Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Русский каганат».






Наиболее ранние известия источников о восточнославянских потестарно-политических образованиях (не учитывая антского союза) в Восточной Европе относятся к первой половине IX в. Известия эти крайне фрагментарны, в связи с чем существуют самые разные их интерпретации. Анализ даваемой источниками информации позволил современным исследователям сделать вывод о существовании до образования Древнерусского государства наряду с северным южного восточнославянского политического объединения, названного Киевским или Русским каганатом.

Прежде всего обратимся к ключевому сообщению западноевропейского источника, на основе которого делается вывод о реальности Русского каганата, в котором ведущую роль играли скандинавы. Под 839 г. придворный капеллан франкских правителей Пруденций отметил в хронике, которую он вел (по месту находки основной рукописи – аббатству св. Бертина – она получила название «Бертинские анналы»), о приходе к императору Людовику Благочестивому (814-840) посольства византийского императора Феофила (829-842). Вместе с греческим посольством были присланы некие люди, утверждавшие, что их народ называется Рос, а их правитель носит титул хакан. Они были посланы этим самым хаканом к византийскому императору, но вернуться на родину прежним путем не могли из-за «дикости исключительно свирепых народов». Неизвестно, удалось ли в итоге этим людям попасть к себе окружным путем, но на некоторое время они были задержаны франкским императором, который заподозрил в них шпионов, поскольку выяснилось, что на самом деле они из народа «свеонов» (Sueones), т.е. шведов[64]. Итак, люди из народа Рос оказались норманнами. Наиболее ценно указание на то, что они представляли какое-то политическое образование, правитель которой носил довольно высокий титул (хакан – титул верховного правителя, в подчинении которого находились правители более низкого ранга, хаканами называли и китайских императоров)[65]. Однако Бертинские анналы не дают ответа на один из наиболее важных вопросов: где же находилась территория, подвластная хакану росов. Тюркский титул правителя как будто указывает на близость к Хазарскому каганату[66]. Но общеизвестно участие норманнов в далекой международной торговле, в которой Хазария играла ключевую роль. Достаточно влиятельный правитель любой территории, не обязательно соседней, а, например, связанной торговым путем с Хазарией, мог «дерзнуть» титуловаться хаканом-каганом.

Каган норманнов или славян, правящий где-то в Восточной Европе, встречается и в ряде других независимых, не связанных друг с другом источников. Хакан русов, осуществляющий власть на некоем «острове», упоминается на страницах сочинений нескольких арабо-персидских авторов. Установлено, что информация эта восходит к труду, написанному в 870-880 гг. и условно названному «Анонимной запиской»[67]. Запись о «царе, называемом хакан русов»[68], возможно, описывает ситуацию еще более раннего времени (середины IX в.). В сходных сообщениях Ибн Русте, Гардизи и др. весьма показательно то, что русы всегда отделяются от славян, и под их именем, несомненно, скрываются скандинавы. Но и сообщения восточных источников не позволяют уверенно локализовать территорию, подвластную кагану русов (см. тему 2).

Каган норманнов (Nortmanni) наряду с каганами авар и хазар (Gazani) упоминается в переписке византийского императора Людовика II Италийского и византийского императора Василия I, причем первый в своем ответном письме указал, что имеет сведения только о кагане аварском, но не хазарском и норманнском. Эта переписка могущественных правителей, относящаяся к 871 г., сохранилась в составе «Салернской хроники» X в.[69] В Западной Европе, знавшей норманнов, как грабителей, приходивших с севера, соотнесенный с ними тюркский титул вызывал недоумение. Византия же, непосредственно сталкивавшаяся с «каганатом росов», естественно, была более осведомлена в политической ситуации в Восточной Европе.

