Глава 14. Дед

Следующая точка нашего увлекательного маршрута кардинально отличалась от двух предыдущих, и находилась на краю небольшой деревушки. Мало того, что в населенном пункте, так еще и во дворе старого дома с покосившимся деревянным забором. Дом этот был крайним на улице и граничил с сосновым лесом, который заполонил все тот же отдыхающий народ. Из лесу доносились запахи шашлыка, музыка, восторженные детские крики и не менее восторженные женские повизгивания.

Забор был невысоким, поэтому двор можно было прекрасно рассмотреть с улицы. Казалось, дома не было никого, однако чуть приоткрытая входная дверь подсказывала, что хозяева, все-таки, находились где-то неподалеку. Обойдя участок с противоположной стороны, мы обнаружили нужный овраг. Он располагался аккурат посреди заросшего прошлогодними сорняками огорода и имел продолговатую, изогнутую форму, точно соответствующую изображению на старинных картах. Положение осложнял забор из ржавой колючей проволоки, которым был обнесен весь огород по периметру.

– Что делать-то будем, Сергей Владимирович? – почему-то перейдя на официальный тон, поинтересовался у меня Вовка.

– Как что? Будем брать! – заключил я и двинулся обратно к старой калитке.

Подойдя к ней, я принялся заколотить по сухим доскам кулаком, а затем и носком ботинка разок приложился. Собачьего лая слышно не было, а значит одной потенциальной неприятностью меньше. На стук долго никто не выходил, но, вдруг, дверь дома резко распахнулась и с порога на нас выплеснулась тирада гневной речи:

– А ну стоять, тудыть вашу на лево! Постреляю бусурмане!

Такого сочетания ужаса и удивления я еще никогда в жизни не испытывал! Уверен, встреть я в чистом поле курящую корову на велосипеде в сопровождении группы инопланетян в бежевых купальниках, все равно не испытал бы столь сильных эмоций. Мозг категорически отказывался верить в происходящее и, потому, на Вовкины крики «Ложись!» никак не реагировал. Я молча глядел, с придурковатой улыбкой на лице, на дверной проем, из которого на меня глядело дуло настоящего пулемета «Максим». Из-за щитка, шепеляво матерясь и брызгая слюной, торчала абсолютно седая, нечесаная голова старика с блестящей проплешиной на макушке.

Из состояния ступора вывел тяжелый удар в правое плечо, поваливший меня на землю. Это Вовка, после нескольких бесполезных попыток заставить меня лечь, решил спасти друга от неминуемой гибели просто сбив с ног. Только рухнув на траву у забора, я осознал всю абсурдность ситуации и истерически засмеялся. Вовке, видимо, было не до смеха, так как сквозь выступившие слезы, я заметил в его руке пистолет. Тут уже и мое веселье как рукой сняло:

– Вован, ты чего? Не дури, друг, это ж дед старый! Маразматик какой-нибудь! У него, скорее всего, и патронов-то нет для такого антиквариата. Спрячь пукалку, пока кто-нибудь не увидел. Или тебе приключений мало?

– Приключений? Сережа, этот дедушка сейчас тебя одной очередью скосит и фамилии не спросит!

Друг явно был настроен решительно, и нужно было что-то срочно предпринимать.

– Отец! Послушай… – начал было я переговоры, но дед меня перебил.

– Сынок?

Мы с другом невольно притихли. Было в его интонации столько надежды, тепла и радости, что мы в очередной раз обалдели.

– Отец, мы не хотели помешать, честное слово! – продолжил я, – Мы просто спросить хотели! Спрячь пулемет, пока…

– Сынок! – уже дрожащим голосом воскликнул старик, а уже через мгновение за забором послышались торопливые шаркающие шаги, приближающиеся к калитке.

