Я же скажу проще: сектантской в моем понимании является любая религиозная деятельность, осуществляемая вне Церкви и в противостоянии ей.

При этом сразу же следует сделать два уточнения:

Первое: нужно уточнить, что четких границ Церкви не сможет провести, пожалуй, ни один богослов или иерарх. Церковь есть жизнь в Боге, жизнь во Христе. Любой медик знает, как непросто установить грань жизни и смерти. Биолог понимает, что граница между живым и неживым не так очевидна, как кажется первокурснику биофака. И все же понятно, что череп уже не живет. И все же понятно, что асфальт, укатываемый в дорогу, не есть живая материя. Так же очевидно, что Аум Синрике или Агни Йога — это не христианство, это то, что за пределами Церкви Христовой.

Второе необходимое уточнение: не являются сектой буддизм или индуизм, возникшие до Евангелия и не в противостоянии ему. Однако являются сектами необуддизм и неоиндуизм, пытающиеся в западном мире возродить неевангельскую религиозность и утверждающие себя уже в очевидной и неизбежной полемике с христианством.

Здесь можно сказать еще более точно: не всякая проповедь буддизма или индуизма на Западе является сектантской деятельностью. Сектантский душок появляется, когда некая нехристианская мировоззренческая система пробует утилизовать для своих целей Евангелие. Если некий “Центр по изучению тибетской культуры” просто рассказывает о религиях Тибета — это всего лишь обычная деятельность нехристианской религии. Но если при этом повествуются сказки о том, что Христос был в Тибете, что Он был посвящен в буддистские мистерии, что христианство в древности было буддизмом и лишь затем стало православием — это уже сектантская деятельность, прямо направленная на разъедание христианских начал в людях и в обществе.

Рериховец, укрывшийся за псевдонимом «Александр Владимиров» приписывает мне: «Кураев после пробных статей по хулению учения Рерихов все упорнее и настойчивее продолжал вдалбливать в сознание общественности, что рериховцы - " нелегальная религиозная секта", и она же, вкупе с иными сектами, - тоталитарна и деструктивна, несмотря на полную абсурдность таких заявлений» {979}. Ксения Мяло действует по той же методе: “Прежде всего бросается в глаза, что Кураев не приводит никаких доказательств того, что рериховцы - и особенно сами Рерихи - по своим методам действия как-либо могут подпадать под то определение деструктивных сект и культов, которое дано в Постановлении Европарламента” {980}.

Однако, термины “деструктивная секта”, равно как “деструктивный культ”, не встречались в моих книгах по рериховской тематике. Поскольку я не высказываю такого обвинения в адрес рерихианства, то я и не привожу никаких доказательств этого…

Я говорил о теософии как о секте. И в нашем, богословском лексиконе (как и в лексиконе Блаватской и Рерихов) «секта» и «тоталитаризм» – не одно и то же. Не всякая секта тоталитарна, то есть осуществляет свою деятельность с нарушением свобод и прав человека. Но и семена тоталитаризма в агни йоге есть. И потому лишь теперь, впервые, после приведенных выше свидетельств, говорю с предельной осторожностью: не являясь (по крайней мере на своем социально-заметном, экзотерическом уровне) тоталитарным сообществом, рериховское движение все же помечено печатью тоталитарных идеологий первой половины ХХ века, а социальный проект, которые вынашивали Рерихи, является тоталитарным. Это означает, что если некие настроенные фундаменталистски (то есть склонные к буквальному исполнению всех заветов основоположников) руководители рериховского движения однажды получат власть над людьми (или в государстве, или же в одной из изолированных групп людей), то сообщество, сконструированное ими, будет именно тоталитарным. Общество, отрицающие выборный принцип формирования власти и при этом преследующее людей за инакомыслие («невежество»), желающее руководить всеми сферами человеческой жизни, нельзя назвать иначе как тоталатирным.

Что же касается термина «секта», то, дабы избежать излишних споров, я готов пользоваться не только богословским его определением, но и тем его пониманием, которое было присуще Е. П. Блаватской и Е. И. Рерих.

Вот лишь несколько выписок из их творений, контекст которых позволит уяснить смысл, которы они вкладывали в слово «секта». «Мне кажется, правильнее было бы сказать, что хотя закон перевоплощения был краеугольным в каждой древней религии востока и, конечно, религия евреев не составляла исключения, но уже в дни Иисуса закон этот претерпел искажения от рук князей религии и сохранялся в своей первоначальной чистоте лишь среди отдельных сект» {981}. «Махаяна в Тибете подразделяется на две многочисленные секты: желтые шапки, или гелугпа, преимущественно распространенная в Тибете и Монголии, основателем ее был великий реформатор Цонг-Капа в 14-м веке, и другая, более древняя, секта красных шапок, или ньин-ма; дугпа одно из подразделений ее, они населяют весь Сикким и Малый Тибет; основана она была учителем индусом Падма-Самбхава. Далай Лама и Таши Лама, и все правительство в Тибете принадлежат к секте гелугпа» {982}. «О Солнечном синтезе религий и систем вещал Учитель М. через Е. П. Блаватскую, - но Теософическое Общество превратилось в узкую оккультную секту» {983}. «Мы можем показать путь происхождения каждой Христианской конфессии, каждой, даже самой маленькой, секты. Последние являются маленькими веточками или побегами, выросшими на более крупных ветвях; но побеги и ветви берут начало от одного и того же ствола - РЕЛИГИИ МУДРОСТИ” {984}. “По крайней мере, именно таково Учение Сиамской Секты, которое сейчас считается самой чистой формой экзотерического Буддизма” {985}. “Однако первые (верные буддисты Сиамской секты, во всяком случае) не верят ни в Бога, ни в будущее вознаграждение вне этой Земли. Они не молятся - ни жрецы, ни миряне. " Молиться! " - воскликнут они в глубоком удивлении, - " Кому или чему? ". Спрашивающий. Тогда они настоящие атеисты. Теософ. Это невозможно отрицать, но также они самые любящие добродетель и добропорядочные люди во всем мире” {986}. “Hiraf’у следовало бы добавить к названию «розенкрейцеры» слова «как особая секта», потому что это все-таки была секта, одна из многих ветвей единого древа» {987}. «Когда мы говорим о " буддистах", мы не включаем сюда многочисленные еретические секты, распространенные повсюду в Китае и Японии, которые утратили всякое право носить такое название. С ними мы не имеем ничего общего. Мы подразумеваем лишь буддистов Северного и Южного храмов - так сказать, католиков и протестантов в буддизме» {988}.

Итак, можно ли сказать, что в понимании основательниц теософии слово «секта» означает тоталитарное общество, совершающее «непомерные финасовые поборы», разрушающее семейную жизнь и психику своих адептов?

В понимании теософинь слово “секта”, если оно употреблялось не просто в историко-религиозном смысле, означало некую “ограниченность” (словосочетание “сектантское ограничение» характерно для текстов Е. Рерих[237]). Ну что ж, употребляя именно в таком смысле слово «секта», нельзя не заметить, что оно вполне приложимо и к самому теософскому и рериховскому движению[238].

Ведь отделяет же себя теософия от церковного христианства – вот уже и есть «ограниченность». Сколь нетерпимым бывает теософское отношение к Церкви, можно судить по такому, например, эпизоду. Из Америки пришла весть о кончине одной из русских рериховских сотрудниц. «Очень тронуло меня, что она пожелала, чтобы ее тело было предано сожжению и без особого религиозного обряда, который выродился в никому не нужную тягость» {989}.

Понимаю, что для Е. Рерих церковный обряд отпевания пуст. Понимаю, что и в восприятии ее учениц он может быть излишним, тягостным и бессмысленным. Но откуда же эта странная дерзкая решимость говорить от лица всех людей? – Мол, обряд «никому» не нужен; он всем в тягость?!