Характер и содержание отношений Византии и русов в первой половине IX в. позволяют раскрыть два источника: «Житие Стефана Сурожского» и «Житие Георгия Амастридского». Первое из них сохранилось только в поздней копии XIV-XV вв., что дает возможность списать на позднейшую редакцию некоторые его явные нелепости, но в то же время заставляет сомневаться в его подлинности. «Житие Стефана Сурожского» рассказывает о набеге «великой русской рати» из Новгорода во главе с князем Бравлином в конце VIII в. на южнокрымские города, в том числе и на Сугдею (Сурож, совр. Судак). После ограбления города князь внезапно заболел и исцелился только после крещения[70]. Аналогичный сюжет мы находим и в «Житии Георгия Амастридского», в тексте которого[71] содержится древнейшее упоминание имени руси на греческом языке (‘Рώ ς). Набег росов – «народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия» - произошел на этот раз на византийский город Амастриду (на черноморском побережье Малой Азии), где архиепископом некогда был Георгий. В полном соответствии с каноном святости, чудеса продолжают происходить и у могилы святого. Вот и предводитель росов, пораженный чудесными знамениями у гробницы Георгия, прекратил насилия и принял христианство[72]. События эти датируются временем до 842 г.[73] Согласно информации «Бертинских анналов», в 838 г. в Константинополь прибыло мирное посольство русов, видимо, не имевшее никаких результатов. Предполагают, что после этой неудачной внешнеполитической акции и произошел набег на Амастриду (около 840 г.)[74]. Наряду с проявлением агрессии, чрезвычайно напоминающей поведение викингов в Западной Европе, русы заинтересованы и в торговле в причерноморском регионе. Можно припомнить известия Ибн Хордадбеха, относящиеся к 30-40-м гг. IX в., о купцах-русах, являющихся «видом славян», которые торговали мехами с Византией и иногда из Черного моря через Хазарию и далее по Каспию доходили до Джурджана[75].

В 860 г. произошло еще более серьезное нападение русов на Византию. Сообщение об этом событии сохранилось во множестве источников, в том числе и в русских летописях (где неверно датируется: в ПВЛ и Никоновской летописи 866 годом, в Новгородской Первой летописи – в недатированной части)[76]. Благодаря т.н. «Брюссельской хронике» (XI в.) известна точная дата нападения русов – 18 июня 860 г.[77] В этот день к Константинополю подошел вражеский флот в 200 кораблей. Появление врага с севера оказалось полной неожиданностью, положение осложнялось тем, что византийский император Михаил III (842-867) находился в это время в походе против арабов. Но штурмовать столицу империи русы не спешили, их больше привлекала возможность получить легкую добычу, разоряя окрестные монастыри и дворцы. Русы ограбили также Принцевы острова в Мраморном море в 100 км от Константинополя. Спасло жителей столицы чудо: после того как вокруг стен была обнесена священная риза Богородицы, враги сняли осаду и отошли от города, а погружение в воду покрова (мафория) Богородицы имело еще больший эффект: поднялась буря, погубившая флот руси. Если верить «Окружному посланию» патриарха Фотия, заступничество высших сил так впечатлило русов, что вскоре они заключили мир с империей и решили принять крещение. Посланный к руси епископ около 866/867 г. сообщил об успехах своей проповеди. Жизнеописание императора Василия I Македонянина (867-881), написанное его внуком Константином VII Багрянородным (913-959), содержит более подробную информацию о судьбе первой христианской миссии среди русов или рассказывает о новом мероприятии Восточной церкви[78]. Посланный патриархом Игнатием, преемником Фотия, архиепископ, несмотря на подтверждение русами мирного соглашения и согласия принять крещение, был встречен с недоверием. Только явленное чудо с Евангелием, не сгоревшим в огне, убедило русов все-таки склониться к правильной вере[79].

Когда создавался первый древнерусский летописный свод прошло уже около двухсот лет после рассмотренного события, о нем совершенно было забыто. Но под рукой летописца оказалась греческая хроника («Временник») Георгия Амартола, из которой и были заимствованы подробности якобы неудачного для русов мероприятия. К освещению нападения на Константинополь в 860 г. в летописях еще вернемся, а сейчас отметим, что некоторые западноевропейские источники позволяют взглянуть несколько иначе на это событие. Так, в письме от 28 сентября 865 г. римского папы Николая I императору Михаилу III говорится о недавнем нападении на Константинополь язычников, которым удалось уйти безнаказанным. В «Венецианской хронике» Иоанна Диакона читаем, что разграбив пригород византийской столицы «племя норманнов» «с триумфом отступило восвояси»[80]. Что касается принятия русами христианства, о чем спешил с радостью сообщить в своем послании патриарх Фотий, то факт этот если и имел место, то особого значения не приобрел. Византийские источники, рассказывающие о Руси X века об этом раннем крещении Руси не вспоминают[81]. Исследователи обращают внимание на полемический контекст, в котором было написано послание Фотия: нужно было продемонстрировать успехи византийский христианской миссии именно там, где противники-латиняне видели свидетельство бессилия греков[82].

