Но Соловьев лишь мечтал о грядущем синтезе религии, философии и науки, тогда как Блаватской казалось, что она его уже осуществила.

Если бы ее тексты появились во времена Сократа или Будды, их вполне можно было бы счесть философскими. Но за последующие полтора тысячелетия карта культуры значительно изменилась. В самой философии появились вполне строгие научные дисциплины и методы (что, конечно, не означает, будто вся философия как таковая сводится к ним). От натурфилософии отпочковалось естествознание. Появились свои традиции и методы у гуманитарных наук.

Теософия же предлагает возвращение к той стадии развития культуры, когда философия еще не отделила себя от религии и магии, а естествознание и гуманитарные науки не отделились от философии.

Теософия мыслит себя как «синтез науки, религии и философии» (таков подзаголовок главного труда Е. П. Блаватской - «Тайной Доктрины»). Однако изначальная неразличимость и позднейший синтез – это разные вещи. Синтез должен учесть и сохранить, вобрать в себя тот опыт, который был накоплен в период раздельного бытования тех источников, которые он «синтезирует». Чтобы совершить труд синтеза, необходимо владеть адекватными представлениями о том, что предлагается вовлечь в синтезаторский проект[361].

Призывая различать религиозную веру и науку, я отнюдь не зову к их войне между собой, не призываю их к взаимной блокаде и отчужденности. Но как брак возможен только между двумя разными людьми, так и сотрудничество и диалог возможны лишь при наличии разнообразия и взаимного отстояния.

Поскольку рассмотрение того, какие ответы предлагает теософия на основные вопросы философии, остается за пределами данной диссертации, в пределах заявленной темы нас будет интересовать только одно: есть ли вообще у теософии возможность осуществить декларированный ею синтез. Представляет ли вообще Е. Блаватская, что такое методология рационального научно-философского мышления?

Владение научной дисциплиной предполагает не только знакомство с выводами той или иной научной теории, но и с методом, каким эта дисциплина пришла к своему выводу. Так что если сегодня философ, претендующий на научный характер своей работы, ставит перед собой задачу синтеза науки, философии и религии, то он должен заметить и учесть многообразие человеческого знания, представлять себе особенности каждой из этих трех областей человеческого познания и своеобразие тех методов, которыми пользуется каждая из них.

Собственно, именно знакомство с философией способно придать такому проекту методологическую ясность и обоснованность. Если же человек демонстрирует неспособность замечать противоречия в своих собственных текстах, если он не в состоянии адекватно осмыслить даже свои собственные действия (например, он не отдает себе отчета в том, на каком языке он говорит в данную минуту – на языке физики или мифа), то из этого следует, что из его синтезаторской суеты не может получиться научной философии (а именно это, наверно, должно быть итоговым продуктом синтеза по крайней мере «науки и философии»).

Одна из важнейших задач философии состоит в том, чтобы помочь исследователю осознать методологию его мышления и поиска. Критерий профессиональной состоятельности человека в том, что подлинный специалист всегда знает границы своей компетентности. Он знает, где границы применимости его метода. Он знает пределы своего знания и, соответственно, отличает от них запредельные пространства своей веры[362].

Христианская теология (не каждый верующий, а именно профессиональный теолог) умеет различать, что в ее суждениях научно доказуемо, а что является предметом веры. Христианство, несомненно, есть вера. Это не научный образ познания мира, но действительно религиозный. Однако ряд областей богословия является вполне научным. Например, методы сбора материала и его интерпретации (герменевтики), способы доказательства и опровержения, которыми пользуется историк церкви или специалист по патристике, вполне идентичны методам работы светских ученых.

Перед лицом теософского «синтеза» также уместен этот простой вопрос: все ли положения теософии научны? Может ли сама теософия различать в себе философские, научные и религиозные пласты? Если нет, если она постоянно путает религиозный и научный контексты, значит, именно философская методология в теософии отстутствует.

То, что в теософии есть суждения, признаваемые верными наукой, - несомненно. Например, свидетельство о том, что Гималаи — высокие горы). Немало штампов современной им научно-популярной литературы встречается в блаватско-рериховских текстах. Но не все верное является научным. И даже научный тезис, будучи оторванным от своих доказательств и пересаженным в иной контекст, перестает быть научным. Если я в своем тексте приведу общеизвестную и не мною составленную химическую формулу – из этого не будет следовать, что я стал ученым-химиком.

Поэтому проверочный вопрос о способности теософов рефлектировать свою собственную умственную деятельность я бы сформулировал так: то, что является собственно авторским в рериховских трактатах и в книгах Блаватской, — это все получено научным путем или каким-то другим? Если не все – то каково соотношение научных и ненаучных компонентов теософского смешения. Если же некие теософские тезисы самими теософами считаются научными, то каков был метод получения этих новых знаний и каков метод их проверки?

Например, вслед за Е. Блаватской Е. Рерих достаточно четко формулирует “два основных тезиса оккультизма: 1. Неотделимость Бога от Вселенной и 2. Единство Духо-Материи” {1354}. Правильно — это именно тезисы оккультизма. Но доказательны ли эти тезисы? Введены ли они в теософские тексты как итог размышлений и проверок или как аксиомы?

Научные теории должны быть проверяемы. Научный результат есть тот результат, который воспроизводим, причем другими учеными, независимо от их личных партийных, национальных или религиозных пристрастий. Только тогда мы приближаемся к объективному знанию. При этом учение, которое может предоставить для такой проверки лишь некоторые из своих суждений, все в целом не является научным. Понятно, почему: если в сон Веры Павловны вставить таблицу умножения, от этого ее сон не станет научной теорией, а " Что делать" не станет математической диссертацией.

Так какие процедуры верификации (или фальсификации) своих выводов предлагает Блаватская?

Уже первый шаг в теософии представляет собой определенную сложность — и именно с точки зрения философии и науки: Блаватская предупреждает, что ее система останется непонятной, “если только мы не откажемся от идеи антропоморфического божества и открыто не примем научное представление о Первичной Причине, неисповедимой и вне познавания” {1355}.

Сложность здесь в том, что остается неясным: как можно составить “научное представление” о том, что находится “вне познавания”? Наука, как мне кажется, обычно предпочитает иметь дело с познаваемыми реалиями... Еще один текст Блаватской с тем же странным тезисом: «Теософия – это наука обо всем божественном, что есть в человеке и в природе. Это исследование и анализ неведомого и НЕ ПОЗНАВАЕМОГО иными способами» {1356}. В чем именно эти «иные способы» состоят, конечно, не было сказано… Впрочем, в другом месте завеса над теософской методологической революцией приоткрывается: «Теософия полностью отвергает свидетельства физических чувств, если последние не подтверждаются свидетельствами психического и духовного восприятия. То же самое и с физическими науками: свидетельство разума земного уровня, как и свидетельство наших пяти чувств, должно получить санкцию шестого и седьмого чувства божественного Эго, прежде чем истинный оккультист признает его бесспорным фактом» {1357}.

Итак, то что соответствует теософским догматам и «голосам», - то будет принято. Остальное же будет отвергнуто.

И хотя Блаватская загнала науку в область “вне познавания”, тем не менее теософский “синтез науки и философии” полон самых решительных утверждений. Эта категоричность вызвала недоумение уже у Владимира Соловьева: “Если верить настойчивому утверждению г-жи Блаватской, что “теософия” есть знание, основанное на наблюдении и опыте, то пожалуй и неуместно искать здесь разрешения высших метафизических вопросов: ибо кто же наблюдал первоначальное происхождение индивидуального бытия, и кто делал опыты над окончательными результатами мирового процесса? ” {1358}.

И тем не менее теософы самым решительным образом высказываются о причинах и целях мирового процесса. О качестве своих познаниях они весьма высокого мнения: «Ты знаешь Истину», - говорит дух Елене Рерих {1359}. Но при опровержении христианской догматики теософы настаивают на том, что глупо заключать в оковы формулировок То, Что заведомо выше наших познавательных возможностей.

