Важные фразы и места, необходимые для понимания случая заболевания, выделены курсивом

Девочка, 5 лет. Первое обращение – 18 июля 2001.

Ее родители привели ее, потому что она отказывается ходить в школу. Вначале они думали, что она привыкнет, и директор школы сказал, что это скоро пройдет. Но она так сильно плакала в школе, что школьный психолог сама заплакала и привела ее домой.

Когда мать позвонила, спрашивая, можем ли мы оказать хоть какую-нибудь помощь, я сказал: «Не беспокойтесь, у нас для каждого что-нибудь да найдется».

Она находилась на лечении у моего близкого коллеги: жалоба на ужасные припадки. Он назначил ей Cham, но это не помогло.

Она пришла в сопровождении отца и матери, и я начал задавать ей вопросы.

Д: Ты была у доктора Судхира, да? Ты с ним разговаривала? Скажи мне сперва, что тебе нравится делать?

П: (шепчет матери): Рисовать, кататься на велосипеде. Смотреть телевизор.

Д: Что тебе нравится смотреть по телевизору? Мультики? Да, я знаю, но я уверен, что у тебя есть любимый мультик.

П: «Том и Джерри».

Д: Кто из них тебе больше нравится?

П: Джерри. И еще мне нравится про Твити и кота, Сильвестра.

Д: Ты ходишь в школу? В какую школу ты ходишь? Как твоя школа? Тебе она нравится?

П: Нет.

Д: А в чем дело? Почему она тебе не нравится?

П: Я не знаю.

Д: Что тебе не нравится в школе?

П: Я не знаю.

(Мать спрашивает ее: может быть, это учителя, классная комната и т.д.)

П: Я не люблю долго сидеть в классе.

Д: Почему? Что ты чувствуешь?

П: Я не хочу говорить.

Д: Пожалуйста, скажи. Пожалуйста? Что будет, если ты будешь долго сидеть в классе?

П: Я не знаю.

Д: Ты чувствуешь себя хорошо или плохо, если долго сидишь?

П: Плохо.

Д: Ты хочешь есть или пить?

П: Нет.

Д: Тогда, может быть, ты боишься? Каких учителей ты боишься?

П: Я не хочу писать. Они заставляют меня писать.

Д: А еще чего ты боишься? Ты не хочешь говорить. А чего ты боишься? Учителей?

П: Нет.

Д: Незнакомцев? Ты не боишься незнакомцев?

(Девочка практически ничего не говорит. Ответы ей подсказывают родители).

М: Она боится бандитов.

П: Мне только снятся страшные сны.

Д: Расскажи, пожалуйста, какие-нибудь страшные сны.

М: Она боится горничной, которая есть у нас в доме.

П: Она корчит рожи, и я ее боюсь.

Д: Покажи, какие рожи она корчит.

П: Когда я что-нибудь делаю, она мне говорит.

Д: Что говорит?

О: Она также боится темноты.

(Она называет некоторые любимые лакомства, арбузный сок)

М: Когда она была маленькой, она очень сильно пугалась, когда мы на нее сердились. Если у нее был припадок гнева, мы говорили: «Прекрати сейчас же, или ты будешь сидеть в ванной комнате», и это ее очень сильно пугало. Она очень, очень пугалась, и писалась в штаны. Я говорила ей: «Не выходи, пока не перестанешь плакать». Тогда она начинала очень сильно плакать, и у нее начиналась истерика. Она говорила: «Нет, я тебя умоляю, не надо. Не делай этого. Не бей меня. Не уходи. Уйди. Оставь меня в покое». Она совершенно теряла контроль. Она умоляла и упрашивала. Она полностью теряла контроль при припадке гнева, выла, брыкалась, вопила.

(Ее родители открывали дверь в ванную комнату и говорили ей, угрожали, что она должна там сидеть, и не может оттуда выйти. Этого она очень боялась).

П: (отцу): Ты помнишь, как ты закрывал дверь, и бил меня?

М: У нее были лихорадки, температура поднималась аж до 101 или 102 F. Доктор назначал ей антибиотики. Когда ей стала два года, я сказала «хватит», и это прекратилось.

(Наблюдение: на протяжении всего интервью она постоянно делает одно и то же. Она снимает головную повязку; потом надевает; потом снова снимает).

Потом я задал один вопрос, и на этот раз по-настоящему занялся деталями.

Д: Что провоцирует ее припадки?

М: Да все. Одевать ее, чтобы идти на улицу, было настоящим кошмаром до последних шести месяцев.

Д: А в чем дело с одеванием и выходом на улицу?

М: Она ко всему придиралась, например, к платью. С двухлетнего возраста она сама выбирает свою одежду. Я завязываю ей пояс на платье, и она говорит: «Это не туго». Я ей говорю: «Ты же дышать не сможешь», но нет, она говорит: «Завяжи туго, это не туго, туже, еще туже», и тут начинается припадок. Потом волосы – еще один припадок. «Это не туго, это слишком слабо». Какое-то время у нее было двенадцать трусов, и все они были либо слишком тугими, либо слишком большими. Она стягивает вниз свои штаны, так что они болтаются, никакой формы. Хочет, чтобы брюки сидели у нее на талии очень туго.

(Тогда я понял ощущение этого случая, и вопрос с лекарством был решен).