Источники, описывающие нападение русов-росов на Византию в 860 г., лучше знают народ, «ставший для многих предметом многократных толков и всех оставляющий позади в жестокости и кровожадности»[83]. Известно, что они пришли с крайнего севера по «судоходным и негостеприимным морям» и поработили живших рядом с ними, отчего «чрезмерно возгордились»[84]. В ряде сочинений итальянских авторов грабительская акция 860 г. приписывается норманнам, причем без сомнения под последними имеются в виду те же самые скандинавы, которые разбойничали в Западной Европе[85]. Однако нет точных указаний, где смогли собрать норманны-русы довольно значительные силы (200, а по некоторым данным 360 кораблей), какие соседние народы они покорили?

Тот факт, что позднее этноним росы-русы связывается исключительно с восточнославянским населением позволяет предположить, что наряду с норманнами – варягами русских летописей – в рассмотренных выше внешнеполитических акциях принимали участие (активное или пассивное) и славяне. О существовании в 50-е гг. IX в. именно славянского политического объединения в Восточной Европе, представляющего серьёзную силу, свидетельствуют данные ал-Йа’куби. В своем труде «Книга стран», он записал, что в связи с арабским давлением на ценар (санарийцев), жителей земель, прилегающих к Дарьяльскому ущелью, те вынуждены были обратиться к трем известным властителям, которые могли оказать им военную поддержку: «сахиб ар-Рум (византийскому императору), «сахиб ар-Хазар» (хазарскому правителю) и «сахиб ас-Сакалиба» (владыке славян)[86].

О том, что в нападении на Константинополь в 860 г. участвовали главным образом восточные славяне, безусловно утверждают древнерусские источники. Из Повести временных лет известно, что в том же году, когда в Новгород был призван княжить Рюрик с братьями, два его «мужа» Аскольд и Дир «поидоста по Днепру» и заняли Киев, где «многи варяги съвокуписта, и начаста владети польскою землею»[87]. Именно под предводительством Аскольда и Дира и был совершен, согласно Повести временных лет в 866 г., поход на «Царьгородъ». Никоновская летопись добавляет, что по возвращении Аскольда и Дира из похода «в мале дружине», «бысть в Киеве плач велий», а затем и «глад велий»[88]. Таким образом, древнерусские источники, составители которых в описании подробностей рассматриваемого события опирались на греческую хронику, относят его организацию к региону Поднепровья. Но на известия летописей могли оказать влияние позднейшие реалии, когда Киев являлся столицей Древнерусского государства. К тому же как в Киеве, так и во всем Среднем Поднепровье совершенно не найдены следы пребывания скандинавов вплоть до X в.[89]

Как бы то ни было, разнообразные сведения о наличии политической силы, способной организовать население для нападения на могущественную империю, а также предпринимающей дипломатические шаги и создающей условия для ведения международной торговли, доказывают выдвинутое предположение о существовании некоего восточнославянского «каганата». Каганатом это политическое объединение позволяет называть титул его правителя, зафиксированный в источниках различного происхождения. Что же касается локализации каганата, то в исторической науке этот вопрос остается дискуссионным, приведены аргументы как в пользу севернорусского, так и в пользу среднеднепровского региона. Высказанное в свое время Г.В. Вернадским предложение размещать Русский каганат на восточном побережье Черного море[90], ныне не находит поддержки[91]. Нет оснований обнаруживать сильное политическое объединение и в бассейне Оки.

Выше была рассмотрена ситуация на севере Восточной Европы, существование здесь прочного политического объединения в середине IX в., а может и ранее вполне возможно. Четко прослеживаются на севере и следы скандинавов. Но ряд доводов существует и в пользу южнорусской локализации каганата. При этом необходимо отметить, что сам термин каганат искусственный, он ни разу не встречается в источниках. Европейские и восточные источники упоминают только правителя русов-росов с титулом каган-хакан.

