Эдвард Каллен POV. Держа в руке ключи от машины, и играясь с ними, я уставился на автомобильную дверь

Держа в руке ключи от машины, и играясь с ними, я уставился на автомобильную дверь. Эмметт смотрел на меня и с нетерпением постукивал ногой.

— Ты садишься за руль или нет? Я знаю, что это не твоё драгоценное " Вольво", но ты всегда говорил, что тебе нравится вести мой джип. В конце концов, в неё может влезть намного больше дерьма, чем в твою машину, – сказал он, усмехнувшись, а я покачал головой и бросил ключи ему.

— Нет, ты поведёшь. Это будет выглядеть как измена, если я поведу другую машину, в то время, как моя малышка в ремонте, – ответил я и подошёл к пассажирской стороне автомобиля.

— Да, потому что твоя машина слишком чувствительна, – издевался он, когда сел за руль. – Кажется, ты был не против вождения других автомобилей, когда твоя машина была в ремонте после инцидента с Майком. Что случилось?

— Может, я не в настроении, – ответил я, слегка пожав плечами.

— Да, но Розали этому не поверит, – ответил он, смеясь.

— Уфф, спасибо, что напомнил мне о ней... – я поморщился.

Эмметт усмехнулся, и начал спускаться по извилистой дороге к главному шоссе. Он взглянул на меня любопытным взглядом и снова усмехнулся, при этом веселясь и покачивая головой.

— Чувак, я может и не лучший водитель в мире..., но послушай, тебе не обязательно держаться за своё кресло, как будто от этого зависит твоя жизнь, – прокомментировал он, и я, ничего не понимая, взглянул на него. Он кивнул на мои руки, и я посмотрел вниз. Я даже не заметил, что вцепился в сиденье, и держался так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Чувак, расслабься, всё нормально, – сказал он. Я попытался расслабить руки и положил их на колени, но тело так и осталось напряжённым.

Всю оставшуюся часть поездки Эмметт продолжал странно поглядывать на меня. Когда он подъехал к автостоянке, я внутренне застонал. Его взгляды были не единственными. Люди смотрели, и даже не пытались это скрыть. Я видел, как они подходили друг к другу, перешёптывались и указывали, на проезжающую мимо них нашу машину.

— Я сейчас так рад, что я – это не ты, – сказал Эмметт с весёлой улыбкой и выключил двигатель.

— Да, потому что ты бы наложил в свои грёбаные штаны, если бы это был ты, – ответил я себе под нос, и это смыло весёлое выражение с его лица.

— Грубиян, – это было всё, что он сказал, и вышел из машины.

Я закатил глаза и выбрался из этой машины-зверя, сильно хлопнув дверью позади себя. Я пошёл за Эмметтом, и когда мы проходили, прилагал все усилия, стараясь игнорировать взгляды. Было похоже на то, что я какая-то кинозвезда, или какое-то дерьмо, и как будто никто из них никогда не видел меня прежде.

Новая драма и свежие сплетни были редкостью в этом городе. Конечно, все они набросятся на это и разнесут в клочья, пока не останется ничего, кроме кучи лжи, плавающей вокруг. Я уверен, что к концу этой недели, аварию будут описывать как последовательное столкновение с десятью вовлечёнными автомобилями; будет несколько жертв, среди них несколько раненных. Один из мёртвых будет маленький ребёнок, возможно даже младенец. Конечно, Гусыня будет единственной, кого обвинят в несчастном случае. Людям естественно будет предположить, что по каким-то причинам она пришла в бешенство, и выскочила перед машиной, или, другой вариант, вела машину как маньяк на, заставляя людей сворачивать, чтобы не врезаться в неё, но это заставило их столкнуться друг с другом.

Да, будет множество слухов, но в них не будет ни капли правды.. Сегодня был только понедельник, но через неделю сплетни только ухудшатся.

Этим утром мама предложила, чтобы я остался дома и отдохнул. Обычно я не упускал шанса провести весь день в кровати, но сегодня не был обычный день. Я знал, что если останусь дома, то когда, наконец, вернусь, привлеку внимания ещё больше, так что лучше, чёрт, просто взять быка за рога и надеяться, что день пройдёт достаточно быстро и оставит меня невредимым.

Но у меня было ощущение, что сегодняшний день будет совсем не хорошим днём, тем более что я чувствовал себя, бля, ходячим трупом. Я был опустошён; я плохо спал в течение всех выходных, и всё из-за кошмаров, которые мешали мне спать.

Да, вы правильно поняли меня. Бля, у Эдварда Каллена были грёбаные кошмары.

Чёртовы кошмары. Как будто я был каким-то малышом, который испугался гремлина под кроватью или ещё какое-нибудь дерьмо. Меня не пугают кошмары. Так почему же, чёрт возьми, я просыпался среди ночи, обливаясь потом, и с сердцем, бьющимся как отбойный молоток в моей груди.

Вот это я облажался.

В это утро я проснулся после особо тревожного сна, взглянув на часы на тумбочке, увидел, что всего лишь пять утра, и ещё полтора часа до того, как они начнут будить меня. Я выключил будильник и со стоном скатился с кровати. Больше не было никаких причин оставаться в постели. Всё равно я не смогу уснуть. Моё сердце всё ещё стучало как сумасшедшее, хоть воспоминания о сне начали исчезать, и я уже не мог вспомнить, с чего, чёрт возьми, он начинался, и что заставило меня так волноваться.

