Памяти академика В.П.Бармина

17 июля 1993 года, прожив на свете 84 года, умер Главный конструктор стартовых комплексов академик Владимир Павлович Бармин. Человек-легенда, последний из шестерки Главных конструкторов. Он пережил Сергея Павловича Королева на 27 лет. Николай Алексеевич Пилюгин умер в 1982-м, Михаил Сергеевич Рязанский, Валентин Петрович Глушко, Виктор Иванович Кузнецов — сравнительно недавно.

Он родился в 1909 году, запомнил дореволюционную жизнь, Первую мировую. Отец, работавший на автозаводе, вернулся с войны в октябре 1918-го, вылечился от тифа и ушел в Красную армию. В школу пошел в 1917-м, в 1926-м окончил. Сдавал экзамены в три вуза сразу: Ломоносовский (Московский автодорожный), Менделеевский и Бауманский. Год слушал лекции и сдавал экзамены в Ломоносовском и Бауманском одновременно, потом выбрал МВТУ. Окончил в 1930-м, пришел на завод “Котлоаппарат”, позже “Компрессор”, а с 1931-го одновременно преподавал в МВТУ.

Первым заданием начальника компрессорного отдела Бармина стало — совместно с начальниками проектного отдела И.Ф.Твердовским и аппаратного отдела Ш.Е.Шехтманом — проектирование холодильной установки для нового каменного Мавзолея Ленина. Заказчиком было ОГПУ в лице начальника охраны Кремля Паукера. Проект получил уничтожающие отзывы специалистов “Гипрохолода” и МВТУ (“самое отсталое и сомнительное решение, так строят овощехранилища”) и чуть не стоил авторам головы. С трудом доказали, что их схема надежнее и безопаснее, чем предлагаемая оппонентами.

В 1936-м ездил на стажировку в Америку. Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности, посылал в Штаты учиться молодых инженеров. Многие из них попали под расстрел и в лагеря. Не избежал ареста и Бармин. На Лубянке, куда его привезли, Бармин встретился лицом к лицу с заместителем начальника оперативного отдела Воловичем, знакомым по работе над холодильной установкой Мавзолея! Допросили, но выпустили.

В феврале 1941 он стал главным конструктором “Компрессора”, а 30 июня получил от министра общего машиностроения (с ноября 1941 — минометного вооружения) П.И.Паршина и заместителя начальника оборонного отдела ЦК Л.М.Гайдукова важнейшее правительственное задание: разработать документацию для серийного производства самоходной многозарядной пусковой установки для запуска реактивных снарядов М-8 (конструкции НИИ-3 НКАП). Главным конструктором специального КБ завода “Компрессор” стал главный инженер НИИ-3 А.Г.Костиков, Бармин — заместителем. Так Владимир Павлович стал заниматься запуском ракет, пока еще небольших и твердотопливных.

14 июля нанесли первый удар по немцам снарядами М-13 семь установок БМ-13, сделанных в мастерских НИИ-3, но уже в августе (был 1941-й год, и задания выполнялись в фантастические сроки) установка БМ-8-36 на шасси ЗИС-6 была создана. В сентябре была готова установка БМ-8-24, монтируемая на шасси легкого танка. В Воронеже успели собрать лишь несколько машин, из Москвы основное производство было в октябре эвакуировано в Челябинск; КБ и Главный конструктор Бармин остались в Москве, выпускали “катюши” и ремонтировали пришедшие из боя. 36 типов пусковых установок СКВ “Компрессор” было принято за четыре года войны на вооружение.

Ордена Ленина, Трудового Красного Знамени, Сталинская премия 1943 года и “полководческий” орден Кутузова первой степени отметили заслуги В.П.Бармина в разработке пусковых установок для реактивных снарядов.

Германия, 1945-й год. Военные и специалисты оборонной промышленности разбираются с ракетным “наследством” немцев. Бармин был главным инженером института “Берлин”, занимавшимся ракетами ПВО, его заместитель В.А.Рудницкий занимался восстановлением стартового хозяйства баллистической ракеты А-4 (V-2), заправочного и пускового оборудования.

Постановлением ЦК КПСС и Совмина от 13 мая 1946 была “узаконена” советская ракетная промышленность. Главным конструктором стартовых комплексов и заправочного оборудования был назначен Владимир Павлович Бармин. Вероятно, “по наследству”, как специалист по запускам реактивных снарядов. Предприятие теперь называлось Государственным союзным КБ специального машиностроения.

Первую А-4 сборки завода 88 пускали в Капустином Яру 18 октября 1947 года. Первую Р-1, советский аналог А-4, сделанную под руководством С.П.Королева — 8 октября 1948 года. Стартовые позиции проектировал Бармин.