Даже Лев Толстой, лично отвергавший церковную обрядность, и тот хотя бы иногда понимал ее значение для других людей: «Ну, хорошо. Мы отвергаем обряд. Но вот умирает у нас дорогой человек. Что же, позвать кучера и приказать вынести его куда-нибудь подальше? Нет, это невозможно. Тут необходим и розовый гроб, и ладан, и даже торжественный славянский язык» {990}. А вот слова человека (новомученика), чьим мнением Е. Рерих не поинтересовалась, выдавая тотальное осуждение церковному обряду прощания с усопшим: «Удивительные слова... В эти ужасные минуты когда близко умерший, как-то не хочется говорить, а молчать - молчание страшно и тягостно... Но вот Церковь нашла слова именно те, какие нужно. Она одна не растерялась, и простые и таинственные как сама смерть, звучат ее молитвы» {991}.

Так отчего же Е. Рерих, столь склонная изыскивать «эзотерический» смысл в самых странных восточных обрядах, с таким пренебрежением говорит об обряде православном? [239]При защите языческих молитв она призывает – «Никто не должен насмехаться над молитвой. Если она будет даже первобытна, она все-таки будет знаком духовности. Неуместно человеку поносить лучшее устремление собрата. Не имеет права усмехаться человек, когда возносится приношение Высшему. Обычно люди низкие особенно нападают на молитву других. Для них АУМ и другие молитвы будут лишь источником недопустимых шуток» (Аум. 29). Но сама не прочь представить христианские молитвы и обряды в качестве «бессмысленных»…

Христианская отчетливость в конечном итоге гораздо более плюралистична, чем теософская “веротерпимость”. Теософ во что бы то ни стало старается свою веру обнаружить везде, изнасиловать как угодно тексты — лишь бы найти свои «оккультные аксиомы» там, где их никогда не признавали. Христианин же спокойно готов признать, что индусы верили так, как никогда не верили евреи и христиане. В теософии же осуществляется не столько «экзегетика» (толкование, объяснение) текстов, сколько их “изогетика” (от isogesis – “вчитывание” в тексты интерпретации толкователя, который желает в чужом тексте найти нечто тождественное - iso - своему верованию).

Какая схема истории религии более тоталитарна: теософская, пытающаяся всех подстричь под одну, свою, гребенку, или христианская, которая свидетельствует свое отличие от других, но тем самым и не старается подогнать остальных под себя?

Григорий Померанц однажды предложил интересный критерий для определения фундаменталистской идеологии: “агрессивный редукционизм,.. агрессивное насильственное упрощение жизни, втискивание развития в прокрустово ложе мифа. Какого именно мифа — вопрос второстепенный” {992}.

Так вот, по этому критерию мода на религиозный синкретизм — это именно агрессивное движение. Все должны быть единомысленны и единоверны. Христианство должно подравняться под шаблоны буддизма. Теософскому переосмыслению должны быть подвергнуты все практики и все тексты всех религий — как бы они этому ни сопротивлялись. Это искушение агрессии на историю. Происходит как бы посмертное обращение всех великих религиозных проповедников прошлого в модную сегодня веру. Если сегодня интеллигенции нравится теософия — Христос обращается в стопроцентного теософа. Есть мода на пантеизм — и Христос оказывается обязан также быть пантеистом (ибо ведь как-то неудобно признать, что столь выдающийся “Учитель” мыслил иначе...).

У утопий есть своя логика. Если нечто не укладывается в их мерку — этот “излишек” должен быть отсечен. Рериховская утопия “синтеза всех религий” также много что грозит оставить за бортом.

Рериховцы, провозглашая объединение религий, не любят уточнять — на какой именно основе они мыслят это объединение. Чаемое ими слияние религий возможно только на основе всеобщего принятия теософских догм. “Нет религии выше Истины” — их первая и громкая декларация. Менее громкое, но достаточно внятное утверждение гласит, что теософия это и есть истина. И — уже шепотом — вывод: “нет религии выше нашего оккультизма”.

Способ объединения очень прост: убрать все лишнее (то есть то, что отличает данную систему верований от теософии, объявив эти отличия «искажениями») и добавить недостающее (те теософские мифы, которые отсутствуют в данной религии, объявляются ее «эзотерическим» достоянием, о наличии которого сами верующие просто не догадывались). По этому же рецепту поклонник любого божка может сказать: именно мое божество принимало разные облики, вдохновляя создателей конкурирующих религий[240]; именно мое божество воплощалось в величайших исторических деятелей и ученых. Такого рода самовольная приватизация мировой культуры и есть «ключ к теософии»[241]. Достаточно сказать: «Все великие Учения идут их Единого Источника» {993}, а про себя подумать: именно этот «Источник» и стучит по нашему столику...

Теософы приписали себе право как угодно толковать, урезать и дополнять священные писания любой из религий. Для этого достаточно сказать, что подлинным автором или героем того ли иного сакрального повествования был кто-то из теософских «махатм»[242]. В случае с христианством право на любую степень подобного волюнтаризма обосновано у них весьма мощной цепочкой из четырех мифов:

1. Христос в первые 30 лет Своей жизни путешествовал в Индию и там был посвящен в эзотерические тайны.

2. Проводником Иисуса в Индию был некий махатма Россул Мория {994}, он же - Аполлоний Тианский (“Аполлоний – современник Иисуса из Назарета” {995}; “Аполлоний Тианский, будучи Ибн Рагимом, сам проводил Христа в Братство” {996}.

3. Затем Мория (он же – Ибн Рагим, он же Апполоний) воплотился в преподобном Сергии Радонежском {997}.

4. “Новое космическое Учение Агни Йога дано Великим Учителем, в одном из своих прежних Воплощений бывшим нашим Преподобным Сергием Радонежским” {998}.

“Великое счастье для Елены Ивановны было осознавать, что ее Учитель — Владыка Шамбалы — наш Преподобный Сергий Радонежский! ” {999}. В таком случае, правда, никак нельзя говорить о каком бы то ни было “философском наследии Рерихов”.

Тот, кто некогда обучал Иисуса азам эзотерики, две тысячи лет спустя естественно заявил о своем полном праве рисовать Его портрет по памяти и с натуры, а также разъяснять, во что верил, а во что не верил Христос. Ему и только ему принадлежит право поправлять ошибки и Христа, и Его учеников... И теперь рериховцы «зацементированно» твердят: поскольку мы имеем личный контакт с Махатмой, то есть с тем Высшим Иерархом, у которого Христос заимствовал свое учение, то мы можем напрямую узнать о Его учении то, что все остальные узнают из книжек; слова нашего Учителя много веков назад были плохо поняты и записаны вашими духовными предками – апостолами там и другими… Все, дискуссия закончена. “Сам сказал”[243].

«Конечно» тут ставится вместо аргументов. Такая система абсолютно недоступна для критики. Просто потому, что это беспримесный, чистый миф, находящийся не на границе науки, а просто далеко за ее пределами…

Весь это беспардонный исторический маскарад довольно странен с точки зрения ученого, да и просто обычного европейца. И все же посмертный прозелитизм – это очень древняя традиция, весьма распространенная в Индии. Она была чужда брахманизму, но, будучи разработанной буддистами, была затем перенята и индуизмом {1000}.

