Материал к III Всероссийскому Форуму Антиглобалистов 4 страница

Сегодня характер производства существенным образом изменился. По мере того, как наиболее передовые и развитые страны мира вступают в стадию постиндустриального информационного общества, роль основного создателя общественного продукта переходит от наёмных работников физического труда индустриального сектора (то есть рабочего класса) к наёмным работникам умственного труда («белым воротничкам»), для совокупности которых Д. Беллом и Э. Тоффлером был предложен термин «когнитариат». Этот процесс происходит столь же объективно, сколь объективно на предыдущем этапе роль ведущего класса переходила от крестьянства к фабрично-заводскому пролетариату.

«Когнитариат» – класс наёмных работников умственного труда – так же подвергается сегодня эксплуатации, как и все исторически предшествующие ему эксплуатируемые классы. Сущность эксплуатации не изменилась со времён возникновения первых классовых обществ и по-прежнему состоит в изъятии доли прибавочного продукта у трудящегося и присвоении этой доли эксплуатирующим классом. Сегодня это присвоение происходит в развитых странах путём так называемого «авторского права», владения патентами и лицензиями. При этом в подавляющем большинстве случаев владельцем «авторского права» оказывается отнюдь не автор информационного продукта, а наниматель автора. То есть лицо, купившее время и интеллектуальные силы автора по цене заведомо и существенно (в большинстве случаев многократно!) более низкой, чем рыночная цена произведённого в результате автором продукта. Таким образом, интеллектальная собственность, которой владеет не её автор, есть по существу собственнсть присвоенная, экспроприированная, украденная у автора и у общества в целом.

В этом отношении положение и роль «когнитариата» принципиально не отличается от роли и положения классического пролетариата. Однако условия бытия и, соответственно, формы сознания этого нового класса иные.

Во-первых, несмотря на сохранение природы классовой эксплуатации, её мера просто несопоставима с мерой эксплуатации рабочих времён создания марксизма. Современный трудящийся информационного общества (существующего, однако, лишь в передовых странах – в «мировой метрополии») работает не по 12-15 часов в сутки, а по 6-8, получает зарплату, обеспечивающую ему полноценное питание, достойные жилищные условия, возможность полноценного отдыха. О нём ни в коей мере нельзя сказать, что ему «нечего терять кроме цепей». Уже поэтому он не склонен к безоглядной революционности, стремится избежать крупных социальных потрясений и предпочитает бороться за свои интересы законными умеренными методами, скорее в социал-демократическом, нежели в большевистском духе. Не будет ошибкой сказать, что острота классовых противоречий в развитом информационном обществе резко снижена по сравнению с капитализмом времён К. Маркса.

Во-вторых, наёмные работники умственного труда не имеют ни малейшей тенденции к концентрации. В отличие от заводского рабочего, работающего в огромном, самим характером труда слаженном коллективе, информационный производитель обычно работает в небольшом коллективе, зачастую в отдельном кабинете, а иногда и на дому. В силу этого ему чужд коллективистский дух заводской стачки и массовой централизованной партии. Зато он более склонен к проявлению личной инициативы, к мобильной самоорганизации и координации сетевого типа, что в современном обществе оказывается более эффективным. Эти особенности определяют лицо современной социально-классовой борьбы, характеризующейся кризисом политических партий и прогрессирующим развитием сетевых горизонтальных координационных структур, возникающих для решения конкретных задач и не нуждающихся в идейно-политическом единстве и централизме.

Догматики, усвоившие марксизм в крайне поверхностном и вульгаризованном виде, в угоду хорошо вызубренным ими фразам и лозунгам о ведущей роли промышленного пролетариата (и рабочего класса в целом) в социально-классовой борьбе упорно игнорируют объективную реальность деиндустиализации. Этим они проявляют своё непонимание методологических основ марксизма, состоящих в анализе постоянно меняющейся реальности, своё метафизическое отношение к рабочему классу как некой внеисторической, раз и навсегда данной и неизменной сущности.

