Военно-политическая обстановка в канун хасанских событий

Интересно проследить, как развитие военно-политической обстановки виделось советским дипломатам, причем главным образом тем, кто тогда работал в полпредстве СССР в Японии. Мы и сейчас, зная множество документов и изучая новые, зачастую путаемся в деталях, иногда очень важных. А ведь от того, что докладывалось в народ­ный комиссариат по иностранным делам СССР с мест, в частности из Японии, зависе­ло то, какие решения должно было принимать и принимало политическое руководст­во страны. Велась и крупная дипломатическая игра, что видно из анализа документов Архива внешней политики Российской Федерации.

1938 год стал годом, когда произошел ряд судьбоносных событий, повлиявших на оп­ределение направлений векторов развития назревавшей мировой войны. Существенное влияние на развитие ситуации оказывала полномасштабная агрессивная война Японии против Китая. Ведущие страны мира выступили с осуждением Японии, но никаких санк­ций против нее вновь не было принято. У западных держав в Китае были крупные эко­номические интересы. Но в то время казалось, что раздираемый междоусобными про­тиворечиями Китай падет в течение буквально нескольких недель. Сохранение своих экономических позиций и обеспечение поворота японской агрессии на север, против СССР, как представлялось западным лидерам, в первую очередь Англии, можно было достичь лишь компромиссом с, как казалось, побеждающей Китай Японией.

Японские стратеги были убеждены, что им ничего не грозит со стороны США, Ан­глии и Франции. Уверенность в безнаказанности привела к тому, что японские офице­ры потопили в Янцзы американскую и захватили английскую канонерские лодки. Американцы отметили несколько сотен " случаев посягательства на американские права в Китае". Американский президент, исходя из всего этого, пригласил английско­го посла Линдсея и предложил осуществить совместную блокаду Японии. Реакция в Лондоне была близкой к панике: правительство Н. Чемберлена в те дни готовило тай­ную сделку с Токио. 13 января 1938 г. Чемберлен официально отверг американский план и пошел на интенсивные переговоры с Токио об " урегулировании" всех спорных вопросов, связанных с японской агрессией в Китае, и о гарантии британских интере­сов в Южном и Центральном Китае за счет, как отмечал советский разведчик Р. Зор­ге, уступок Японии в ее действиях " севернее Желтой реки" ⁹. Английские и японские государственные деятели не жалели теплых слов, выражая надежды на будущее со­трудничество, несмотря на то, что к тому времени в Нанкине уже было убито свыше 200 тыс. мирных жителей. Все это развязывало руки японским милитаристам: Япония могла не опасаться блокады.

Советской дипломатией был сделан в то время правильный вывод, что " правитель­ство Чемберлена совместно с фашистскими правительствами Германии и Италии за­интересованы вытащить Японию из затеянной ею опасной авантюры в Китае и толкнуть ее против СССР" ¹⁰. Советский Союз тогда остался один на один с японской угро­зой. Он единственный выступил в Лиге Наций за решительные санкции против Японии. Не получив поддержки со стороны европейских правительств, СССР принял односторонние меры. 21 августа 1937 г. был заключен советско-китайский договор о

⁹См.: Рихард Зорге: статьи, корреспонденции, рецензии. Составитель и автор вступительной статьи Ю-Я. Орлов. М., 1971, с. 119-123, 131, 157, 187, 209.

¹⁰Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ), ф. 9, on. 29, д. 47, л. 97.

ненападении. Советский Союз немедленно начал оказывать Китаю всестороннюю помощь. В 1938 г. он предоставил Китаю заем на 100 млн. долл. и передал безвозмездно 100 тыс. долл. В период между августом 1937 и январем 1939 гг. в Китай было поставлено советской боевой техники и оружия на сумму 300 млн. рублей, в том числе 361 самолет, туда были направлены добровольцы, в первую очередь летчики". Эта помощь постоянно наращивалась.

Реакция Советского Союза на вторжение Японии в Китай вызвала гнев японских руководителей. Опираясь на поддержку своих партнеров по Антикоминтерновскому пакту, Япония в июле-августе 1938 г. предприняла попытку открытого нападения на территорию Советского Союза в районе озера Хасан.

