своим отцом о нас и… сексе? – спросила я, мой голос был шатким.

- А что мне, блядь, предполагалось делать? – спросил он в раздражении, снова откидывая голову назад. – Это не должно быть так гребано сложно. Мы должны иметь возможность кончать в любое время, когда, блядь, захотим. Но что, черт возьми, нам делать, если ты сходишь с ума каждый раз, когда я пытаюсь помочь тебе?

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Он был прав. Конечно, он был прав. Но это не означало, что мне не причиняли боль его слова. Его слова сделали еще больше очевидным то, что со мной было что-то не так. Я никогда не буду нормальной.

- Шрамы могут проявляться в таких ситуациях, когда ты не ожидаешь их.

Я медленно открыла глаза, пытаясь избавится от выражения боли на лице, и встретила взгляд Эдварда.

- Я люблю тебя, – прошептала я. – И из-за того, что я люблю тебя и доверяю тебе, я хочу попробовать… я, возможно, сойду с ума, а, возможно, и нет. Но я хочу попробовать. Потому что, какой выбор у нас есть? Я не могу сдаться.

- Ты хочешь прикоснуться ко мне… – сказал он и я кивнула. – И почему ты хочешь это сделать?

- Потому что я хочу стать лучше для тебя, я хочу дать тебе что-то, что докажет тебе как много ты значишь для меня и… я просто хочу быть лучше и хочу дать тебе почувствовать себя хорошо.

- Ты понимаешь как это сексуально?

Я закатила глаза. – Это не сексуально. Это жалко. Если бы я была Таней, я бы уже спала с тобой и делала бы все эти вещи с тобой. Но я не Таня и это требует усилий с моей стороны.

- Таня не сексуальна. Ничего из того, что делала Таня, не было сексуальным. Так что, пожалуйста, ради всего святого, никогда не сравнивай себя с ней. В любом случае, ты все равно выиграешь.

Его губы оказались прямо под моим ухом и я замурлыкала. Он мягко улыбнулся в мою кожу.

- Но если ты хочешь прикоснуться к моему члену и заставить меня почувствовать себя хорошо, то кто я такой, чтобы отказывать? – прошептал он в моё ухо, его голос был хриплым. Я нервно закусила губу, когда он нежно взял моё запястье. Медленно он положил свою ладонь на тыльную сторону моей ладони и направил мою руку к его промежности. Он был твердым. Конечно, он был твердым. Легкая ткань его пижамы совсем не скрывала этого факта. Он на секунду отстранился, отпуская мою руку, чтобы снять футболку. Затем он лег на свою сторону кровати, подпирая голову рукой, а затем снова взял мою руку и прислонил её к своей эрекции. Он не сводил с меня глаз все это время.

- Все в порядке? – спросил он и я кивнула. В моей голове не звучало никакого голоса, потому что часть меня знала, что с этим все в порядке. Удовольствие было для парня, и с этим все в порядке.

Я могла сделать это.

Он заставил меня схватить его через штаны и мое дыхание прервалось. Это было новое ощущение. Очень медленно он начал двигать моей рукой верх и вниз по его длине и ему становилось трудно удерживать мой взгляд.

- Ты… ты хочешь, чтобы я… ээм… чтобы я засунула руку под твои штаны? – спросила я прямо.

- Если… если это то, чего хочешь ты, то да, – ответил он спокойно, но глаза выдавали его рвение.

Он полностью отпустил мою руку, и позволил мне самой управлять процессом. В этом случае, он не мог подталкивать меня. Через некоторое время, моя рука направилась под его штаны и белье. Моя рука задрожала, как только я положила её прямо на его…

- Ебать Иссуса Христа и его мать и его отца, – пробормотал Эдвард почти бессвязно, и зажмурил глаза, когда я взяла его. Я предполагала, что это хорошая реакция. Но что мне нужно было делать дальше? Просто двигать рукой вверх и вниз? Этого будет достаточно?

- Небольшая помощь… пожалуйста? – спросила я неловко.

Ему не нужно было повторять вопрос. Он засунул свою свободную руку под штаны и накрыл ею мою руку и свой ствол.

- Просто делай так, – сказал он, и начал двигать рукой вверх и вниз так же, как я и предполагала сделать. Очень часто, когда он проделывал весь путь до головки, моя рука становилась немного липкой, прежде чем он снова двигал ею вниз. Я думаю, что начала приспосабливаться и двигать рукой сама, но я была рада, что Эдвард продолжал держать свою руку на моей. Так я чувствовала себя в безопасности. Так я знала, что он сможет остановить меня, если я сделаю что-то, что покажется неправильным или… что просто будет неправильным.

Не прошло много времени, прежде чем дыхание Эдварда затруднилось, и он не начал двигать своими бедрами навстречу нашим движениям. Я была совершенно заворожена этим – загипнотизирована тем, как он двигался, загипнотизирована тем, как он выглядел и загипнотизирована звуками, которые он издавал.