Критика Блаватской христианства показывает, что ей известно осуществовании методов научной критики религиозных текстов и верований. Более того - она может воспроизводить итоги этой критики (черпая их в популярных и масонских журналах). Но она напрочь отказывается применять те же самые методы для анализа любимых ею сакральных текстов (в число коих Библия не входит) и своих собственных теорий.

Известно, например, что один из признаков научной теории, как полагает современная методология науки, состоит в возможности фальсифицировать заявляемое утверждение. Например, если ученый А. заявляет, что он может объяснить такой-то феномен, он должен сам предусмотреть не только способы, с помощью которых он надеется доказать свое утверждение, но он также должен признать, при каких именно условиях, при каких именно контраргументах он снимет свою гипотезу. Наука пользуется только теми теориями, которые можно проверить (а, значит, опровергнуть). Декларируя некий тезис, я обязан четко объяснить: доказан этот тезис может быть таким-то путем, вследствие такого-то эксперимента, вследствие работы с такими-то данными. И, напротив, если я предлагаю эксперимент, в котором необходимо должны проявиться предполагаемые мною свойства объекта, а они не проявились - значит, проведена процедура опровержения моей гипотезы. Если появляются слишком резкие противопоказания — ученый должен отставить свою гипотезу. Из разряда знания она переходит в область веры.

Создателям же теософии их «философия» не помогла осознать, в чем своеобразие методов научного мышления в отличие от мышления религиозного. Они не могут понять, что в зависимости от материала и цели исследователь меняет методы своей работы, но настаивают на том, что даже откровенно мифологические и религиозные страницы теософской классики являются «научными» или «философскими». И эта неразборчивость в средствам (методах) означает, что философская и методологическая база теософских исследований весьма шаткая. Теософы никак не могут познать самих себя и очертить границы собственной компетентности, претендуя на универсальность своих мифологем. Что ж, «психиатр заявил бы, что люди с неустойчивой психикой, которые, как правило, и занимаются такого рода построениями, не в состоянии контролировать границы истинности своих теорий» {1360}.

Личная вера теософов - например, вера в реинкарнацию - есть особенность их личного выбора, их убеждения, и суду науки вряд ли подлежит. Но историко-религиозные утверждения теософов – например, о том, что ранняя христианская традиция исповедовала принцип переселения душ - есть утверждения, касающиеся объективной исторической реальности, а значит, они могут быть проверены с помощью обычных научных процедур, принятых в истории.

Тезис “христиане верили в воскресение мертвых” есть научный тезис. Это некоторое историко-культурное утверждение, фиксирующее определенный факт в истории человеческой мысли и книжности. И в качестве такового этот тезис может быть проверен: подтвержден или опровергнут. Он может быть доказан (верифицирован) конкретными свидетельствами. Фальсифицирован (то есть опровергнут) он сможет быть только в том случае, если будут найдены такие тексты, которые несомненно принадлежат к кругу древнецерковных учителей церкви, и в которых последние настаивают на переселении душ, понимая его как собственно церковную традицию.

У нормальных исследователей истории древнего христианства при слышании теософского утверждения сразу появляются вопросы методологического характера.

Первый: кого именно вы называете «ранними христианами»? Святоотеческую традицию или же гностические группы? Ну, на этот вопрос ответ ясен: «Догма о перевоплощении принята всеми первыми Соборами» (Е. Рерих) {1361}; “Эти идеи о перевоплощении поддерживались многими Отцами раннего христианства” (Е. Блаватская). {1362} Поскольку никаких сведений о том, что у гностиков были соборы, нет, очевидно, что Е. Рерих говорит о соборной Церкви, то есть – кафолической, имперской. А поскольку «Отцами раннего христианства» называются не гностики, а Отцы Церкви, то опять же ясно, что теософки пытаются приписать веру в реинкарнацию отцам церковной ортодоксии. Николай Рерих выражается еще более определенно: «А что касается до перевоплощения вообще, то можно было бы сказать убогому пастырю, что в Добротолюбии из времен Антония Великого можно слышать о перевоплощении. Ведь эта истина была отменена лишь на Константинопольском соборе в пятисотых годах нашей эры. Значит, все святые подвижники, жившие в первой половине тысячелетия, будто бы ничего не понимали, а ведь среди этих основоположников и были самые замечательные деятели. Достаточно вспомнить об Антонии Великом» {1363}.

Второй вопрос: какие именно тексты считать репрезентативными для разрешения поставленной задачи. Если мы говорим о вере кафолической Церкви, то анализу должны подвергаться именно те тексты, что были рождены в ней, а не за ее пределами, и потому, что бы на эту темы ни говорили гностические апокрифы типа «Пистис София», к вопросу о том, верили ли первые христиане в реинкарнацию, это отношения не имеет.

Третий вопрос: какие тексты святоотеческой традиции могут быть приведены в подтверждение теософского утверждения.

Четвертый вопрос: какое число древнехристианских высказываний, отрицающих и высмеивающих веру в реинкарнацию окажется достаточным для того, чтобы теософы отказались от этой своей гипотезы? Два? Десять? Пятьдесят? Десятки таких текстов приведены мною в пятисотстраничной книге книге «Куда идет душа? Раннее христианство и переселение душ»[363]. Теософы же не смогли в свою поддержку привести ни одного церковного писателя древности, который говорил бы, что Христос учил реинкарнации…

И что же – сняли нынешние теософы эту свою гипотезу? Нет. Это означает, что они и поныне дурно воспитаны. По крайней мере в научно-методологическом и философском отношении.

Именно они, а не христианские богословы, оказались в ситуации “верую, ибо абсурдно”. Вопреки фактам теософы верят, что среди тех текстов, которые не сохранились, могли быть такие, которые содержали доктрину переселения душ. Вера есть вера. Но при чем же здесь наука?

В теософском синтезе «философии, религии и науки» вместо логически-требовательной работы ученого и философа теософ в состоянии предложить только жонглирование «авторитетными ссылками». “Нигде не существует такого нагромождения оккультной схоластики, как в теософии. Здесь все принято на веру, все ссылается на древнейшие авторитеты, ничто не доказано, ничто не очевидно” {1364}. Эту оценку теософии философом можно проиллюстрировать диалогом из теософского катехизиса: «Спрашивающий: Но каковы Ваши данные для такого утверждения? – Теософ: То, что наука никогда не примет как доказательство - совокупное свидетельство бесконечного ряда Провидцев” {1365}.

Теософы утверждают, что “все духовные знания изложены в Учении языком науки, а не религии” {1366}. Вот я и прошу именно на этом языке, на нормальном языке гуманитарной науки, истории, пояснить мне для примера: откуда теософы взяли, будто христиане до Пятого Вселенского Собора признавали доктрину переселения душ? Свои аргументы я приводил неоднократно (книга «Раннее христианство и переселение душ» выходила тремя изданиями). А какие же аргументы теософов? Они, может и соответствуют стандартам " эзотеризма" (где источником информации оказываются голоса и видения), но они не соответствуют критериям научного гуманитарного знания.

Вместо научно-аргументированного разговора теософы постоянно скатываются в пропаганду. И пишет один рериховец за другим: “мы наука, не религия мы”. Писать-то пишет, вот только аргументов не приводит, равно как и определений — что же все-таки понимается у рериховцев под словами религия и наука[364].

Не дав ни определения науки, ни хоть сколь-либо корректной дефиниции религии, рериховцы по сути декларируют: “Что такое религия – не знаем и не скажем, но мы – точно не религия! ”. На деле наука и научная совесть находятся среди жертв, закланных теософами во имя торжества языческой мифологии.