Провокация у озера Хасан была предпринята японцами с несколькими основными политическими целями. Во-первых, попытаться силовым воздействием вынудить Со­ветский Союз отказаться от помощи Китаю. Во-вторых, успокоить западные держа­вы, продемонстрировав им свою враждебность к СССР. В-третьих, показать партне­рам по Антикоминтерновскому пакту, в чьих глазах авторитет их восточного союзни­ка стал из-за провала плана блицкрига в Китае (Япония, как свидетельствует Р. Зорге хотела " решить китайскую проблему" за два-три месяца¹²) стремительно падать, что Япония - главный хозяин в азиатском доме. Это было важно еще и потому, что, по словам бывшего японского посла в СССР С. Того, в августе 1938 г. должны были начаться переговоры о заключении Тройственного союза Японии, Германии и Италии¹³. Была и еще одна задача. Планируя провокацию в районе озера Хасан, японское воен­ное командование стремилось разведкой боем проверить достоверность сведений, предоставленных ему перешедшим в июне 1938 г. к японцам начальником управлений НКВД по Дальневосточному краю Г.С. Люшковым¹⁴, о плачевном состоянии оборо­ны советского Приморья на главном, владивостокском направлении и в случае успеха захватить прилегающие к озеру территории.

Обстановка начала нагнетаться в Японии еще в начале 1938 г. Это нашло отраже­ние в советской дипломатической переписке того времени. В докладной записке в на­родный комиссариат по иностранным делам (НКИД) СССР от 5 февраля 1938 г. советский полпред в Токио М.М. Славуцкий писал: " Суэцугу и Сугияма (соответственно адмирал, министр внутренних дел и генерал, военный министр. - В.З.) в своих выступлениях как в печати, так и в парламенте... указывают, что они не думают, чтобы СССР сам решился начать (военные действия. - В.З.), но что всякие возможност1^В должны, мол, Японией учитываться, и поэтому, мол, нужно увеличивать армию и усиливать военное снабжение.

Среди иностранцев в последнее время идут гадания - произойдет ли военное столкновение (Японии. - В.З.) с нами или нет. Гадания сами по себе довольно характерные" ¹⁵.

В докладной Славуцкого заместителю наркома иностранных дел Б.С. Стомонянкову от 5 марта 1938 г. сообщалось: " Главное место японская военщина отводит нам. В CBI их запросах депутаты (японские. - В.З.), как Вам известно из ТАСС-ских телеграмм говорят о неудовлетворенности японо-советскими отношениями; при этом некоторые прямо высказывают беспокойство, заявляя, что отношения с нами беспокоят деловы круги, но военщина запугивает их и ведет злобную кампанию против нас, организуя парламенте агрессивного характера запросы, которые как Ивакура (является дирек­тором дока Кавасаки, что само собой говорит о его связи с военщиной) 22 февраля, касаясь наших отношений (" давление на концессии", рыболовный вопрос), заявляют о " необходимости не только дипломатических мер, но и применения силы". Были и та-

¹¹СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. Документы и материалы. М., 1971, с. 167-17:

¹²Рихард Зорге: статьи, корреспонденции, рецензии, с. 141.

¹³Того С. Воспоминания японского дипломата. М., 1966, с. 190.

¹⁴ См.: Проблемы Дальнего Востока, 1990, № 3-5.

¹⁵ АВП РФ, ф. 6, оп. 18, д. 180, л. 39.

кого рода выступления, что противоречия между СССР и Японией неизбежны и что поэтому " необходимо усиление военной подготовки против СССР". Араки (генерал, бывший военный министр, а в то время министр образования. - В.З.), прикрываясь де­магогическими вывертами, выступил с очередной статьей о возможности японо-со­ветской войны. Военный министр Сугияма во всех своих выступлениях в парламенте доказывал необходимость увеличения вооружений, мотивируя их увеличением " во­оружения СССР и других стран". В своей защите законопроекта о мобилизации всей страны военный министр, как и остальные члены правительства, говорит о надвигаю­щемся " национальном кризисе" и в первую очередь подчеркивает нас. Именно стрем­лением подготовиться к большой войне, с одной стороны, и стремлением к полной фашизации Японии, - с другой, объясняется это упорное подчеркивание " националь­ного кризиса", опасности войны с нами. Этим объясняется и организованно ведущаяся злобная кампания против нас" ¹⁶.