Между тем, с диалектической точки зрения не только историческия роль тех или иных классов, но и соотношение классового и национального определяется конкретикой исторических условий. Если в ведущих странах мира деиндустриализация имеет прогрессивный характер и связана с переходом к информационному обществу, то в странах мировой периферии (в число которых после победы контрреволюции попала и Россия) деиндустриализация носит ярко выраженный регрессивный характер и приводит к деклассированию широких народных масс. В то время как в странах «мировой метрополии» определяющее значение приобретает классовое самосознание когнитариата, в постперестроечной России в условиях регрессивной сырьевой деиндустриализации и деклассирования народных масс классовое сознание объективно подорвано, ибо формы общественного сознания являются отражением форм общественного бытия. Соответственно, роль ведущего фактора мобилизации народных масс переходит к национальному сознанию, и в неразрывном единстве социально-классовой и национально-освободительной борьбы преобладающее и определяющее значение приобретает национально-освободительная составляющая.

Апрель 2008

Статья опубликована в сборнике:

Строев С.А. Чёрная книга. Сборник статей. СПб.: Издательство Политехнического Университета, 2009 г., 257 с. С. 111-112.

А также на сайтах:

«Русский социализм – Революционная линия» https://russoc.kprf.org/Doctrina/Marxism2.htm и https://russoc.info/Doctrina/Doctrina/Marxism2.htm

Центральный сайт КПРФ: https://kprf.ru/party_live/56838.html

Сайт Пермского краевого отделения КПРФ https://kprf.perm.ru/

Сайт Новосибирской областной организации КПРФ https://kprfnsk.ru/inform/news/7992/

Сайт Красноярской краевой организации КПРФ https://kprfkrsk.ru/content/view/838/40/

Антиглобалистское сопротивление https://www.anti-glob.ru/st/str-marx2.htm

Пролетарский интернационализм и национальные интересы в марксизме

В связи с поднятыми в предыдущих статьях («Марксизм сегодня» и «Современное общество. Классовый анализ») вопросами следует уточнить марксистский взгляд на феномен нации. Провозглашённый в марксизме принцип пролетарского интернационализма не имеет ничего общего с теми вульгарными и дегенеративными формами, которые принял сегодня некий «абстрактный» (а на самом деле буржуазный) «интернационализм», состоящий в отрицании значимости национальных отличий и национальных интересов, и даже объективности существования самих наций. На самом же деле марксизм отнюдь не игнорирует наличия национальных общностей и интересов, а рассматривает их так же, как и общности классовые, то есть в их историческом развитии и в контексте конкретных исторических условий.

Общепринятое в современной марксистской науке определение понятия «нация» сформулировано И.В. Сталиным в статье «Национальный вопрос и ленинизм: Ответ товарищам Мешкову, Ковальчуку и другим». Согласно этому определению «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырёх основных признаков, а именно: на базе общности языка, общности территории, общности экономической жизни и общности психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры». По поводу удачности этого определения существуют различные мнения, однако в данном случае для нас важно то, что оно безусловно признаёт нацию объективно существующей и притом устойчивой общностью людей, следовательно, обладающей своими объективными интересами.

При этом, исходя из методологии исторического материализма, адекватное представление о нации может быть получено только исходя из понимания первичности материальных условий бытия, характера и уровня развития производительных сил и производственных отношений, реальных интересов выживания и развития этой устойчивой общности и вторичности по отношению к ним вопросов национальной культуры, то есть языка, традиций, обычаев, искусства и т.д.