Кошмары, казалось, имели между собой что-то общее: все они происходили в тёмных и уединённых местах. В одном сне, я очутился в лесу, бегал, как сумасшедший, пытаясь найти выход. Никто на меня не охотился или что-либо, но меня не покидало странное чувство, что я был там не один. Там было очень темно. Единственный свет там был жуткий, красный, который не понятно, откуда исходил, и благодаря красному отблеску выглядело так, словно все деревья в крови...

Красный свет и кровавые деревья.

Да, не нужно быть учёным, чтобы понять, почему, чёрт возьми, мне это снилось. И мне не нужен грёбаный толкователь снов, чтобы понять, что эта херня обозначала. Очевидно, моё подсознание решило, что иметь дело с последствиями аварии, пока я бодрствовал, для меня недостаточно, по-видимому, я также должен терпеть это во сне. И у меня никогда не будет передышки от этого.

Я был скорее мёртв, чем жив, когда зашёл в ванную, чтобы принять свой утренний душ. Рана на моём лбу ужалила, когда вода попала на неё, но меня это не волновало, Боль приветствовалась, это заставило меня почувствовать себя мужчиной. А не чёртовым слабаком, который волновался из-за грёбаного кошмара. Вытерев тело, я надел свои пижамные штаны и спустился вниз. Хотя было только половина шестого утра, я мог слышать шум и голоса, идущие из кухни.

Как только я вошёл внутрь, голоса сразу затихли. Мама и папа сидели за столом с мрачными выражениями лица.

— Не обращайте на меня внимания, – пробормотал я, и открыл дверь холодильника, чтобы найти что-нибудь поесть.

— Может, тебе следует сегодня остаться дома, – сказала мама тихо. – Эмметт может принести тебе домашнее задание. У тебя были тяжелые выходные. Ты заслуживаешь день отдыха.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на неё, но чувства в моих глазах потеряли свою силу, когда я встретил её взгляд. Она смотрела на меня безумно любящими глазами. Было невозможно впиться в неё взглядом или продолжать сердиться, когда она так смотрела. Конечно, она знала это, и использовала довольно часто. Никто из нас не мог сопротивляться этому взгляду.

— Я согласен с мамой, – сказал папа. Когда я посмотрел на него, я увидел, что у него не было того же любящего взгляда, и за это я был чертовски благодарен, и совсем не удивлён. По крайней мере, одного из родителей я мог ненавидеть. Следующие слова, которые он произнёс, добавили мне ещё одну причину. – Я думаю, ты достаточно навредил за эти выходные, этого хватит на всю жизнь.

— Карлайл! – ахнула мама, её глаза расширились, и я захотел закатить свои. Я ожидал быть обвинённым во всей этой ситуации, и выбор его слов не удивил меня, так же как и реакция моей мамы. Но хоть это и не удивило меня, но всё таки немного чертовски раздражало. Разве родители не должны поддерживать тебя, независимо от того, в какое дерьмо ты влез? Очевидно, мой отец так не считал.

— Я говорю не об аварии, дорогая, – сказал отец, посмотрев на маму. – Я говорю о том, как он поехал в больницу и сказал Изабелле, что она должна заплатить за ущерб, нанесённый его машине.

— Это фигня! Чёрт, она наврала! – отрезал я. – Она была в ярости увидев меня, и сказала тебе это только потому, чтобы создать мне чёртовы проблемы, как будто я и так не достаточно глубоко в дерьме.

Я до сих пор не мог поверить, что она на самом деле вылила это дерьмо на меня, и ещё был странный факт, что папа фактически поверил ей. Сначала Эмметт спросил, сбил ли я её намеренно, а теперь папа на самом деле полагал, что я пошёл туда, чтобы заставить её заплатить за мой автомобиль.

Что, чёрт возьми, я сделал своей семье, что они так плохо думали обо мне? Они действительно думали, что я был таким ужасным человеком, который собьёт кого-то нарочно, а потом заставит заплатить за ущерб, нанесённый автомобилю? Они вели себя так, как будто это было нормальное поведение для меня, и это их не удивляло. Как будто я таким и был, и они научились принимать меня таким и не раздували из этого проблему.

Сказать, что я был напуган этим, значит ничего не сказать.

Папа посмотрел на меня, и что-то смягчилось в его глазах, но разочарование и гнев по поводу ситуации всё ещё были там. И этому разочарованию не было конца.

— Возвращайся в постель, сын. Мы поговорим об этом, когда я вернусь домой, – сказал отец с глубоким вздохом, сделал последний глоток кофе и встал. Быстро поцеловав маму он вышел из кухни.

— Он просто перегружен, – сказала мама тихо, после того как мы услышали, как захлопнулась дверь. Я хотел закатить глаза на её попытку оправдать его. – Он не винит тебя за то, что произошло. Он просто устал.

Я с недоверием посмотрел на неё, и она только грустно улыбнулась мне.

— Просто чтобы ты знала, я не собираюсь проводить весь день в своей грёбаной кровати. Я собираюсь в школу, – сказал я твёрдо, затем вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Мама могла защищать кого хотела, но это не отменяло того факта, что она, казалось, во всём этом была единственной на моей стороне. Но если бы она не была моей матерью, я уверен, всё было бы по-другому.

Мама не пыталась остановить меня, когда через пару часов я спустился по лестнице и направился к машине Эмметта. Я не знаю, чтобы я сделал, если бы она попыталась.

