Москва и крымская династия в Казани

После изгнания Шах Алии воцарения в Казани Сахиб-Гирея в 1521 году великий князь Московский хотел идти войной на Казань, но этому помешала война с Литвой '.Эта война, начатая еще в 1512 году за овладение городом Смоленском, продолжалась до перемирия в 1522 году. Воспользовавшись отсутствием войск в Москве и войной России с Литвой, крымский хан в 1521 году предпринял.большой поход на русские земли. Он дошел до Москвы, опустошил рязанские, коломенские и московские земли. Великий князь, поручив оборону Москбы Петру Ибрагимовичу(Худайку-лу), поехал в Волоколамск собирать полки. Удовлетворившись большой добычей и грамотой московского князя о выплате ему дани, Мухамет-Гирей ушел из-под Москвы. М. Худяков в связи с этим писал, что казанские войска Сахиб-Гирея вместе с крымцами также доходили до Москвы. Однако все летописи или вообще не сообщают о приходе казанских войск в русские земли в 1521 году-или кратко упоминают об их походе в окрестности Нижнего Новгорода. С. Герберштейн писал, что Сахиб-Гирей “выступил из Казани и опустошил Нижний Новгород. Во всяком случае, участие Сахиб-Гирея в начавшейся войне против Москвы в союзе с его братом Мухамет-Гиреем не вызывает сомнений. Этот поход заставил правительство Василия III скорее заключить перемирие с Литвой: нужно было все время опасаться Крыма и нельзя было оставлять в Казани крымского Гирея. Мухамет-Гирей вынашивал большие завоевательные планы. В начале похода он требовал участия Астраханского ханства и при этом писал, что Казань раньше “была юрт наш”. Здесь речь идет о возведении на престол Василием III (ханом) в Казани Шах Али, и о том, что Казань не являлась

владением Ахматовичей. Когда Астрахань не присоединилась к походу, на следующий, же год крымское войско напало на город.и взяло его. Почти одновременно в Казани Сахиб-Гирей организовал избиение русских: посол Подже-гин был убит, многие купцы и другие русские ограблены и проданы в рабство. Таким образом, весь Восток должен был быть восстановлен против Московского великого княжества под эгидой Крыма. В то же время Крымское ханство вело переговоры с Литвой. Однако русское правительство сумело заключить перемирие с Литвой, и “христианское кровопролитие” на Западе было приостановлено'. Успехи Мухамет-Гирея на юге тоже были кратковременными. Ногайские-мурзы, видя, что Крым устанавливает свою гегемонию на Волге, напали внезапно на полевой стан хана и убили его: По следам бегущих они вторглись в Крым и опустошили его. Вступивший на престол Крыма Сагадат-Гирей, не учитывая реальную обстановку, требовал от Москвы выплаты дани в 60 тысяч аЛтынов и признания Сахиб-Гирея казанским ханом. Московское правительство на эти домогательства ответило решительным отказом и своему послу в Крым дало наказ: “Если царь потребует, чтобы великий князь помирился с казанским царем Саипом, то говорить: помириться нельзя, во-нервых, потому, что посла московского и торговых людей велели убить, чего ни в одном государстве не ведется, и рати между государями ходят, а послов и гостей не убивают; во-вторых, потому, чтоСаип стал царем без ведома; великого князя”.

С 1523 года Василий III все свое внимание уделяет Казанскому ханству. Его политика в это время заключалась в том, чтобы, поддерживая мирные отношения с Литвой и проводя активную оборону от Крыма, установить прежний протекторат над Казанью. Окончательно завоевать Среднее Поволжье, хотя такие предложения и намерения были, правительство еще не решалось.

Военные действия против Казани начались летом 1523 года. В Нижний Новгород прибыл сам великий князь Василий. Судовая рать по Волге и конная рать по суше Наступали на казанские земли. Летописи сообщают, что Шах Али и воеводы возвратились из похода с большой добычей и массой пленных “черемис”. Но главным результатом похода была постройка города-крепости на земле Казанского ханства на реке Суре—Васильсурска. С.М. Соловьев счи-

• Татищев В. Н. Т. VI. С. 123. " Герберштейн С. Записки о Московитских делах. СПб, 1908. С. 148.

' Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1960. Т. Ш. С. 205. " Там же. С. 269 (РГАДА, ф. 123, кн. 6, л. 25—31).

тал этот акт “первым шагом к совершенному покорению Казанского царства”'. Перетяткович же считал его только защитной мерой “от неожиданных вторжений хищников”—казанских татар на русские земли. Но источники свидетельствуют, что в оценке постройки Васильсурска прав был С. М. Соловьев, а не Г. Перетяткович. Правительство Василия III при отправке Г. Загряжского послом польско-литовскому королю Сигизмунду дало такой наказ: если спросят про казанские дела, надо ответить что великий князь “велел город поставить того для, чтобы ему ближе из того города с Казанью свое дело делати, людем бы его ближе ходити к Казани”^. Об этом же говорил митрополит Даниил. Построением Васильсурска часть земли Казанского ханства была отторгнута, а город-крепость мог выполнять обе функции: наблюдательного пункта и плацдарма продвижения на Восток.

Летом 1524 года русские организовали еще один большой поход на Казань. По летописям в поход было снаряжено 150-тысячное войско. Герберштейн доводит.это число даже до 180 тысяч. До этого похода еще весной Сахиб-Гирей вызвал из Крыма своего племянника Сафа-Гире, чтобы он занял казанский престол. А сам отправился в Стамбул, на время отдалился от дел, ожидая удобного случая занять крымский престол. Его уход невозможно объяснить ни боязнью перед большим походом русских, как пишут русские летописи и С. М. Соловьев, ни желанием получить помощь от Турции для Казани, как оценил это С. Герберштейн. Вся дальнейшая деятельность Сахиб-Гирея показывает, что он мечтал о крымском престоле для себя. Ш. Марджани считал, что Турция тогда и не думала поддержать Казанское ханство. X. Атласц также писал, что турецкий султан Сулейман допустил большую ошибку, ничего не делая для Казани. Турция тогда была занята завоеваниями на Средиземном море и на Балканах. В 1524 году посол Турции в Москве купец Искандер говорил боярам, что Сахиб-Гирей объявил себя вассалом султана, и Казань, таким образом, является юртом Султана. Ему категорически было заявлено, что Казань была, есть и будет подвластна московскому государю*. Сахиб-Гирей сам действительно

' Соловьев С. М. Ук. соч. С. 269. •f Перетяткович Г. Поволжье в XV—XVI вв. С. 162—163. ' Сб. РИО. Т. 35. С. 682.

" Марджани Ш. Мустафад аль-ахбар... Т. 1. С. 120—127. ' Атласи X. Казан ханлыгы. Казан, 1920. С. 130. * Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб, 1819. Т. VII. С. 130.

был вассалом турецкого султана, но это не имело никакого отношения к Казанскому ханству. Ясно, что словесйое объявление не означало установления турецкого протектората, но в русской историографии возникла теория о турецкой опасности и протекторате Турции над Казанским ханством. В том же 1524 году хан Сафа-Гирей дал шертную грамоту Василию III, признав свою зависимость от Москвы. Тем самым был ликвидирован “турецкий протекторат”, пишет Г. Д. Бурдей.Так же оценивает это М. Худяков. Думается, что вообще не было никакого протектората.