В связи с этим советское правительство было вынуждено занять жесткую позицию. В письме Славуцкому руководство НКИД отмечало: " Мы желали бы избежать дальней­шего обострения наших отношений с Японией и, исходя из этого, занимаем умеренную позицию в отношении ряда конфликтов. Однако провокационное поведение японских властей и позиция японского МИДа, к тому же еще подстегиваемого глубоко враждеб­ным нам Сигэмицу (посол Японии в СССР. - J3.3.), планомерно стремящихся к обостре­нию наших отношений, вынуждают нас давать японцам отпор по ряду вопросов" ¹⁷.

5 апреля 1938 г. Славуцкий сообщал народному комиссару иностранных дел М.М. Литвинову о том, что в Японии " утвержден бюджет в общей сумме 3, 5 млрд. иен и огромный военный бюджет в 4886 млн. иен, из коих армии - 3, 5 млрд., флоту - 1 с лиш­ним млрд., и резервный фонд около 550 млн. иен", что " недавно в Маньчжурию послана еще одна японская дивизия" ¹⁸. Главное внимание в Японии, таким образом, уделялось развитию сухопутных войск, в том числе на северном направлении.

В дневнике полпреда СССР от 7 апреля 1938 г. записано: «На обеде у чехов чешский советник Хавелка и посланник Хавличек сообщили, что " во всех японских кругах" гово­рят о близких выступлениях против нас (СССР. - В.З.) японцев, которые исходят, во-первых, из необходимости ударить по Советскому Союзу, без чего они считают невоз­можной победу в Китае, и, во-вторых, из " благоприятности момента для атаки против СССР ввиду внутренних затруднений в СССР и ненадежности красного командования" (очевидно, что в Японии довольно хорошо знали о развернувшейся в Советском Союзе кампании репрессий. - 5.3.).

Хавелка сказал, что имеется много сведений относительно " огромных затруднений японцев в Китае и что они даже получили на днях из японского источника сведения об огромном брожении в японских частях, в частности, в 12-й дивизии, где, по этим сведе­ниям, расстреляно много офицеров и даже будто бы сам начальник дивизии"»'.

4 апреля 1938 г. Советский Союз выступил с инициативой " взаимно позитивно решить ряд накопившихся проблем" ²⁰, по которым в отдельности стороны не желали идти на ус­тупки, но Япония по-прежнему стремилась добиться от СССР односторонних уступок.

Продолжала обостряться обстановка на дальневосточных границах СССР. Так, 29 января, 21, 26 и 27 февраля 1938 г. одиночные японские самолеты нарушали совет-ско-маньчжурскую границу. 3 февраля советник полпредства СССР в Японии К.А. Сметанин, посетив начальника департамента японского МИДа Иноуэ, заявил протест по поводу нарушения советской границы группой японо-маньчжур в районе села Полтавка, открывшей огонь по советскому пограничному наряду. 26 февраля

¹⁶ Там же, ф. 9, on. 29, д. 47, л. 79.

¹⁷ Там же, л.9-10.

¹⁸ Там же, ф. 5, on. 18, д. 180, л. 121.

¹⁹ Там же, л. 136.

²⁰ Там же, л. 175.

японцы обстреляли советский пограничный наряд на острове № 211 на реке Аргунь²¹. 11 апреля уже 11 японских самолетов нарушили воздушную границу СССР, один из них (летчик Маэда) был принужден совершить посадку на советской территории.

27 мая японцы устроили на советской территории засаду и, захватив пограничника красноармейца Кривенко, увели его к маньчжурам²².

Японская агентура активизировала разведывательную деятельность на советской территории. В знак протеста Славуцкий 10 февраля 1938 г. заявил о закрытии трех со­ветских консульств в Японии, потребовал прекращения деятельности японских кон­сульств в Хабаровске и Благовещенске и одного из двух консульств на Сахалине.

8 июля 1938 г. Б.С. Стомоняков принял М. Сигэмицу и обратил его внимание на опасные действия японо-маньчжурской стороны, связанные с применением химичес­кого оружия. Вот что записано в стенограмме беседы: " Стомоняков. - Я пользуюсь случаем, чтобы обратить внимание господина посла на следующие происшествия. 28 июня с.г. в Гродековском районе со стороны укрепленных высот на маньчжурской стороне стал поступать на советскую сторону и ясно ощущаться газ с запахом фиалок. У многих лиц на советской территории в результате появилось головокружение, и они были вынуждены надеть противогазы. В результате тщательно произведенного рас­следования был установлен факт пуска с маньчжурской территории нейтрального га­за с концентрацией отравляющих веществ. Это является вторым случаем подобного рода. Господин посол, вероятно, помнит, что 20 января 1937 г., когда я имел честь быть принятым к нему на обед, я, воспользовавшись этим случаем, сделал ему пред­ставление по поводу того, что тогда вблизи Благовещенска с японских самолетов бы­ли пущены на нашу территорию отравляющие газы" ²⁴.