Ведущий германской индолог Пауль Хакер заметил в индийской религиозной истории то свойство, которое столь ярко проявилось в теософии: инклузивизм – особую стратегию индуистов и буддистов, позволяющую им выдавать чужие учения за элементы собственных, а чужую веру за частичное проявление, порожденное источником их собственной веры. По определению П. Хакера, инклузивизм означает искусную религиозную стратегию, направленную на “субординацию” чужих философских или религиозных доктрин в рамках собственной. “Инклузивизм имеет место, когда кто-то истолковывает определенное ключевое понятие чужой религиозной или мировоззренческой группы как идентичное тому или иному ключевому понятию той группы, которой принадлежит он сам. Преимущественно к инклузивизму относится эксплицитное или подразумеваемое утверждение, что чужое, которое истолковывается как идентичное своему, определенным образом подчинено последнему или уступает ему” {1001}. В качестве примера этой стратегии Хакер привел интерпретацию вишнуитским поэтому Тулсидасом (XVI-XVII вв.) Шивы в качестве адепта Рамы – воплощения Вишну, а также используемые индуистами наглядные образы: когда собственная традиция уподобляется океану, в который впадают реки других “сект”, или, как в случае с шактистами (индуистский тантризм), с исполинским следом слона, в котором “растворяются” следы других животных (Маханирванатантра XIV.180), ср. позиция вишнуитов-панчаратриков, у которых Веды, Араньяки, а также тексты санкхьи и йоги представляют лишь “дополнительные части” в рамках истины их религии – Махабхарата XII.336.76, ср. 237.18 и т.д. Классическая формулировка той же стратегии – в знаменитой “Бхагавадгите”, где Кришна утверждает, что даже почитатели других богов, не зная того, приносят жертву ему (IX.23-24). То же утверждается и в важнейшем тексте вишнуитов-панчаратриков “Ахирбудхнья-самхита” (XIII.16-24). Инклузивистская “философия религии” была достаточно популярна и в собственно философских текстах. Например, известнейший трактат по эпистемологии ньяйи “Ньяякусуманджали” Удаяны открывается стихом, по которому Хари (Вишну) – тот, кого шиваиты почитают как Шиву, ведатисты – как Брахмана, мимансаки – как обрядовую действенность, джайны – как архата, а буддисты – как Будду (следовательно в культ Вишну “инклузивируются” и прямые оппоненты индуизма). Наибольшие “методологические” возможности для “философского инклузивизма” содержались в различении у Нагарджуны и Шанкары различных уровней истины: если уровень абсолютной истины мог быть реализован лишь самими мадхьямиками или ведантистами, то уровень истины относительной позволял включать положения других систем на правах “частичных истин” в контексте их собственных доктрин.

Хакер «показал, что понятие толерантности лишь частично пересекается по значению с индийской веротерпимостью, которая означает на деле прозелитическую стратегию присвоения “чужого” как частичной истины “своего”… Чужое, которое истолковывается как идентичное своему, определенным образом подчинено последнему или уступает ему. Дальнейшее же обоснование того, что чужое идентично своему, обычно не предпринимается… Та же парадигма выявляется и у неоиндуистов, прежде всего у Вивекананды и Радхакришнана, предлагающих считать веданту реальным ядром всех мировых религий. Инклузивизм имеет выраженное “политическое”, стратегическое назначение: он означает претензию на завоевание чужих религиозных территорий посредством дипломатического компромисса…”[244]. Так сегодня индусские миссионеры, приходя к осталым племенам Индийского полуострова, просто объявляют вождям племени и жрецам местных анимистических культов, что их боги включаются в пантеон индуизма, а они сами – в индусскую общину {1002}.

Интереснейший пример посмертного обращения лидера оппонирующей школы дают кришнаиты: " В девятнадцатом и двадцатом воплощениях Господь явился в семье Вршни (династии Йаду) как Господь Баларама и Господь Кришна. Своим приходом Он избавил мир от бремени. Затем, в начале Кали-юги, чтобы обмануть тех, кто враждебно относится к последователям религии, Господь явился в провинции Гайа как Господь Будда, сын Айджаны… Проповедуя, он утверждал, что не верит догмам Вед… Он обманул атеистов, следовавших его принципам, потому что они не верили в Бога, но зато безоговорочно верили в Господа Будду, который сам был воплощением Бога… Формально философию Господа Будды относят к атеистическим философиям, так как она не признает Верховного Господа и отвергает авторитет Вед. На самом же деле Господь замаскировал Свои намерения. Господь Будда - воплощение Бога и, следовательно, изначальный учитель ведического знания. Поэтому он не может отвергать философию Вед. Но он сделал вид, что отвергает ее, потому что демоны, ссылаясь на Веды, пытались оправдать убийство коров” {1003}.

Буддисты приняли и «расселили» на нижних небесах своей вселеннной всех богов индуизма и религий тех стран, в которые они приходили. «Некоторые национальные школы буддизма отождествляют высших будд поздней махаяны и ваджраяны с главными местными богами» {1004}. Так, Будда Авалокитешвара (главный персонаж буддийской мифологии в промежутке истории между Буддой Гаутамой и грядущим Майтрейей) истолкован как тот, кто и воплощался в обликах Брахмы, Вишну, Шивы, Ганеши {1005}. Показательно, как буддисты обосновали введение повинности мирян содержать монашескую общину. Согласно С. Ф. Ольденбургу, еще в добуддийское время среди индийцев бытовало суеверное представление о претах – ненасытных духах умерших предков, которых постоянно должны кормить ритуальными подношениями живые родственники. В будущем преты могли вновь родиться в своем кровном роду. Буддисты включали претов в генеалогию существ, отведя им особую сферу вселенной, и учили, что подавать милостыню бхикшу, а также делать пожертвования буддистской церкви (сангхе) весьма благочестиво для дарителя и очень полезно для умершего, поскольку о претах «заботятся» монахи {1006}. Сам же Будда оппонентами буддизма – вишнуитами – был истолкован как одно из последних нисхождений на землю бога Вишну.

Таким образом, не только живые люди становились объектами миссионерства, но и умершие… Так сегодня во всем мире действуют мормоны и активисты т.н. «новоапостольской церкви», сотни раз погружающие себя в крещальную купель с называнием имен усопших знакомых (по их вере такое «крещение за мертвых» действенно, ибо приобщает к «спасительной» вере тех людей, которые при жизни о ней и не слыхивали).

Буддисты же считали, что их вере по силам обратить не только души умерших, но и мифологических чудовищ, и богов. По их вере Будда встречал не только людей, но и богов и даже драконов изрыгающих дым и огонь (нагов) - и всех он обращал в свою веру {1007}. Некоторые национальные школы буддизма отождествляют высших будд поздней махаяны и ваджраяны с главными местными богами» {1008}. И даже Индра превратился в буддолюбивого бога.

В ХХ веке буддисты и теософы «проделали то же с христианским Богом, а Иисуса Христа назвали великим небесным бодхисаттвой, воплощавшимся на земле. Рамакришна так уводил христиан к почитанию Кришны: «Я исповедовал все религии: индуизм, ислам, христианство, и следовал по пути различных сект индуизма. И я нашел, что все они различными дорогами приближаются к одному и тому же Богу… И вам следует приобщиться ко всем этим верованиям и пройти по этим путям. Я вижу, что все люди враждуют во имя религии: индусы, магометане, браманисты, вайшнавиты и т.д. И они не понимают, что тот, кого зовут Кришна, зовется также Шива, или первоначальная Энергия, или Иисус, или Аллах, Единый Рама, обладающий тысячью имен» {1009}. При всей заявленной веротерпимости, иерархия приоритетов все же очевидна: «Тот, кого зовут Кришна, зовется также Иисус». Это формула не религиоведа, не философа, а миссионера, который пробует незаметно для своего собеседника набросить на шею Христа шиваитское ожерелье из черепов и потом сказать, что «оно так и стояло».

Ранее теософов другие западные «эзотерики» набрели на ту же методу: «Параллели очевидны в экзегезе гностиков-валентинианцев, интерпретировавших реалии Библии или гомеровской “Одиссеи” или любого другого авторитетного для них текста посредством “вчитывания” в них своей системы эонов, разумеется путем деструкции реального, исторического смысла истолковываемых пассажей. Для экзегезы теософов начиная с Е. П. Блаватской первостепенна идея некоей общей Религии (соответствующей основным “пунктам” теософской доктрины), через положения которой интерпретируются и по эталону которой “измеряются” и оцениваются “частные религии” (например, по теософской экзегезе в христианстве должна быть идея реинкарнации и идентичности человеческого “я” и Абсолюта, и если история христианских догматов этого не подтверждает, то следует искать “настоящее”, эзотерическое христианство, о коем не знают сами христиане, но коему они на деле должны “бессознательно следовать”)» {1010}.

