Начало внутрипартийной борьбы

Секретарь советской делегации Карахан Л. М. у телеграфного аппарата в Брест-Литовске.

К середине января 1918 года в РСДРП(б) оформляется раскол: в то время как группа «левых коммунистов» во главе с Н. И. Бухариным настаивает на отклонении германских требований, Ленин настаивает на их принятии, опубликовав 7 (20) января «Тезисы о мире». Основной аргумент «левых коммунистов» сводился к тому, что без немедленной революции в странах Западной Европы социалистическая революция в России погибнет. Они не допускали каких-либо соглашений с империалистическими государствами и требовали объявить «революционную войну» международному империализму, при этом заявляли о готовности «идти на возможность утраты советской власти» во имя «интересов международной революции». Против предложенных немцами позорных для России условий выступил ряд большевистских лидеров: Н. И. Бухарин, Ф. Э. Дзержинский, М. С. Урицкий, А. С. Бубнов, К. Б. Радек, А. А. Иоффе, Н. Н. Крестинский, Н. В. Крыленко, Н. И. Подвойский. Историк Юрий Фельштинский также указывает на присоединение к «левым коммунистам» Пятакова Г. Л., А. Ломова, В. Смирнова, М. Бронского, В. Н. Яковлевой, М. Н. Покровского и др. Взгляды «левых коммунистов» нашли некоторую поддержку в ряде партийных организаций Москвы, Петрограда, Урала и др. Московское областное бюро РСДРП(б), где временно «левые коммунисты» получили большинство, ещё 28 декабря 1917 года (10 января 1918) приняло резолюцию с требованием разрыва переговоров с Германией. Наркоминдел Троцкий предпочитает лавировать между двумя фракциями, выдвинув «промежуточную» платформу «ни мира, ни войны» — «Мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем».

8 (21) января Ленин, выступая на совещании членов ЦК с партийными работниками, приводит развёрнутое обоснование необходимости подписания мира, огласив свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира» (опубликованы лишь 24 февраля). За ленинские тезисы проголосовало лишь 15 участников совещания, 32 человека поддержали позицию «левых коммунистов» и 16 — позицию Троцкого.

На заседании ЦК РСДРП(б) 11 (24) января против Ленина выступили «левые коммунисты» и Троцкий. Дзержинский упрекал Ленина в том, что он трусливо отказывается от программы революции, как Зиновьев и Каменев отказались от неё в октябре. Согласиться на диктат кайзера, утверждал Бухарин, значит воткнуть нож в спину немецкого и австрийского пролетариата — в Вене как раз шла всеобщая забастовка против войны. По мнению Урицкого, Ленин подходил к проблеме с узко русской, а не международной точки зрения, эту же ошибку он совершил и в прошлом. От имени петроградской парторганизации Косиор отверг позицию Ленина. Ленин формулировал свою позицию так: «Для революционной войны нужна армия, а у нас армии нет … Несомненно, мир, который мы вынуждены заключать сейчас, — мир похабный, но если начнётся война, то наше правительство будет сметено и мир будет заключён другим правительством». Часть «левых коммунистов» — Бухарин, Урицкий, Ломов (Оппоков) — выступила с поддержкой предложения Троцкого — «ни мира, ни войны». За подписание мира высказались Сталин, Сергеев (Артём), Сокольников. «Левые коммунисты», временно отказавшись от лозунга немедленной «революционной войны» (за него голосовало только два человека), при голосовании дали перевес предложению Троцкого, которое получило 9 голосов при 7 против. Тогда Ленин внёс предложение о всяческом затягивании переговоров, которое было принято 12 голосами при 1 против (Зиновьев).

Оценивая последствия своего лозунга «ни мира, ни войны», Троцкий в надежде на революцию в Германии заявляет, что «25 % за то, что германцы смогут наступать». Член советской делегации М. Н. Покровский отозвался о надеждах Троцкого крайне скептически: «Он наивно воображал, что стоит только перенести цирк „Модерн“ [излюбленное место для митингов в Петрограде] в Брест — и дело будет в шляпе. Что из его брестских речей до германского рабочего дойдёт только то, что разрешит напечатать военная цензура Вильгельма II, это ускользнуло от его соображения».

Кроме того, во время этого же перерыва Троцкий выступил с докладом на III съезде Советов. Подавляющее большинство съезда было так категорически настроено в пользу войны, что Ленин держался в тени. Даже Троцкий более решительно говорил о своих возражениях против мира, чем против войны. «Главную речь вечера, — пишет британский очевидец, — произнес Троцкий, чей доклад… слушали с восторженным вниманием. С него не сводили глаз, ибо он достиг зенита своей силы… Человек, воплощавший в себе революционную волю России, обращался к миру вовне… Когда Троцкий закончил свою речь, огромное сонмище русских рабочих, солдат и крестьян поднялось и… торжественно запело „Интернационал“. Это был столь же стихийный порыв, сколь и волнующий для тех, кто, как автор, был его очевидцем». Съезд единодушно одобрил доклад Троцкого, но не принял никакого решения и оставил его на усмотрение правительства.

Перед отъездом советской делегации в Брест-Литовск для продолжения переговоров Ленин дал указание Троцкому всемерно затягивать переговоры, но в случае предъявления немцами ультиматума мир подписать.