Наличие национальных интересов предполагает и возможность их объективного столкновения, возможность борьбы за ресурсы дальнейшего развития. Научный подход, на котором базируется марксизм, есть подход материалистический, чуждый морализаторству. Марксизм анализирует объективные интересы и противоречия социальных групп как они есть, не деля их на «хорошие» и «плохие». Энгельс в статье «Демократическй панславизм» пишет: ««Справедливость», «человечность», «свобода», «равенство», «братство», «независимость» — до сих пор в панславистском манифесте мы не нашли ничего другого, кроме этих более или менее моральных категорий, которые, правда, очень красиво звучат, но в исторических и политических вопросах ровно ничего не доказывают».

Итак, с точки зрения марксизма моралистические категории в политических вопросах ровно ничего не значат и не стоят. Когда сталкиваются объективные жизненные интересы человеческих общностей, речь идёт не об «исторической справедливости», «историческом праве» и тому подобных вещах, годных лишь в качестве мобилизующих лозунгов – то есть в сугубо утилитарном применении, а только о практической жизнеспособности столкнувшихся коллективов, о том, кто из них победит в борьбе за ресурсы и обеспечит необходимые условия для СВОЕГО развития и процветания.

Энгельс прямо указывает на нелепость идеалистических представлений о «всеобщем братстве народов»: «Ещё одно слово о «всеобщем братском союзе народов» и проведении «границ, которые установит суверенная воля самих народов на основе их национальных особенностей». Соединенные Штаты и Мексика — две республики; в обеих народ является суверенным. Как же случилось, что между этими двумя республиками, которые, согласно моральной теории, должны были быть «братскими» и «федерированными», вспыхнула война из-за Техаса, что «суверенная воля» американского народа, опираясь на храбрость американских добровольцев, отодвинула, исходя из географических, коммерческих и стратегических соображений», на несколько сот миль к югу установленные природой границы? И бросит ли Бакунин американцам упрек в «завоевательной войне», которая, хотя и наносит сильный удар его теории, опирающейся на «справедливость и человечность», велась, тем не менее, исключительно в интересах цивилизации? И что за беда, если богатая Калифорния вырвана из рук ленивых мексиканцев, которые ничего не сумели с ней сделать? И что плохого, если энергичные янки быстрой разработкой тамошних золотых россыпей умножат средства обращения, в короткое время сконцентрируют в наиболее подходящих местах тихоокеанского побережья густое население и обширную торговлю, создадут большие города, откроют пароходное сообщение, проведут железную дорогу от Нью-Йорка до Сан-Франциско, впервые действительно откроют Тихий океан для цивилизации и третий раз в истории дадут новое направление мировой торговле? Конечно, «независимость» некоторого числа калифорнийских и техасских испанцев может при этом пострадать; «справедливость» и другие моральные принципы, может быть, кое-где будут нарушены; но какое значение имеет это по сравнению с такими всемирно-историческими фактами?».

Таким образом, с точки зрения марксизма нации являются такими же субъектами исторического процесса, как и классы, между ними точно так же ведётся борьба. Победившая в борьбе за ресурсы нация приобретает импульс к дальнейшему развитию и становится носительницей прогресса, побеждённая, отстранённая от ресурсов развития нация хиреет и гибнет в борьбе за существование.

Так же, как нет и не может быть надклассовой морали и справедливости, так же в ситуации столкновения интересов наций не может быть и абстрактной «наднациональной» справедливости, так как в конечном счёте, «справедливость» есть категория, отражающая коллективный интерес и являющаяся практическим средством обеспечения необходимой для его реализации мобилизации этого коллектива.

Энгельс вполне определённо утверждает эту позицию – позицию по существу аналогичную дарвиновской – в отношении того, что жизнеспособность нации как исторического субъекта определяется способностью отстаивать интересы СВОЕГО развития, а жалобные стоны проигравшего об «исторической справедливости» стоят не более, чем любые стоны: «И если «восемь миллионов славян» в продолжение восьми веков вынуждены были терпеть ярмо, возложенное на них четырьмя миллионами мадьяр, то одно это достаточно показывает, кто был более жизнеспособным и энергичным — многочисленные славяне или немногочисленные мадьяры!».