Печальные глаза мамы и изувеченное тело Свон было именно тем, что я видел каждый раз, когда закрывал глаза, и это начинало изматывать меня. Это было ещё хуже, чем кошмары.

Я шёл за Эмметтом по коридору. Я был слишком погружён в свои мысли, и даже не замечал взгляды и перешёптывания людей, когда мы проходили мимо них. Мы встретили Джаспера, который ждал нас у своего шкафчика, конечно Элис и Розали были с ним. Как только мы добрались до них, Элис обвила вокруг меня руки и крепко обняла. Я неловко погладил её по спине, не зная толком что, чёрт возьми, я должен был сделать. Я не из тех, кто любит объятья.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, несмотря на то, что ты грёбаный придурок, – сказала она мне в грудь.

— Ладно, хорошо, спасибо? – сказал я, смотря на эльфа, цепляющегося на меня.

— Не за что, – спокойно сказала она, позволив мне отстраниться и обвив свои руки вокруг талии Джаспера. Он выглядел более довольным её объятиями, чем я до этого.

— Армия твоих подстилок уже спрашивала о тебе всё утро, – сказала Розали скучающим тоном, осматривая свои идеально ухоженные ногти. – Я не удивлюсь, если Таня упадёт на колени, как только увидит тебя.

— Ты уверена? Я не думаю, что она когда-нибудь ещё посмотрит в мою сторону, потому что я отшил её на вечеринке, – сказал я, чертовски надеясь, что был прав, потому что Таня была последним человеком, с кем мне сейчас хотелось иметь дело.

— Не переоценивай её, девушка не имеет чувства самосохранения и у неё нет ни капли собственного достоинства. Сейчас ты горячее, чем Джонни Депп в образе Джека Воробья, и поверь мне, Таня будет первой в очереди желающих трахнуться с тобой, – сказала Розали. – Хотя я не могу понять почему... – она изучала меня мгновение, а затем покачала головой. – Да, я на самом деле не вижу ничего привлекательного.

— Возможно, потому, что привлекательное находится в моих штанах, – я ухмыльнулся, а она приложила палец ко рту, показывая, чтобы я заткнулся. – И не волнуйся, твоё чувство взаимное. Я не могу понять, почёму, чёрт возьми, мой брат так хочет засунуть свой член в тебя. Должно быть, у тебя волшебная киска... – я затих, когда понял, что Розали больше не слушала меня. Вместо этого она смотрела поверх моего плеча с растущей ухмылкой на губах.

— Поговори о шлюхе, и она появится, – сказала она шёпотом, и я обернулся, чтобы проследить за её пристальным взглядом. Конечно, это оказалось большой ошибкой, когда я увидел, идущую к нам Таню, с Джессикой и Лорен на буксире. Увидев меня, лицо Тани осветилось, как рождественская елка.

— О, малыш! Как ты себя чувствуешь? – проворковала она, и когда они подошли к нам, обняла мою руку. Мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не выхватить свою проклятую конечность и не убежать от неё.

— Уже лучше, – ответил я честно, еле сдерживая раздражение от её непосредственной близости.

— Есть что-нибудь, что я могу сделать, чтобы ты смог почувствовать себя лучше? Что-нибудь? – она хлопала ресницами на меня, и я задавался вопросом, как, чёрт возьми, я позволял этому лицу просто подходить к моему члену? Может моя распущенность сделала меня слепым или что? Слепым и глупым.

Не в первый раз...

— Да... есть кое-что... – сказал я хрипло, немного наклонившись. Она прикусила губу, и её глаза засветились в ожидании. Она посмотрела на мои губы, и я захотел закатить глаза от её глупости. Почему эти тёлки такие тупые? Она что, серьёзно думает, что я поцелую её после всего, что делал с ней?

— Всё, что хочешь... – вздохнула она, когда моё лицо было в нескольких дюймах от неё.

— Отпусти, блядь, мою руку, – отрезал я.

Она моргнула. Дважды. Затем уставилась на меня.

— Что? – теперь прохрипела она, и я действительно закатил глаза.

— Никогда, блядь, не прикасайся ко мне, если я этого не прошу, – отрезал я, и выхватил свою руку. Она посмотрела на меня с удивлением, но оно быстро сменилось гневом и смущением.

— Подонок! – плюнула она, и прошла мимо меня.

— Шлюха! – бросил я ей вслед.

Проходя мимо меня Лорен и Джессика захихикали, и бросили на меня – как я понял, по их мнению – обольстительные взгляды, и я ухмыльнулся им. Я даже подмигнул им, заставляя их хихикать и краснеть ещё больше.

— Боже, ты такой парень-шлюха, – вздохнула Розали. – Пойдём, Элис, нам пора на урок.

Она оттащила Элис прочь, но не раньше, чем они обе расцеловали на прощание своих парней. Как только они исчезли из поля зрения, Эмметт ударил меня по затылку.

— Чёрт возьми, за что? – спросил я, потирая то место, куда он только что меня ударил.

— За то, что ты творишь, – сказал он. – Имей уже совесть.

— Да, а тебе нужно вырастить пару яиц и перестать вести себя как грёбаная девушка, – я не остался в долгу.

— Помните времена, когда вы, парни, не вцеплялись в глотку друг друга всё грёбаное время? Да, хорошие были времена... – прокомментировал Джаспер со вздохом и ушёл.

— Подожди меня, чувак! - крикнул Эмметт и побежал, чтобы догнать его.

