Г»Л»А-В.А.7

•втттапти ттъттю'к

УЯЗВИМЫЕ «Я»

Уязвимые «я», представляющие различные аспекты «внутреннего ребенка», являются другой группой отвергнутых субличностей. Работа с ними — один из наиболее важных и полезных аспектов Диалога голосов. Она требует осторожного, внимательного отношения к субъекту. Особенно важны три аспекта «ребенка»: «уязвимый ребенок», «игривый ребенок» и «волшебный ребенок».

«Уязвимый ребенок» воплощает в себе чувствительность и страх субъекта. Его чувства легко ранимы, и он живет в постоянном страхе изгнания. Он почти всегда испуган множеством вещей, о которых «защитник/контролер» и «тяжеловесы» понятия не имеют. Вспомните, что «защитник/контролер» развивается для того, чтобы защитить «уязвимого ребенка», и, делая это, хоронит его.

Суть «игривого ребенка» понятна из названия. Он знает, как играть, так же, как это знает настоящий ребенок. До него добраться обычно легче, чем до «уязвимого ребенка», потому что «защитник/контролер» скорее допустит игру, чем слезы и боль.

«Волшебный ребенок» в действительности брат или сестра «игривому ребенку». Он полон фантазии. Это порождение правого полушария нашего мозга, отвечающего за интуицию и творческое воображение. Час-

ЧАСТЬ«2

тично это источник наших видений. «Волшебный ребенок» очень рано исчезает из нашей жизни, как только верх берут «тяжеловесы». Часто надо уговаривать его показаться, а это требует от ведущего большого такта. Такому «ребенку», прежде чем показаться, нужно убедиться, что ведущий тоже обладает энергией «волшебного ребенка».

«Внутренний ребенок» никогда не вырастает. Вновь и вновь в процессе диалогов ведущие сталкиваются с тем, что «ребенок» очень удивляется, когда узнает, что ему не надо расти, поступать по-взрослому и даже разговаривать. Некоторые из наиболее глубоких сеансов с «внутренним ребенком» проводятся без слов. Правда, это больше относится к «уязвимому ребенку», чем к двум другим.

«Дети» нашего внутреннего мира знают, как быть, в то время как остальные «я» знают, как делать и как поступать. Работая с «детскими» моделями, ведущий имеет возможность узнать, как быть с ними. Иначе они не появятся. Когда имеешь дело с «внутренним ребенком», помни об изречении: «Идти некуда и делать нечего».

Потеря «внутреннего ребенка» — одна из наиболее тяжелых трагедий взросления. С его утратой мы теряем много волшебного и таинственного, теряем радость и теплоту отношений. Разрушающее воздействие друг на друга является результатом отсутствия в нас связи с нашей чувствительностью, страхами, нашей собственной магией. Как бы изменился мир, если бы наши политические деятели могли сказать: «Мне очень плохо. Сказав это, ты ранил мои чувства». Или: «Я хочу извиниться перед коллегами за мои вчерашние высказывания. Меня обидели, и я рассердился. Я сожалею».

Если «внутренний ребенок» действует в нашей жизни автономно и без защиты, можно быть уверенным,

ГОЛОСА

что в конце концов мы окажемся жертвами. Каким бы чудесным ни был «ребенок», он не может вести нашу машину успешнее, чем любая другая энергетическая модель, действующая в одиночку. Ему тоже нужен баланс. Но пока «защитник/контролер» отвечает за личность, «ребенок» остается похороненным и поэтому недоступен.

Когда мы отделяемся от «защитника/контролера» и все яснее осознаем существование «внутреннего ребенка», наше компетентное эго постепенно становится его «родителем». Тогда мы можем использовать энергию «внутреннего ребенка» в нашей жизни и при необходимости обеспечить его защитой.

Когда компетентное эго повышает эффективность, «защитник/контролер» довольно охотно складывает с себя обязанности контролера. Пока мы защищены от больших неприятностей, пока «защитник/контролер» чувствует, что наша уязвимость защищена, он может расслабиться, зная, что базовая целостность системы находится в хороших руках. А теперь посмотрим, как «внутренний ребенок» проявляется в Диалоге голосов.