Соответственно, в зависимости от исторического момента и конкретных проявлений та или иная форма национализма (равно как и интернационализма) может принимать как реакционные, так и прогрессивные формы в зависимости от того, отвечает ли она объективным интересам развития народа или противоречит им. И более всего любопытно, что современные вульгарные «марксисты» с их идеалистическим и моралистическим пониманием «интернационализма» именно эти подлинно материалистические, подлинно марксистские взгляды поносят сегодня и клеймят как «нацизм».

Обозначенная выше позиция – далеко не случайная «оговорка» Энгельса. Он исключительно последователен в её отстаивании. Обратим внимание на позицию Энгельса в статье «Борьба в Венгрии»:

«Вместо всей Германии Габсбурги получили только те южногерманские земли, которые находились в непосредственной борьбе с разрозненными славянскими племенами или в которых немецкое феодальное дворянство и немецкое бюргерство совместно господствовали над угнетёнными славянскими племенами. <...> В Венгрии мадьяры вели такую же борьбу, как немцы в немецкой Австрии. Немцы, которые вклинились между славянскими варварами в эрцгерцогстве Австрии и Штирии, соединились с мадьярами, которые таким же образом вклинились между славянскими варварами на Лейте. Подобно тому как на юге и на севере, в Богемии {Чехии}, Моравии, Каринтии и Крайне, немецкое дворянство господствовало над славянскими племенами, германизировало их и таким образом втягивало их в европейское движение, — так и мадьярское дворянство господствовало над славянскими племенами на юге и на севере, в Хорватии, Славонии и в прикарпатских землях. Интересы тех и других были одинаковы, их противники были естественными союзниками. Союз между мадьярами и австрийскими немцами был необходимостью» (выделено мной – С. Строев).

Описанная историческая картина совершенно очевидна. Как германцы, так и мадьяры в историческом отношении выступают как агрессоры, как поработители по отношению к южным славянам. Их союз – это союз двух наций-угнетателей против угнетённого ими славянского национального большинства. Энгельс не только не отрицает этого, но сам это подчёркивает. На чьей же стороне выступает Энгельс в ситуации национального конфликта? Вульгарный «марксист» не задумываясь ответит: на стороне угнетённых, конечно! Но в этом и отличие вульгарного «марксиста» от одного из основоположников научного марксизма Энгельса. Энгельс выступает на стороне немцев и мадьяр. Почему? Причины можно назвать две.

Во-первых, как мы помним, в национальной борьбе, так же как и в классовой, нет «абстрактной справедливости», стоящей над обеими сторонами. Каждая сторона имеет своё понятие о справедливости, отражающее её объективные интересы. Энгельс – немец, и в ситуации национального конфликта занимает позицию СВОЕЙ нации. Можно сколько угодно пытаться обвинять его в нелюбви к славянам, а можно вместо этого осознать простую истину: марксистская методология – это средство. А цель определяется объективными интересами, как классовыми, так и национальными. Как Энгельс использует марксистскую теорию в интересах своей национальной общности, так и нам – русским марксистам – необходимо научиться использовать её в наших национальных интересах.