Я отвернулся от них, подошёл к своему шкафчику и взял книги для первого урока. Было бы неплохо отдохнуть от Эмметта. В настоящее время он был такой девушкой, и это изматывало последние нервы. Да, признаю, иногда женская сторона Эмметта могла быть чертовски весёлой. По этой причине мы много смеялись в прошлом, но сейчас не время для его выходок.

Мне нужен мой грёбаный брат. А не ёбаная сестра.

Можно было подумать, что люди устали шептаться и говорить об аварии. Но нет. Казалось, что сплетни только усилились во время утренних занятий, и в обед был чертовский беспредел. Достаточно смелые подходили ко мне и спрашивали, как я это сделал, и могут ли они что-то сделать для меня. Те, кто был слишком напуган, просто продолжал смотреть, перешёптываясь и указывая.

Я был грёбаным животным в зоопарке, иными словами и не скажешь.

Я плюхнулся на своё обычное место в кафетерии. За столом сидели только Эмметт и Джаспер.

— Где ваши подстилки? – спросил я, на самом деле меня это не интересовало, просто надо было чем-то заполнить тишину. – Что случилось, что вы, парни, одни на большой перемене?

— Элис пошла в учительскую, и Роуз присоединилась к ней, – ответил Эмметт. Я поднял бровь, чтобы показать ему, что его ответ на самом деле ничего не объяснил мне, потому что у Элис не было никаких причин туда идти.

— Элис пошла туда, чтобы взять домашнее задание, – объяснил Джаспер вместо Эмметта, и я посмотрел на него, ещё более запутанный.

— Домашнее задание? Разве она не может дождаться своих уроков, чтобы получить своё грёбаное домашнее задание? С каких это пор Элис так увлеклась учёбой? – спросил я.

— Это для Свон, придурок. Ты знаешь, Элис решила заняться благотворительностью, и она сделала Свон своей миссией, – вздохнул Джаспер, и я услышал оттенок неодобрения в его голосе. Думаю, я был не единственным, кто возмущён, как Свон, казалось, всплывала в каждом уголке нашей жизни. Прикол в том, что она, вероятно, даже не знала, что это происходило. Она не знала, что продолжала разрушать наши жизни, просто дыша. Грёбаная Гусыня.

— Бля, почему Элис просто не может оставить её в покое? – пробормотал я, главным образом сам себе. – Почему она так хочет быть связанной с ней... ты должен держать свою женщину на привязи.

— Потому что Элис святая, и по неизвестным мне причинам она любит Свон. И я не собираюсь мешать ей делать то, что делает её счастливой, – ответил Джаспер, пожав плечами. – Я не буду первым в очереди в фан-клуб Свон, поскольку, если честно... этот грёбаный птенец меня бесит... но я не буду препятствовать Элис общаться с ней, если это то, чего она хочет.

Джаспер Уитлок – всегда грёбаный дипломат.

— Чёрт, ты такой подкаблучник, – застонал я, и с трудом поборол желание треснуть его своей пластиковой вилкой.

— По крайней мере, у меня есть девушка, – ответил он, и поднял брови.

— Если бы я хотел, чтобы у меня была девушка, она бы у меня была. Но я не понимаю, почему я должен быть привязан к одному лицу, если я могу получить ту киску, какую хочу, – возразил я.

— Никакая киска в мире не сможет сравниться со сладостью Розали... – сказал Эмметт с мечтательным вздохом. – На вкус она как... небеса и ваниль... и она чертовски...

— Не смей заканчивать это предложение. У меня нет никакого желания узнавать какие-либо подробности о твоей подруге... особенно не о её киске... я уверен, она имеет зубы, – сказал я, содрогаясь при одной мысли о Розали и её интимных частях тела. Я бы не стал трогать её даже палкой.

— Ты просто ревнуешь, потому что она выбрала меня, а не тебя, – сказал Эмметт, широко улыбаясь. Он действовал так, как будто у него был повод злорадствовать, как будто он выиграл какой-то приз, когда на самом деле он много чего потерял. Роуз может быть горячей, но стоит ли она того, чтобы оставаться ей верным такой длительный промежуток времени?

— И как прошло твоё утро? Держу пари, никто не смотрел на тебя и не задавал вопросы, которые не имел права спрашивать? – усмехнулся Джаспер, и я фыркнул.

— Ты даже не представляешь, – ответил я.

— Эм и я весело провели время, подслушивая Ньютона и Кроули между первым и вторым уроком, – продолжил Джаспер. – Видимо мать Кроули работает медсестрой в больнице, и заботится о нашей прекрасной Свон, поэтому у него есть какие-то сенсационные новости... по крайней мере, он так утверждал. Так что если ты услышишь какую-либо чушь о её физическом здоровье, то я думаю, мы смело можем предположить, откуда эти слухи берут начало.

— Из того, что я слышал, люди даже не знали, кто был вовлечён в аварию... пока не вмешался Кроули и его большой рот, – добавил Эмметт.

— Кроули распространял слухи все выходные, и теперь это разрастается как грёбаный пожар, – сказал Джаспер и покачал головой. – Я думаю, его мать могут уволить за то, что болтает её сын.

— Так что они говорят? Они говорят, что я сбил её намеренно? Неужели они думают, что я пытался убить её? – пробормотал я, на самом деле не спрашивая, потому что на самом деле меня не волновало, что они думали. Эмметт покачал головой, видимо, думая, что мой вопрос был искренен.