Ход войны 1524 года подробно описан С. Герберштей-ном и на основе его сочинения другими историками. Не останавливаясь на подробностях сражений, укажу лишь, что поход был, организован, как обычно, и по суше, и судовой ратью. Однако согласованно я упорядочение они опять-таки не действовали. Татарские, марийские, чувашские народы организовали повсеместное сопротивление. Из окрестностей ими все было вывезено, чтобы воеводы не могли достать продовольствие. Они же тщательно наблюдали за движением русских, прерывали всякие сношения их: сначала разбили вспомогательный отряд, а затем напали на судовую рать ПалецкогО. Герберштейн свидетельствует, что черемисы (чуваши и мари) организовыйали засады и многие суда потопили на Волге. Рать Палецкого потерпела большой урон. Одно.сражение было на месте будущего города Свияжска. По словам летописца, здесь русская конница, спешившая на помощь основному войску под Казань, “татар и черемису и чувашу избиша, а иных князей и мурз многих живых поимаша”*. В это же время конница Сафа-Гирей хана постоянно тревожила основное войско под началом Бельского. Преодолев все сопротивления и соединившись, русские войска окружили Казань 15 августа 1524 года. Острог и посад были сожжены. Однако кремль воеводы не могли взять. Армию мучил голод и частые нападенияуказан-ской конницы. Воеводы вынуждены были пойти на переговоры. Казанцы согласились отправить послов в Москву с мирными предложениями. Война 1521—1524 гг. кончилась неудачно для правительства Василия. “Оно признало царем в Казани Сафа-Гирея, но против воли, —замечает М. С. Соловьев, —потому что не для того была послана огромная армия, чтобы оставить Гиреев в Казани”.

Для Среднего Поволжья это был самый опустошительный из всех предыдущих походов. Было перебито, увезено в

• ПСРЛ. Т. XIII. С. 44. " С.' М.Соловьев. Т. III. С. 270.

плен множество людей, разграблено и уничтожено имущество и хозяйство массы крестьянства. Начались мирные переговоры между двумя государствами. Обмен послами происходил почти ежегодно. Так, в 1525, тоду ездили в Москву послы Апай угланиБахты-Кильды. Из Москвы в Казань ответным посольством ездили Василий Пеньков и Афанасий Курицын. В марте 1526 года в Москву ездили князья Казый иЧура, бакши (секретарь или дьяк, как тогда говорили русские) Тевекель. А в 1527 году в Казань был послан Андрей Пильемов. В 1529 году приехали в Москву князья Табай, Данай я Ибрагим-бакши. По требованию Москвы “хан и вся земля Казанская” должны были дать письменную клятву “по всей воле великого князя” перед послом А. Пильемовым. Казанцы присягнули и в том же году прислали больших послов князей Мамыша, Куратаи ЩамарданаЧуракова. С ответным посольством был отправлен князь И. Ф. Палецкий. Однако ов не доехал до Казани, получив известие о том, что хан Сафа-Гирей А. Пильемову “нечесть и срамоту учинил велику”', остался в Нижнем Новгороде. Источники не указывают причины разрыва мирных дипломатических связей и не объясняют, на какие условия Хан Сафа-Гирей не был согласен. Пожалуй, Василий III совсем не хотел заключения мирного договора с Казанью— нужно было ликвидировать династические связи между Казанью и Крымом. Герберштейн шгсал, что казанские послы пребывали в его бытность в Москве (1527 год), и не предвиделось. никакой надежды на заключение в будущем между, ними •мира. С 1524 по 1530 год между обоими государствами вооруженных столкновений не было. В 1530 году против Казани опять было послано огромное войско, участвовало “всех воевод до 30”. Правительство хана Сафа-Гирея также готовило отпор. Были мобилизованы так же, как и в 1524 году, мари и чуваши. Ногайские князья Мамай и Янглыч и некоторые другие пришли на помощь со своими всадниками. Казанцы, по одним источникам, смогли выставить на этот раз 100 тыс. человек. Конница татар еще по пути следования русских войск к Казани несколько раз нападала на них и завязывала короткие бои. 10 июля 1530 года московские войска—пехота, конница, судовая рать, артиллерия—на этот раз все соединились и обложили Казань. Против них стояли татары, чуваши, мари и ногаи. Произошел жаркий бой. Русские одержали победу. “Острог