Документ второй половины IX в. т.н. «Баварский географ» размещает неких «рузов» (Ruzzi) рядом с хазарами, где-то на юге Восточной Европы[92]. Рузы – это несомненно русы. Можно согласиться и с теми исследователями, которые указывают на сложность организации акций, подобных нападению на Константинополь в 860 г., с территории значительно удаленной от Византии[93]. Да и дипломатические шаги русов, зафиксированные в «Бертинских анналах», приобретают особую значимость, если имела место попытка урегулирования отношений между близкими соседями. Русы были заинтересованы в развитии торговли с Византией и в целом в черноморском регионе, что подтверждают арабо-персидские авторы. Но стремление русов играть активную роль в данном регионе вызвало противодействие со стороны Хазарии. Одновременно с началом проявления активности русов, отмеченной источниками, в 30-40-е гг. IX в. хазары при помощи византийских инженеров возводят на северо-западной границе ряд крепостей, наиболее значительной из которых был Саркел. Предполагают, что за оказанную услугу Хазария уступила Византии Крым, превратившийся в новую византийскую фему[94]. Уступка эта была очень значительной. Установление мирных отношений между греками и хазарами отнюдь не способствовали налаживанию таковых между русами и Империей. Этим, возможно, и были вызваны агрессивные акции русов (нападение на Амастриду и Константинополь). Появление хазарских крепостей, расположившихся как раз на границе славянской волынцевской культуры, можно объяснить угрозой со стороны Русского каганата[95]. Хотя стремление хазар укрепить свое положение на границе славянского расселения рядом с причерноморской Степью могло быть вызвано также передвижкой кочевников – венгров, печенегов. Но весьма показательно то обстоятельство, отмеченное В.В. Седовым, что русы немногим ранее 842 г. напали на византийский город Амастриду (центр фемы Пафлагония), откуда как раз происходили строители хазарских крепостей[96].

Целым рядом исследователей (М.Н. Тихомиров, А.Н. Насонов, Б.А. Рыбаков, В.А.Кучкин), проанализировавших данные ономастики, была выделена наряду с Русью в широком смысле, как общего обозначения всех древнерусских земель, «Русская земля в узком смысле слова» (РЗУС)[97], локализуемая в строго ограниченной области Среднего Поднепровья. Отмечается устойчивое стремление летописей XII в. понимать под Русской землей только Киевское Правобережье с частью более западной территории, а на Левобережье окрестности городов Чернигов и Переяславль. РЗУС сложилась именно в IX в. еще до образования Древнерусского государства, т.е. территории Руси в широком смысле, и факт ее существования подтверждает гипотезу о южнорусской локализации Русского каганата[98]. Отсутствие скандинавских находок XI в. на территории Среднего Поднепровья объясняют иным характером присутствия здесь варягов. В отличие от севера Восточной Европы на юге варяги первоначально надолго не задерживались и поэтому не оставляли следов в материальной культуре. Южная Русь представляется некоей транзитной зоной, через которую проходили наиболее предприимчивые варяжские конунги со своими дружинами. Их привлекала не собственно славянская территория, а богатые страны Востока и Византия. При этом Киев мог играть роль опорного пункта, базы для набегов. Аналогичные пункты существовали и в Западной Европе[99]. Но организация довольно значительных внешнеполитических акций не могла не привести к тесному взаимодействию с местным славянским населением. В результате и возникло потестарное образование условно называемое Русский или Киевский каганат, во главе которого стояли скандинавы-варяги. Нет причин называть Русский каганат «не более чем историографическим фантомом»[100]: источники дают достаточно информации, позволяющей установить сам факт его существования – об этом свидетельствуют многочисленные упоминания правителя с очень высоким титулом, власть которого, несомненно, не «висела в воздухе», а охватывала определенные территорию и население. Между тем, отстаивая южнорусскую локализацию Русского каганата, необходимо признать, что вопрос этот все же остается дискуссионным.

Некоторые данные позволяют реконструировать внутреннюю историю Русского каганата. Но сразу нужно оговориться, что реконструкция эта во многом гипотетична. Ранее отмечалось, что нападение русов на Константинополь в 860 г. русские летописи связывают с Аскольдом и Диром. Аскольд и Дир вполне вероятно правили в разное время. Несмотря на то, что в Повести временных лет сообщается об одновременном их убийстве в Угорском урочище, могилы их находились в разных местах. Арабский автор X в. ал-Мас’уди называет Дира «первым из славянских царей»[101]. Однако нет абсолютно никаких оснований точно определять время правления Аскольда и Дира (например: Аскольда между 860 и 867 гг, Дира до конца 80-х гг. IX в.[102]; Дира с 838 по 860 или 859 г., а Аскольда с 860 по 882 г.[103]).