— Из того, что я слышал, люди не винят тебя. Может ты не лучший из детей Божьих, но даже парни, которые ненавидят тебя в этой школе, знают, что ты никогда бы не сделал этого, – сказал он, и я бросил на него резкий взгляд.

— Ха, даже парни, которые ненавидят меня? Но это не помешало тебе подумать так, – сказал я, совсем не сожалея о своих словах, даже когда увидел вспышку боли в его глазах.

— О, ладно, братан, – жаловался он. – Я никогда не думал так! Я просто... спросил. Мне было страшно, Бога ради, я не знал, что произошло, или что, чёрт возьми, происходит. Я волновался, ладно? И ты знаешь, когда я взволнован, я сначала говорю, а потом уже думаю.

— Это значит, что ты всегда взволнован? – Джаспер смеялся со ртом, полным еды, и Эмметт повернулся, чтобы впиться в него взглядом, и эффектно заткнуть его.

— Если они не думают, что я сбил её нарочно... тогда что они говорят? Это Форкс, я сомневаюсь, что они просто примут то, что это был грёбаный несчастный случай, – вздохнул я. – Им нужна драма, и если её нет, то они создадут её сами.

— Не шути так, – сказал Джаспер – Они все думают, что виновата Свон. Они уверены, что она выскочила или что-то ещё. Теорий становиться всё больше. Я даже слышал, что некоторые новички говорили в туалете, что она пыталась ограбить тебя под прицелом... Я думаю, это могло бы быть правдоподобным, учитывая кто её отец... но всё же... Я сомневаюсь, что эта тихоня Свон смогла бы сделать такое, даже ели бы и захотела.

Да уж, тихоня Свон, конечно. Она не казалась такой тихоней, когда создала мне проблему в больнице. Если нужно, Свон может сопротивляться, и когда она это делала, она делала это грязно. Думаю, мы все недооценивали её в прошлом.

— Я не уверен насчёт неё... она грёбаный псих, – пробормотал я.

— Чувак, – застонал Эмметт. – Почему ты всё ещё ненавидишь её? Дай ей уже грёбаный перерыв. Что тебе необходимо, чтобы просто забыть ту беспричинную ненависть, которую ты испытываешь к ней? Или она должна быть на самом деле убита, прежде чем это произойдёт?

— Я просто говорю то, что вижу, – ответил я спокойно.

— Только то, что она создала тебе проблему из-за того, что ты не делал, не делает её безумной. Просто чертовским гением, – утверждал Эмметт, и я закатил глаза. Предоставьте Эмметту поднять это дерьмо.

Я рассказал ему то, что произошло во время моего посещения, когда он забирал меня из больницы в субботу, и он посмеялся над этим. Всю дорогу он продолжал бормотать о том, что она гений, и я думаю, его мнение не изменилось.

— Заткнись, Эм, – сказал я вздохнув.

— Не обращай на него внимания, – сказал мне Джаспер. – Эмметт дулся как грёбаный ребёнок всё проклятое утро.

— Возможно, у него критические дни, или ещё что-то, – пробормотал я, и Эмметт со злостью посмотрел на нас обоих.

— Пошли вы, – плюнул Эмметт, отодвинул свой стул и поплёлся прочь, удивляя людей, сидящих за соседними столами. Я проследил за ним взглядом, немного потрясённый его странной эмоциональной вспышкой. Что, чёрт возьми, произошло с Эмметтом на этот раз? Это не то, как было раньше, когда мы смеялись над ним.

Я повернулся и посмотрел на Джаспера, вопросительно приподняв бровь. Но он, казалось, не разделял моего замешательства по поводу странного поведения моего брата. Он только вздохнул, и ранняя ухмылка исчезла с его лица.

— Скажем так, твой брат не справляется с этой аварией так же, как ты, – объяснил он так тихо, что только я мог расслышать его. Не было никакого намёка на юмор в его голосе. – Он ведет себя так, потому что слишком близко всё воспринимает, как будто это он сбил её, а не ты.

Я застонал, поставил локти на стол, и спрятал лицо в ладонях. Это так было похоже на Эмметта. Иногда он был таким грёбаным плюшевым мишкой. Я должен был знать, что это затронуло его, и не должен был этому удивляться.

— Он справится с этим. Но сейчас он похож на очень чувствительную девушку, – сказал Джаспер уверенно.

— Пусть поспешит, или иначе, мне также придётся переехать его своей машиной, – сказал я, мой голос был приглушён руками.

— Чувак! – застонал Джаспер, не оценив мой чёрный юмор. Я опустил руки на стол и посмотрел на него с удивлением.

— Что? Слишком рано? – спросил я хихикая.

— Слишком рано, – согласился он. – Не шути так. Это заставляет тебя выглядеть ещё большим мудаком, чем ты есть, – я ухмыльнулся, и он покачал головой и посмотрел на меня, лицо его оставалось спокойным и собранным – Прости, чувак, но я должен спросить... Как ты справляешься со всем этим? Всё, что я знаю, как справляется Эмметт. Он был развалиной, а ведь его даже не было там, когда это случилось.

— Я в порядке, – я пожал плечами. – Мне только очень жаль, что люди не могут перестать обсуждать это дерьмо, так, чтобы мы могли забыть это всё и бля, просто начали двигаться дальше. Это был грёбаный несчастный случай! Как долго мы должны переживать это? Оставим уже. Это неважно.

