Сара выгнулась, стоило Роланду провести языком по коже.

Хм. Не забудь снять с меня одежду зубами.

Страж усмехнулся тепло и хрипловато, тем самым вызвав в ней радостное волнение.

Ни за что.

Роланд сдержал слово. Зубами, языком и руками он довел Сару до точки кипения, не обращая внимания на собственное желание и осторожно пресекая ее попытки доставить удовольствие и ему. Обязательно нужно сохранить трезвую голову, а значит – проигнорировать свои потребности и сосредоточиться только на ее наслаждении.

А когда ее тело задергалось в оргазме в третий раз, Роланд осторожно вонзил зубы в ее горло и, наслаждаясь жизнью, что вливалась в его организм, жадно поглотил ее, как чудовище, каким его часто называли.

Похоже, что Сет никогда не болел гриппом.

Первый день трансформации прошел примерно так, как и ожидалось. Придя в себя – Сара потеряла сознание, когда Роланд пил ее кровь, и не помнила, как он ее укусил, – она постепенно почувствовала себя нехорошо. Сначала легкое повышение температуры, озноб, тошнота, которую апельсиновый сок и газировка иногда успокаивали, а иногда вызывали.

Сара пыталась запретить Роланду ходить за ней в ванную – не хотелось, чтобы он стал свидетелем некоторых процедур, например, тошноты, но ее любимый настаивал, а вскоре она уже слишком ослабла, чтобы сопротивляться. Поэтому он убирал ей волосы, поддерживал ее, когда надо, и выдавливал пасту на зубную щетку, когда в желудке больше ничего не оставалось. А когда у нее во рту снова была мятная свежесть, Роланд относил Сару обратно в постель.

Он перетащил в их спальню телевизор и DVD-проигрыватель, играл с ней в карты, читал ей, потчевал рассказами о своем изумительном прошлом. Роланд выжимал сок из дюжин апельсинов, чтобы Сара достаточно пила, успокаивал ее головную боль пакетами со льдом.

Он был замечательным, терпеливым, прекрасно за ней ухаживал.

Сара еще больше полюбила его.

Затем все вроде как… ухудшилось на второй день. Температура возросла. И росла. После этого Сара мало что помнила, все происходило словно в дымке. Временами она видела обеспокоенное лицо Роланда, когда он заставлял ее пить сок. Слышала, как он кричал: «Хренов грипп, как же!» и «Если ты через пять долбанных секунд не явишься сюда!..». Роланд, сидя с ней в ледяной ванной, поддерживал и не давал ей вырваться, шепча сдавленным голосом на ухо снова и снова, что любит ее. Над ними склонился мужчина с самой черной кожей, которую она когда-либо видела, с дредами, опускающимися до ягодиц и лицом фараона.

Затем очень долго ничего не было, пока ее температура, похоже, не спала. В середине третьего дня она очнулась. Желудок успокоился, а зубы очень болели.

Роланд, устроившийся в кресле у кровати, сжимал ее руку. Таким изможденным Сара его еще не видела. Щеки и подбородок покрывала черная щетина. Новые морщины пересекали лоб и уголки рта.

Когда Сара стиснула его руку и слабо улыбнулась, его облегчение было просто душераздирающим. Забравшись в постель, он лег сзади нее, погрузился лицом в ее волосы и крепко обнимал около получаса.