по Булаку”' (внешний город, обнесенный стенами по Булаку) был взят. Началось избиение посадского населения, люди сгорали в возникшем пожаре, были потоплены в канаве и озерах, многие изрублены. Убиты были князь Аталык, герой обороры 1524 года, и некоторые другие знатные люди. Русских было также убито множество людей, в том числе князья И. Дорогобужский и Лопата. Воеводы, если бы приложили все свои силы, могли бы взять и кремль, потому что, как указывают некоторые летописи, там было мало войск и ворота стояли открытыми часа три. Однако взятию кремля помешал местнический спор между главными воеводами Бельским и Глинским, кому первому войти вкремль-.Кроме того, якобы из-за сильного ливня стрельцы побросали обоз с вооружением, который достался казанцам.С. М. Соловьев считает, что потеря наряда—-пушек и пищалей, может быть, была причиной прекращения штурма крепости, но не объясняет, кто и как мог использовать этот “наряд” против русских, когда и кремль оставался почти беззащитным. Правильнее было бы здесь говорить о мужестве и стойкости защитников Казани. Однако источники обыкновенно ни слова не говорят об этом, и мы не можем привести конкретные факты. Но если сравнить оборону Казани в 1524 году с обороной 1530 года, то последняя оборона города была героической. В разгар событий в стан воерод из Казани пришли парламентеры Булат-князь, Апай-углан иТабай-князь с предложением мирных переговоров.

Посланцы Казани дали письменную клятву в том, что казанцы “во всем будут неотступны оТ великого князя” и -“не брать царя иначе, как из его руки”. Удовольствовавшись этим, —аэтобыл основной лозунг правительства Василия, —главнокомандующий И. Бельский возвратился в Москву со всем войском. Но, по мнению Карамзина, от первоначального количества “едва ли половина рати осталась в живых”^. За это И. Бельский чуть не поплатился жизнью: был брошен в тюрьму. В Москву прибыло посольство из Казани—Табай-князь, Тевекель-князь и Ибрагим-бакши. Переговоры шля по следующим пунктам: 1) великий князь Московский признает Сафа-Гирея если не братом, то хотя бы сыном; 2) казанцы и их дети впредь до смерти должны быть верными и служить великому князю; 3) в этом хан и казанские князья и все люди казанские должны присяг-

• псрл. т. xili. с. 47.

^ Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. VII, СПб, 1819. С. 134.

3*.

нуть перед посланным из Москвы боярским сыном; 4) вое.пленные, пушки и пищали, попавшие в руки татар, должны быть возвращены вместе с московским послом. На. эти условия послы ответили согласием, и князья Табай и Теве-кель) “печати свои приложили, а-Ибрагим-бакши руку свою приложил”'. Для осуществления данного соглашения в Казань в январе 1531 года был отправлен сын боярский И. Полев.

Условия договора означали установление, точнее, возврат к протекторату Московского княжества над Казанью. Казанский хан Сафа-Гирей, надо Думать, при поддержке князей и угланов восточной ориентации или сторонников самостоятельности ханства отверг эти условия и отказался утвердить договор.' Через своего посланца в Москву он выставил контрпредложения: 1) князь Василий должен от пустить его послов во главе с Таб.ай-князем и вместе с ними прислать своего “большого поела”; 2) людей, плененных в последней войне, и гонцов, задержанных в Москве, освободить и вместе с послами отпустить в Казань; 3) пушки и пищали, попавшие в руки русских войск, - также нужно вернуть сТабай-князем. По выполнении указанного обмена пленными и трофеями Сафа-Рирей обещался подписать мирный договор. Но правительство Василия III не удовлетворилось простым обменом военнопленных и трофеев. Ойо не согласилось также на установление равноправных отношений между двумя государствами и домогалось подчиненного положения-—протектората. Однако реальное положение не соответствовало желаниям казанцев о самостоятельности. Казанские послы в Москве были согласны на условия Москвы, ибо помнили о спасении Казани только обещанием помириться с Василием на вышеуказанных условиях. Посольство князя Табая начало энергично действовать уже против Сафа-Гирея. Послы говорили, что у них и у пленных в Казани не только родственники, но и сила есть. “Если хан отступил от нас, то и нам хан ненадобен, великий князь пусть пошлет своего человека на престол”. После таких речей послов боярская дума решила послать к казанским князьям Булату Ширину и Кичи Али, виднейшим представителям власти в Казани, П. Головина, чтобы узнать мнение их по отношению к сложившейся обстановке. Скоро в Нижний Новгород отправлен был и московский кандидат на казанский престол Шах Али. С ним же ехал