Стартовые комплексы для боевых ракет перечисляю по воспоминаниям самого В.П.Бармина. Р-2 дальностью 600 км. Р-11 на хранимом топливе. Ракеты Р-5 (1200 км) и Р-5М (с ядерной боеголовкой, стационарный и подвижный стартовые комплексы). Р-12 и Р-14 конструкции М.К.Янгеля. Экспериментальная шахтная пусковая установка “Маяк-2” в Капустином Яру для Р-12. Групповые шахтные пусковые установки первого поколения “Двина”, “Чусовая”, “Десна”, шахтная установка типа “одиночный старт” для УР-100 В.Н.Челомея. Технические и стартовые позиции для системы противоракетной обороны Москвы с зенитными управляемыми ракетами Лавочкина. За Р-5 Главные получают в 1956-м звания Героя Социалистического труда.

Одновременно с 1954 года Бармин и его КБ ведут разработку стартового комплекса для межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, которую делает Королев под термоядерный заряд. Эскизный и технический проекты выполнены в 1954 году, строительство в песках Приаралья начато в 1955-м, конструкции для стартового сооружения делает под руководством Бармина Ленинградский металлический завод, там же проводятся испытания с макетом ракеты. В феврале-апреле 1957 года проводятся автономные и комплексные испытания Р-7, 5 мая Бармин подписывает акт о готовности стартового комплекса. 6 мая первая Р-7 вывозится на старт и 15-го уходит в первый полет. Конструкция стартового комплекса, Главный конструктор которого — Владимир Бармин, войдет во все учебники, и будет определяться словами — гениально проста. Бармин считал стартовый комплекс Р-7 детищем своим и Королева. Юрий Гагарин отправился в полет с него. Космонавты СССР-России взлетают с него по сей день.

15 июля 1957 года началось строительство объекта “Ангара” — ракетной базы под Архангельском, где будут поставлены на боевое дежурство 4 (четыре) ракеты Р-7. На совещании года два спустя Н.С.Хрущев объявляет решение о прекращении сооружения объекта. Возможно, с военной точки зрения это правильно, но Бармин берет слово и настаивает на необходимости продолжения строительства. “Считаю решение поспешным и ошибочным, — говорит он главе партии. — Объект нам крайне нужен, и прекращать работы нельзя.” В 1966 году ракетная база “Ангара” стала космодромом Плесецк. Если бы Бармин не устоял тогда перед Хрущевым, Россия бы не имела сейчас космодрома, с которого выполнены, наверное, половина всех космических пусков в мире.

Шестидесятые годы. Бармин делает стартовые комплексы для ракеты “Протон”. КБ общего машиностроения (после образования МОМа). Две грандиозные стартовые площадки для лунной ракеты Н-1. Установщик стометровой ракеты, который приводится в движение двумя тепловозами на двух отдельных путях. Поворотная башня обслуживания высотой 145 метров. (Схему этого комплекса удалось опубликовать (без подписи, естественно) в середине 1970-х; западные эксперты отлично все поняли и восстановили внешний вид Н-1, почти как палеонтологи восстанавливают внешний вид динозавра.)

Когда решался вопрос о размещении стартовых комплексов для ракетной системы “Буран” (“Энергия”), Бармин настоял на том, чтобы под них были реконструированы стартовые площадки лунной Н-1. Это не было проще, и, возможно, не было дешевле, но Бармин хотел сохранить хотя бы часть колоссального труда, вложенного в подготовку лунных экспедиций. Универсальный стенд-старт для “Энергии”, на котором выполнялись огневые испытания, Бармин дооборудовал для реального старта за полгода, когда выяснилось, что все сроки по строительству основного старта, которое вела другая организация, сорваны.

Не только на земле работали объекты Бармина, но и в космосе. Установки для бурения и отбора проб на Луне и Венере (ЛБ-09, ВБ-02) создавались в его КБ. Отделение, образованное в 1975 году, занималось космической технологией и превратилось в Технический центр “Сплав”. Еще по заданию Королева КБ Бармина разрабатывало проект обитаемой долговременной лунной базы. Более 10 лет выполнялись НИР “Колумб”, “Большое кольцо”, “Дали”, “Освоение”. Когда стоимость работ превысила 50 миллиардов, сам Бармин предложил отложить проект до XXI века. Согласовал вопрос с Афанасьевым и Келдышем. Закрыли.

Труды Бармина рассказывают о нем почти все. О личности Главного могут рассказать те, кто знал его. А энциклопедии не говорят почти ничего. Как академик он попадает в Ежегодник БСЭ 1959 года (вместе со всей шестеркой Главных). “Специалист по вопросам... компрессоростроения.” “Труды по стартовым комплексам многих ракет”, — сверхлаконично пишет энциклопедический словарь 1980 года издания. Нет статьи о Бармине — вообще — в энциклопедии “Космонавтика” 1985 года. А некролог подписывает первым Руслан Хасбулатов.