— Так... ты не чувствуешь себя плохо, из-за того, что произошло... как... вообще? – спросил он, выглядя немного растерянно.

— Плохо? Конечно, чувствую. Знаешь, как болит этот чёртов порез? – сказал я, показывая на свой лоб. – И Бог знает, сколько времени мне придётся ждать, пока я смогу забрать свою машину обрат...

— Это не то, что я имел в виду, – сказал он, перебив меня. – Я говорил о Свон. Эмметт чувствует себя развалиной потому, что ты сделал её калекой... ну, нам так сказали. И я хочу знать, что ты чувствуешь по этому поводу.

— Да ладно, что это за дерьмо? Что чувствует Эмметт, что чувствую я. Ты кто? Девушка? – фыркнул я.

— Просто ответь на проклятый вопрос, Эд, – вздохнул он.

Я впился в него взглядом, а он просто смотрел на меня с озадаченным выражением лица.

— Я не говорю, что она заслуживает того, чтобы стать инвалидом, но она чертовски заслуживает чего-нибудь, – выпалил я. – Она Гусыня и навсегда ей и останется. И я буду проклят, если буду чувствовать себя виноватым из-за неё.

Лицо Джаспера изменилось, он выглядел почти страдальчески, смотря на меня.

— Чувак... у тебя есть сердце, как у всех? – спросил он, казалось, ему на самом деле было любопытно.

— Я не знаю, почему бы нам не вскрыть мою грудную клетку и узнать?

Он вздохнул и встал.

— Позвонишь мне, когда ты, наконец, блядь, вырастешь, – сказал он и ушёл.

Эмметт мог быть девушкой на данный момент, но лицемерная сторона Джаспера была не намного лучше.

Эмметт мог быть злым вдохновителем, когда дело доходило до мести, и он мог причинить боль людям, которые обидели его, таким способом, что никому другому и не приходило в голову. Но в душе он был грёбаной девушкой, девушкой, у которой были чувства. И Джаспер мог быть холодным сукиным сыном, но где-то глубоко внутри у него было сердце. В отличие от меня. Время от времени это действительно приводило в бешенство, когда Джаспер связывался со своим сердцем, и заставлял вас чувствовать подобно заднице. Он сделал несколько действительно глупых и жестоких вещей в прошлом, таких, которые бы даже я не стал делать. Но, тем не менее, вот он, заставляет меня чувствовать себя ослом, и поменять своё мнение о Гусыне. Или Свон. И вообще не важно, как я буду называть её сейчас. И когда это всё произошло; он любил Свон не больше, чем я, но почему то решил, что я должен поменять к ней отношение.

Грёбаный лицемер.

Многое можно сказать обо мне, но я не был чертовским лицемером. Мои друзья должны знать меня, и они не должны так стараться, пытаясь превратить меня в кого-то, кем я не являюсь.

Может всё дело во мне, и это не было лицемерным, чтобы изменить отношение к кому-то просто потому, что этот кто-то попал в аварию, и ты можешь или не можешь нести за это ответственность? Только то, что я сбил её своей машиной, ничего не изменит, кем бы она не была для меня или для всего мира. Так почему моё отношение должно измениться? Почему я должен чувствовать к ней жалость? Она – Гусыня, и она всегда будет ей. Несчастный случай не изменит того факта, что все ненавидят её. Единственное, что изменится, так это то, что когда она вернётся, она будет хромой Гусыней.

Калека.

Из-за меня.

Ага... и почему я снова должен чувствовать себя плохо? Я думал об этом с сарказмом.

Почему они не могут понять, что я тоже жертва?

Только потому, что Свон была под колёсами моего автомобиля, не значит, что мне тоже не больно.

Она могла бы прожить всю жизнь, и быть проклятой калекой, но я должен буду жить всю жизнь, зная, что это я сделал её такой. Это была моя " вина". Этого было мало? Почему люди должны были услышать, чтобы я сказал это? Почему для всех было настолько важно, чтобы я признал это вслух?

Почему они просто не могут оставить это? Я сбил её. Ей было больно. Конец ёбаной истории.

Если я могу это отпустить, почему они не могут?

Я ни о ком не заботился, не говоря уже о ней. И пусть я буду проклят, если они заставят меня плохо чувствовать себя из-за этого.

Я не стал доедать свой обед. Я просто бросил его в ближайшую урну и тоже ушёл. Когда я вышел, взгляды и шёпот стали почти невыносимыми. Думаю, что сцена за нашим столом никак не помогла нам. Теперь, они все, вероятно, думали, что Джаз и Эм тоже были вовлечены в аварию, и мы пытаемся скрыть наши следы или ещё какое дерьмо.

Хоть я и ушёл из кафетерия далеко за тридцать минут до начала следующего урока, мне всё-таки удалось опоздать. Это случилось потому, что я пошёл за спортзал выкурить сигарету, но где была одна, там ещё парочка. Я был слишком погружён в свои мысли, и не услышал предупреждающий звонок.

Я зашёл в класс Биологии, не обращая внимания на взгляд мистера Мелины.

— Сядьте со своей группой, мистер Каллен, – сказал он. – Сегодня вы работаете над проектом.

Я застонал и позволил глазам осмотреть комнату. Лорен и Майк сидели в задней части класса. Я подошёл к ним, схватил стул и уселся так, что сидел напротив них.

— Привет, Эдвард, – сказала Лорен, немного наклонившись вперёд. – Как ты себя чувствуешь?