Что же касается Блаватской – то ее сверхэмоциональность, нескрываемый пропагандистский азарт и напор чрезвычайно затрудняют квалификацию ее публицистического наследия как философского. В нашей, европейско-академической традиции, считается, что «эмоции и благопожелания иноприродны философской рефлексии» {1367} (а уж тем более ругательства). Подгонка материала под требуемый пропагандистский материал постоянно разрывает логическую ткань текстов Блаватской, причем речь идет не о логических парадоксах (антиномиях), а противоречиях, которых сама писательница просто не замечает. Тот же азарт понуждает ее к совершенно произвольным и фантастическим интерепретациям фактов культуры и истории.

Представления теософов и о религии, и о философии, и о науке явно не могут быть общепринятыми и традиционными. Чтобы учение Агни Йоги могло считаться нерелигиозным и при этом научным и философским, все три компонента предполагаемого “синтеза” должны определяться очень уж изощренно.

Рериховцы это и делают. Религию они сводят к ритуалам или к поклонению библейски-христианскому образу Бога (этот образ им чужд, а значит, по их логике выходит, что они – не религия). Культуру они понимают как поклонение Огню (культ-ура). Под наукой же понимается или древняя магия[365], или нечто «грядущее», долженствующее подтвердить теософские откровения[366]. Таким образом все сходится. Для их, верующего, восприятия. Но не для объективного религиоведческого рассмотрения.

Считать теософию светским феноменом – все равно, что признать таковым магию, шаманизм и оккультизм. Если мне скажут, что “оккультизм — это наука об управлении скрытыми силами природы”, то в ответ я могу предложить поработать с определением шаманизма как “ науки об управлении скрытыми силами духов”.

Е. Блаватская пишет, что “все средневековые каббалисты были теософами” {1368}. Конечно, если будет доказано, что Каббала — это чисто научный, светский феномен, что учение и практику Каббалы нельзя считать религиозными — я признаюсь в своем полном невежестве и соглашусь считать то учение, адептами которого были “все каббалисты” и все Рерихи, нерелигиозным.

Теософские Махатмы не стесняясь говорили о “нашей оккультной доктрине” {1369}. И в письмах Елены Рерих многие утверждения или советы предваряются ссылками на оккультные доктрины (“зная непреложные оккультные законы...” {1370}). И о своем хозяине Рерих свидетельствует – «Наш Владыка особенно придерживается ортодоксальных оккультных методов» {1371}.

Но пока в светской науке «оккультные методы» не приняты – я позволю себе считать теософию вненаучным феноменом и оккультизмом.

В теософской смеси можно встретить лишь весьма небольшие фрагменты философской мысли, исчезающе малые крупицы мысли научной, великое множество искореженных исторических выкладок и нескончаемые вереницы религиозных словоизлияний.

Конфессионально ангажированный религиовед имеет право не считать теософию религиозным учением. Если христианский религиовед считает подлинной религией только свою традицию, а остальные религиозные пути считает «псевдорелигиями», то для него теософия — и в самом деле окажется нерелигиозным учением. Но если мы встанем на точку зрения светского религиоведения и будем квалифицировать ламаизм, магию, каббалистику, пантеизм как учения религиозные, то теософия, возникшая на базе их синтеза, тоже должна считаться религиозной доктриной.

Да, в теософских трактатах почти не встречается слово “Бог”. Но истории религии известны не-теистические доктрины и культы. Существует огромное число мифологических систем, в которых померкло представление об Изначальном Боге-Творце. Такую же религиозно-магическую мифологию без Бога-Творца пытается создать теософия. Аналогично иудей мог бы сказать: раз я считаю Иисуса из Назарета простым еврейским раввином, но не вижу в нем ни Мессию, ни Спасителя, ни Бога, то прошу считать мою веру в Иегову не-религиозным мировозрением. Вот и теософы уверяют: поскольку мы не признаем Творца и не верим в Христа как Спасителя, то считайте наш оккультизм чисто научным.

Итак, я не вижу оснований к пересмотру того определения, которое теософская доктрина получила еще в советской “Философской энциклопедии”: “Теософия — религиозно-мистическое учение Е. П. Блаватской и ее последователей. Сложилась под влиянием индийской философии, оккультизма и восточных эзотерических доктрин. Как форма вневероисповедной мистики теософия свидетельствует о кризисе традиционных религиозных систем, которые она пытается заменить собою” {1372}.

В этой формуле я согласен даже с утверждением о “кризисе традиционных религиозных систем”. По крайней мере христианская Церковь уже две тысячи лет находится в кризисе[367]. При этом, однако, вновь замечу, что если религиозная доктрина не похожа на христианство, это совсем не значит, что она является светской.

Л. Шапошникова апеллировала к моему статусу религиоведа. Что ж, приведенные только что признания и суждения позволяют мне, во-первых, заметить, что Агни Йога — это именно предмет моего профессионального интереса как религиоведа; это феномен, который органичнее рассматривать в религиозном контексте, нежели в историко-философском или научном.

Гл. 13. ОККУЛЬТПРОСВЕТ: ТЕОСОФСКИЕ НЕЛЕГАЛЫ В ШКОЛЕ

Надеюсь, вы не сомневаетесь в опытности нашего эксперта? — Ну что вы! Я верю, что он опытен, и верю, что он ваш.

Г. К. Честертон

Если некое движение является религиозным — его деятельность в гражданском обществе должна соответствовать законодательству о религиозных организациях. Религиозная организация должна быть зарегистрирована в качестве именно религиозной (а отнюдь не просто культурно-образовательной или благотворительной), и, приемля те права, которыми закон наделяет религиозные общины (например, в вопросах налогообложения), взять на себя еще и определенные обязанности перед обществом и людьми. Одна из этих обязанностей — соблюдение светского характера государственной жизни и светского характера государственного образования.

Рериховское движение, отрицая свою религиозность, естественно, уклоняется от регистрации в качестве религиозной общины и тем самым становится нелегальной сектой. В западных странах для таких случаев предусмотрены процедуры (прежде всего судебные), в результате которых выносится вердикт о том, является ли данная группа религиозной или нет. Если в США доказывается, что вероучение и деятельность определенной группы носят религиозный характер, то никакие заверения ее лидеров в их светскости не принимаются уже во внимание. И, соответственно, эта религиозная группа лишается права на присутствие в публичной школе.

Рериховское движение, отрекаясь от собственной религиозной природы, уклоняется от регистрации по Закону о свободе совести и религиозных объединениях и тем самым ставит себя по сути в нелегальное положение. Напрасно возмущается рериховец – «Отнесение рериховцев к " нелегальной религиозной секте", в то время как, например, наиболее крупная организация - МЦР включена наблюдателем (без права голосования) в ООН, а многие другие организации поддерживают тесные связи с рядом местных администраций, особенно с департаментами культуры - это же очевидный нонсенс» {1374}. Нет – это не нонсенс. Не-легально - значит не-законно. Деятельность рериховских обществ, проходящая вне поля деятельности Закона о религиозных объединениях является нелегальной по отношению к этому закону. Другое дело, что сам закон за пободного рода поведение не предусматривает никаких санкций…

И, кстати, разъясняю я религиозность рериховского движения не для того, чтобы добиться его «запрещения» (как любят попугать друг друга рериховцы), но лишь для того, чтобы оказаться с ними в едином правовом поле. Православная Церковь действует как религиозная организация в поле Закона о свободе совести. Она что – запрещена? Вот также мне хотелось бы видеть и рериховские кружки зарегистрированными по этому закону – что все-таки нетождественно «запрещению»…

Причин того, что рериховцы отрицают свою религиозность, две.