Так для того, чтобы свою веру объявить philosophia perennis, “вечной философией”, достаточно просто объявить всех лиц, авторитетных для данной группы моих собеседников и оппонентов моими посланцами или предшественниками. Все расхождения объявляются мнимыми, «экзотерическими», второстепенными, миссионерскими уловками, искажениями позднейших комментаторов (нужное подчеркнуть).

В Китае буддисты объявляли Лао Цзы воплощением Будды, а даосы проделывали те же несложную операцию с основателем буддизма. Теоретикам индуизма пришлось включить в догматику образ Будды и сделать его почитание традиционным ддя своей веры. Вишнуиты объявили Будду одним из последних «нисхождений» (аватара) на землю бога Вишну…

Аналогичным путем инклузивизма пробовали пойти несторианские миссионеры в Китае – “но оказались уловленными своими же сетями: если проповедуемая религия учит в принципе тому же, что содержится в местной, то нужна ли она вообще и не может ли рассматриваться в качестве частного случая местной религии? ” {1011}.

Теософам же достаточно усмотреть в каком-либо из исторических деятелей черточку, им симпатичную, как они немедленно предъявляют свои права на этого деятеля и посмертно зачисляют его в свое «Белое Братство». “Обратимся к великому философу Анаксагору. Известны основы его учения. Даже и теперь поучение о нерушимости материи, как основного вещества, может считаться неустаревшим... Он много раз помогал советами Периклу… Уже тогда Он предчувствовал будущий подвиг” (Надземное, 166).

О каком «будущем подвиге» Анаксагора идет речь? – Теософы назначили именно ему стать Иисусом Христом. Иного вывода нельзя извлечь из сопоставления трех рёриховских текстов: “Между друзьями Перикла можно назвать и Великого Путника” (Надземное, 165). “Великий путник или И. Хр” {1012}. Итак, Христос – это еще и перевоплощение древнегреческого философа-самоубийцы (см. Диоген Лаэртский. Жизнеописания философов. 2, 13) Анаксагора! Сам Перикл, кстати, по рёриховскому верованию, прежде был Пифагором {1013}.

Рериховское обожествление Анаксагора особенно дивно, если вспомнить, что именно было самой яркой чертой в учении Анаксагора: “Поскольку Анаксагор объявил Солнце (которое афиняне считали богом) раскаленным жерновом, они приговорили его к смерти” (Иосиф Флавий. Против Апиона. 2, 265). Анаксагор отрицал то самое языческое верование, которое сегодня возрождает рериховская “эзотерическая космология”, призывающая поклоняться “Владыке Солнца”. Но, когда теософам уж очень хочется кого-либо из знаменитых людей прошлого записать в свои собратья по ложе, они не смущаются никакими противоречиями, и Анаксагора они зачисляют в единоверцы Джордано Бруно (хотя один из них разрушал миф о божественных светилах, а другой его возрождал).

Другой повод для изумления дает воспоминание о том, как об Анаксагоре отзывался Климент Александрийский. Напомню, что, по сведениям теософов, Климент был “Посвященным”. Но вот ведь незадача – о другом “Посвященном” Климент отзывается так: “Анаксагор впервые поставил над вещами Ум, но и он не сохранил творящей причины, а вообразил какие-то дурацкие “вихри” при полной бездеятельности и глупости ума” (Строматы. 2, 14). “Бездеятельный Ум” - это и в самом деле близко к теософскому без-думному Эйн-Софу, но это очень далеко от Мыслящего Бога Климента.

И вот теперь теософы объявляют Христа перевоплощением Вишну («Великий путник – конечно, Христос… Этим величайшим Духом был, конечно, все тот же Единый аватар Вишну») {1014} … Более того, Христос оказывается бывшим явлением (аватаром) того духа, который ныне регулярно является теософам. Теперь остается сделать только один шаг: поскольку мы имеем личный контакт с Махатмой, то есть с тем Высшим Иерархом, который и был всем тем, что вам только дорого, т.е. и Буддой, и Кришной, и Христом, и Сергием…, то мы можем напрямую узнать о Его учении то, что все остальные узнают из книжек. И не лезьте вы к нам с опровержениями и с вашими якобы священными и якобы древними книгами. Если вы окажетесь настолько грамотны, что заметите разницу между тем, что говорим мы и тем, что записано в ваших книгах, то мы вам поясним, что слова нашего Учителя много веков назад были плохо поняты и записаны вашими духовными предками – апостолами там и другими… Все, дискуссия закончена. “Сам сказал”. «Конечно» ставится вместо аргументов.

Такая система абсолютно недоступна для критики. Просто потому, что это беспримесный, чистый миф, находящийся не на границе науки, а просто далеко за ее пределами. Точно также обосновывает свое право вкривь и вкось толковать Евангелие бывший красноярский милиционер, а ныне “Мессия” Сергей Тороп (в мессианстве — Виссарион). Любому оппоненту он говорит: “Вы признаете, что Вы грешный человек? И вы понимаете, что грешник не может уразуметь Евангелия? А я безгрешен. Я один только могу понять его истинный смысл. Эту книгу когда-то дал я, и только я имею право ее толковать”. Любая дальнейшая дискуссия невозможна[245].

“Три Великих Образа, или Личности, были и есть в действительности жертвенные проявления Единой Величайшей Индивидуальности нашей Вселенной. Великая Космическая Истина и Тайна в том, что Единое Эго воплощается во всех Великих Спасителях Мира. Также и утверждение, что Владыка Майтрейя и Христос являются единою Индивидуальностью, - Истина, но Истина недосказанная. В теософской литературе можно найти указание, что Иисус был воплощением Учителя Кут Хуми, но когда наступило время Страстного Пути и Распятия, в Него вошел еще более высокий Дух. Новый Христос принял крещение от Иоанна Крестителя и тем самым приблизился к новым слоям населения и начал проповедовать среди самых простых и бедных. Мы знаем, что Иисус тоже учился у Великого Мудреца Востока Россула Мории и пробыл у Него не менее семи лет, после чего они вместе путешествовали по Индии, и затем Иисус направился с благословения Владыки Мории в свою страну. Но Он не смог закончить там своей Миссии; страстно переутомился и занемог; и на пороге перехода в потусторонний мир перед ним появился в тонком Облике великий Мудрец и предложил ему закончить Его Миссию, войдя в его тело. Конечно, согласие было дано с радостью. Конечно, были великие Космические Причины, почему понадобилась такая замена” {1015}.

Дальше спорить бесполезно. Здравомыслящий светский человек, слыша такие слова, и сопоставляя их с заявлениями проповедников о себе самих - Н. К. Рёрих был Фидием, Леонардо да Винчи {1016}, Державиным[246], Далай-ламой Пятым {1017}, а Е. И. Рерих – дочерью Будды {1018} и королевой Марго {1019} … - делает выводы о психическом неблагополучии “контактеров”. Православный человек вспоминает святоотеческие предупреждения о духовной прелести…

Кстати, так же Рерихи обращались не только с далеким Христом, но и с современным им Лениным. По их верованию, «Батур-Бакша-Ленин не умер, он ищет новых товарищей, не боящихся полного слова Истины» {1020}. Соответственно, «астральный» Ленин обращается Рерихами в своего союзника. Советским лидерам Рерих по совету «махатм» должен отвечать о своей работе так: «По поручению Ильича ряд лет изучаю применение религии к коммунизму» {1021}; «Мне казалось, что я видела проснувшегося Ленина, беспокоившегося о сознании народа и возможности возвращения к старой церкви. – У народа остался лишь один знак веры. Ленин может иногда просыпаться от удара мысли» {1022}.