Обсуждение случая заболевания:

Главная тема – все слишком тугое или слишком слабое. Пояс и ее волосы завязаны недостаточно туго. Так что теперь мы понимаем значение головной повязки: туго и слабо. Теперь нам нужно найти семейство с ощущением «туго и слабо».

С обувью было то же самое: туфли слишком узкие (туго) или слишком широкие (слабо) – но не удобные. «Мне так неудобно, что я не могу идти». Ее отец сказал: «Пять дней из семи мне приходится носить ее на руках, так как она не может идти, потому что говорит, что ее туфли слишком неудобные».

В кабинете – она хотела выйти, чтобы пойти покушать.

Давайте поймем основное ощущение, которое ее тревожит. Ее нервы чувствительны к тому, что ее держат, не отпускают. Ощущение, что держат так крепко, туго, что она не может дышать. Отпустить, свободное (об одежде): значит, настолько свободное, что все висит и болтается. Так что, когда ее держали в ванной, это вызывало у нее огромный страх; в этом закрытом помещении она вопила и визжала, теряла контроль и умоляла своих родителей. Тот же ужас, что ее будут держать, и требования, чтобы ее отпустили, вызывает и припадки в школе. Из ее физических симптомов мы понимаем глубину ее разума. Далее, совпадение в ощущениях ума и тела приводит нас к расстройству на жизненном уровне, который не относится ни к уму, ни к телу.

Ощущения представляют собой семейство Euphorbiaceae: связан - развязан, держать – отпустить, зажать. Главное: связан – развязан.

Миазм этого случая – тифоидный: требует, чтобы нечто было сделано так или иначе сейчас же. Я не пойду в школу, я не пойду в ванную комнату; требует, чтобы ее отпустили немедленно.

Соединение семейства Euphorbiaceae с тифоидным миазмом дает чувство: внезапно связан и должен найти или потребовать освобождения немедленно, иначе его жизнь в опасности.

Лекарство: Mancinella 200 – разовая доза

Типичный симптом Mancinella – быть одержимым дьяволом – в ее случае не присутствует. Самое близкое – это страх перед горничной, которая строит рожи.

Просто из интереса, я просмотрел Reference Works на «свободный, широкий», но нашел только две ссылки:

Mercurialis: большая берцовая кость, ощущение как будто плоть обвисла на костях (1)

[Allen R]

Euph: ощущение слабости в желудке, как будто он свисает [Hering]

После приема лекарства у нее высоко поднялась температура, и первый раз в жизни у нее при этом не было обычного припадка. На следующей неделе она отправилась в школу без проблем.

Следующий прием (26 июля 2001)

Девочка спокойно сидит на коленях у матери; на голове две заколки вместо повязки, которая была на ней при первом интервью.

У ребенка лихорадка. По описанию матери: рот сухой, боли в ногах, головокружения, болит живот. Она сказала, что хочет вырвать.

Д: В каком настроении она была после начала лихорадки?

М: Очень спокойная. Обычно она очень придирчива в отношении своей одежды. Сегодня она была очень спокойна, и согласна с тем, как я одела ее. А обычно при лихорадках она ведет себя еще хуже. Сегодня она позволила мне делать все, что я пожелаю. Сегодня ее это не волновало. Делай что хочешь. Обычно она никогда не бывает такой апатичной. Я никогда ее такой не видела, равнодушной к своей внешности.

Д: Есть какие-нибудь страхи, например, она хочет, чтобы вы все время были рядом?

М: Да, но не то чтобы она боится, просто хочет, чтобы я была рядом. У нее не пропал аппетит при лихорадке, и настроение хорошее.

(Лихорадка прошла благополучно).

Следующий прием (9 сентября 2001)

М: Она прекрасно себя чувствует, и ходит в школу. Питается не очень хорошо: ест простоквашу и фрукты. Стала очень понимающей, очень. Ее брат кусает и бьет ее, но она не обращает на это внимания. Она мне почти как подруга, чудесная девочка. Она стала смелой: она может отнести что-нибудь сторожу, например, деньги, даже ночью.

Д: Как школа – она туда идет легко или с трудом?

М: Немножко плачет по утрам, но когда добирается туда, то все в порядке. Когда она возвращается из школы, она всегда говорит, что у нее был хороший день.

Д: (девочке) Можешь спеть мне какую-нибудь песню?

М: Она не поет.

Д: Как ее припадки?

М: Меньше, только раз в день. Продолжительность и частота также уменьшились. Раньше она брыкалась и визжала. Теперь она просто плачет. Она хочет, чтобы я уложила ее в кровать, и будет плакать и плакать, пока я не скажу «да». Вчера она захотела грелку. Все еще требует, но меньше, чем раньше.

Д: А как проблема с тугими и свободными вещами?

М: Еще есть, но теперь лучше. Раньше нужно было попыток пять, но теперь она говорит, «ладно, так пойдет». Может быть, поправит немного и оставит в покое.

Д: Интенсивность меньше?

М: Да, намного меньше.

Пациентка продолжала чувствовать себя хорошо в течение пяти месяцев. Потом произошел рецидив страха и отказа ходить в школу. Была еще раз назначена Mancinella, и с тех пор пациентка добилась значительного прогресса.

Конец истории болезни.

MANCINELLA: Случай заболевания (2)