Первая: отрицание теософами собственной религиозности позволяет им успешнее вызывать доверие у людей, симпатизирующих скорее христианству, чем магизму. В самом деле, ведь может быть нехристианское умственное или культурное движение, христианству отнюдь не противоречащее (например, ботаника[368]). Но если некое движение существует вне Церкви и при этом является религиозным, оно тем самым предупреждает людей: у меня есть расхождение с христианской Церковью, и потому приобщение к моей религиозной мудрости повлечет ваш выход из Церкви. Чтобы не пугать сразу европейцев перспективой отречения от христианства, теософы изначала облекают себя в две маски: на первой написано “мы не религиозны”[369], а на второй — “тем не менее, мы христиане”. И поскольку теософия не есть религия, постольку оно не противоречит христианству, а дополняет его как наука, а, значит - " Возможно быть истинным христианином и истинным теософом" {1375}.

Маскировка рериховцев под “культуру” бывает столь радикальна, что вызывает досаду даже у самих рериховцев. С точки зрения тех из них, кто всерьез относится к Агни Йоге, сведение рериховского наследия к культуре и картинам есть недопустимая ревизия, отказ от главного и даже предательство. “Существуют различные формы борьбы с Учением Живой Этики. Один — тот, который избрала Православная церковь. Другой, более утонченный и тем более опасный, — когда существуют люди, якобы последователи Учения, но проповедуют его в искаженном виде, выдавая его в виде полуправды, но при этом Учение теряет смысл. Подобным искажением и извращением занимаются различные центры и теософические общества в нашей стране и за границей. Изучается и выставляется напоказ только одна действительно яркая сторона культурного наследия Рерихов — в основном это живопись. Однако ни в одном произведении этих последователей вы не обнаружите то, о чем рефреном почти в каждом письме упоминают Е. И. Рерих и Н. К. Рерих — о борьбе Белых и Черных сил, о целях и задачах последних, о чем не знает и не подозревает большинство людей на планете. Серьезность ситуации на Земле обусловлена тем, что наряду с Белыми Силами существует и Черная Ложа, и Люцифер — “падший ангел” или Сатана, как говорят в народе, — также суровая реальность... Почти ко всем цитируемым (рериховским) книгам вступительные статьи пишет Л. Шапошникова из Международного Рериховского центра, и ни в одной из них о борьбе Черных и Светлых Сил не упоминается. Несомненно, что соблюдать принцип соизмеримости необходимо, то есть в зависимости от уровня подготовленности выдавать определенное количество знаний, которое человек способен усвоить. Однако еще более опасная тенденция — искажение Учения, одностороннее представление его” {1376}.

Что касается Люцифера, то в теософии существует гораздо более благоговейное, а потому “эзотерическое” отношению к нему. А в остальном упрек Колесникова Шапошниковой понятен: уж слишком Вы замаскировались!

Но особенно важна для рериховцев вторая причина для маскировки. Такая тактика позволяет контролировать преподавание в возможно большем числе школ. Ведь закон о свободе совести ясно ставит границы на пути преподавания религиозных взгядов в светских школах. Вот тут-то рериховцы и говорит: но ведь мы-то не религия! Значит, нам можно рассказывать про нашу «Разоблаченную Изиду».

В Перми, например, такая тактика позволила им добиться такого решения местного департамента образования, которое всем конфессиям запрещает рассказывать о себе в школах, но передает преподавание религиоведческих дисциплин местному отделению общества Рерихов.

Аргументация пермских рериховцев, очевидно, была похожа на доводы их единоверцев из Благовещенска. Последние при обсуждении того, как можно обновить образование, заметили, что “Школа против любой идеологии, любая идеология запрещена. Только свобода познания ученику. Преподавание религии, как и атеизма — безнравственно. Ученик сам решит вопрос идеологии, религии, политики совместно с физическим, духовным и нравственным созреванием”[370]. При этом в каждом номере этой газеты есть советы о том, как надо обучать детей (причем начиная с первого класса) основам Агни Йоги...

Итак, преподавать православие — “безнравственно”, а внушать детям оккультизм — нет. Яркий пример вечно живой этики готтентотов, согласно которой добро — это если я украл корову у соседа, а зло — это если сосед украл корову у меня.

Маскируясь под светское движение, теософскому движению удалось добиться замечательного результата: в России сегодня школа отделена от Церкви, но не от сект. Если я приду в школу в рясе — мне скажут, что “школа у нас светская, многонациональная и многоконфессиональная”, а потому присутствие православного преподавателя в ней нежелательно. Но если придет некий человек в светском костюме и скажет, что он знает, как можно синтезировать все религии (по рецептам Блаватской, Муна или Баха-уллы), ему доверят преподавание без всяких дальнейших экспертиз.

Зачем рериховцы идут в школу – понятно. Один из американских единомышленников Рерихов выразил это так: “Я убежден, что борьба за будущее человечества должна быть начата и выиграна в классах школ учителями, которые правильно понимают свою роль провозвестников новой эры. Школьные классы должны стать ареной конфликта между гниющим трупом христианства и новым сознанием” {1377}. Российские оккультисты также всерьез озабочены приручением школы[371]. Незаметные семинары и библиотечные выставки приучают учителей ставить знак равенства между словами “Рерих”, “Культура”, “Духовность”. Когда же учителя дозреют до того, чтобы войти в свои классы с проповедью “Живой этики”, они смогут воспользоваться “педагогическим опытом”, который уже приготовлен для них. С чем же они входят в классы? Только ли с культурой и картинами?

Вот призывы Е. Рерих: «Необходимо всеми мерами внедрять понятие об окружающем нас Тонком Мире и уничтожать ужас смерти и прикасания с этим Миром. Всеми способами нужно отучать детей от страха смерти (которой нет) и так называемых привидений. Обычно дети, у которых открыты глаза на Тонкий Мир, не боятся виденного ими, покуда взрослые не просветят их своими рассказами о привидениях и могильном холоде, идущем от них. Могильный же холод есть не что иное, как простая химическая реакция при соприкасании тончайших энергий с нашим грубым миром» {1378}. Потрясающая цель рериховской педагогики – учить детей контактам с «привидениями»! Это тоже, наверно, всецело светская и научная деятельность. В рериховских школах на уроках химии, наверно, будут подробно разбирать «химические реакции», происходящие в теле и душе человека при встрече с привидением…

Лидер рериховской педагогики – Ш. Амонашвили. 30 декабря 1999 года Ректор Московской Духовной Академии и Семинарии епископ Верейский Евгений подписал «Отзыв группы преподавателей Московской Духовной Академии и Семинарии на учебник Ш.А. Амонашвили " Школа жизни" (исх.№2158). Вот текст этого отзыва:

«Прожект Ш. А. Амонашвили по поводу начальной ступени образования под условным названием " Школа жизни" предполагает такую модель начального образования, которая бы полностью отменила сложившуюся у нас в стране (да и за рубежом) систему образования вместе со всем циклом устоявшихся предметов и самой системой преподавания, которая бы гораздо более изолировала ребенка от родительского влияния и воспитания и которая бы поставила гипотетического учителя вне всякого государственного и общественного контроля. В качестве цели образования ребенку " предлагается совершенствоваться до той степени, чтобы стать Богочеловеком" (с.24), уроки превращаются в медитации " с записью сновидений", с " повседневной практикой посылки добрых мыслей близким" (с. 45), Священное Писание преподносится под видом мифов и " легенд о Высших Существах, помогающих людям в эволюционном движении". Подмена христианства буддийским язычеством сектантского толка и тот духовный суррогат, который автор навязывает, свидетельствуют о его полной и беспросветной духовной дезориентации в вопросах религии и школьного воспитания и позволяют констатировать, что так называемый " трактат" Ш. А. Амонашвили " Школа жизни" выражает идеологию тоталитарных сект, типа саентологии. и других ей подобных. Считаем, что введение преподавания детям по данной книге пагубно повлияет на них и не безопасно для их духовно-психического здоровья».