Разумеется, было бы ошибкой видеть в Энгельсе лишь вооружёного марксистской теорией узкого немецкого националиста. В определёных ситуациях (например, говоря о войне с Наполеоновской Францией) он признаёт реакционность интересов и исторической роли Германии и прогрессивность интересов и роли её противника. Однако Германия и Франция относятся к одной романо-германской цивилизации, славяне же представляют чуждую романо-германскому миру цивилизацию. В этом существенная разница. Как это ни покажется странным современным вульгарным «марксистам», привыкшим видеть в цивилизационном подходе антитезу марксистскому формационному подходу, Энгельс сочетает эти подходы как взаимодополняющие. Если использование Энгельсом формационно-стадиального и связанного с ним классового подхода очевидно и не нуждается в доказательстве, то его обращение к подходу цивилизационному может быть воспринято некоторыми современными марксистами как «ересь» и, потому, в доказательтво приведём его собственное свидетельство: «Славяне, давно раздираемые внутренними распрями, оттесненные к востоку немцами, покоренные частично немцами, турками и венграми, незаметно вновь объединяя после 1815 г. отдельные свои ветви, путём постепенного распространения панславизма, впервые заявляют теперь о своём единстве и тем самым объявляют смертельную войну романо-кельтским и германским народам, которые до сих пор господствовали в Европе. Панславизм — это не только движение за национальную независимость; это — движение, которое стремится свести на нет то, что было создано историей за тысячелетие; движение, которое не может достигнуть своей цели, не стерев с карты Европы Турцию, Венгрию и половину Германии, а добившись этого результата, не сможет обеспечить своего будущего иначе, как путём покорения Европы. Панславизм из символа веры превратился теперь в политическую программу, имея 800000 штыков в своём распоряжении. Он ставит Европу перед альтернативой: либо покорение её славянами, либо разрушение навсегда центра его наступательной силы — России» (Ф. Энгельс «Германия и панславизм»).

Таким образом, мы видим, что проблема «столкновения цивилизаций» не только не противоречит марксизму, но и была осознана одним из его основоположников до и независимо от работ Н.Я. Данилевского и, тем более, задолго до О. Шпенглера, А. Тойнби и С. Хантингтона. Причём важно, что в ситуациии столкновения цивилизаций Энгельс всецело отстаивает позиции и интересы своей – романо-германской, западно-европейской цивилизации, прямо и буквально называя непринадлежащие к ней народы «варварами».

Вернёмся, однако, к вопросу о том, почему Энгельс, отмечая роль германцев и мадьяр как угнетателей, а южных славян как угнетённых, тем не менее, выступает на стороне германцев и мадьяр. Одну из причин мы отметили выше, и состоит она в том, что Энгельс рассуждает не с позиций несуществующей абстрактной «исторической справедливости вообще», а с позиций конкретных интересов своей нации и – шире – своей цивилизации. Точно так же, как в вопросах классового противостояния он рассуждает не с позиций несуществующей «надклассовой справедливости вообще», а с позиций конкретных интересов того класса, на сторону которого он сознательно встал.

Вторая причина состоит в том, что с точки зрения Энгельса именно более жизнеспособные, исторически восторжествовавшие нации являются носителями исторического прогресса, в то время как «остатки нации, безжалостно растоптанной, по выражению Гегеля, ходом истории, эти обломки народов становятся каждый раз фанатическими носителями контрреволюции и остаются таковыми до момента полного их уничтожения или полной утраты своих национальных особенностей» (Ф. Энгельс «Борьба в Венгрии»).

В этой связи стоит вспомнить целый ряд работ Ф. Энгельса, в которых он развивает идею о делении наций на революционные, выступающие носителями прогресса, и контрреволюционные, выступающие носителями реакции.

Свою статью «Борьба в Венгрии» Ф. Энгельс завершает весьма показательными словами: «В ближайшей мировой войне с лица земли исчезнут не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы. И это тоже будет прогрессом». Это далеко не случайная фраза. Представление о существовании прогрессивных и реакционных народов красной нитью проходит через целый ряд работ Энгельса разных лет, начиная от статей 1849 года «Демократическй панславизм» и «Борьба в Венгрии», продолжая работой 1855 года «Германия и панславизм» и заканчивая статьёй 1866 года «Какое дело рабочему классу до Польши?».

