Обезболивающее.

Новолуние: удаленные главы

(Прим. пер.: Стефани немного изменила оригинальную цитату из «Ромео и Джульетты, так что этот отрывок мне пришлось перевести самой – не кидайтесь тапками)).

Приди, ночь нежная,
О, ласковая ночь,
Ночь темнобровая,
Отдай мне моего Ромео!
Когда ж меня не станет,
Возьми его и раздроби на маленькие звезды,
И сделает он лик небес таким прекрасным,
Что вся земля в ночь влюбится
И перестанет боготворить слепящий солнца свет…

«Ромео и Джульетта», акт 3, сцена 2.

Эта цитата была оригинальным эпиграфом к «Новолунию». Почему я ее изменила? Проводя больше времени над книгой, я решила, что хочу, чтобы эпиграф больше отражал опасность и боль. И хотя эта цитата тоже была бы неплохим предзнаменованием, мне пришлось выбирать – любовь или предупреждение. Я выбрала второе.

Именно так получаются удаленные фрагменты – выбираешь один поворот сюжета из остальных, изучаешь направления, которые в итоге могут привести не совсем к тому, к чему тебе требовалось, добавляешь что-то новое, что делает другой отрывок излишним.

Конечно, это очень примерные, «черновые» наброски, и очень стыдно позволять другим людям их увидеть. Я вытерплю стыд по трем причинам. Во-первых, смирение – это добродетель. Во-вторых, людям так понравились удаленные отрывки из «Сумерек», что я начала опасаться, что со мной сделают что-нибудь нехорошее, если я не дам им больше. И, наконец, (вот это настоящая причина), среди вас тоже множество писателей. Я думаю, что удаленные отрывки – это самое интересное с позиции писателя. Я надеюсь, что это поможет некоторым новичкам в этом деле понять процесс редактирования, и быть более самокритичными (только то, что вам самим очень нравится какой-то момент, еще не означает, что его нужно оставить).

Должна сказать, что у меня не так уж много дополнительного материала, которым я могу поделиться, в отличие от «Сумерек». Когда я писала первую книгу, я думала, что завершила эту историю – я не планировала продолжение. Потому я писала все те фрагменты - просто чтобы пожить в мире Эдварда и Беллы в течение еще нескольких глав. В «Новолунии» же я знала, где должна будет закончиться эта история, так что писала все с определенной целью.

Итак, вот чем я могу поделиться: крошечная замена, которая может показать, как удаление одного маленького фрагмента может изменить все настроение сцены, целая сюжетная линия, которая шла с шестой до двадцатой главы, пока я ее не вырезала, и альтернативная концовка оригинальной идеи.

Обезболивающее.

Примечание: Вы увидите эту сцену в конце второй главы – было изменено всего лишь несколько строк. В первоначальном варианте Карлайл дал Белле обезболивающее лекарство, на которое у нее нестандартная реакция. Почему этот отрывок изменили? Во-первых, мои редакторы решили, что настроение сцены было неверным (я старалась из всего сделать шутку, они пытались меня образумить). Во-вторых, они не считали, что реакция Беллы была реалистичной. Самое забавное заключалось в том, что эта часть основана на реальном жизненном опыте (на сей раз, не на моем).

Я откинулась обратно на подушку, с трудом ловя ртом воздух. Голова кружилась. Рука больше не болела, но я не была уверенна, было это результатом воздействия обезболивающего или поцелуя. Что-то явственно крутилось в памяти, где-то на грани сознания…
- Прости, - сказал он, тоже практически не дыша. – Это вышло из-под контроля.
К своему собственному удивлению, я захихикала.
- Ты забавный, - пробормотала я, и снова захихикала.
Он нахмурился в темноте. Он выглядел таким серьезным, что это было просто уморительно.
Мне пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не услышал Чарли.
- Белла, ты когда-либо принимала " перкосет" до этого?
- Я так не думаю, - хихикала я. – А что?
Он закатил глаза, и я не смогла удержаться от смеха.
- Как твоя рука?
- Я ее не чувствую. Она еще там?
Он вздохнул, пока я продолжала хихикать.
- Попытайся заснуть, Белла.
- Нет, я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал.
- Ты переоцениваешь мое чувство самоконтроля.
Я вновь хихикнула:
- Что волнует тебя больше – моя кровь или мое тело? – мой собственный вопрос рассмешил меня.
- Это взаимосвязано, - он улыбнулся через силу. – Никогда не видел тебя под кайфом. Ты очень забавная.
- Я не под кайфом, - я постаралась подавить хихиканье, чтобы доказать это.
- Постарайся уснуть, - предложил он.
Я понимала, что выставляю себя идиоткой, что не было необычно, но все же было по-прежнему стыдно, так что постаралась последовать его совету. Я положила голову на его плечо и закрыла глаза. Периодически у меня все равно вырывались смешки, но постепенно они становились все реже, по мере того, как лекарства толкали меня в беспамятство.

Утром я чувствовала себя совершенно омерзительно. Рука горела огнем, голова раскалывалась. Эдвард сказал, что у меня похмелье, и порекомендовал мне выпить " тайленол" вместо " перкосета", прежде чем как обычно поцеловал меня в лоб и выскользнул в окно.
И моему самочувствию явно не помогло спокойное, чуть отстраненное выражение его лица. Я боялась тех решений, которые могли прийти к нему в голову ночью, пока он наблюдал за тем, как я сплю. Чувство тревоги в моей голове нарастало и становилось все отчетливее.
Я приняла двойную дозу " тайленола" и выбросила упаковку с " перкосетом" в мусорное ведро в ванной.