Иной вариант прививки первоклассникам живоэтического сознания предлагает С. Клещевская. Свой собcтвенный опыт она считает вполне удачным. После ее уроков первоклашки правильно отвечали на задаваемые вопросы. Дается, например, вопрос: “Владыки какой планеты дали людям Земли разум? ” Ответы: — Разум дали Владыки Шамбалы. — Разум дали Владыки Юпитера. — Разум дали Владыки Ориона. — Разум дали Владыки Венеры. Вопрос: “Почему Матерь Мира создала Шамбалу? ” Ответы: Потому Матерь Мира создала Шамбалу, чтобы Боги могли жить отдельно от людей. — Потому что богам было негде жить. — Матерь Мира создала Шамбалу для того, чтобы Боги могли уйти туда и жить” {1379}.

Неужели и это надо считать чисто светским образованием? Неужели эти диалоги не являются религиозным воспитанием?

Другая наставница Агни Йоги советует проводить занятия с детьми по такому плану: “Занятие 5. Закон перевоплощения. Цель занятия: 1. Что такое смерть. 2. Начать разговор о Тонком Мире. 3. Закон перевоплощения. Материал урока. Н. П. Баныкин. “Детям о Космосе, Земле и Человеке”. Ш. Перро. “Спящая красавица”. А. С. Пушкин. “Сказка о мертвой царевне и семи богатырях”... 1. Смерть. Вера в то, что человек живет один раз. Противоречия этой теории” {1380}.

Так первоклассников, с одной стороны, лишают сказок (ибо приучают всюду видеть магическую эзотерику), а с другой стороны — с первых же шагов противопоставляют христианству (которое придерживается “противоречивой” теории однократной жизни человека).

Но все же остается еще вопрос: ради чего рериховцы нарушают закон о светском характере школьного образования? Может, истины, возвещаемые ими, стоят того, чтобы презреть букву закона? Посмотрим.

В 1995 году Правление российского общества “Знание” издало двухтомную брошюру Н. А. Стадниковой “Искусство мыслить. Методическая разработка для учителей начальной школы”. Это и есть учебник по “Живой этике” для первоклассников.

Учебное пособие не ограничивается целью дать детям некоторые представления об этике (пусть даже и “живой”). Дети должны под руководством учителя так изменить (“расширить”) свое сознание, чтобы быть готовыми к общению с Космосом. Поэтому, в частности, рассказы учителя рекомендуется сопровождать медитативной музыкой: “Прочтение темы “Жители Звездных Миров помогают Ивану стотысячному” рекомендуется провести в сочетании с музыкой (музыка должна звучать тихо, как бы издалека)» {1381}. Отрывки из Библии надо “читать с паузами, торжественно” {1382}.

Дети должны научиться общаться с духами — “дети не должны пугаться, если слышат голоса” {1383}. Когда же дети научатся слышать потусторонние голоса, “начинается самостоятельное общение детей с внутренним водителем” {1384}. А пройдя полный курс обучения “Живой этике”, ученик научиться левитировать: “А может ли бхумовец летать без помощи техники? — снова спросил учитель детей. — Бхумовец может летать в тонком теле, — ответили из старшего класса” {1385}.

“Бхумовец” — это житель планеты Бхуми, как на “языке Космоса” называется наша Земля. И это не просто необычное сочетание звуков. В буддистской терминологии бхуми – это «уровни» посвященности и продвинутости «бодхисаттв»; в махаяне их насчитывается десять {1386}.

Об истории Бхуми Н. А. Стадникова сочинила сказку, и с помощью этой сказки дети должны научиться смотреть на историю мира и России через очки “Живой Этики”. “Жил да был на свете Иван стотысячный. Больше всего на свете он любил странствовать по разным космическим Мирам. В каких Мирах он только не побывал! Миры Огненные, Миры Звездные, Миры Дальние, Миры Высшие, Миры Тонкие, Миры плотные...” {1387}. Затем герой сказки совершает своего рода грехопадение, и мир Бхуми оказывается отрезан от “Миров Огненных, Звездных, Дальних, Высших, Тонких”. Но наконец Иван стотысячный “воспрянул духом и решил спасти Мир Бхуми”, для чего он начинает собирать вокруг себя разные народы и строить мировую “Общину”. Ему, конечно, мешают “темные” и “невежды”, но ему же помогают “силы Космоса”. В результате, например, преп. Сергий Радонежский и Куликовская битва предстают так:

“Напала на них силища темная-претемная, под названием Хан. Порушила она все основание братское. Добралась силища и до строителей-бхумовцев вместе с Иваном стотысячным. Плохо пришлось бы им, да спасла их Сила-Свет Радонежская из Звездных Огненных Миров. Раскинули Звездные жители Сферу-Радугу от Миров Невидимых к Мирам Звездным видимым, а от них пала она Дугой-Радугой над Миром Бхуми. И спустилась по этой дуге Сила-Свет Радонежская к строителям Братской Общины. Благословила Сила-Свет Радонежская строителей на битву со слугами темной силищи. Сама же Сила-Свет Радонежская вышла на битву один на один против силища Хан... Завыла силища темная диким голосом да и рассыпалась вся, как будто ее и не бывало. Тогда сказала Сила-Свет Радонежская Ивану стотысячному: “Грядет роковой срок. Поднимется сила черная против Знамени Мира. Примешь удар на себя. Больше мировых битв не будет”. Сказала так Сила-Свет Радонежская и поднялась по Дуге-Радуге на седьмое, самое высокое небо Бхуми” {1388}.

Перед учителем методист ставит следующую цель, которой должен достичь рассказ о “Силе-Свете”: “работа над темой основывает начало приобщения сознания ребенка к положению древней мировой культуры о том, что все в этом проявленном мире есть силы или энергии” {1389}.

Детям, которых учительница решила завербовать в адепты “Агни Йоги”, надо поведать еще и иные страшилки. Их ждет рассказ об Армагеддоне. В библейской традиции битва Армагеддона — это последнее событие мировой истории, победа Христа над силами Антихриста. Согласно же учению Рерихов Армагеддон уже произошел. “Н. К. Рерих относит это событие к сороковым годам двадцатого столетия (вторая мировая война)”, [372]— пишет Н. А. Стадникова, демонстрируя этим или свою нечестность, или неосведомленность.

Дело в том, что Елена Рерих была настолько поглощена своими мистическими «борениями», что ее личных хронометраж «Армагеддона» никак не связан с событиями Второй Мировой Войны. В 1924 г. Николай Рерих писал: “Предание из старой тибетской книги... тогда придет Некто очень большой. Его прихода срок можно считать через 12 лет. Это выйдет 1936” {1390}. В середине 20-х Е. Рерих уточняет: “Считай 27-й год довольно трудным, но 28 и 29 и половина 30-го — праздники” {1391}. В 1934 г., впрочем, оказывается, что “последний Космический Срок пробьет через несколько десятков лет, но столетие наше не успеет закончиться” {1392}. И все же — “давно было указано на 36 год как год личной битвы Владыки мира с Иерофантом зла и библейским змием” {1393}. Мелькает и иная дата: “Запомним и год сороковой. Он может принести и радость и дать новую опору” {1394}.

Елена Рерих несколько раз меняла дату Пришествия. То она уверяла, что “до Судного дня Вы успеете состариться” {1395}. А то ликующе возвещала — “1942 год по всем древнейшим писаниям считается концом Кали Юги и началом нового прекрасного цикла” {1396}.

Ее можно понять: почему-то “чтение гороскопов сейчас осложнилось” {1397}. Поэтому время торжества нового порядка вещей несколько колебалось. В конце концов становится известной и точная дата уже совершившегося Армагеддона: 17 октября 1949 года. “Армагеддон закончился поражением врага. Новая Эра началась 17 октября, когда враг был изгнан из нашей Солнечной Системы, “Строительство новое начнется под Моими Лучами”” {1398}. Этому галактическому событию предшествовало знамение в виде смерти А. Жданова. “Смена в правительстве моей страны явится очищением ее. Смена благодетельна для нового сдвига сознания народа. Страна станет страной прекрасной и уявится на Космической справедливости” {1399}.

Итак, с 17 октября 1949 г. мы уже живем в Новом мире. Или по крайней мере в его прихожей. И скоро, совсем скоро мы увидим, как на Марсе будут яблони цвести. Или, по крайней мере — на Луне. Ведь, помнится, по обещанию Е. Рерих, знаком Нового Мира будет воскрешение жизни на Луне {1400}.

Но к Мировой войне все эти рериховские раскладки отношения не имеют. Ее Армагеддон выигран «планетными духами»[373], а не русскими солдатами. От людей же в эти решающие ни требовалась… «торжественность»: «Нам сейчас заповедано поверх всего хранить торжественность, ибо творится Армагеддон… Именно небывалая Торжественность нужна, ибо планета проходит критический период» {1401}. В конце концов победа была достигнута усилием Елены Ивановны – «Принимаю участие в битвах с лучами появившегося на горизонте Светила, крайне ядовитого и опасного для нашей Земли, ход которого необходимо отодвинуть от орбиты нашей планеты» {1402}.

Детям же об этом следует рассказать так: “Много ли, мало ли времени прошло, никто не ведает, подошел тут срок роковой, годы со-роковые. Поднялась силища черная пречерная под названием Армагеддон. На видимую битву выслала армагеддонова силища Крушилу Хваталу... А на невидимую битву силища армагеддонова поставила Разрушилу. Вполз Разрушило внутрь строения братского. Стал он бхумовцев с пути Добра и Света сбивать, подозрения да рознь и доносы сеять. А кого сбить с пути не смог, того травил ядом зельиным. Остается тогда от бхумовца одна тень-энергия. Много теней стало бродить по Миру Бхуми. Совсем не стало Света. А какое же во тьме строительство? Вот поэтому строил, строил Иван стотысячный эту Общину, да сам и уснул. Перестал он летать в Дальние Миры, забыл он Отца и Матерь, забыл своих Старших Братьев и Сестер. Да Старшие Братья и Сестры все время помнили о Нем. Увидели они, что Иван стотысячный уснул, и послали ему весточку через своих вестников — Сестру Елену Прекрасную и Брата Николая Непобедимого... И стало в голове и вокруг головы Ивана светло, как днем... И когда наступил роковой срок, годы со-роковые, поднялся владыка Мира Знания Майтрейя на битву с самим князем Мира тьмы. Старшие Братья и Сестры бились с тьмою или неведеньем. И помогали им в этой тяжкой битве Елена Прекрасная и Николай Непобедимый. Так все вместе Они и победили князя Мира не-знания” {1403}.

Отметим прежде всего решающую роль в судьбах Второй мировой войны семьи Рерихов — “прекрасной” Елены Ивановны и “непобедимого” Николая Константиновича.

Во-вторых, обратим внимание на то, что дети сразу помещаются в апокалиптическую атмосферу. Век Майтрейи, время “второго пришествия” не отодвигается в некое неопределенное будущее: он уже наступил. Соответственно, стоит только заглянуть в эту школу миссионеру из “Белого братства” или из “Аум Синрике” и объявить, что Мессия-Майтрейя уже стоит во дворе (или ждет их на Олимпийским стадионе) — как дети, обученные Стадниковой “Искусству мыслить”, побегут туда толпами.

В-третьих, ребятам объясняется классическая схема советской истории, разработанная еще в хрущевские времена: “хорошая была идея, и так здорово мы все с Махатмой Лениным начали, да вот потом Сталин с Берией попутали”. Все было хорошо до “роковых-сороковых”, а потом появился “Разрушило”. Кто имеется в виду — не очень понятно. Во всяком случае в годы “ежовщины” Рерихи отзывались о советском режиме вполне ласково. В 1938 г. Н. К. Рерих пишет: “Планета тяжко больна. Равновесие мира держится лишь одной страной, и радостно, что там кипит строительство” {1404}.

Глупо, конечно, тратить время на копание в теософской сказочке. Но рериховская защитница Ксения Мяло именно за этот мой комментарий к ней обвинила меня в антипатриотизме – по ее мнению “Уверенный в том, что никто не решится перечить, он жмет на педаль буквально в экстазе, забывая об осторожности - и допуская весьма выразительные оговорки. Опять-таки поясню сказанное на примере. Поскольку Второй мировой войны как Великой Отечественной для диакона, судя по тексту книги, не существует, он, издевательски перелагая сказку Н. А. Стадниковой и ернически передергивая хрестоматийно известное " сороковые-роковые" (и это ерничество само говорит за себя), вопрошает: " Все было хорошо до " роковых-сороковых", а потом появился " Разрушило". Кто имеется в виду - не очень понятно". Вот она, симптоматическая оговорка! В сознании Кураева просто нет факта гитлеровской агрессии против СССР - а ведь простейшая ассоциация для большинства людей и сегодня такова: сороковые - это война” {1405}.

Прочитал я сам эту цитату из меня в мяловском тексте и изумился: ну какой же я, оказывается, тупица! Как это я не смог додуматься до очевидного, что “Разрушило”-то – это Гитлер… Кляня свою бестолковость, и выйдя из “экстаза”, я полез проверять цитату… Смотрим: Разрушило, в отличие от Хваталы, ведет битву, во-первых, невидимую, тайную, во-вторых он обрушивается на волшебную страну изнутри, а не извне. Он сеет рознь и доносы, а не бомбит самолетами. То есть, его оружие - типично чекистское. И действует он тогда, когда “ подошел срок роковой, годы со-роковые”, т.е. в канун сороковых годов, а получает он ответ и прекращает свое вредительство, когда “ наступил роковой срок, годы со-роковые”. Выходит, что успех деятельности Разрушилы приходится на конец тридцатых годов, но никак не на 1941-й.

Ну, не Гитлер это!!! А кто – и по сей день не знаю: про Сталина та сказочка или про Берию…

Но сколько же выводов сделала Мяло из собственного невнимательного (надеюсь, что тут все же была простая невнимательность, а не сознательный фокус) чтения сказки Стадниковой! Увы, выводы эти были не про Стадникову, а про меня и мою непатриотичность.

Ну, как тут не вспомнить печальные слова вл. Антония (Храповицкого): “Пишем мы по-русски, пишем грамотно, а читаем обыкновенно не то, что написано, а то, что хотел скрыть от читателей автор. Словом, друг другу люди окончательно перестали верить” {1406} …

Так что не просто Россию, а большевизм выгораживали Рерихи и воспевают их нынешние ученики. Чтобы как-то выгородить коммунистические симпатии Рерихов, Н. А. Стадникова поясняет учителям: ошибка коммунистического режима была только в том, что “в основание строительства была заложена ошибочная идея — насильственное искоренение чувства собственности у человека, материалистическая наука и технократия, иначе говоря, материальная культура” {1407}.

Вот опять науке досталось за то, что она недостаточно оккультна... А что касается “отказа от собственности” — то он может быть добровольным в монашеских общинах, но в целой стране, в целом обществе он и не может быть иначе как насильственным. И когда в “Напутствии Вождю” Рерих советует отменить собственность на землю или право наследования, вряд ли он полагает, что все потенциальные наследники и реальные землевладельцы с восторгом отнесутся к этому предложению. А потому и предусматривает использование “сумасшедших домов и тюрем” (Община, 248).

Но дело не в политических убеждениях Рерихов или Стадниковой. Вопрос в другом: действительно ли чисто “светскую” этику несут с собою рерихианцы в школы? Хотят ли они расширить исторический, культурный, нравственный кругозор детей или просто желают сделать из них адептов своей секты?

Сама Стадникова цель своего учебника определяет так: “Учебное пособие “Искусство мыслить” для начальной школы подготавливает сознание ребенка к самостоятельному изучению книг Живой этики, которое начинается с пятого класса” {1408}. Итак, уже пятиклассники должны стать агни-йогами и “агни-йогинями”.