Нельзя согласиться также с мыслью, впервые высказанной у польского хрониста XV в. Яна Длугоша, о том, что Аскольд и Дир являлись потомками легендарного Кия. Ян Длугош, сочиняя фантастические генеалогии и отождествляя киевских и польских полян, стремился обосновать претензии Польского государства на Киев[104]. Аскольд и Дир – правители скандинавского происхождения, их имена являются адаптированными в восточнославянской среде именами Hø skuldr и Dí ri)[105]. Видимо, они и являлись норманнами, проникшими на территорию Восточной Европы еще раньше появления в Ладоге Рюрика.

Стремление Повести временных лет соотнести деятельность Рюрика и Аскольда и Дира, якобы являвшихся его «боярами»[106], объясняется сознательной переработкой летописца, видевшего только в Рюрике и его потомках единственных легитимных носителей власти[107]. В то же время Начальный свод, сохранившийся в составе Новгородской Первой летописи младшего извода, приход варягов Аскольда и Дира в Киев рассматривает вне хронологической и какой-либо иной связи с Рюриком: «И по сих, братии тои [Кия, Щека и Хорива], приидоста два Варяга и нарекостася князема: единому бе имя Асколдъ, а другому Диръ; и беста княжаща в Киеве, и владеюща Полями; и беша ратнии съ Древляны и съ Улици»[108].

Территория, подвластная Аскольду и Диру (или Русский каганат) охватывала, видимо, главным образом область расселения полян, но, учитывая границы РЗУС, можно предположить подчинение им и северян. Именно северяне – носители волынцевской культуры – соприкасались с Хазарским каганатом, и на границе с ними как раз и была построена крепость Саркел[109]. Однако, согласно летописи, северян от уплаты дани хазарам освободил только Олег (884 г.)[110]. Можно предположить, что северяне попали в зависимость от Хазарии, когда Русский каганат утратил прежнюю силу или вообще перестал существовать. Но предположение это столь же гипотетично, как и мнение о том, что «Русь Дира» контролировала территорию вдоль всего волховско-днепровского «пути из варяг в греки»[111].

В то же время сохранились данные о том, что Русский каганат в правление Аскольда или Дира пытался расширить свою территорию. Из ранее приведенного фрагмента Новгородской Первой летописи известно, что Аскольд и Дир воевали с древлянами и уличами. Летопись ничего не говорит о результатах этой войны. Как раз в этой неопределенности видят свидетельство достоверности данной информации[112]. Отношения полян – этнической основы Русского каганата – с древлянами были сложными до его образования и в первый период существования Древнерусского государства. Новгородская Первая летопись, сообщая о времени после смерти братьев Кия, Щека и Хорива, отмечает, что поляне «быша обидимы Древьляны, инемы околними»[113]. Дополнительную информацию о взаимоотношениях Русского каганата с соседями можно почерпнуть из Никоновского летописного свода. В этой летописи, довольно поздно составленной (XVI в.), содержатся уникальные сведения о ранней истории Руси, об их достоверности историки спорят, что не мешает частому использованию их в исследованиях. Под 864 г. летопись сообщает о гибели «от болгар» сына Аскольда. О каких болгарах идет речь, определенно сказать невозможно, однако в предыдущей записи рассказывалось о крещении дунайских болгар. Далее, под 867 г. читаем: «Того же лета избиша множество Печенег Осколдъ и Диръ»[114]. Имели ли место эти события в действительности и именно под указанными годами, как они соотносятся с известными из других источников данными, можно только предполагать. Несомненно, многое из истории первых политических объединений восточных славян останется скрытым от современного исследователя. Однако и отголоски событий седой древности достаточно информативны. Мы видим, что Русский каганат, во главе которого стояли называемые русскими летописями Аскольд и Дир, активно взаимодействовал с соседями, предпринимал и дипломатические шаги, направленные на упрочение его положения. Но внешняя политика южнорусского предгосударственного объединения, видимо, была неудачной, неустойчивой, вполне вероятно, была и его внутренняя структура.

Таким образом, даже скупые данные источников позволяют сложить довольно ясную картину существования в Восточной Европе накануне образования Древнерусского государства двух потестарных образований, в которых складывается довольно сильная верховная власть, в полной мере оторванная от населения. Можно обнаружить тенденцию к превращению власти в наследственную и к расширению охваченной ею территории. Но о государстве восточных славян можно говорить только с конца IX в.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.