Его хватка на моей руке усилилась, и вскоре я не могла сказать как быстро или как медленно я двигала по нему рукой – потому что, по большей части, он делал это сам, но моей рукой. Через несколько быстрых толчков, и гортанного стона, моя рука стала еще более липкой, потому что Эдвард кончил в свои штаны.

Его глаза были закрыты, и мы все еще держали его, пока он сдувался.

Я не смогла не захихикать от этой мысли. Сдувался. Прямо как воздушный шарик.

Очень медленно, Эдвард открыл свои глаза и встретил мой взгляд. Я не могла пройти мимо факта, что моя рука была все еще в его штанах. Все еще касалась мини-Эдварда.

По каким-то причинам, я никогда не ощущала себя счастливее. Это должно быть было достаточным доказательством того, что я была нормальной. Или, по крайне мере, достаточно нормальной. Я могла помочь своему парню кончить, не сходя с ума. Это было нормальным.

Взгляд Эдварда был напряженным, пока он что-то искал в моих глазах, и он так долго молчал, что я начала нервничать. Я все-таки сделала что-то не так? Это было не достаточно хорошо?

- Было… плохо? – спросила я, чувствуя неуверенность.

- Плохо? Ты… ты только что, блядь, дрочила меня, и ты спрашиваешь, было ли это плохо? – Он вытащил наши руки из его липких штанов и оттолкнулся, чтобы мы оба приняли сидячее положение. Он прижался своими губами к моим так сильно, что я подумала, что он может раздавить мой нос. – Это было гребано идеально, – произнес он, когда отстранился. – Спасибо. Я это и имею в виду. Спасибо. Тебе, – он начала осыпать моё лицо поцелуями снова, и я не смогла не захихикать. – Я люблю тебя так чертовски сильно, что это почти невозможно, – сказал он.

- Я думаю, ты должен сменить штаны, – сказала я. Он засмеялся, и лег обратно, не показывая никаких признаков того, что он поменяет их. Я не стала беспокоить его по этому поводу. Если он улыбался так широко и выглядел таким спокойным с липкими штанами, то кем я была, чтобы спорить с ним?

***

Эдвард держал меня за руку, пока я плелась вперед с одним костылем. Это было неловко, но я не жаловалась. Сегодня было не на что жаловаться. Все было хорошо. Запредельно хорошо. Все было… идеально. Ничего не могло испортить сегодняшний день.

Эдвард поднял мою руку и поцеловал мои пальцы в энный раз с тех пор, как мы пришли сюда, и глупая улыбка продолжала держаться на его лице. Прошел всего лишь час после нашего приключения в спальне, и сейчас мы шли через центр Форкса, сквозь толпу.

Мы купили сахарную вату и пошли к единственному кафе в Форксе. Мы сели на скамейку снаружи и начали набивать рты друг друга этим розовым, липким пухом.

- Я люблю тебя, – сказал он, его глаза больше не отображали боли и страха, пока он облизывал свои пальцы. У него не было причин, чтобы чувствовать боль, или быть напуганным, потому что он знал, что его чувства взаимны.

- Я тоже люблю тебя, – ответила я, чувствуя экстаз от того, что наконец-то могла сказать это в ответ. Я положила кусок ваты в его рот, и его теплые губы захватили мой палец, слизывая вату с него. Я улыбнулась, и он улыбнулся озорной улыбкой в ответ.

Все было так, как должно быть, когда вы молоды и влюблены. Вы должны дрочить своему парню, слышать его благодарности снова и снова, и заставлять их звучать глупо. Затем, вы должны есть сахарную вату и улыбаться и шутить и просто наслаждаться друг другом. Вы должны целовать друг друга и ценить друг друга. Вы не должны беспокоиться о чем-то еще, потому что остальное неважно. Вот то, что важно: Ты и твой мальчик. Вы вместе.

Ничего не могло коснуться нас сейчас. Вместе, мы сможем преодолеть все. У меня не было причин бояться, пока я была с Эдвардом.

- Черт, мне нужно отлить, – сказал он. – Ты подождешь здесь? – я кивнула. Он встал и наклонился, чтобы поцеловать мои сахарные губы, прежде чем отойти. – Я люблю тебя, красавица.

- Это взаимно, – ответила я с такой широкой улыбкой, что у меня начали болеть щеки. Но я не могла ничего с этим поделать.

Эдвард улыбнулся в ответ, выглядя как дурачок, прежде чем завернуть за угол к входу в кафе. Я довольно вздохнула и откинулась там, где сидела.

Я была так счастлива. Это было самое идеальное Рождество. Я не хотела, чтобы оно когда-нибудь заканчивалось. Я хотела провести остаток…

Я даже не успела закончить мысль, потому что мой рот внезапно накрыла рука, резкий запах заполнил мой нос и рот, когда я попыталась вздохнуть. Я попыталась оторвать руку, но была недостаточно сильна, и то, что было у меня в носу и во рту начало подавлять все мои чувства. Мое тело начало свисать, я едва могла продолжать держать глаза открытыми.

С последней силой, я повернула голову.

Я не было удивлена лицом, которое увидела, прежде чем весь мой мир провалился в темноту.