С религиозной точки зрения самое замечательное суждение о ленинизме в рериховском наследии – это тезис: «Часовня с Нашими изображениями непереносима Врагу. Все переменилось: с Нами – Ленин, с Ним – епископы и дипломаты» {1023}. А с точки зрения научной – утверждение о ленинском посмертии: «- Ленин будет привлечен к сотрудничеству. – На нем столько крови! – Так же, как и Савл. На Христе больше крови. Ленин не искал крови и радовался каждому пришедшему. – Где он сейчас? – Находится на отдыхе – очищение ауры. – Когда он будет привлечен? – Думаю, в тридцать первом году», - диалогируют «махатмы» с Рерихами в 1925 году… А нынешние рериховцы глубокомысленно комментируют: «Ельцин Борис Николаевич родился 1 февраля 1931 г.» {1024}.

Такой посмертный прозелитизм может быть произведен с любым историческим деятелем[247]. А отчего бы мне не объявить себя перевоплощением Николая Рериха и не сказать, что дух Елены Блаватской приходил ко мне на исповедь?

Теософы рыщут по страницам мировой истории для того, чтобы по возможности больше заметных исторических фигур завербовать в свои адепты и сторонники. Теософы раздают посмертные “посвящения”, кому они сами пожелают, нисколько не заботясь о том, пожелали бы и в самом деле упоминаемые ими люди быть среди теософов. Но мертвые безответны.

Святитель Тихон Московский не может послать в редакцию опровержение на рериховскую клевету, зачисляющую его в ряды обновленцев: “Правильно предвидение патриарха Тихона, основателя Живой Церкви, писавшего о Новом Небе и новой земле” {1025}.

“Живая Церковь”, инициированная большевистскими спецслужбами, на своем “Поместном соборе” объявила о лишении арестованного Патриарха Тихона сана – а для Рерих он, оказывается, является живоцерковником!

Столь лихому обращению с историей Рерихи научились у Блаватской, сказавшей – “Бальзак, сам того не ведающий оккультист…” {1026}.

Нарочитое[248]почитание рериховцами преп. Сергия Радонежского, мотивированно тем, что по их мнению, преп. Сергий Радонежский был их духовного патрона – “махатмы Мории”.

Более того: по их заверению преп. Сергий в прошлых жизнях был Буддой, Зороастром, Христом[249], и еще он придет как иудейский Мошиах и буддистский Майтрейя {1027}. Согласно рериховским заявлениям, это всё воплощения который успел перевоплотиться в Раму {1028}, Кришну, Озириса {1029}, Гора {1030}, Гермеса Трисмегиста {1031}, Рамзеса Второго, Еноха, Авраама, Моисея, Соломона, Зороастра, Орфея {1032}, Аполлония Тианского, Оригена, Сергия Радонежского…[250]. И вообще – «По " Тайной Доктрине" можно видеть, что все боги есть аспекты единого Великого Эго и это Эго – Вы, Владыка. – Да» {1033}.

Добавлю еще, что тот, кто в древности был Рамзесом Вторым (то есть тот, кто позднее явился как Сергий) в конце XIX века перевоплотился в почитаемого Рерихами “Учителя Илариона” {1034}, который “организовал Храм как продолжение линии Ложи, начатой через Е. П. Б[лаватскую] с помощью Учителей М[ория] и К[ут] Х[уми]” {1035}.

Еще Сергий оказался перевоплощением Кришны {1036}. Что означает, что под именем русского святого на деле рериховцы чтут многоликое индуистское божество…

Еще Сергий (Кришна, Ориген) был Аполлонием Тианским {1037}, то есть поздеантичным колдуном[251]. Рерих, конечно, не знала (ибо ее знания об Оригене, как и вообще о раннем христианстве, крайне поверхностны), что Ориген упоминал об Аполлонии. Оппонент Оригена и критик христианства Цельс замечает, что “Некий египетский музыкант Дионисий, с которым мне случилось встретиться, сказал мне относительно магии, что она действительна лишь по отношению к необразованным и развращенным людям, а на людей, занимавшихся философией, она никакого действия произвести не в состоянии, так как они своевременно позаботились создать себе здоровый образ жизни” (Ориген. Против Цельса, 6, 41)[252]. Ориген возражает – и упоминает “мага и философа Аполлония Тианского”, который именно своей магией привлек к себе нескольких философов (“хорошо известного Евфрата и его ученика Эпикура”). “Напротив, мы убеждены и из опыта знаем, что те, кто служат Богу всяческих чрез посредство Иисуса и живут по Его Евангелию, непрестанно посвящая себя молитвам, установленным для ночи и для дня, не увлекаемы ни магией, ни демонами”. Как видим, Ориген довольно ясно противопоставляет себя как христианина кудеснику Аполлонию[253].

Естественно, что никаких аргументов в пользу отождествления Сергия, Оригена, Аполлония и Кришны рериховцы не предлагают. Вот жаль только, что они так сковывают свой творческий порыв. Ведь мало сказать, будто Кришна, Аполлоний, Сергий - одна индивидуальность. Есть еще возможность сказать, что одной личностью являются также Атос, Партос, и Арамис. И даже более того – народное эзотерическое предание гласит, что " Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабу, Жучка за внучку...". Тут несомненно кроется велия мудрость: " В то время Дедкой был Вишну, бабкой - Кришна, внучкой – Е. Рерих, Жучкой – академик Фоменко». Не ясно только, кем впоследствии переродилась мышка и за что такая карма выпала на долю репки…

Тот, что Е. Рерих делала пером, то же Николай Рерих творил своей кистью. Он брал классические картины европейских художников и переодевал персонажей в восточные одежды. В 1508 году А. Дюрер нарисовал «Голову апостола». Н. Рерих в 1941 г. просто поменял головной убор и убрал бороду. В итоге получилась картина «Лама»[254]. Как просто, оказывается, апостола Христа превратить в служителя Будды…

Не привыкшие к столь наглым кражам чужих святынь европейцы ошарашенно смотрят в рот необуддистским проповедникам и не знают – как реагировать. А реагировать тут надо просто – так, как реагируют на появление вора в доме. Его надо просить выйти вон. Говорящие, что Христос и Будда одно и то же, демонстрируют не терпимость, а агрессивность: нас хотят лишить нашей веры. Так принято в языческих религиях: победившая империя включала божков побежденного народа в состав своего пантеона, но оставляла их на вторых ролях.

Вот также и современные неоиндуисты отстаивают два несовместимых тезиса: “с одной стороны, равенство всех религий, с другой - то, что “современно понятая” веданта составляет их общее глубинное ядро (применяя таким образом хорошо известный принцип, по которому все вообще-то равны, но некоторые “равнее” других)” {1038}. Говоря именно о “Ведах”, Свами Вивекананда приоткрыл цель своего “экуменизма”: “Многие сегодня вопиют о морали. Миру нужна разумная мораль, источник всеобщей нравственности – это он найдет у нас, в наших священных книгах” {1039}.

Христианская позиция – “Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники” (Ин. 10, 8) – честнее и уважительнее теософской “терпимости”. Уважительнее – по отношению к людям. Ибо она по крайней мере поясняет людям, что им предстоит сделать выбор. Теософы же запутывают человека медитациями на тему “что воля, что не воля – все равно”, и обращают его в каббало-буддизм так, что он даже и не замечает, что по сути отрекся от Христа[255].

Если мы говорим, об исключительности Христа и утверждаем, что “Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних” (Филип. 2, 9-10), – то мы по крайней мере честно и во всеуслышание говорим о том, к какому Имени мы призываем.