– Ну вот… – облегченно вздохнул я и посмотрел на Вовку, который теперь был шокирован не меньше, чем я вначале. Он спрятал пистолет, и мы медленно поднялись с земли. В этот момент калитка отворилась, и перед нами предстал маленький, худющий, бородатый и очень старый дед, с мутными и мокрыми от слез глазами. Он стоял босиком, а одет был в старую, выгоревшую от времени байковую рубашку и еще более старые, заношенные брюки. На крыльце больше никого не было, кроме уже упомянутого старинного пулемета. Дед возбужденно дышал и, щурясь, всматривался в наши лица.

– Здравствуйте, – промямлил я, все еще пребывая в легком шоке.

– Сынок! – еще громче воскликнул дед и, отбросив в сторону свою клюку, бросился меня обнимать. Вовка смотрел то на деда, то на меня. Я всем своим видом показывал другу, что не имею никаких родственных связей с этим человеком, а тот в ответ только сдерживал смех и, скрестив руки на груди, ждал развития сюжета.

– Это уже «Санта Барбара» какая-то, – пробормотал Вовка, а потом, как будто вспомнив что-то, встрепенулся и, выпучив глаза, начал интенсивно размахивать руками и утвердительно качать головой. Тут и до меня дошло, и я тоже обнял старика.

– Бать, ну что ты, прекрати. Нормально все. Не дури, бать! – дед продолжал всхлипывать, тычась мне в грудь. – Ты нас во двор пустишь? Или мы так и будем тут стоять? – веселым голосом начал я спектакль.

Тот, наконец, разжал свои отеческие объятия и смущенно засуетился:

– Так это… Ох! Так вы проходьте, детки… Что-ж это… Э-хэ-хэ! – старик прищурил глаз, заулыбался, обнажив беззубые десны, и погрозил мне кривым пальцем: – Ох, и Вовка! Ох, и жук!

Вовчик нахмурил брови и, с еще большим удивлением, уставился на меня.

Слово «жук» у него получалось как «зук», а букву «р» дед выговаривал с помощью одних только губ, потому, слово «проходьте» выходило, как «пброхотте». Все это каким-то чудесным образом сочеталось с комичной внешностью и вызывало настоящее умиление, а вот настороженность и раздражение, минуту назад разбуженные видом пулемета, моментально куда-то испарились.

– А ты чего стоишь, ирод? – старик грозно топнул ногой и замахнулся на Вовку своей клюкой. – Где жбан мой заховав? А? Ух, бусурманин!

Вовка не растерялся:

– Так, в яру заховав, отец! На огороде! Сейчас все организуем! Ну-ка, дай пройти…

Он многозначительно мне подмигнул и, легким движением руки отодвинув старика, проследовал во двор. Мы поспешили за ним. Повсюду валялись пустые старые бутылки, вросшие от времени в землю. Деревянные ступени, ведущие в дом, давно прогнили в нескольких местах, из-за чего ходить по ним представлялось делом весьма опасным, а завалившийся и поросший травой погреб довершал картину полной разрухи и старческой немощи. Похоже, старик жил здесь совсем один.

– А чаво ж ты, бусурманин такой, на огороде яё захавав, когда баба яё на горище всегда прятала? А? – не унимался дед, торопливо шаркая за нами. – Шибко умный думал, да?

– Не ругайся, отец, будет тебе твоя бутылка, – вступился я за друга, – Сейчас поищем на огороде, а если не найдем, то мы с Вовкой в магазин мотнемся, обеспечим тебя алкоголем до второго пришествия. Ты пока в дом пойди, отдохни, мы тут быстро...

Но дед сощурил глаза и, склонив голову на бок, настороженно посмотрел на меня:

– Это с каким таким Вовкой?

– Ну, с этим вот… – я растерянно посмотрел на друга, но тот крутил пальцем у виска, пытаясь мне что-то сказать. Я совсем забыл, что Вовка – это я, а значит настоящий Вовка совсем не Вовка!

– С Мартыновым, что ли? – продолжая насторожено щуриться, расспрашивал дед.

– С ним! – облегченно выпалил я.

– Ну-ну… – не меняя тона, загадочно пробормотал тот в ответ.

– Здравствуйте! – раздался у нас за спинами приятный женский голос.