Как и в “вальдорфской педагогике” Р. Штейнера, ученики призываются к “самопознанию”, которое сводится к открытию в себе семи различных тел. У Стадниковой в главе “Ученики Мартанды познают себя” это выглядит так: “Бхумовец — существо космическое. Бхумовец — семиричен, — объявил Мартанда” {1409}. Дальнейший текст стадниковской сказки не дает объяснений — почему же “бхумовец семеричен”. Но зато дети впервые знакомятся с одной из излюбленных идей оккультной литературы.

Кроме того, уроки “Живой этики”, которые, по рекомендации Стадниковой, “должны стать любимым часом ребенка”, призваны отравить оккультизмом весь мир малыша. Постепенно он должен приучиться даже обычные сказки читать как “эзотерические трактаты”. Сама Н. Стадникова не преминула пояснить, что “Богатырь в сказках значит полубог” (с соответствующей практической рекомендацией — “неплохо разобрать с детьми поподробней внутренние духовные силы, которыми владели богатыри”) {1410}.

Отечественная педагогика последних лет уже знает примеры “эзотерических сказок”. Впервые с ними я встретился в учебниках, изданных сектой по имени “Юнивер”. Официально учебники этой секты, естественно, именуются “Учебниками живой духовности”. Название предмета красиво донельзя — “Искусство быть и стать человеком” (почти как учебник Н. Стадниковой). Изданы эти учебники при поддержке государственных образовательных структур (“Научно-информационная внедренческая фирма “ЮКИС” Системы Гособразования СССР. Центр непрерывной целевой радиотехнической подготовки специалистов. Редакция литературы о культурных традициях”). Второй том этого учебника спустя год был издан вообще издательством Всероссийского Заочного Педагогического Института. Тираж — сто тысяч. Внедрение “юниверовских” методик в Москве поддерживалось бывшим начальником Юго-Западного образовательного округа Москвы Евгением Ямбургом.

“Юнивер”, будучи сектой, выдает себя за образовательный центр; его основатель Иван Гавриленков считает, что нескольких лет обучения в “инъязе” достаточно, чтобы называться французом “Жаном Гавэром” и требовать обращения к себе “Ваше Превосходительство”.

Сам Гавэр считает, что для него “наиболее близким по духу Учению и способным увидеть и ощутить его является философское наследие Николая и Елены Рерихов” {1411}. Правда это или нет — вопрос малоинтересный. Важно, что почти нет в России такой секты, которая не использовала бы имя Рерихов в качестве отмычки к сердцам учителей и директоров школ.

Обычно он выдает себя за посланника некоей “цивилизации N”. Эта цивилизация находится на земле: “Кроме людей на земле есть другие цивилизации” {1412}, “цивилизация N существует независимо от человека” {1413}. Эта цивилизация духов передавала людям эзотерические оккультные знания.

И конечно, у него есть свои сказки для детей. Знаете ли вы эзотерический смысл сказки “Колобок”? Так слушайте: “Колобок означает Луну. И каждое животное откусывало от колобка по кусочку, а лиса съела остаток. Вот смысл, почему Луна такой бывает на небе. Еще Луна означает человека. На самом деле в сказке написано о том, кем и как был создан человек, как он попал в наш мир и каких четырех врагов в жизни он должен побороть. “Жили-были старик со старухой”. Остановились. Ста-рик. Ста-руха. Что означают слова “рик” (укр. “рiк” — год) и рух (укр. — движение)? У нас есть десять цифр. 10х10 — будет 100 — это совершенное число для 10. Старик — это совершенный год, совершенная старость, совершенная мудрость. А самый совершенный мудрец — Бог. Поэтому старик — начало мыслящее. Старуха — совершенное движение, начало действующее. Или Слово и Дело, теория и практика. Бог един, но начала разные” {1414}. Кстати, это толкование “Колобка” предложила Т. Кузнецова — научная сотрудница Киевского института усовершенствования учителей...

Серый Волк преподает здесь науку Тайноведения и предупреждает Царя: “Направо пойдешь — в Нижний Мир попадешь, налево пойдешь — в Верхний мир попадешь, прямо пойдешь — в Средний мир попадешь” {1415}. Раз перед Царем открываются три мира — он на них смотрит явно из своего, четвертого мира (“Дворец”). Здесь стоит напомнить, что в каббалистической традиции мир слагается из четырех сфер, и человек должен пройти через все четыре в своем космическом становлении.

Слышал бы этот бред автор «Колобка» - В. Крестовский (автор «Петербургских трущоб», по которым поставлен телесериал «Петербургские тайны»)! А ведь подобному надругательству подвергаются в учебниках “Юнивера” и Пушкин, и Экзюпери, и просто самый обыкновенный человеческий вкус.

Оккультисты вкупе с рериховцами вообще очень любят эзотерические сказки. «Непосвященному» ни за что не догадаться, что означает избушка на курьих ножках!

«Настенька спросила: - Мы тут с бабушкой о сказках говорили. Вот и непонятно получается: почему ножки у избушки не куриные, а курьи? - Эко, куда вы забрались, - дядя, любивший порассуждать, закинул руки за голову и довольно потянулся. - Может, слово " курьи" и значило что-то, может " курень", а может еще что, да только корень его " кур" - необычный, - дядя принял у бабушки чайник и стал разливать кипяток. - А препятствий на пути Иванушки сколько. Они как посвящение в высшую мудрость - не преодолеешь, счастья не увидишь. Мудрость же, Царствие Божие, свет наш, сторожит Враг ночной. Победишь эту тьму и холод, со светом пребудешь. А коли он тебя победит - рабом его тьмы останешься. И будут стоять друг против друга воинство света и воинство ночи. А поле их битвы - КУРУ зовется. За морями, за холмами, далеко от земли нашей русской, на КУРУ-кшетра, поле Куру, 5000 лет тому назад, столкнулись в битве великой два древних рода Пандавов и Кауравов. Это были династии, как символы разъдинения человека в своей основе, символы сил добра и зла. Это два принципа, неделимо царящих в мире, но разделившихся в людях. " На поле Дхармы (долга), на святом поле Куру, собравшиеся вместе горели жаждой сразиться..." - так начинается Бхагават-Гита, или Песнь Господня. Эту Песнь поведал воплотившийся в то время в облик человеческий Бог индусов Кришна. В каждой были или легенде, есть свой урок, который служит веками. Курукшетра - поле чести, долга и закона. Сражение на этом поле - это не только реальное историческое событие, но одновременно и наша внутренняя битва, наш духовный Путь. Были ли другие битвы на поле Дхармы? В 1380 году на поле Куликовом сошлась Орда Мамая с русским войском Дмитрия Донского. С битвы на Куликовом поле начинается история Московского государства и Москвы. За воинами солнечной династии на Курукшетра стоял посланец сил Света - великий Аватар Кришна. И над Куликовым полем также простирались благословение и молитва собирателя и светоча земли русской Преподобного Сергия Радонежского. Через пятьсот лет после изгнания Апостольской веры с Запада, уничтожения столицы Церкви - Византии, слуги тьмы, стянув все силы, предприняли последний бросок: развязав Вторую мировую войну, они попытались путем уничтожения славянских стран, и, главное, России - последнего оплота православной веры, окончательно разделаться с христианством. И вот, в 1943 году произошла одна из самых страшных битв второй мировой - битва на Курской дуге. Миллион жизней, унесенных за месяц боев, стали ценой победы на этом поле Дхармы. Впереди было еще два долгих года кровопролитных боев, но победа в этой битве ознаменовала перелом в Духе в пользу сил Света. Черная тень фашизма в духе была повержена. Победа земная стала и победой всего воинства небесного. Что же это была за война? Настало время, пророчествуемое древними мудрецами, когда сразились все силы Света и тьмы. И, как и было предсказано, - враг оказался повержен. - Дядя, почему же ноги четыре? - У кого ноги четыре? - У избушки на курьих ножках, ног-то - четыре. - Навыдумывали мы тут с тобой. Ну, представь себе, что жизнь нашей планеты, имеет, как четыре времени года, - четыре мировых века или цикла - называемых " Юги": Сатия (светлая, золотая), Трета, Двапара и Кали-юга. Заканчивается одна, начинается другая, и так до бесконечности. Мы сейчас живем в четвертую, самую безблагодатную и тягостную югу - Кали или черную. Но за ней неизбежным образом приходит Сатия-юга, или, как говорят, рай на земле. - Значит, все битвы, чьи имена включают корень " КУР" - это битвы Света с тьмой, а на земле - солнечной династии Пандавов с лунной династией Куру? - поинтересовалась Настенька. - И так и не так, - засмеялся дядя, - дело не в названиях. Битва никогда не кончается, а Иванушка всегда ищет свою Василису Премудрую. Но чтобы нeчто стало полем " КУРУ", оно должно для этого быть полем Дхармы или Долга, полем, над которым в небе идет битва сил Света с силами зла, а на земле начинается целая новая эпоха. Таких совпадений еще надо поискать. Мы-то обнаружили только три» {1416}.