«Откуда появилось это разделение наций, какими причинами оно объясняется?», - задаёт вопрос Энгельс. И отвечает на него так: «Это разделение соответствует всей прежней истории данных народностей. Оно явилось началом разрешения вопроса о жизни или смерти всех этих больших и малых наций. Вся прежняя история Австрии вплоть до настоящего времени свидетельствует об этом, это же подтвердил и 1848 год. Среди всех больших и малых наций Австрии только три были носительницами прогресса, активно воздействовали на историю и ещё теперь сохранили жизнеспособность; это — немцы, поляки, мадьяры. Поэтому они теперь революционны. Всем остальным большим и малым народностям и народам предстоит в ближайшем будущем погибнуть в буре мировой революции. Поэтому они теперь контрреволюционны» (Ф. Энгельс «Борьба в Венгрии»).

Аналогичным образом формулирует Энгельс мысль в статье «Демократическй панславизм»: «Горький опыт привёл к убеждению, что «братский союз европейских народов» может быть осуществлен не при помощи пустых фраз и благих пожеланий, а лишь при помощи радикальных революций и кровавой борьбы; что речь идет не о братском союзе всех европейских народов под одним республиканским знаменем, а о союзе революционных народов против контрреволюционных, союзе, который может быть осуществлен не на бумаге, а только на поле сражения».

Суммируя сказанное, вычленим наиболее существенные моменты в позиции Энгельса по национальному вопросу. Итак, нации есть объективные исторические общности, которые в ходе исторического процесса зарождаются, развиваются, достигают зрелости и отмирают. В ходе этого процесса между нациями происходит борьба за ресурсы, необходимые для дальнейшего развития. Те нации, которые проявляют большую способность к отстаиванию своих национальных интересов, проявляют тем самым большую жизнеспособность и становятся носителями мирового прогресса. Напротив, нации, проигравшие в конкурентной борьбе, раздавленные ходом исторического процесса, становятся носителями реакции, то есть сопротивляются прогрессивному ходу истории до полного своего уничтожения.

При этом ситуация, когда более развитая нация покоряет нацию отсталую и, тем самым, втягивает её в историческое развитие по Энгельсу имеет прогрессивный характер. Напротив, реванш отсталой нации имеет характер реакционный и с точи зрения мирового исторического развития сугубо негативный.

Исходя из этого, есть смысл дать оценку деятельности современных ревнителей «толерантности», «защитникам прав» мигрантов и «национальных меньшинств», прикрывающихся самой левой и зачастую марксистской фразой. Будь то Западная Европа, США или Россия, политическая позиция этих лжеименных «антифашистов», приветствующих и всячески способствующих «историческому реваншу» отсталых народов, не имет никакого отношения к марксизму и с подлинно марксистской точки зрения вообще не имеет никакого оправдания. Причём деятельность эта может быть оценена с двух точек зрения. С точки зрения фактических интересов своей нации она противоестественна и антинациональна. С точки зрения общего мирового развития она означает поддержку самых реакционных сил и процессов. Колонизация европейцами отсталых народов, хотя и сопровождалась беспощадной эксплуатацией и угнетением, но, тем не менее, вовлекала эти отсталые народы в исторический процесс, способствовала в ряде случаев ускорению их исторического развития. Напротив, современая обратная колонизация России и Европы народами с гораздо более низким уровнем цивилизационного развития, представляет ничто иное, как варваризацию, исторический регресс и деградацию.

Исходя из этого, требование русских коммунистов остановить и пресечь поток иноэтнической (китайской, среднеазиатской, кавказской) иммиграции в Россию представляет собой не оппортунистический отход от марксизма, не уступку бужуазному национализму, не тактический предвыборный манёвр, а, напротив, чёткое следование марксистской позиции, т.е. единственно правильную в данных условиях позицию, вытекающую из подлинно марксистского понимания исторического процесса.