— Не лучше, – пробормотал я.

— Жаль, что мы застряли с гадким утёнком, а? Пусть мистер Мелина даже не мечтает засчитать ей оценку за нашу работу, когда её даже нет, – сказала Лорен, перекинув через плечо свои слишком выбеленные волосы и причмокнув губами. Почему-то эти слова разозлили меня, и её беззаботная улыбка застыла на лице, когда она заметила мой пристальный взгляд.

— По крайней мере, всем известно, что у неё отличные оценки... – ответил я. – В отличие от некоторых...

Ньютон кашлянул, чтобы скрыть свой смех, и теперь я уставился на него. Он посмотрел вниз, на свою тетрадь, и наглая ухмылка украсила его губы.

— Я заметил, что ты сегодня приехал не на " Вольво". Я предполагаю, что Свон придётся заплатить за ущерб, который она причинила, да? – сказал он всё ещё ухмыляясь, и посмотрел на меня. Казалось, на него не повлиял мой пристальный взгляд, и это разозлило меня ещё больше.

— Ебать, что ты только что сказал? – прошипел я сквозь зубы.

— Ну... Я просто... Я думал, что она... ты... она должна платить? Правильно? Как я сделал? Она разбила твою машину? Не она? – он запнулся, выглядел растерянным и испуганным. – Это справедливо. Я имею в виду, если я должен был заплатить... Ты ведь заставишь её платить, ведь так?

То, что произошло дальше, стало для меня столь же неожиданным, как и для Ньютона. Но почему-то мой стул подвинулся, я встал, и мой кулак врезался в челюсть Ньютона, это в свою очередь, привело его к падению, с испуганным визгом и криком боли, кода он ударился об пол.

— Эдвард Каллен! Кабинет директора. НЕМЕДЛЕННО! – неистово заорал мистер Мелина.

Я посмотрел вниз на Ньютона и его испуганное выражение лица. Тогда я сделал последнее, что я мог когда-нибудь сделать. И то, чего я от себя никак не ожидал. Я плюнул на него. В буквальном смысле слова. Слизистая дрянь приземлилась на его свитер, и он выглядел ещё более испуганным.

— Следи за своим ебальником, Ньютон, или это может быть последнее, что ты когда-нибудь сделаешь, – прошипел я.

Когда я вышел из класса, мистер Мелина с осуждением посмотрел на меня, но я даже не взглянул на него. Он не имел власти надо мной. Самое худшее, что он мог, это отослать в кабинет директора. Но даже это был не вариант, потому что он знал, что я чертовски умный, и могу вообще не ходить на его урок, и плевок в лицо Ньютона не сможет изменить это.

Кроме того, Ньютон был готов к такому повороту событий.

Я прошёл знакомой дорогой, секретарша едва посмотрела на меня и сказала идти прямо к директору.

Мистер Грин не поднял взгляд от своего стола, когда я сел на стул напротив него. Как только моя задница коснулась стула, ноги начали беспокойно отстукивать. Эта комната всегда вызывала у меня приступ клаустрофобии. Мистер Грин посмотрел на меня усталыми глазами, вздохнул, и наконец, наклонился вперёд.

— Чем обязан такому удовольствию сегодня, мистер Каллен? – спросил он, приподняв бровь.

— Не всё ли равно? – спросил я, глядя в окно. Я заметил, что снова шёл дождь. Конечно.

Не было ни снега, ни льда, не говоря уже о чём-то большем. Похоже, в пятницу, мать-природа решила жестоко пошутить. Неделю назад было достаточно тепло для того, чтобы обедать на открытом воздухе. Через несколько дней стало так холодно, что замёрзли лужи, а теперь шёл дождь, как будто ничего и не было. Но сейчас грёбаный ноябрь! Где, чёрт возьми, снег?

Как будто мать-природа просто не могла решиться. Может, глобальное потепление не просто шутка...

— Не совсем, – вздохнул мистер Грин, и отвлёк меня от моих случайных размышлений о погоде. Он взял мою объёмную папку, у которой было своё постоянное место на столе. – Давай покончим с этим, – я хотел ухмыльнуться на его замечание. Казалось, он также устал от наших постоянных встреч, как и я.

— Возможно, я ударил Майка Ньютона в лицо, и плюнул на него, – ответил я без эмоций в голосе. Мистер Грин даже не дрогнул, когда записывал это.

— Понятно... а что сделал мистер Ньютон, чем он заслужил такое обращение?

Моя челюсть напряглась и я автоматически скривился. Мистер Грин поднял взгляд от папки, сбитый с толку моей реакцией, и я думаю, у него было на то полное право. Я никогда не показывал никаких эмоций, несмотря на то, что приходил в его кабинет снова и снова. Никакого гнева или радости. Единственные эмоции, которые я показывал ему, может быть, немного самодовольства и гордости за то дерьмо, что я сделал. Но сейчас всё было по-другому. Это было чертовски личное, и совсем другого уровня, чем когда-либо прежде.

— Что он сделал, мистер Каллен? – спросил он снова, и я уставился на него.

— Возможно, он предположил, что Свон должна заплатить за ремонт моей машины, – ответил я ядовитым голосом. Понимание мелькнуло в его глазах, и он кивнул.

— Ну да... несчастный случай, – он вздохнул. – То, о чём сейчас толкует весь город, не так ли?

— Так мне сказали, – ответил я прохладно.