Теософы же называют множество имен. Но при этом лукаво подмигивают: мол, нашего Владыку хоть Христом, хоть Анаксагором назови – все равно на деле вы будете молиться нашему “Кут Хуми”[256]. Да, теософы зайдут в христианский храм и будут публично призывать там имя Христа. Но для них это будет всего лишь формой продолжения их ночного контакта с духом по имени Кут Хуми. И однажды они откроют обвороженному неофиту, что старое имя можно забыть: Кут Хуми пришел уже под своим настоящим именем. И звать его нынешним именем, а еще лучше – завтрашним: “Майтрейя-Мошиах”! Кстати, в рериховской мифологии отсутствует столь значимый для христианской традиции персонаж, как антихрист. На пределе человеческой истории рерихианство не видит подмены; иудейского «мессию» рериховцы примут и лишь наградят его еще одним титулом: «Майтрейя!».

Предложенный теософами путь исцеления и примирения религий - это их мутация в теософию. Поскольку же нет ни одной исторической религии, которая была полностью идентична конструкции Блаватской, остается только отвергнуть их все. И потому в теософской литературе столь естественны нападки на все религии вообще: “Религии запугали человечество судом и лишили дерзаний” (Знаки Агни Йоги, 245). “Всякая обособленная, ограниченная и упадочная религия есть опиум, злейший яд разъединения и разложения. То же можно сказать о невежественной науке” {1040}. “История Церкви истинно самая мрачная и кровавая страница в истории человечества! ”[257].

Идея быть “синтезированными” не вызывает восторга у всех исторических религий. А это значит, что рекламное шоу под названием “даешь синтез! ” кончится просто образованием очередной секты, которая будет противопоставлять себя всем остальным (чье сознание недоразвилось до принятия их идей). У Достоевского один либерал-прогрессист как-то говорит о себе: “Чем больше я люблю человечество вообще, тем больше ненавижу каждого человека в отдельности”. Что-то очень похожее происходит в деятельности теософов. Их устремленность ко “вселенскому духовному братству”, к экуменическому объединению конфессий имеет своим ближайшим плодом нечто совершенно противоположное: усугубление религиозных разделений.

Этот вопрос имеет прямое отношение к вопросу о религиозной структурированности рериховского движения. Это вопрос о том, претендует ли это движение на контроль над мыслями и верованиями своих членов, или же им и в самом деле разрешается исповедовать воззрения любой из религий. Публичные декларации теософов утверждают, что в их движении господствует широчайшая свобода совести. На деле же она допускается лишь на первых порах - для неофитов, недостаточно еще «посвященных» в суть той «тайной доктрины», что вбирает их в себя. Потом же человек - какой бы из исторически сложившихся религий он ни принадлежал – должен будет открыть свою прежнюю веру для теософской критики (исключения будут сделаны лишь для тех людей, которые располагают определенным общественным влиянием – от них теософы ждут лишь «сотрудничества», взаимного выражения симпатий и не настаивают на том, что эти попутчики разделяли все стороны теософского учения).

По слову Блаватской, “Теософическое Общество не исповедует никакой догматической веры, не требует от теософов отречения от прежней веры, уважает наружно все веры и исповедания и всякий теософ верит, как хочет. Мы никого не заставляем верить как мы верим. У нас есть члены христиане, мусульмане, буддисты, брамины, дарвинисты ученые, агностики и вольнодумцы — но нет материалистов, да и места им у нас нет”[258].

Вроде бы налицо декларация полной терпимости. Но есть весьма важное продолжение: “На нашем языке “материалист” не то, что на вашем. Вы зовете этим именем неверующих в загробную жизнь и ни во что, кроме материи. Мы — всех верующих в церковные догматы и учения — потому что последнее есть страшнейшая материализация духа”. По признанию Блаватской, ее философия “Единой Субстанции” создается “на основе всех древних и современных религий, кроме христианства и магометанства” {1041}.

Итак, человек, верующий по-церковному, христианин, не может быть теософом.

Да и что ему там делать, если, по слову Блаватской, “Я полагаю, Вам известно, что я все больше становлюсь буддисткой – de facto, а не de jure – и что я не признаю ни Иегову, ни любого другого небесного аристократа” {1042}. В теософии христианство должно быть ревизовано и отцензурировано, чтобы ничто в нем не противоречило каббало-буддизму.

А, значит, перед нами отнюдь не соединение религий, а нормальный прозелитизм: отрекись от старой веры и приди в новую секту[259].

Сколь много миролюбия испытывают современные рериховцы по отношению к Церкви, прекрасно показала статья “Инквизиторы показали рога”. Она посвящена заявлению Архиерейского Собора о том, что христиане не согласны считать рериховцев своими единоверцами. Оказывается, распространение оккультизма в России “не могло не взбеленить носителей сутан... С восторгом попинали наши святые отцы имена Рерихов и Блаватской, по малограмотности своей зачислив их в отряд сатанистов[260]... Не случайно, что и по национальному признаку в служителях церкви сплошь почти люди нерусские, предки которых предали казни Иисуса Христа[261]. Как далеки они от евангельских заповедей, и не случайно ссылаются на писания апостольские[262]. В отличие от этих узких фарисеев, утверждающих только самих себя, мы говорим: мир через культуру. Все религии, пролгавшись, перессорились между собою. Мы же еще раз говорим: перестанем осуждать друг друга. Но на каждое слово, похуляющее имена Блаватской и Рерихов, мы ответим десятью[263]. Нас не запугать” {1043}.

Поистине — огромная веротерпимость свойственна рериховцам. Точнее — погромная веротерпимость.

Так каково же подлинное отношение теософов к христианству? Официально рериховцы заявляют, что они сами совсем христиане и готовы исполнять все, что велит “махатма Иисус”. И все же отношение теософов к христианству трудно назвать миролюбивым. По их мнению христианином может называться по праву только теософ: “Истинный последователь Христа тот, кто признал Основы Всемирной Доктрины, напитавшей Христа. Учение Христа искажено до неузнаваемости и пришло время очищения его” {1044}.

Очистить христианство надо от многого. Прежде всего, “мы отрицаем теории о творении, Боге, душе, и о дальнейшей жизни индивидуальности после смерти в их христианском смысле” {1045}. Вера христиан в Промысл Божий, в заботу Бога о людях — не более чем “губительное заблуждение христианства” {1046}. Христианство, не признающее переселения душ, — “ложная вера”[264] {1047}. У христиан (речь идет о Кювье) “набитые Библией мозги” {1048}. “Чудеса, совершенные в лоне материнской церкви, — начиная с апостольских времен и до церковных “чудес” в Лурде, — пагубны по своему воздействию на человеческий разум” {1049}.

Знаменитый символ Апокалипсиса о жене-блуднице[265]под пером Блаватской превращается в образ... христианства. “Оккультисты в своем бесстрастии заявляют, что слова эти относились с изначала ко всем и всякой экзотерической церковности, к фарсу ритуального поклонения. “Тайна” женщины и зверя суть символы убивающей душу церковности и суеверия” {1050}. Во “все и всякие” ритуальные формы церковности входят, между прочим, храм Покрова-на-Нерли, иконы Рублева, “Всенощная” Рахманинова и “Реквием” Моцарта...

И конечно, в полном бесстрастии оккультисты спокойно говорят: “Надоело нам это беспрестанное бряцание на иудейской арфе христианского откровения! ” {1051}. Как однажды проговорилась Блаватская, “Наша цель не в том, чтобы восстановить индуизм, а в том, чтобы смести христианство с лица земли”[266].

“Средневековые герметисты, в глубине своего сердца, подобно каббалистам всех веков, были смертельнейшими врагами духовенства” {1052}, — пишет Блаватская о своих учителях (теософия в ее глазах ведь всего лишь вариант каббалистики). Причину же этой вражды Блаватская однажды высказала вполне откровенно: “Магия — наиболее властолюбивая хозяйка и не терпит соперниц” {1053}.