дьяк А. Курицын с воззваниями к казанцам, марийцами чувашам, написанными Ибрагимом-бакши в Москве. Письма и воззвания дошли до адресатов. Началось движение против Сафа-Гирея. Последний, видя свое шаткое положение, хотел убить посла Полева и других, задержанных в Казани. Царевна- Гаухаршад, Булат-князь, Кичи Али-мурза и “всея земли Казанской люди, совокупяся во едино место, убити не дали Полева с товарищи”. Летопись первый раз, между прочим, сообщает о восстании казанцев против хана: “его советников, крымцов и ногай, а иных побили, которые царю думали на лихо: Раста князя с детьми и Али Шукурова сына и иных князей”'. Как видно, восстание было направлено. не только против- хана Сафа-Гирея и крымцев с ногайцами, но и против своих князей, ненавистных, надо полагать, своей политикой казанскому народу. Пожалуй, большое значение имело и воззвание Ибрагима-бакши, распространенное среди жителей города и призывавшее народ к низложению Сафа-Гирея, к союзу и подчинению воле московского великого князя. Надо учитывать и тот факт, что Василий III обещал восстановить положение, как было при Мухамет-Эмине, и возвратить пленников-татар. В результате восстания Сафа-Гирей с послом бежал к своему'. тестю ногайскому князю Мамаю.

Казанский престол освободился. Временным правительством руководили: царевна Гаухаршад (сестра Мухамет-Эмина), князь Булат и мурза Кичи Али. Переворот произошел в конце апреля или в начале мая 1532 года. Москва узнала об этом 17 мая по прибытии из Казани посла Головина, а через два дня с такими же Известиями прибыло посольство Казани во главе с Колчурой и Форузат. По грамотам нового правительства Казани явствовало, что оно согласно быть послушным воле великого князя, только бы он дал им в правители не Шах Али, как это просили в Москве прежние послы Табай-князь и Ибрагим-бакши, а его меньшого брата Джан Али. Казанцы опасались мести однажды изгнанного из Казани Шах Али и им выгодно было иметь царем в Казани 15-летнего мальчика Джаи Али. Москва без каких-либо претензий дала согласие (лишь бы это был не человек из Крыма). По этому поводу В. В. Вельяминов-Зернов отметил: “Великому князю не было особенного расчета настаивать непременно на своем: тот или другой брат—в сущности было все равно, лишь бы в

' ПСРЛ. Т. Xlll. С. 54. ^ Там же. ' Татищев В. Н. Т. VI. С. 130; ПСРЛ. Т. 13. С. 56.

Казани сидел человек, преданный России”'. Но не так думал Шах Али. После воцарения Джан Али в Казани ему дали в владение Серпухов и Каширу. Касимовское ханство ему также не досталось. Уязвленнное самолюбие Шах Али толкало его действовать: он “сносился” с некоторыми казан-цами, ногайцами и даже с Астраханью без ведома Василия III. Видимо, он хотел настроить влиятельных людей в свою пользу, подготовить почву для своего воцарения в Казани.. Однако все это было раскрыто, и он был сослан с женой Фатимой в Белоозеро и посажен “за сторожки”^. Малейший неверный шаг татарских царевичей, которые находились на службе у великих князей, не прощался им. В этом случае правительство особенно жестоко расправилось с Шах Али и его людьми. Было арестовано не менее.200 человек татар, которые служили у Шах Али. Все они вместе с женами и детьми были разосланы по тюрьмам в Тверь, Псков, Новгород, Орешек (Шлиссельбург)и Карелу (Кексгольм). Их там ждала ужасная участь. Вот что рассказывают летописцы: “Посадиша татар царя Шигалея людей 73 в тюрьму... на смерть, и малых деток 7 в том же числе, -и ти изомроша в день и в нощь и выкидаша их вон, а восемь живы осташася в тюрьме, не поены, не кормлены на многие дни, а тех прибиша; а катуней (жен—С. А.) посадишав иную тюрьму, легчае и виднее”. И в другом месте: “Того же году татарок крестиша, а мужей их удушили в тюрьме—72 человека”". Это было в Пскове. То же произошло и в Новгороде: “Бысть их в Новгороде восемьдесять и более, и пометаша их в тюрьму; они же, по своей скверной вере, в дней все изомроша”. Пощажен был один татарин Хасан, согласившийся креститься в православную веру. Участь женщин была другая. Их выпросил у московского правительства архиепископ Новгорода и Пскова, будущий митрополит всея Руси Макарий. Он их выпустил из тюрем и отдал священникам крестить, а цосле насильственного крещения раздавал в жены русским людям.- Всего крещено было в Новгороде: 43 женщины, 36 детей; в Пскове —51 женщина и дети; в Орешке—12; в Кореле—30 чел.' Жестокое наказание массового масштаба не соответствовало вине Шах Али. Он сам через три года был освобожден. Но, наверное, на всю жизнь запомнил данный ему урок. Вельяминов-Зернов

' Вельяминов-Зернов В. В. Исследования... Т. 1. С. 269. " пСРЛ. Т. XIII. С. 67.

' Пскове. Погоди. С. 187; Вельяминов-Зернов. Указ. соч. Т. 1. С. 283. - ПСРЛ. Т. IV. С. 30& —301. ' ПСРЛ. Т. IV. С. 297. ' ПСРЛ. Т. IV. С. 297, 301: Псковск. Погодн. С. 187.

определяе. это так: “Эпоха эта была самая тяжелая в жизни Шах Лли”'.

Касимовский царевич Джан Али но приказу из Москвы сначала прибыл в Нижний Новгород, где вместе с послами р.зьями Табаем, Тевекелем и Ибрагим-бакши дал присягу верности и “неотступно быти от великого князя и дела его беречь”. Из Нижнего Новгорода вместе с теми же казанскими послами и в сопровождении московского посольства во главе с окольничим Я.Г.Морозовым и дьяком великого князя А. Курицыным он выехал в Казань. Перёд Морозовым и Курицыным должны были присягать “все от царевны (Гаухаршад—С. А.)исеитадо последнего гражданина с видом постоянного усердия... в подданстве”. Присяга обязывала всех людей во всем быть верными великокняжеской власти: царевне, князьям и “всей' земле Казанской” и их детям без согласия великого князя никого на престол не сажать; все земские дела должны были решаться с ведома Москвы; казанцы во веем должны & ыли соблюдать интересы великого князя—“дело его беречь”. Принятие присяги и воцарение Джан Али произошло 29 июня 1532 года.

Хотя для этого периода нет указаний на другие пункты требований великокняжеского правительства, однако, очевидно, они были идентичны с требованиями, предъявленными Сафа-Гирей хану. Все пленные, пушки и пищали—трофеи войны 1530 года должны были быть переданы Москве. Казанцы сами татарских пленных уже не требовали, как это делал Сафа-Гирей хан. Все русские пленные, очевидно, были возвращены. А пищали правительство Джан Али хана просило оставить в-Казани, так как, указывало оно, “государо-ве земле Казанской другов много, а недрузи есть же”" *. Речь идет не только о внешних врагах, но и о внутренних. Джан Али хан боялся последних. Джан Али хан не имел авторитета среди населения, так как он во всем соблюдал интересы Василия III. Джан Али хан так же, как и Мухамет-Эмин, в период протектората не мог самостоятельно жениться: его правительство просило разрешение у Василия III ни брак хана с ногайской княжной Сююмбикой (дочерью ногайского князя Юсуфа). Так же и другие земские дела решались в Москве, заключает С. М. Соловьев..

Таким образом, установлен был опять-таки протекторат над Казанским ханством. Василий III с большим усилием

' Вельяминов-Зернов. Указ. соч. Т. 1. С. 285. " Татищев В. Н. Т. VI. С. 156. 'Карамзин. Т. VII. С. 156. * ПСРЛ. Т. XIII. С. 68.. ' Соловьев С. М. Т. III. С. 273..^

добился того, что было уже начато Иваном III. Между Москвой и Казанью установились тесные отношения: с той я с другой стороны посольские делегации менялись одна за другой. При Джан Али хане постоянно находились советчики великого князя. Известно, что население ханства платило хану ясак и другие всевозможные подати'. Однако неизвестно, платило ли казанское правительство в годы протектората дань Москве или отдавало какую-нибудь часть этих доходов, например, таможенные поборы, великому князю. По-видимому, какая-то часть все же шла в пользу казны последнего. Иначе крымский хан Сахиб-Гирей позднее не писал бы Ивану IV:

“Я готов жить с тобою в любви, если ты примиришься с моей Казанью и не будешь требовать дани с ее народа”. Казанское ханство также без ведома Василия III не имело права' вести самостоятельную внешнюю политику На это указывает дело о браке Джан Али с Сююмбикой, основанном на политическом расчете. Через Казань Москве выгод-нобыло удержать ногайцев в союзе против крымцев, а также для распространения своего) влияния вообще в ногайских степях. Как сообщил из Ногаев-русский посол Губила 1535 году, хан Джан Али не любил царицу Сююмбику, то есть брак был по расчету. В годы протектората Казанское ханство должно было отправлять свое войско против внешних врагов Русского государства. Так было и в 1491 году, когда казанское войско участвовало в походе против Большой Орды, так было и в 1534 году. Вассал Москвы Джан Али в том году посылает свои полки, состоящие из татар, мари, мордвы и чувашей, против Литвы, с которою воевала тогда Россия*. Такие отношения в ханском дворе не могли не усугубить положение самого хана. Против него могли объединиться сторонники и Крыма, и ногайцев, а также те, которым была тягостна великокняжеская власть. Они ждали, пожалуй, только удобного случая, чтобы освободиться от опеки этой власти. Он предоставился им со смертью Василия III в 1533 году, когда на русском престоле оказался 3-летний мальчик Иван IV. Однако оппозиция не торопилась порвать с зависимостью от Москвы: она набирала саду и ждала, какое будет правление в Московской Руси после кончины Василия III. При малолетнем сыне Московским великим княжеством правила его мать Елена Глинская со

своим фаворитом. Время это характеризуется борьбой между боярами и князьями за власть и положение при дворе. Поэтому правление Елены не было сильным и авторитетным. Кроме того, в это самое время Московское великое княжество вело трудные оборонительные действия и переговоры с Литовским государством. Этим решили воспользоваться в Казани: правительство царевны Гаухаршад решило освободиться от русской опеки и добиться самостоятельности. Но изменившиеся обстоятельства одним этим не исчерпываются. В 1533 году в Крыму царем стал бывший казанский хан дядя Сафа-Гирея Сахиб-Гирей. Тот и другой считали Казань своей собственностью. В том же году Ислам-Гирей, брат Сахиб-Гирея, вместе с Сафа-Гиреем организовали большой набег на окраины Руси, опустошена была рязанская земля. Сафа Гирей-царевич писал Василию: “Я был некогда твоим сыном, но ты не захотел моей любви—-и сколько бедствий пало на твою голову”'. Крым начал вести энергичную политику по возвращению Казани в лоно Гиреев. По этому поводу С. М. Соловьев писал: “...Мысль об освобождении Казани от русских и соединение всех татарских орд в одну или' по крайней мере под одним владеющим родом была постоянною мыслию Гиреев, которую оци высказывали, к осуществлению которой стреми-. лись при первом удобном случае”^.