Он сделал запись в моей папке и отложил её в сторону.

— Я позволю этой ситуации сойти на нет, – сказал он, и я не мог скрыть своего удивления, даже же если бы захотел. – Из того, что мне сказали, авария была очень жестокой. И мистер Ньютон не имел права делать такие незрелые комментарии в отношении такой деликатной ситуации. Хотя мне бы хотелось, что бы вы справились лучше, и, пытаясь наладить ситуацию, не использовали рот и кулаки.

— Да, я сделал именно это, – ответил я с полуухмылкой.

— Я не думаю, что плевать на кого-то, соответствующий способ решить спор, – сказал он, и строго посмотрел на меня. – Вы можете идти, и я надеюсь, что вы извинитесь перед мистером Ньютоном.

— Я разберусь с этим, – ответил я саркастически и встал со своего места.

Покинув кабинет, я задавался вопросом, что ещё мне может сойти с рук благодаря новооткрытой " ситуации". Если директор простил мне удар кулаком в лицо Ньютона, то не было предела тому, что ещё я мог сделать.

Может быть, в конце концов, в этой аварии не всё так плохо...

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? – я содрогнулся от папиного голоса. Не думаю, что когда-нибудь видел его таким сердитым, не говоря уже о его воплях.

— Я ударил кулаком лицо Ньютона. Ебать, это что, такая великая проблема? – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и беззаботно.

Он расхаживал взад и вперед перед столом в своём кабинете, сжимая переносицу, и зажмурив глаза. Его шея покраснела, и я мог сказать, что он собирался потерять контроль.

Он никогда не терял его раньше.

Мой спокойный отец никогда не терял его. Он был воплощением хладнокровия и собранности. Он никогда не терял его. Никогда.

Это должно быть интересно.

— Почему ты продолжаешь вовлекать себя в такие ситуации, сын? Почему ты продолжаешь разрушать свою жизнь? – спросил он, его голос был пронизан ложным спокойствием, и я мог чувствовать назревающий гнев.

— Прости? – ответил я, всё ещё пытаясь казаться равнодушным, и не показать, что он зацепил меня.

— Я не говорю, что он был прав, делая такие глупые замечания. Но ты мог бы поступить лучше, и просто уйти. Зачем вокруг этого надо создавать так много шума? – спросил он.

— Ага. Возможно, мне нужно было просто уехать с места происшествия, – фыркнул я саркастически, – и не раздувать из этого проблему.

— Даже не...! – зарычал он, и мои глаза расширились от яда в его голосе. – Ты можешь считать себя счастливым, сын. Я не буду тебе врать, но она умерла бы, если бы ты не позвонил мне. Она теряла кровь с угрожающей скоростью. Мы говорим а минутах, а не часах. И если она была бы вынуждена лежать на той холодной дороге ещё десять минут, даже не знаю, как всё сложилось бы, – сказал он, и впился в меня взглядом. В тот же миг я отвёл глаза, и услышал, как пришло сообщение на его больничный пейджер. Он посмотрел на него и с отчаянием глубоко вздохнул. – Кстати... чёрт... я должен вернуться в больницу.

Он смотрел на меня, и я мог сказать, что этот разговор ещё не закончен. У него было, что сказать мне, и я был рад, что должен буду подождать и смогу подготовиться к следующему разу.

Я хотел бы сказать, что его слова не беспокоили меня, но это было бы ложью. Он сказал, что она умерла бы в течение нескольких минут, если бы я не позвонил ему, но я скорее чувствовал себя обеспокоенным, чем довольным от этого факта. Я знал, что авария была серьёзна, и я знал, что она жестоко пострадала. Чёрт, я видел её ногу. Я видел кровь. Её нога была чертовски задавлена, и было огромное количество крови на дороге. Конечно, столкновение было чертовски серьёзным.

Но увидев её в больнице, мне показалось, что всё не так плохо, как я думал. Она была жестокой, и она стояла за себя. И разве мог кто-то, спустя двадцать четыре часа после аварии, действовать так... сильно? Я с такой лёгкостью ей поверил, что всё не так уж и плохо.

— Папа... я могу спросить у тебя кое-что... то, что останется между нами? – спросил я, мой голос странным образом дрогнул, и я неловко потоптался на месте.

— Конечно, сын, – ответил он, нахмурившись, немного обеспокоенный моим тоном.

— С ней... с ней будет в порядке? Она не умрёт сейчас... она? – спросил я, мои глаза бегали повсюду, только избегали смотреть на него. Долгое время он молчал, призывая посмотреть на него, и когда я это сделал, он ответил.

— Перед нею долгий путь восстановления. Но нет, она не собирается умирать... – сказал он. Затем почему-то нахмурился, отвёл глаза с отстранённым взглядом, и начал перекладывать какие-то бумаги на столе.

Я кивнул, довольный ответом. Я как раз собрался уходить, когда снова услышал его.

—...., по крайней мере, не из-за её травм, – сказал он, почти неслышно.

Я наклонил голову, и посмотрел на него в смятении. Что бы это должно значить?

Он всё ещё стоял ко мне спиной, и всё ещё перекладывал свои бумаги на столе. Не было ничего в его поведении, что заставило бы меня подумать, что наш разговор всё ещё продолжался. Он собрал бумаги, положил их в свой портфель, и вёл себя так, как будто меня вообще не было в этой комнате.

Это заставило меня задуматься, предназначалось ли мне это услышать...