И затем начинается долгое повествование о битве рериховцев с КУРаевым…

У Гавэра же наиболее интересные тексты в этих учебниках набраны по-французски. А в них-то и таится суть: “Традиции Каббалы и древа Сефиротов необходимы нам... Мы должны набросать резюме обширного знания, перенесенного Зогар и Каббалой” {1417}.

Претендуя не только на французское происхождение, но и на знание сокровенных тайн всех религий, “Гавэр” считает, что он постиг, например, истинный смысл христианского Креста. Крест в его понимании — символ оккультного мира. Уподобив структуру мира кресту и человеческому телу, Гавэр видит место для Бога в весьма своеобразном органе. Оказывается, “тот знак, который соотносится с Высшими понятиями, находится в нижней части Перекрестия, и здесь же находится знак Бога. Это знак очень сильный, он символизирует интимные отношения” {1418}.

В оккультной знаковой системе, в которую погружает детей Жан Гавэр, “Знак Духовности выглядит не совсем привычно. Аспект Духовности преобразуется и берет начало в той части тела, которая обычно соотносится с функциями пола... Аккумуляция Духовной энергии позволяет укрепить нижнюю часть живота” {1419}. Такое соотнесение духовности со сферой пола характерно для тантризма, воплотившегося в том самом “северном буддизме” Тибета, что так полюбился Блаватской и Рерихам[374].

Как и подобает нелегальной оккультной структуре, “Юнивер” уверяет учителей, что он — чисто светская организация. Но в его учебниках, предлагающих новую “единую религию” человечеству, есть такие декларации: “Под Звездой Любви, в Откровении, ты раскроешь суть Веры Истинной, Веры в Господа, что Единою называется”. В комментарии к этому стиху говорится: “Советуем читать текст Учения медленно, размышляя над каждой строкой. Попробуйте понять тайный смысл слов-знаков, написанных с большой буквы” {1420}.

Насколько “едина” эта новая “вера”, можно усомниться. История знака “Игрек”, например, слишком напоминает историю Люцифера: “Он бесконечно долго падал в Безвременье, Он знал, что его ждет. И это была сознательная жертва, заключение себя в Безвременье. Он увидел, что ему предстоит, и, собрав все свое мужество, раскинув крылья в полете, Он падал спеша, жертвуя собою во имя Жизни” {1421}. О том, что Люцифер “жертвенно служил делу просвещения людей”, в текстах и Блаватской, и Елены Рерих говорится неоднократно и вполне ясно[375].

Гавэр сетует на “утрату сакрального отношения к природе”, приведшую к “внешней форме религиозности”. Напомню, что “сакральное отношение к природе” и есть язычество, почитающее тварный мир вместо Творца, а утверждение о том, что смысл жизни рождают низшие, иррациональные уровни психики, несовместимо со всей традицией европейской философии, всегда видевшей смысл человеческого бытия в развитии именно разумного его начала. Упор на иррационализм и бессознательное — характерная черта именно теософской, неоязыческой педагогики (например, “вальдорфской”). Характерный для оккультизма мир перевертышей (где путь к добру начинается с нисхождения вниз, где сатана и Бог оказываются проявлением единого начала и т. п.) проявляет себя и в предлагаемой Гавэром психологии. Он, например, утверждает, что “суггестивные формы методик” совершенствуют “высшие уровни сознания” {1422}. Поскольку суггестия может быть обращена только к подсознанию человека, приходится признать, что именно оно и есть по Гавэру “высший уровень сознания”, а отнюдь не разум.

Гавэр не очень-то и скрывает эзотерический характер своего учения; его “Юнивер” собирается знакомить детей, прошедших “инициацию”, с “эмпирическими методами религий” {1423}.

Вот намек на одну из этих “инициаций”: “Для того, чтобы подростки превратились во взрослых людей, необходимы провоцирующие ритуалы. Ребенок обязательно должен выдержать поединок с отцом перед тем, как будет подвергаться символическому обряду инициации” {1424}. Этот его совет особо интересен, если его сопоставить с советом более ранней ступени: “Мать никогда не затрагивает вопросов интимных отношений и не пробуждает в сыне чрезмерный интерес к интимной области. Об этом говорит исключительно Учитель и Отец” {1425}. Похоже, что слова “Учитель и Отец” относятся именно к Гавэру. Но если даже под “Отцом” с большой буквы понимается обычный отец, то как же удастся сыну поговорить с ним об этом, если Гавэр предписывает подростку именно скандальное поведение с отцом. И, значит, опять же, остается обсуждать интимные вопросы только наедине с Учителем. А чтобы рекомендации не расходились с делом, “Его Превосходительство” любит наедине тестировать мальчиков у себя в квартире...

При этом подростку предлагается вполне нехитрая логическая схема: а) каждый человек — это “микрокосмос”; б) следовательно, в человеке должно быть все, что есть в мире; в) в мире есть мужское и женское начало; г) следовательно, в гармоничном человеке оба этих начала должны быть равно развиты. И, наконец, конкретное предложение: поскольку ты начинаешь быть мужчиной, тебе нужно максимально развивать в себе мужское начало, а поскольку “Его Превосходительству” для большей гармоничности необходимо подчеркнуть в себе начало женское, то он готов выступить в “пассивной” роли”...

Кстати, Гавэр не так глуп, как кажется. Христианство мыслит человека как образ Бога, а не как модель Космоса, и потому может освободить его от рабства стихиям пола. Но там, где нет надмирного, надполового Бога — там вполне логично заключить, что именно через секс совершается посвящение в “тайны Космоса”. Так полагает новый “Мессия” Сан Сен Мун, проповедуя двуполого “Бога” и вхождение в семью Мессии как единственный путь спасения. Так полагали древние греки, возводя в культ любовь к мальчикам.

И потому отнюдь не случайно, что неоязычество, едва только появившись на свет, стало отбрасывать гомосексуальную тень. Курт Воннегут отмечает подчеркнутую мужеподобность мадам Блаватской, ее страх перед обычными брачными отношениями. И при этом цитирует записную книжку Блаватской: “Счастье женщины — в обретении власти над потусторонними силами. Любовь — всего лишь кошмарный сон” {1426}. Сама Блаватская весьма жестко отзывается о мужчинах: «Все мужчины в своей низменной натуре не лучше животных и скотов» {1427} и уверяет, что вышла замуж без всякого своего желания: «Подробности моего замужества? Я вышла замуж за старого пердуна, чтобы досадить гувернантке» {1428}. Возможно, и поэтому " Эндерсби считает, что Блаватская была ге