Каким образом эта позиция сочетается с пролетарским интернационализмом? Для того, чтобы это понять, нужно вновь вернуться к методологическому базису марксизма. Любая социальная группа объединяется исходя из совпадения объективных материальных интересов своих членов ради защиты и реализации этих интересов. Принцип пролетарского интернационализма в марксизме не есть некая моралистическая абстракция, «общечеловеческая» химера, а есть результат анализа конкретных интересов современных К. Марксу и Ф. Энгельсу европейских рабочих. Практически полностью лишённые собственности, доступа к благам культуры и цивилизации, вынужденные работать на производстве практически всё своё время за исключением времени сна и приёма пищи, они действительно объективно не были связаны никакими интересами со своими соотечественниками из других классов и столь же объективно имели полностью совпадающие интересы с такими же пролетариями других стран. Об этом К. Маркс и Ф. Энгельс и говорят прямым текстом в Манифесте Коммунистической партии: «Далее, коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность. Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет».

Но это совсем не значит, что классовые интересы будут преобладать над интересами национальными в иных исторических условиях. В современном нам мире, в котором уровень жизни простого трудящегося в странах «золотого миллиарда» и в странах мировой периферии разделяет пропасть, в котором одним из ведущих источников жизненных благ становится владение невосполнимыми природными ресурсами, а не только сам по себе производительный труд, никак нельзя сказать, что между трудящимися разных стран нет объективных противоречий их материальных интересов. Возьмём, к примеру, богатые нефтью арабские страны, в которых само гражданство означает владение «долей акций» в общенациональном достоянии и возможность получать природную ренту независимо от трудовых доходов. Можно ли сказать, что у граждан (в том числе рабочих) этой страны не будет никаких противоречий со всем множеством жителей беднейших стран, желавших бы получить долю собственности в этих богатствах и в этой природной ренте путём, к примеру, приобретения гражданства? Или можно ли сказать, что у них не будет никаких противоречий с жителями более сильных и развитых стран, заинтересованных в установлении контроля над нефтяными месторождениями?

Коллективные интересы народов сегодня сталкиваются, главным образом, в связи с владением стремительно истощающимися запасами невосполнимых природных ресурсов. В этом столкновении социально-классовые интересы тесно переплетаются с интересами национальными, и сегодня никак нельзя сказать, что национальные интересы представляют собой одну лишь только трансляцию интересов национальной буржуазии, до которых нет дела наёмным работникам.

С другой стороны, сегодня в ходе глобализации формируется особый тип мировой олигархии, не связанный ни с какими национальными и геополитическими интересами и выступающей объективным противником не какого-либо конкретного национального государства, а национальной государственности как принципа. В связи с этим новый импульс получает интернационализм, выступающий в форме антиглобализма, то есть осознания объективного совпадения интересов наций в борьбе против равно угрожающей их существованию власти ТНК и мировой сверхмонополизированной капиталократии.

Ведущие развитые страны, достигшие уровня информационного общества, уже вплотную подошли к проблеме несовместимости дальнейшего развития своих производительных сил с сохранением принципов частной собственности и товарно-денежного обмена. Мы же в результате контрреволюционного переворота 1991-93 годов оказались отброшены в своём историческом развитии далеко назад. У нас сейчас главный вопрос иной: нам сегодня жизненно необходимо вернуть себе национальный суверенитет и возможности прогрессивного национального развития, чтобы не стать по суровому, но объективному выражению Энгельса «обломками народа, остатками прежнего населения, оттеснёнными и покорёнными нацией, которая позднее стала носительницей исторического развития» или по цитируемому им выражению Гегеля «остатками нации, безжалостно растоптанной ходом истории».

Апрель-май 2008

Статья опубликована в сборнике:

Строев С.А. Чёрная книга. Сборник статей. СПб.: Издательство Политехнического Университета, 2009 г., 257 с. С. 113-119.

А также на сайтах:

«Русский социализм – Революционная линия» https://russoc.kprf.org/Doctrina/Marxism3.htm и https://russoc.info/Doctrina/Doctrina/Marxism3.htm

Сайт Пермского краевого отделения КПРФ https://kprf.perm.ru/

Антиглобалистское сопротивление https://www.anti-glob.ru/st/str-marx3.htm

Изобилие как условие коммунизма.

Критика уравнительности