Но это — лишь однажды, с языка, как говорится, сорвалось. А так теософы постоянно именно Церковь обвиняют и в нетерпимости и во властолюбии...

Вслед за Блаватской и Елена Рерих весьма тщательно воспроизводит штампы антицерковного агитпропа: “Стоит вспомнить времена инквизиции, Варфоломеевскую ночь и всю историю Папства, Церкви и церковных соборов, чтобы всякое уважение к такой церкви и догмам, утвержденным на этих Соборах, где почтенные духовные отцы изрядно заушали и таскали друг друга за бороды и волосья, испарилось навсегда, оставив лишь возмущение и ужас перед непревзойденными преступлениями чудовищного своекорыстия, властолюбия, алчности и невежества! ” {1054}. Насколько исторически и духовно корректна эта карикатура — разбирать сейчас не будем. Но одну деталь стоит высветить особо — эффект, на который эта живопись рассчитана: “чтобы всякое уважение к такой церкви и догмам, ею утвержденным, испарилось навсегда”. Итак, в глазах Елены Рерих православие и католичество не имеют права рассчитывать не то что на согласие или понимание — даже просто на уважение... [267]

Христианин, желающий остаться просто христианином и не желающий быть адептом “Всемирной Доктрины” оказывается исключен из “цепи эволюции”, а в случае отстаивания христианской специфики он будет объявлен прямым пособником “сил тьмы».

По мнению «терпимой» агни йоги, христианство повинно в том, что “Человечество загрязло в пережитках, в старом мышлении. Так дух смещающихся народов тлеет на уходящих энергиях, как ханжество и суеверие. Основа этого тления — церковь, которая сеет ужасы, непозволительна! ” (Иерархия, 395). Жаль, что в этом пассаже не уточнено, в каком именно контексте “непозволительна церковь”. Считает ли “Живая Этика”, что существование Церкви “непозволительно” с точки зрения этики, или же она полагает, что бытие Церкви непозволительно вообще, в том числе и с точки зрения “просвещенной государственности”? [268]

При ответе на этот вопрос стоит учесть, что в восприятии Рерихов именно «русское церковное сознание погубило мощь развития» {1055}, а советская «Россия прекрасна преследованием ханжей» {1056} (ханжами для Рерихов являются все христиане, не согласные с данными их спиритических сеансов[269]).

«Махатмы не раз утверждали, что религия, понимаемая как тип мировоззрения, имеет право на существование до тех пор, пока она является ведущим началом, но лишается его, становясь началом, задерживающим эволюцию» {1057}? Что именно тормозит “эволюцию”, то есть рост неоязыческого рериховского оккультизма, поясняет следующая фраза из той же статьи: “Так должны рассматриваться теоретические и практические проявления церковной идеологии: инквизиция, индульгенции, схоластика, аскетизм, догматизм, сектантство, религиозные войны, иезуитство, монастыри – как антитеза жизни». Если вычесть из этого списка то, что касается не православия, а католичества и иных течений христианства (инквизиция, индульгенции, схоластика, сектантство, религиозные войны, иезуитство), то среди преступлений Русской Православной Церкви (статья Аблеева, напомню, посвящена именно ей[270]), лишающих ее «права на существование» окажутся - «аскетизм, догматизм, монастыри» (поскольку и догмтаика и аскетические советы есть и в рерихианстве, постольку понятно, что все это лишь поводы для объяснения в своей нелюбви к христианству как таковому).

«Именно, не нужна общепринятая религиозность» (Озарение 4, 3). Не нужна, так не нужна. Ну и ладно. Мало ли что кому не нужно. Но зачем за всех-то решать?

Христиане, знающие свою веру и дорожащие ею, воспринимаются Рерихами как помеха, как материал[271], неподдающийся идеологической перековке: «Явление новых идей скорее можно привить среди полудиких народов, нежели в церкви, торгующей Христом» {1058}. «Нужно понять, что прежний царь нам не нужен. Мир Высший уразумеется без попов, и новое строительство не будет нуждаться в истоптанных камнях». {1059} «Будем нести свет и культуру. Но гниль нужно выявлять и отбрасывать. Старая Церковь останется без почвы. И говорить с ними нужно твердо» {1060}. «Некоторые города Америки полны сатанистов. Может показаться странным, но индейцы представляют сейчас одно из лучших духовных явлений Америки, затем негры, но не существенны белые христиане. Являю у них язычества более, чем у индейцев» {1061}.

Интересно, что церковь обвиняется в “суеверии” и «язычестве» адептами оккультизма, проповедниками астрологии и идолослужения. Впрочем, в теософии это обычно. Чего стоит, например, такое утверждение: “оккультная наука — разрушитель всех суеверий” {1062}.

А вот после разрушения православных “суеверий” и “мира насилья” можно будет строить “наш, новый мир”. “Мы даем Новый Завет. Чтите величество завета Космического магнита! Да, да, да! Так Майтрейя говорит! ” (Беспредельность, 227). Вот хоть честно сказано, что Махатмы дают новую религию (собственный “Новый Завет”), а отнюдь не проповедуют христианство. «О тебе пишу книгу – Эта книга будет откровением выше Библии – Выше, истинно! Да! Да! Да!» {1063} (в этом диалоге дух обещает написать книгу о Е. Рерих).

В результате “синтез всех религий”, а также философии, науки и искусства итожится таким пассажем: “Наш труд завершен... Все враги истины перечислены, и все они были рассмотрены” {1064}. Да ведь если бы действительно Блаватская искала путь к единству — разве встретилась бы такая фраза на последней странице ее труда? Перерабатывая потом «Разоблаченную Изиду» в «Тайную Доктрину», Блаватская уточнила, кто же ее главный враг – «Я поглощена работой над «Тайной Доктриной». В ней нагромождаются факты, факты и факты, сплошь касающиеся христианского разбоя и грабежа» {1065} (качество этих «фактов» мы увидим чуть позже).

Теперь конкретные оценки теософией иных исторических религий: “Истинно брамины сейчас являются паразитами на больном организме Индии. Индия, изгнав Буддизм, предпочла рабство” {1066}. “Буддизм и Ламаизм так же как и христианство мало имеют общего с истинным Учением их Основателей” {1067}. «Ламаизм так же относится к истинному буддизму, как наше церковное христианство к Учению Христа» {1068}. “Конечно, только невежды верят буквально, что каждый Далай-Лама есть воплощение Бодхисаттвы Авалокитешвары. Все нужно понимать метафизически… современные Далай Ламы настолько далеки от высокого понятия духовных водителей, что лишь невежественные массы верят, что они являются высокими воплощениями” {1069} (такое опровержение традиционных тибетских верований было необходимо, чтобы провозгласить Далай-Ламой самого Н. Рериха). «Мертвая буква буддийской священной литературы… Буддийские доктрины утомляют мышление своей непостижимой глубиной умозаключений» {1070}. Елене Ивановне все это ясно, ибо она считает себя перевоплощением дочери Будды {1071}. «Предпочитаем не шагать через ветхий порог Далай-ламы, но пройти Тибет как судья» {1072}.

Несомненно, что теософия симпатизирует буддизму гораздо больше, чем христианству. Несомненно, что буддистских идей в ней больше, чем евангельских. Но как опрометчиво было бы поверить заверениям рериховцев об их верности христианству, так же безосновательно было бы видеть в них настоящих буддистов.

Теософы намерены исполнять заветы Будды не в большей степени, чем заветы Христа. Чтобы не ограничивать свой произвол какой бы то ни было дисциплиной исторических источников и не входить ни в одну из реальных исторических традиций, теософы порой говорят, что в общем-то ошибались все, кроме них самих: даже каббалисты, даже масоны, и даже… “Даже Будда совершал ошибки”[272]. «Падмасамбхава был большим Учителем, но последователи его исказили его учение» {1073}.