Все попытки советской стороны - на военном и дипломатическом уровнях - оста­новить трагическое развитие событий оказывались тщетными. Положение осложня­ла и разворачивавшаяся в Японии антисоветская пропаганда, которую яро поддержи­вали высшие чины страны. 21 июня 1938 г. временно исполнявший обязанности пове­ренного в делах полпредства СССР в Японии К.А. Сметанин вынужден был обратить внимание вице-министра иностранных дел Японии К. Хориноути, который в отличие от министра иностранных дел X. Хироты (по словам К.А. Сметанина, " солдафона, вроде фельдфебеля: упитанного мужчины с грубыми чертами лица, видимо, недоста­точно образованного, но самодовольного") произвел на советского дипломата более благоприятное впечатление (" солидная ему [министру] противоположность - чинов­ник высшего качества, видимо, тонкого воспитания и большого образования" ²⁵), на провокационный характер " фашистских плакатов" с лозунгом " Будьте готовы к неиз­бежной японо-советской войне", указав при этом, что эти плакаты демонстративно выставлены около полпредства и на всем пути до МИДа²⁶. Ответ вице-министра был маловразумительный.

В письме Сметанина на имя Литвинова от 4 июля 1938 г. говорилось о " гнуснейших издевательствах японцев", которые испытали члены команд и пассажиры на потер­певших у японских берегов аварии советских пароходах " Кузнецкстрой", " Вымпел" и рефрижераторе, о " провокационных выходках японской военщины на нашей грани­це", о " наглом поведении рыбопромышленников" ²⁷.

Во время переговоров о возвращении моряков потерпевших аварию советских су­дов японская сторона потребовала в обмен вернуть ей ряд осужденных в СССР япон­цев. Б.С. Стомоняков выразил по этому поводу Сигэмицу протест, сказав, что " не по­мнит прецедента в международных отношениях, когда бы одно государство, задержи-

²¹ Там же, л. 15, 66-67.

²² Там же, л. 140, ф. 9, on. 1, д. 109, л. 11-12.

²³ Там же, ф.5, оп. 18, д. 180, л. 79-84.

²⁴ Там же, ф. 9, on.29, д.58, л.193-194.

²⁵ Там же, ф. 5, on.18, д.180, л.7.

²⁶ Там же, л.217.

²⁷ Там же, ф. 9, on.29, д.47, л.56.

вающее потерпевших аварию, стало требовать взамен их выдачи людей, осужденных за тяжелые преступления»²⁸.

За полмесяца до начала боевых действий у озера Хасан японской стороной был поднят вопрос о линии границы в этом районе.

15 июля 1938 г. в беседе с поверенным в делах посольства Японии в СССР X. Ниси в ответ на его требование вывести советские войска с высот западнее озера Хасан Сто­моняков сказал, что в соответствии с " Протоколом о тщательно проверенном первом участке границы", подписанным в Ново-Киевском урочище 26 июня 1886 г. и состав­ляющим часть Чанчуньского (Хунчунского) соглашения, а также с приложенной к не­му картой нет ни малейшего сомнения в том, что " озеро Хасан... расположено полно­стью на советской территории и что не только западные берега этого озера, но и не­который район к западу от этих берегов принадлежат Советскому Союзу" ²⁹.

Однако эти аргументы не были приняты японской стороной во внимание. 20 июля претензии на территорию в районе озера Хасан высказал Сигэмицу, пригрозив приме­нением силы³⁰. Скрытно подтянув с территории Кореи к советской границе 19-ю пе­хотную дивизию, усиленную полевой, тяжелой и зенитной артиллерией и инженерны­ми частями, японцы 29 июля открыли военные действия. Поначалу им, обладавшим на избранном направлении абсолютным превосходством, удалось захватить плацдарм и продвинуться в глубину советской территории на 4 км, а затем и укрепиться на ней. Однако подошедшими 2 августа частями 32-й и 40-й стрелковых дивизий захватчики, несмотря на поддержку частей 15-й и 20-й пехотных дивизий, кавалерийского полка и механизированной бригады, менее чем через 10 дней были выбиты с большими поте­рями за пределы советской территории³¹.