Борьба за гегемонию на Востоке была важным моментом во внешней политической жизни Крыма. Связи Казани с тюркским миром, Крымом и ногаями не могли не отразиться на положении и ходе развития внешней политики Казанского ханства.

25 сентября 1536 г. в Казани произошел государственный переворот. “Ковгоршад царевна и Булат князь и вся земля Казанская великому князю Ивану Васильевичу изменили, Яналеяцаря убили, которого им князь великий Василий Иванович дал им царем на Казань”—так кратко сообщает об этом перевороте Никоновская летопись.

При царе Джан Али Гаухаршад (Ковгоршад, по русским летописям)—царевна, по всей видимости, выполняла роль регентши, а Булат-князь был главой правительства-. Не только вышеприведенное указание, но и, как видно из летописей, все грамоты и посылки из Москвы в Казань за время с 1532 по 1536 год адресованы им, а иногда более широко в форме: “Царю Еналею, царевне и Булату князю в головах,

' Ярлык Сахиб-Гирей хана.

" РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 8, л. 416-^25. ' Продолжение древнерусской Вивлиофики. Т. VII. С. 267. * Исторический архив. М.-Л., 1950. Т. V. С. 13.

Табай князю и уланам, князьям и карачам, всем Казанской земли людям”. Нет никакого) указания на то, что r перевороте участвовали все люди “Казанской земли”, как было это в 1532 году при низложении хана Сафа-Гирея. Не имеется какого-либо намека на восстание против своих местных князей одной из ориентаций или партий, а также и на избиение русских людей, как купцов, так и послов, находящихся в то время в Казани. Очевидно, переворот готовился тщательно и заранее узким кругом лиц, стоящих у власти. Это подтверждается и тем, что заговорщики царя Джан Али “выпустив из Казани на Ички-Казань и велели... убити”'. Гаухаршад и Булат-князь, очевидно, хотели, чтобы этот акт совершился не в самом городе, среди всех заинтересованных политических кругов, а вне города на реке Ички-Казани, где, по-видимому, находилась летняя дача. Заранее же была и договоренность с бывшим царем Сафа-Гиреем, которого казанды “взяли себе на Казань царем из Крыма”^.

Люди московской ориентации, не разделявшие крутого поворота в политике, были недовольны и. эмигрировали из Казани. В Москву приехали с Волги городецкие казаки-татары во главе сИтаковым и сообщили, что на Волге их 100 человек, к ним прибыли из Казани князья “Шабай князь Япанчич, да брат его Шабалат, да Карамыш з братом своим с Евлушем, Хурсуловы братья и с ними князей и мурз и казаков 60 чел.”.

Таким образом, в Казани в эти годы ^наиболее ярко выделяются две линии: крымская и московская, потому что в Казани в XVI веке у власти стояли или крымские царевичи, или ставленники Москвы. Сами казанские люди, не играя ведущей роли, находились в союзническом или зависимом положении от этих двух сильных соседних политических сил—-Москвы и Крыма. Это ясно видно из последующих событий, после вторичного воцарения в Казани Сафа-Гирей хана в 1536 году.

Сразу же после получения известия (4 октября) о перевороте московское правительство не принимало энергичных действий против Сафа-Гирей хана. Однако срочно был возвращен изБелоозера ссыльный Шах Али, великий князь “опалу ему свою отдал и очи свои ему далвидети”. Он и его жена—царица Фатимабыли принятые Москве демонстративно пышно*. Одновременно досланы были послы в Ка-

зань с грамотами во главе с боярским сыном Д. Смагиным, который црибыл обратно из Казани 28 ноября 1536 года и сообщил, чтоСафа-Гиреева жена, дочь ногайского князя Мамая, приехала в Казань, а ездил за ней Табай-князь. В Казани снова началось царствование Сафа-Гирея, с чем никак не была согласна Москва..