Теософам все равно – что именно объявлять «искаженным». Раз ни одна из исторических религий Земли не идентична с их мифологией – значит, все они «искажены». Так, “Чудесное Учение Магомета было совершенно искажено фанатичными изуверами” {1074}.

Тут, конечно, имеет смысл показать и обратную реакцию. После такого рода выпадов в адрес мусульман с их стороны следует вполне адекватный ответ:

«Центральное духовное управление мусульман России и Европейских стран СНГ Исх. № 74-1пп от 11 мая 2000 г. (г.Москва, ул Остоженка, 49 Тел /факс (095) 248-6869)

Во имя Творца, Всемилостивого, Милосердного!

Центральное духовное управление мусульман России и Европейских стран СНГ относительно оккультно-магических, неоиндуистских и иных деструктивных религиозных организаций и групп, описанных в справочнике «Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера», заявляет, что такие организации разрушают российскую государственность, несут в себе огромную угрозу духовному и физическому здоровью населения, закладывают на территории нашей страны будущие очаги этно-конфессиональной напряженности, подвергают эрозии традиционные духовные ценности народов нашей Великой Отчизны. Все оккультно-магические практики и системы «целительства», «медитации», «астральных путешествий», «приворота», «экологии духа», «гуманной педагогики планетарного духа», «рейки», «валеологии», «агни-йоги», «холодинамики», «холистики» имеют шайтанскую природу и способны принести людям лишь зло.

Верховный муфтий, Шейх-уль-Ислам Талгат Таджуддин, Председатель Центрального духовного управления мусульман России к Европейских стран СНГ».

Когда же Рерих объявил себя Далай-Ламой Запада и уведомил об этом подлинного Далай-ламу XIII, («Н.К.Р. диктует новое письмо Далай-Ламе о том, что ввиду явного нежелания его Святейшества вести переговоры с Посольством буддистов Запада, ими 24 ноября будет выбран Далай-Лама. Н.К.Р. считает свою миссию в Тибете законченной» {1075}. «Всемирный Союз Западных буддистов поручил Н. К. Рериху осуществить связь буддистов Запада с буддистами востока… Тибетские власти отказались принять посольство Всемирного Союза. Незамедлительно были приняты ответные меры. 27 ноября 1927 года в Нью-Йорке состоялся Собор Западных буддистов. Образовался независимый центр буддийского учения в Америке. Его главой, фактически Западным далай-ламой был избран Н. К. Рерих» {1076}.

Съезд западных буддистов организовали Лихтманы, причем по поручению Рериха. Но это не мешает Николаю Константиновичу скромно именовать себя послом орагнизованного им же ссобщества {1077}.

Замысел этот отнюдь не был экспромтом: по замыслу Рериха его небоскреб в Нью-Йорке должен был венчаться буддистской ступой и тем самым дом превращался в резиденцию западного далай-ламы» {1078}.

Реакция Далай-Ламы была вполне адекватна. Если бы на пороге Московской Патриархии появился некий тувинец, с требованием, чтобы Патриарх дал ему аудиенцию как Патриарху «Байкальскому, Амурскому и всея Магистрали» – его вряд ли пустили бы дальше порога. Именно так поступил и Далай-Лама и Рерихами. Соответственно, после этого Тибет в представлении рериховских учеников вообще лишился права быть мировым центром буддистов: «Наглости тибетцев раз и навсегда должен быть положен конец, тем более, что на Западе уже избран свой Глава Западных буддистов. Пусть Тибет сохранит для себя Далай-ламу Тринадцатого и последнего» {1079}...

И вновь нельзя не поразиться: какие своеобразные пути к «соединению религий» находят теософы! Так и представляю себе сцену: Шапошникова приезжает в Лхассу и в порядке всемирного примирения говорит нынешнему Далай-ламе Четырнадцатому: знаете, последним Далай-ламой были Тринадцатый… И Вы просто наглый самозванец, а на самом деле центр буддизма уже давно находится в Москве, на Волхонке, в усадьбе Лопухиных. И вообще давно уже пора Вам «твердо усвоить, что Мудрецы Шамбалы, или Гималайское Братство, ничего общего ни с Далай-ламами, ни с ламаизмом, ни с Тибетом как таковым не имеют» {1080} …

Иудеям же будет интересно узнать мысль Елены Блаватской о том, что “верить в Ветхий Завет невозможно” {1081}, равно как и убеждение Елены Рерих в том, что: “Те евреи, которые очень привязаны к своей национальности, к сожалению, вынуждены вариться в своем соку” {1082}, то есть вновь воплощаться евреями же. А поскольку “привязанность к своей национальности” есть основа иудаизма, то и здесь “объединения” не получается — иудеи тоже недоразвились до принятия Живой Этики. Семья Рерихов имеет право ревизовать веру иудеев потому, что об этой вере она знает больше любого раввина – ибо Елена Ивановна была дочерью фараона во времена Моисея и ученицей последнего {1083}. Впрочем, Рерихи дают евреям шанс: для этого они должны признать в Николае Константиновиче реинкарнацию пророка Амоса и подчиниться ему: «Народ Амоса может получить справедливость под началом того Пророка, который назван истинным» {1084}.

С коммунистической идеологией Рерихи обходятся точно также: возводя Ленина в ранг Махатмы, они тем не менее во всей дальнейшей истории коммунистического эксперимента в России видят лишь искажение завтов («Кроме Ленина не видим на Москве общинников» {1085}).

Так кого же теософия объединяет? Или она всех раскалывает? В итоге оказывается, что все исторически существующие верования человечества с точки зрения Рерихов “ремонту не подлежат”, и должны быть заменены теософией. Не-невежд, согласных с теософией, не так уж много: “наберется ли сотня таких счастливцев, не знаю. Как-то давно было сказано, что истинно знающих духов не более сотни на всем протяжении нашей планеты. Это при нашем-то двухбиллионном человечестве! ” {1086}.

Так что лишь для рекламы теософы говорят, что история религии предлагает множество путей к Единой Истине. На самом деле они убеждены в обратном: истина только у них: “Действительно, если к единому Свету един путь через Владыку, то лишь крайнее невежество дозволит разрушение этого единственного пути” (Иерархия, 57). Этот путь и эта истина настолько единственны, что даже среди родственных Рерихам оккультистов им трудно найти единомышленника. “К числу тайных и, следовательно, более опасных врагов теософии принадлежит антропософия и ее последователи. Хотя ни само учение антропософии, ни ее последователи не выступают открыто против теософии, но в этом и заключается главная опасность и большой вред ее... Западный мир верит в то, что Христос — Единый Сын Единого Бога. Штейнер оставляет во всей силе и это заблуждение”, — пишет ученик Е. Рерих А. Клизовский {1087}. “И Штейнер к концу жизни сошел с пути Света, и храм его был уничтожен разящим Лучом”, — поясняет сама Е. Рерих {1088} (хотя прежде она была высокого мнения о нем[273]). А вот о других грандах теософии: “Особенно ужасна книга совместного творчества А. Безант и Ледбитера. Я редко встречала что-то равное по безвкусию, кощунственности и лживости” (там же). Или: “Книга Шюре полна самых нелепых заблуждений” {1089} (с чем я, кстати, полностью согласен).

Вот еще об одной модной “духовности”: “Мы не знаем никого, достигшего путем Хатхи-Йоги” {1090}.

И вот при этом в мае 1995 г. рериховская газета “Знамя мира” решила сделать выговор Патриарху Алексию за недостаток “веротерпимости”. В письме некоего П. Г. Дубеницкого Патриарху говорится: “Анафемой Учению Живой Этики Вы показали всему миру свое бессилие перед наступающей Новой Верой, Верой, которая не делит людей на православных и правоверных, на мусульман и кришнаитов”{1091}.

И радо бы сердце поверить, что рериховцы не делят людей по религиозному признаку. Но одна маленькая деталь (точнее — целый венок аналогичных деталек) этому мешает: