Доклад Московского бюро по правам человека

Старший научный сотрудник Института сравнительной политологии РАН, эксперт Московского бюро по правам человека

Ценностные ориентиры русских национал-радикалов

Доклад Московского бюро по правам человека

Политический экстремизм в России стал заметным явлением последних лет. Возникают все новые и новые организации, исповедующие крайне радикальные взгляды. Издается массовыми тиражами соответствующая литература. Проводятся разнообразные политические акции – от митингов, пикетов и демонстраций до террористических актов.

Можно говорить об определенном спектре радикальных идеологий и радикальных политических организаций, действующих сегодня в России под прикрытием подчас респектабельных или политически нейтральных названий. Но дело не в том, как именно называет себя то или иное движение, партия и организация (хотя и название может быть значимым), – дело в том, чем они являются по существу. Нас будет интересовать та часть широкого политического движения, именующего себя «национально-патриотическими силами», которую составляют национал-радикалы тоталитарного направления, русские неонацисты.

Наиболее четко ценностные ориентиры людей, составляющих праворадикальный фланг современного российского общества, выражены в текстах их лидеров и идеологов – Александра Севастьянова, Александра Баркашова, Михаила Назарова, Олега Платонова, Бориса Миронова, Александра Дугина, Андрея Савельева, Алексея Иванова, Сергея Городникова, Константина Касимовского, Ильи Лазаренко и др. На эти тексты мы в основном и будем ссылаться.

Идеологические основы «новой крайне правой» в России закладывались еще в 60-х – 80-х годах ХХ века. У истоков нынешнего национал-радикализма стояли не поименованные выше лица, а «национально ориентированные» интеллектуалы, группировавшиеся вокруг журналов «Молодая гвардия», «Наш современник», «Октябрь», «Кубань», самиздатских журналов «Вече» и «Многая лета», газет «Литературная Россия» и «Московский литератор».

Эти люди, в основном, гуманитарии – писатели, художники, философы, литературные критики, развивая традиции славянофильства, черносотенства, евразийства, дали концептуальное обоснование тому идейно-психологическому комплексу (ультранационализм, этноцентризм, агрессивная ксенофобия, чувство национальной ущемленности, традиционализм, нетерпимость к инакомыслию, имперский мессианизм, антизападничество, изоляционизм, мистика «особого пути» России, антидемократизм, культ вождя, этатизм, апология насилия, курс на установление «национальной диктатуры»), который составляет стержень современного русского неонацизма.

Весь этот набор идей в течение примерно 25 лет был популярен в сравнительно узкой национал-патриотической среде. Однако к концу 80-х годов прошлого века положение изменилось, и для этого были серьезные основания.

Конец 80-х – начало 90-х годов в России отмечены одновременным и экстраординарным, спазматическим развитием гигантских социально-экономических, политических, духовных и идейных процессов. Крах коммунистического режима и коммунистической идеологии совпал с распадом советской сверхдержавы. Всё это сопровождалось ломкой сложившихся социальных структур, маргинализацией и люмпенизацией широких социальных групп, ухудшением условий существования большинства населения, но главное – сломом прежних ценностных ориентиров, создавшим глубокий духовный вакуум, тем более серьезный, что он был порожден не только кризисом коммунизма, но и кризисом христианства, господствующей в России религии.

Когда рушится знакомый и привычный уклад, а тем более государственное устройство, свидетели событий воспринимают это, как правило, одинаково: распалась связь времен. В известном смысле это так: накопленная социальная энергия сметает на своем пути не только политические структуры, формы правления и даже, казалось бы, незыблемые устои, но и представления, иллюзии, мифы, оставляя как бы зияние во времени. Психологически это весьма болезненный процесс: сознание бунтует и не хочет смириться с новой реальностью.

Однако социальная энергия потому и достигает в иные времена критической ядерной отметки, что десятилетиями, а иногда и веками не решаются насущные жизненные, и прежде всего духовные, задачи, а если и решаются, то на окольных, неправедных, гибельных путях. В таких случаях у истории просто нет другой возможности преодолеть тупик, как взорвать отжившее, увлекая за собой, к сожалению, дела и судьбы людей. Социальная (а на глубине – духовная) лава прокладывает себе дорогу подчас вопреки нашим желаниям.

Но стереотипы мышления и стереотипы психологии человека очень устойчивы и инерционны. Достаточно широкие слои населения, испытавшие глубокий стресс и дискомфорт в результате разоблачения тоталитарного прошлого, с развалом Советского Союза получили еще один, и не менее болезненный удар. Многие восприняли происшедшее как экзистенциальную катастрофу, как крушению первооснов и утрату своей идентичности. Конец тоталитарной сверхдержавы был принят за конец России. Под ногами оказалась не привычная почва, а нечто зыбкое и ускользающее. Это привело многих людей, особенно старшего поколения, к острой невротической реакции, в которой сплелись ностальгия по прошлому, поиск утраченной идентичности и психологическая защита.

Этим немедленно воспользовались не только коммунисты, но и отечественные национал-радикалы, сделавшие ставку на этническую солидарность, этнические традиции и ценности, всегда оживающие в общественном сознании в кризисные эпохи.

В условиях, когда движение по пути «реального социализма» оказалось полностью исчерпанным, а российская демократия оставалась весьма незрелой, когда политическая самоорганизация общества уже началась, но классовые и политические предпочтения значительной части населения еще не определились, когда ностальгические настроения, подогреваемые достаточно обоснованным социальным недовольством, овладели некоторыми социальными группами, российские правые радикалы предложили свой рецепт быстрого национального спасения. Они призвали людей к возвращению в прошлое под флагом «национальной революции» ради установления твердого порядка, возрождения великой русской державы и защиты русских национальных интересов.

Каковы же основные ценности, которые предлагают граду и миру отечественные национал-радикалы?

В первую очередь это Нация (слово, которое они, как правило, пишут с заглавной буквы). Разумеется, речь идет о русской нации: все другие, в этой системе взглядов, являются в той или иной степени ущербными и, во всяком случае, враждебными. Слова «нация» и «народ» обычно употребляются в качестве синонимов. Нация объявляется высшей ценностью, божественным установлением, ее интересы – выше государственных (а тем более личных, классовых или партийных): «Нация первична, государство – вторично». Этот постулат провозглашается «краеугольным камнем… концепции национализма»1.

Наиболее четко эту концепцию выразил Александр Севастьянов, претендующий (не без оснований) на роль главного идеолога русского национал-радикализма. В основу его определения русской нации положен «Принцип Крови … Он, вне всяких сомнений, является необходимым, базовым, единственно обязательным… Поэтому полная формула русского национального единства в моих глазах выглядит так: Кровь и История. (Выделено Севастьяновым. – В.И.)». История сводится «к некоему общему корню, к общим предкам, опять-таки общей Крови, в конечном счете»2. Понятно, что «Кровь и История» – всего лишь модификация нацистского принципа «Кровь и Почва».

Севастьянов не первым из русских национал-радикалов стал демонстративно использовать этот принцип. До него это делал лидер Русского национального единства (РНЕ) Александр Баркашов. Вот одна из его деклараций: «… мы должны формировать национальное движение не на политической, социальной или религиозной основах, а на основе общности происхождения – кровном родстве и общности по национальному характеру – родстве по духу»3. Базовая идея доктрины Русского национального союза (РНС) еще более откровенна: «Единство Духа, Крови и Почвы»4. Расистский смысл этой триады нисколько не скрывается: «Русская Нация – последний оплот Арийского духа». РНС обращается к тем, «для кого Понятия Духа и Расы еще не стали пустым звуком»5. Главный идеолог РНС Константин Касимовский писал: «Национал-революционеры смогут… построить новую страну и создать Нового человека, достойного носить гордое имя Арийца – Русского»6. Баркашов тоже считает русских «наиболее прямыми генетическими и культурными потомками арийцев»7.

Таким образом, второй основополагающей ценностью русских национал-радикалов является раса. Превозношение белой расы и уничижительная оценка других рас – общее место в сочинениях отечественных нацистов. Вот несколько колоритных образчиков.

«Нравственно и оправданно то, что на благо нашему Богу и нам – Русским, славянам, арийцам! Пусть сгинут все моралистические, гуманистические “ценности”, вытравливающие из нас древнюю мудрость и древнюю ярость!..»8. «Глобальная задача Русской партии – создание единого расового пространства от Атлантики и до Тихого океана… Почему бы не сделать резервации для якутов, узбеков? А в Биробиджане будет национальный парк для евреев, туда на экскурсии будут ездить наши дети – смотреть»9. «Мы должны перейти от ограниченного национализма к расовой идее, объединяющей все 350 млн. белых людей… Нас смогли разделить по религиозному принципу, по узконациональному, но нас невозможно разделить как расу, так как МЫ ОДНА ВЕЛИКАЯ БЕЛАЯ РАСА, давшая миру всё: от колеса до компьютера (выделено Р. Периным. – В.И.). Только пробужденное расовое чувство, союз белых людей может спасти мир от катастрофы»10. «Цыганская народность – настоящий паразит на здоровом теле славянских народов… Так в интересах русского народа размножать в стране народ-паразит, народность-паука? Думаю, что нет»11.

«Сегодня у нас, русских, уж нет выбора: или мы раздавим ползучую гидру “тюрко-кавказских братьев”, или она со свистом и хохотом, с сатанинской беспощадностью растопчет нас…»12. «Многовековая практика показала абсолютную ненужность в социально организованном обществе (т.е. среди рода Homo) черно-белых ублюдков (жиды, цыгане, мулаты, квартероны) в силу их абсолютной неспособности к социальной честности… В Германии тридцатых годов умели безошибочно определять жидов. Этот опыт заслуживает самого тщательного изучения»13. «Наша цель – навести расовый порядок на планете, чтобы расы занимали то место, которое они должны занимать. Белые – хозяева, желтые – слуги, черные – рабы, больше ничего… Ничего страшного в рабстве нет, это всё гуманистические выдумки… Черные к нему приспособлены органически… Надо избавляться от гуманизма…» (Илья Лазаренко)14.

В рамках праворадикального российского дискурса в последние годы появилось немало работ, целенаправленно пропагандирующих расовую теорию. Здесь в первую очередь надо назвать сочинения Владимира Авдеева, Андрея Савельева, Ильи Глазунова, Александра Дугина, Валерия Демина15. Все они в той или иной степени развивают биологизаторские идеи Льва Гумилева, прежде всего его псевдонаучную концепцию этногенеза.

А. Севастьянов пытается дистанцироваться от слишком уж откровенного расизма, заявляя: «Я не расист. Я – националист. Я не питаю предубеждения против какой-либо расы…»16, но его собственные высказывания опровергают это утверждение. Например: «… важная задача – сохранение высокой степени биологической однородности русской нации…там, где начинается использование цветной рабочей силы, говорить о разумной миграционной политике вообще не приходится… Если японцев станет меньше в два-три раза – это будет очень, очень хорошо для нас. Я, конечно, не могу сказать так о судьбе Европы, белой арийской расы, к которой принадлежим и мы, русские. Нам не безразлична эта судьба, во многом общая для нас. Однако тот факт, что мы оказались с европейцами “в одной лодке”, еще ничего не значит. Оказаться в одной лодке с людоедом или прокаженным – обстоятельство, нимало не способствующее солидарности и консолидации. Посмотрим непредвзято: как ведут себя европейцы по отношению к нам – и по отношению к тем народам, нашествие которых угрожает белой расе? Пока белые арийцы-европейцы, насмерть перепуганные экспансией исламских народов, всячески заискивают именно перед ними и предпочитают идти на союз и консолидацию именно с ними, а вовсе не с нами, братьями по расе. При этом, не таясь, натравливают их на нас, а нас – на них в надежде отвести удар от себя».

И еще: «Чем больше у нас смешанных браков, тем слабее наша нация. Мы теряем больше, чем приобретаем через родственные связи с другими народами. Я сказал бы и крепче. Поскольку незримая битва народов не прекращается ни на миг, человек, вступающий в смешанный брак, подобен тому, кто на войне открывает ворота неприятелю. Сегодняшняя Европа являет собой суммарный образ именно такого человека, предателя своей расы. Про Америку я и не говорю – она всегда была таковой, а теперь пытается свои проблемы переложить на наши плечи»17.

Таким образом, Севастьянов – и националист, и расист: одно другому не мешает. Это же относится к его единомышленникам. Ничего нового по сравнению с нацистской расовой теорией они не предлагают, а гибельные последствия ее практической реализации человечеству хорошо известны18.

Лозунг наших националистов (весьма смахивающий на гитлеровский): «Ты – для нации, нация – для тебя». Но что они разумеют под нацией, прежде всего под русской нацией? По сути дела – расово чистый этнос. В этом же духе они трактуют другой свой лозунг – «Россия – для русских!». Но русские имеют в своем составе множество ассимилированных нерусских этнических групп, поэтому говорить об этнической чистоте современных, да и древних русских не приходится. Севастьянов, скорее всего, понимает, что речь в его «трудах» идет не столько о национализме, сколько об этноцентризме и этнократии. Он даже призывает русских принять его «формулу выживания» - этноэгоцентризм: «Если мы хотим сохраниться в веках, мы с абсолютной неизбежностью должны принять идеологию и психологию этноэгоцентризма. Воля к жизни не предполагает других решений»19. Тем не менее он продолжает твердить, что он разрабатывает теорию русского национализма и вопреки очевидности называет Россию «мононациональной страной русского народа»20.

Национализм, который исповедуют национал-радикалы тоталитарного толка, по существу есть апелляция к этноплеменным, трайбалистским формам солидарности. Страстно проповедуемый ими культ нации на самом деле есть культ этноса, что представляет собой явную деградацию к архаике. Понятие нации при этом предельно биологизируется и приобретает, как мы видели, отчетливо расистский характер. Этноцентрическое сознание приводит к обожествлению своего этноса. В основе русского этнического национализма лежит идея исключительности русского народа, превосходящего другие народы по всем возможным параметрам и одновременно являющегося их жертвой (прежде всего жертвой евреев или «мировой закулисы»). Высокомерное, презрительное, негативное отношение к иным народам и этническим образованиям порождает чувство национального превосходства и то же время чувство страха перед ними.

В последние 10-15 лет русский этнонационализм переместился с периферии общественного сознания в его центр. Всё более уверенно он становится идеологическим мейнстримом, захватывая сферы медийно-информационных средств (прежде всего телевидения), академического знания, образования и публичной политики. Это не могло пройти мимо специалистов – историков, этнологов, культурологов. Они фиксируют, что идеи «нового русского консерватизма», имеющего этнонационалистическую окраску, перестали быть достоянием одних лишь «национально-патриотических сил» – они теперь тиражируются и в правительственных, и в научных, и даже в «национально ориентированных» либеральных media (включая интернет-ресурсы)21. Форсированно-патриотическая лексика становится общеупотребительной.

Кстати говоря, патриотизм является одной из самых артикулированных ценностей у тех, кого принято называть национал-патриотами (хотя многих из них следует назвать национал-радикалами или просто нацистами). Но что собой представляет их патриотизм? С одной стороны, бесчисленные надрывные декларации о любви к Родине, Отечеству, бесконечное повторение в виде мантр слов «Россия», «Русь», «Святая Русь», «Русский Народ», с другой стороны, - грубая брань и угрозы в адрес других стран и других народов. Это патриотизм с пеной на губах, крайне агрессивный патриотизм, основанный на конфронтации, более того – на ненависти, ко всем, кто «не мы», не русские.

«Бойтесь и дрожите, слюнявые ублюдки, раздирающие друг друга за право жрать из Русской кормушки! Они знают, что уже не за горами лавина народного гнева, выплескивающегося на улицы силой Национальной революции. И эта революция уже не будет вдохновляться чеченцами или полужидками, недочеловеками, предавшими Русский народ в кровавом октябре девяносто третьего. Мы поведем эту революцию, потому что мы имеем на это право. Национальная революция – наш долг перед Господом, Нацией и Отечеством» (Константин Касимовский)22.

«…Таджики, киргизы и цыгане танки не производят, изготавливают только ножи, чтобы прирезать “русско-язычного”…»23.

«…Бог… даровал нам право подчинять своим политическим задачам, своему национальному интересу строптивых полудикарей, а строптивые народы и народцы, что попытаются мешать этому предназначению, без колебания объявлять полуварварами или варварами, будь то в Прибалтике, на Кавказе, где бы они ни проявились еще, и формировать в общественном, культурном сознании именно такое отношение к ним… Стоило снять намордник с тюркских республик, как тут же начались грабежи, насилие, разрушение производств, городов, убийства и убийства, - вся их хищная природа вырвалась наружу, вся их изначальная страсть к разрушению, всё их изначальное в генах отношение к городу как к своей добыче. Что, их поведение изменилось за тысячу лет? Нисколько. Какими они были в лице гуннов, половцев, такими они предстают сейчас в лицах чеченцев, азербайджанцев… и прочих»24.

Есть и такое понимание патриотизма: «Патриотизм… В настоящее время термин зачастую используется для обозначения преданности интересам многонациональной Российской Федерации (“державным” интересам), что для русских невыгодно, поскольку данная форма патриотизма может быть использована антирусскими силами, например, для организации новых “строек века” или каких-либо “освободительных войн”, в результате которых русские, вынеся основные тяготы на своих плечах, в дальнейшем передадут результаты своих трудов второстепенным нациям Российской Федерации и жидам. Поэтому правильнее говорить не о патриотизме, а о национализме как выражении интересов Русского народа»25.

Ту же точку зрения отстаивает А. Баркашов: «…сегодня другого государства, кроме существующего антирусского, нет. Значит, довольно болтать о национал-патриотизме; для Русского Человека остается только национализм»26.

Александр Севастьянов ставит в трактовке патриотизма все точки

над i: «… Интересы русских на территории собственной своей родины России, где мы на каждом квадратном миллиметре являемся не только государствообразующей и коренной, но и титульной нацией, - вошли в объективное противоречие с интересами трех сторон, а точнее – трех миров: западного белого, европейского и американского, арийского по происхождению мира; еврейского мира; “третьего мира”, включая ряд наших бывших соседей по СССР… Они не передерутся насмерть из-за России, а, скорее всего, найдут способ договориться и поделить ее на троих. ИМЕННО ТАКОВЫ ИТОГИ ХХ ВЕКА ДЛЯ РОССИИ, именно они определяют для нас содержание русской жизни и борьбы в грядущем столетии на всю его обозримую глубину, именно их вызов мы должны принять и дать на него адекватный ответ (выделено А. Севастьяновым. – В.И.)»27.

Рецепт достижения русского единства предельно циничен: «Чтобы сплотить нацию, нужно заставить ее забыть о классовом антагонизме… Хочешь не допустить гражданской, классовой войны – разогрей национальные конфликты. Национальное единство скрепляется борьбой с другими нациями… Российская конкретика такова, что нам, русским, надо ни в коем случае не объединять, а разъединять народы… Ибо любой их союз, любая их консолидация… будет на деле союзом, консолидацией, направленными против русской гегемонии, против русского народа»28.

Есть патриотизм и есть лжепатриотизм. Патриотизм – это негромкое, сокровенное чувство, которое не выставляют напоказ. О нем не кричат на площадях. Лжепатриотизм – это патриотизм как профессия, патриотизм с перекошенным от злобы лицом. Это приятие любой подлости, если она исходит от «наших».

Более чем актуально звучат сегодня слова отца Александра Меня: «Естественно любить свой народ, свою культуру, родную страну. Это как любить свою мать. И такой патриотизм – святое дело. Но когда, любя свою мать, человек ненавидит или презирает чужую, это уже ущербность, это шовинизм, ксенофобия. А ведь все “фобии” патологического или животного происхождения»29.

Сегодня вся наша страна, ее стены, ее заборы пестрят надписями: «Россия для русских!», «Азеры, вон из России!», «Бей жидов!», «Мочи хачей!». И повсюду – свастики. Это не абстрактные лозунги и не абстрактные символы: за ними следуют погромы и убийства. Их совершают те, кто попал под влияние нацистских идеологов, кто усвоил их смертоносные ценности.

Это наши будни. Это лики нашего патриотизма, намертво сцепленного с национализмом. Они у нас никак не разделены, не разграничены. Их путают, смешивают, подменяют одно другим. У нас нет – ни в политической практике, ни в общественном сознании – отдельно патриотизма и отдельно национализма. Националисты величают себя патриотами, они выбрали это слово как самоназвание – им так удобно. На самом деле патриотизм – это прикрытие для национал-экстремистов. Это их излюбленная маска. Их патриотизм – не проявление любви к родине, а школа ненависти. Ненависти к врагам, внутренним и внешним, которые, как нас уверяют, мечтают только об одном - как бы Россию уничтожить, расчленить, а ее население (прежде всего русских) превратить в рабов.

Естественно, что в систему ценностей русских национал-радикалов тоталитарного направления входит враг. Можно сказать и иначе: это их любимая антиценность. Кого же они называют своими врагами? Этот список почти безграничен.

Александр Дугин: «Тьмы народов и народцев, культур и культов бросили нам, русским, смертельный вызов. Запад как цивилизация отказывает нам в праве на то, чтобы мы могли быть иной, отличной от них цивилизацией, – и это война. Наши бывшие братья по единому государству отказывают нам в том, чтобы уважать нашу силу и наш масштаб, – и это война. Западные соседи, поощряемые атлантистским могуществом, угрожающе потрясают нам хилыми рыжими кулачками, – и это война. Азиатские орды косят злым глазом на наши южные и восточные просторы, – и это война»30.

Александр Баркашов: «…планы транснациональной финансовой олигархии предусматривают… что через какое-то время Русские должны перестать существовать как народ… Что же оставили русским? Стать рабами, дешевой рабочей силой?.. вампирическая, паразитирующая “западная цивилизация”, главным образом США, является внешнеполитическим проявлением сил, враждебных Русскому Народу… Наша стратегическая линия по отношению к США и “западной цивилизации” замечательно изложена в популярной песенке 30-х годов, написанной, кстати, по этому же поводу: “…вампиру всадим в горло нож, и станет мир опять хорош”. Вопрос о том, как это лучше осуществить, является вопросом уже тактическим»31.

Далее Баркашов развивает свою мысль: «…у России есть тотальный и старый “непримиримый” враг – международная сила, исповедующая мировоззрение иудаизма, слившаяся еврейская и финансовая олигархия и псевдонациональные правители США, Англии, Франции и других стран…»32. Внутренние враги для лидера РНЕ – это либералы, «демократическая пятая колонна», «жидо-большевики», «реформаторы-перестройщики», кавказцы, тюрки, вообще инородцы. Другие нацисты добавляют сюда масонов, разнообразных русофобов, Организацию Объединенных Наций.

РНС, помимо перечисленных, объявляет врагами России буржуазных космополитов, коммунистов, плюрализм, многопартийность, всю современную цивилизацию. «Жидовской игре в демократию», заявляют лидеры РНС, будет положен конец.

Партия русских националистов: «Ни Соединенные Штаты, ни Германия, ни Англия не смеют указывать России, как ей жить и что делать. Тем более не смеет заикаться об этом еврейская диаспора, вольготно обустроившая свою жизнь в Москве и Петербурге. Сегодня они еще правят бал на нашей земле. Завтра Русские Националисты скажут им: выметайтесь! Внутренним врагам русского народа не помогут ни русские псевдонимы, ни попытки выдать себя за национал-патриотов»33.

Александр Севастьянов считает врагами России Запад, «мировые оккупационные мафиозные органы (МВФ, ВБ, МБРР и т.д.)», их «пятую колонну», мигрантов, инородцев. Он конкретизирует: «… встречаю негра, допустим, на Воробьевых горах или в Коломенском: какого черта он здесь делает? Зачем он нам тут, в нашем доме? кто его сюда звал?» Скрупулезно подсчитывая количество азербайджанцев, китайцев, киргизов, афганцев, таджиков в России, он вопрошает: «Мы, что, не могли бы без них обойтись?! Мы их звали в Россию? Это наши друзья, родственники, любимые, товарищи по работе? Они так нужны нам, русскому народу? Да нет, просто нас никто не спрашивал, просто наше отношение к этому никто вообще не принимал во внимание. Все они, от негров и китайцев до киргизов и молдаван, оказались здесь, в нашем доме России, потому что это им так выгодно и удобно, а вовсе не потому, что этого хочет или не хочет “хозяин дома” – русский народ (выделено Севастьяновым. – В.И.)»34. Решение проблемы оказывается простым: запретить гастарбайтерство (трудовую миграцию), депортировать из России инородцев. Впрочем, это общее место в программах наших национал-радикалов.

Севастьянов видит еще один способ борьбы с инородцами и одновре- менно способ достижения русского национального единства. Этот способ – война на собственной территории: «Заметно, что процесс национального сплочения идет, хоть и медленно, и внутри главной нации России – внутри русских; процесс же консолидации российских наций, увы, направлен против русской гегемонии. В этой связи бесценное значение приобретает война в Чечне как, во-первых, полигон национальных отношений в России, а во-вторых – фактор русской консолидации» (выделено Севастьяновым. – В.И.)»35.

Илья Лазаренко (лидер партии «Национальный фронт»): «Мы не стремимся зажаться на территории между Окой и Волгой, расовая миссия нашей нации состоит не только в том, чтобы сохранить себя, но и в том, чтобы освободить другие белые народы от жидо-масонского ига!.. Как только наш кованый ботинок разобьет вдребезги жидо-империализм в России, наши стальные гусеницы пройдутся по всей Европе… Мы собираемся уничтожить демократическое государство, просто уничтожить под корень»36.

Итак, врагов ждет суровая и неотвратимая кара. Эти угрозы типичны для этнонационалистического дискурса русских радикалов. В истоке этнонационализма – весьма архаичная социально-психологическая структура: резкое различение между «своими» («нашими») и «чужими» («не нашими»), между «мы» и «они». Принадлежность к какой-то общности «мы» конституируется через антитезу, то есть через противопоставление антиобщности «они», отличающейся иным языком и иными обычаями. Главные структурообразующие единицы дискурса русских этнонационалистов-«интеллектуалов», по словам культуролога Галины Зверевой, - «“мы” (русские) и “они” (инородцы, «кавказцы», мигранты, Запад, США, внешние и внутренние враги). Этнокультурная доминанта противопоставления “мы” – “они” выражает себя в стереотипах бинарных оппозиций, призванных подтвердить уникальность и высшую значимость “наших основ”: истории, территории, языка, культуры, ценностных и психологических установок»37. Последовательное формирование «образа врага», представления о том, что «Россия в кольце врагов» приносит свои плоды, в частности способствует быстрому росту этнических фобий, антипатий и страхов и порождаемой ими консервативно-защитной, осадной психологии.

По неколебимому мнению отечественных национал-патриотов, главный враг России -– это евреи; они виновны во всех бедах русского народа. Естественно поэтому, что антисемитизм занимает почетное место в системе праворадикальных ценностей (не только в России, но и во всем мире).

А.Баркашов: «Русский народ имеет смертельных врагов. Наличие этого врага подтверждает геноцид, осуществлявшийся по отношению к Русскому Народу с 1917 года… не как следствие внутриполитической борьбы, а как явление национально-расовой борьбы. При помощи геноцида представители одной нации, в данном случае лица еврейской национальности, уничтожали высшие сословия Русской Нации (духовенство, офицерство, интеллигенцию) и занимали освободившиеся места. Далее они подвергли геноциду русских крестьян, чтобы сломить их сопротивление и сделать послушными исполнителями своих планов. Достаточно вспомнить коллективизацию»38.

Далее лидер РНЕ в мазохистском упоении рисует страшную картину: «… враг измывается над Русью, попирает наши Святыни, уничтожает Наш Народ. Последние несколько лет он делает это открыто, не прикрываясь хоть какой-нибудь идеологией. Самонадеянный, зарвавшийся, циничный, наглый и жестокий враг. Он не просто грабит наш народ, торгует Нашей Землей, ему этого мало, каждый раз при этом измываясь над Нашим Достоинством и Самолюбием, он плюет в Лицо и пинает наш народ, смеясь над тем, что у Русских нет мужества даже вытереть с лица плевок. Враг этот уверен, что у Нашей Нации нет сил и мужества сопротивляться, а значит нет и Нации. И действительно, с каждым таким плевком Нация теряет веру в свои силы… глумливый враг, враг Нашего Бога, враг Нашей Нации, враг Нашего Отечества»39.

Эту песню подхватывает А. Севастьянов: «Ни один уважающий себя русский не забудет о том, что в ХХ в. с его страной и его народом сотворили евреи. Русская Катастрофа куда страшнее холокоста, Это видно даже по последствиям, по итогам века: сегодня евреи повсеместно процветают и владеют половиной мира, а русские – в чудовищном, неслыханном упадке. Такова истинная плата за уничтожение русской национальной элиты (выделено Севастьяновым. – В.И.). Простить такое невозможно… русский человек не может не быть антисемитом после всего, что евреи сделали с нашим народом, с нашей страной»40. Зацикленность Севастьянова (как и других национал-радикалов) на еврейской теме несомненна: ей посвящено более половины его многословной программной книги «Время быть русским!», около 200 страниц в ней занимает глава «Чего от нас хотят евреи».

В последние 10-15 лет в стране изданы сотни юдофобских книг, журналов, газет. Их суммарный тираж составляет много миллионов экземпляров. Даже просто перечислить основные погромные издания нет никакой возможности: их слишком много41. Интернет переполнен антисемитскими сайтами. Разливанное море юдофобской литературы никого уже не удивляет. Более того, эти издания считаются теперь вполне респектабельными и продаются не только на развалах, но и в крупных книжных магазинах.

Евреи, в писаниях и вербальных откровениях идеологов русского этнонационализма (нацизма), постоянно демонизируются. Они объявляются генетическими носителями зла, служителями сатаны, организаторами мирового сионо-масонского заговора, цель которого – завоевание господства над миром, и в первую очередь господства над Россией и русским народом. Россия, соответственно, предстает в качестве последней и главной преграды на пути реализации этих зловещих замыслов. Евреи, уверяют нас пропагандисты нацистских мифов, – подлый и коварный враг, «генетическая оппозиция»; они уже совершили геноцид русского народа и теперь собираются добить его окончательно. Как надо поступить с таким врагом? Понятно как: уничтожить его, пока он не уничтожил тебя. Именно это и предлагают идеологи русского нацизма: этническим чисткам следует подвергнуть всех евреев, а за ними – и некоторые нацменьшинства.

Илья Лазаренко (ПНФ): «Тот, кто не готов после прихода к власти уничтожить 10 процентов населения, нам не нужен… Я подчеркиваю, да, да, да, не меньше десяти процентов населения будет уничтожено, причем довольно быстро, в течение одного года. Будут уничтожены откровенные вырожденцы, ублюдки, а также различная политическая и генетическая оппозиция. Будут уничтожены все, кто будет выступать откровенно против нашего режима… Был террор и похуже, ничего, выдержали! Ради здоровья нации можно и 30 процентов уничтожить…»42.

РНЕ: Наш путь прям:

Верить, хотеть, сметь.

Космополитам-псам,

Жидомасонам – смерть43.

Константин Касимовский (РНС): «…судьба нацменьшинств зависит от них самих»: если они «готовы принять имперскую русскую идеологию – пусть живут. Евреям выбора не дано: их уничтожат в любом случае»44. Он же: «…жидоборство (возьмем за рабочий термин) есть ничто иное, как борьба Русского народа против идеологической оккупации иудаизма (по-русски жидовства)»45.

Начитавшись в интернете такого рода призывы, Александр Копцев ворвался в синагогу и искромсал ножом восемь человек. Он продолжал бы и дальше, если бы не был схвачен. У Копцева есть масса предшественников и последователей. Они малюют на синагогах свастики, забрасывают их бутылками с зажигательной смесью, разбивают памятники на еврейских кладбищах. Иногда их арестовывают, потом отпускают или приговаривают к смехотворным срокам, но подстрекатели всегда остаются в стороне. Преступные действия во многих городах России предпринимаются и в отношении других «инородцев» (погромы на рынках, избиения, убийства).

«Сегодня стало особенно очевидно, что так называемый “еврейский вопрос” касается не только евреев; он, по сути, затрагивает интересы всех меньшинств. Он оказывает существенное влияние и на доминирующее большинство, ибо ненависть разлагает общество, ведет к упадку морали и направляет жизненную энергию не на созидание, а на разрушение. Сегодня антисемитизм служит моделью для выработки и пропаганды идей ненависти. Мало того, апеллируя к примитивным чувствам, антисемитизм стремится заменить разум животными эмоциями и искусственно возводит преграды на пути к осознанию сложностей современного мира, без чего движение вперед невозможно. В свою очередь, примитивные эмоции делают людей легкими жертвами нечистоплотных политиков, заинтересованных в одурманивании масс»46. Идеальный объект таких манипуляций – малообразованная, националистически настроенная молодежь, прежде всего скинхеды (во всем мире их насчитывается 70 тыс. человек, из них в России – 50 тыс.). На их долю приходится большинство преступлений, совершаемых на расовой, националистической и религиозной почве47.

Для создания «образа врага» в лице евреев в этнонационалистическом дискурсе используются разнообразные фальшивки, в первую очередь «Протоколы сионских мудрецов», а также «Майн кампф» Гитлера, весьма популярную в среде российских нацистов и многократно ими издававшуюся. При этом шельмованию подвергаются не только евреи, но и полукровки и вообще лица с примесью еврейской крови, и не только евреи по крови, но и так называемые «евреи по духу». В эту категорию в разное время зачислялись Сахаров, Солженицын, Горбачев, Ельцин, Козырев, Чубайс, а отдельными, особо проницательными «исследователями» – даже Гитлер, Сталин и Берия.

Николай Бондарик (Русская партия): «Суть Русской Власти в том, что Россией должны править русские… Русская Нация – становой хребет Государства Российского, его мозг и душа. Россия должна иметь Русское Правительство, Русский Парламент с учетом пропорционального представительства коренных народов России. Подчеркиваю – правительство этнических русских, по крови и по духу принадлежащих к Великой Нации, а не этих «бурбулисов», «гайдаров», «козыревых» и «руцких», именующих себя русскими на основе отметки в паспорте, распродающих Россию оптом и в розницу своим картавым соплеменникам из США и Израиля. Они с животным страхом думают о поднимающейся волне народного гнева, которая сметет их из высоких мягких кресел на жесткие тюремные нары»48.

Александр Федоров (председатель Партии русских националистов): «Это всё инородцы – по духу, по крови, по ментальности. Большинство из них – евреи или полукровки, люди с ущербным, вырождающимся генофондом. Отсюда и ущербная психология, в силу которой они не способны к созиданию, тяготея к разрушению»49.

Шизофреническая, манихейская картина мира не без успеха вдалбливается в миллионы голов. Читатели и почитатели «патриотических» изданий постепенно превращаются в своего рода наркоманов: они уже не могут существовать без дурной нацистской подпитки, они уже не знают другого языка, кроме языка вражды. Искусственное конструирование «образа врага», искусственное разжигание национальной ненависти со временем деформируют душу и выжигают в ней всё человеческое.

По сути дела нацистские идеологи не могут примириться с существующим миропорядком. Они хотят другого порядка. Порядок – одно из базисных слов в их лексиконе и важная составляющая их системы ценностей. Легко догадаться, какой порядок им нужен: «Не может быть равенства между Богом и дьяволом, не может быть мира между законом и беззаконием. Не может быть согласия между Русским Порядком и Новым мировым порядком; есть место только для одного, а поэтому – будет Русский Порядок» (А. Баркашов)50.

О том же – гимн РНЕ:

Нам не страшны ни пули, ни снаряды.

Мы верим в то, что сможем победить:

Ведь в мире должен быть один Порядок,

И он по праву Русским должен быть51.

Это лагерный порядок, где нацисты будут гауляйтерами, паханами и палачами. Они уверены, что Бог будет шагать в их черных шеренгах. Но ведь гитлеровцы тоже орали: «Got mit uns» («С нами Бог»), и где они теперь?

А как достичь вожделенного Порядка? С помощью Национальной Революции. (Всё с прописных букв.) Национальная Революция – один из их главных ценностных ориентиров. Эта революция должна быть быстрой, радикальной и беспощадной. Дугин, сторонник «интегрального традиционализма», называет ее консервативной: «…КОНСЕРВАТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (выделено Дугиным. – В.И.) является не просто индивидуальным пожеланием, но историческим, религиозным и этическим императивом нашего Народа перед лицом того вызова, который бросает нам заключительная фаза человеческой цивилизации»52. Другие русские «крайне правые» предпочитают другие эпитеты: «Революция Белого человека» (И. Лазаренко), «национально-социальная», «Русская Национально-социалистическая революция» (А. Баркашов) и т.п.

Национальная революция, по замыслу русских этнонационалистов, приведет к созданию Русского Национального Государства. Государство для них – еще одна неоспоримая ценность. Все они – последовательные этатисты. В новом Русском Государстве у власти будет Русская Национальная элита. Из государственного аппарата и СМИ будут изгнаны антирусски настроенные люди. Пропаганда русофобии будет законодательно запрещена. Во всех сферах и структурах общества и государства будет установлено национально-пропорциональное представительство Русского Народа. Будет запрещена также нерусская иммиграция. «Принуждение в любой форме к вступлению в смешанный брак или связь, наносящие ущерб генофонду Русской Нации и ведущие к ее размыванию, будет преследоваться в уголовном порядке. Будет также запрещена любая пропаганда смешанных браков как формы антирусского интернационализма»53. Комплекс евгенических мероприятий покончит со смешанными браками. Будет восстановлена смертная казнь. Врагов России будут карать по законам военного времени.

По вопросу о форме правления в новом русском государстве среди национал-радикалов существуют разногласия. Дугин, Проханов и многие другие убеждены, что нам необходима только империя. «Политические принципы» ПНФ конкретизируют: «Мы выступаем за создание мощной Российской Национально-Трудовой Империи, построенной на началах авторитаризма, иерархии, корпоративности, общественного самоуправления и социальной справедливости»54. Севастьянов считает, что Россия должна быть не империей, а унитарной национальной республикой, основная задача которой – «защита безопасности и содействие всестороннему развитию Русской Нации и каждого гражданина России»55. А вот гражданином этой республики может стать далеко не каждый ее житель, поскольку гражданин наделяется специальными правами по сравнению с негражданами: гражданами России априори «признаются все лица, принадлежащие к русской национальности и другим коренным народам России, независимо от места проживания»56. (Евреев просят не беспокоиться: они не коренной народ России.)

Но каким должен быть способ осуществления власти в идеальном русском государстве? Здесь «новые крайне правые» практически единодушны: безусловно национальная диктатура (одна из высших ценностей).

А. Баркашов: «…для того, чтобы выздороветь, нужно избавиться от кишечных паразитов, а от них избавляются сильнодействующим радикальным средством. Для нашего государства таким средством является национальная диктатура… Поскольку наше государство было создано Русским Народом и Русский Народ является для него цементирующим, то диктатура должна отстаивать Русскую Национально-Государственную Идею…»[57].

С. Городников предсказывает «неизбежность установления диктатуры промышленного интереса как интереса государственного с периодом доминирования радикально националистической идеологии, расового и национального превосходства, исключительности… буржуазные преобразования в России не могут быть завершенными, не приведут к выходу из тупика до тех пор, пока буржуазная революция не перерастет в революцию национальную, начальный этап которой и есть диктатура радикального национализма»58.

Русский национальный союз предпочитает изъясняться не академическим, а площадным языком: «…если кто-то вякнет: “а как же права человека? ”, Русский Националист ответит – мы за права человека… если это человек! А если это мразь, то какие права могут быть у нее? Разве только право на смерть, и то не очень достойную»59.

А. Севастьянов, естественно, тоже за русскую диктатуру, но опирающуюся на власть партии, его собственной, Национально-державной партии России (НДПР), сопредседателем которой он является: «Наша задача – восстановить партократическую систему, в корне поменяв идейную парадигму – с коммунистической на националистическую»60. Он называет НДПР «партией возмездия» и поясняет: «Основная… масса народа давно заготовила проскрипционные списки, хотя и не кричит об этом. Думаю, что та партия, которая сможет выложить на стол головы Ельцина, Гайдара, Чубайса, еще некоторых одиозных персон или хотя бы пообещает это сделать, обеспечит себе одним этим грандиозный успех. И потом мы же не призываем к террору, к погрому, к какой-то экстремистской деятельности. Нет, мы лишь обещаем предать, придя к власти, этих людей справедливому суду, а потом публично повесить на Красной площади с полным соблюдением закона. Или сослать на урановые рудники»61. (Любопытно, что Севастьянов не считает свои подстрекательские призывы экстремистской деятельностью. По-видимому, так же полагают и наши нынешние власти, не желающие привлекать к суду за разжигание межнациональной вражды и угрозы убийством ни его самого, ни его соратников.)

Какой же политический режим призвана установить в России национальная диктатура? Ответ однозначен: национал-социалистический, нацистский. Национал-социализм (или фашизм) – безусловная ценность для русских национал-радикалов. Большинство из них признают это без всякого стеснения. Вот характерные примеры.

«Пускай даже фашизм будет, потому что, если можно построить великое русское государство только ценой фашизма, я бы на это пошел» (Александр Проханов).

«Я не фашист – я нацист» (Александр Баркашов).

«Мы откровенно говорим, что мы – НАЦИСТЫ» (Сергей Жариков, Праворадикальная партия, главный редактор журнала «Атака»)62.

«Мы за национальный социализм… Я не боюсь, что меня называют последователем Гитлера… Если мы хотим выжить, рано или поздно придем к идеологии национал-социализма»63.

«Стихийным носителем идей национального социализма является национально-патриотическое движение…»64.

«…Россия при своем движении к прогрессу, к собственно рынку, собственно демократии неизбежно пройдет через ту или иную форму фашизма, национализма, русского шовинизма, как кому более угодно, – неизбежно!»65.

«Наш путь – путь радикальной Русской Революции, несущей национальное и социальное освобождение. Наш Идеал – Национальный социализм, воскрешающий Русскую общинность и выводящий ее на новый уровень, адекватный реалиям XXI века»66.

«Национал-социализм – типично русское явление, которое могло родиться только в русской сфере и на почве правой веры»67.

«Нам недостаточно русского национализма, нам нужен Русский Нацизм. И пусть весь “цивилизованный мир” содрогнется при имени Русского. При словах “русский десантник”… Как революционное движение мы стремимся к полной замене типа общества. Революция Белого человека несет собой утверждение Нового – нацистского мировоззрения… Мы благодарны немцам за то, что именно они сформулировали основы идеологии национал-социализма… После… завершения первого этапа Национальной Революции Русские должны будут выполнить свой расовый долг и осуществить второй этап Национальной Революции – принести свободу от сионо-мондиалистского ига народам Европы» (И. Лазаренко)68.

Поскольку многие русские национал-радикалы используют термин «национал-социалисты» как самоназвание, вполне допустимо называть их именно так: национал-социалисты, нацисты. Они это заслужили. Это в первую очередь относится к их лидерам и идеологам. О Гитлере, его политике и идеологии они, как правило, упоминают в самом позитивном контексте: «Гитлер – образец принципиальности»69 или (К. Касимовский): «Мы живем в стране, где правят черные ублюдки. Надо брать пример с Германии, где Гитлер сумел сплотить свой народ и организовать национальную революцию. После революции в России не будет ни демократов, ни коммунистов, ни инородцев»70. Другие апологеты Гитлера подводят под необходимость национал-социализма в России теоретическую базу: «… гарантией выживания (славян. – В.И.) может быть только идеология национал-социализма, основы которой впервые сформулировал Гитлер в поставленной на колени, расчлененной (как сегодня наша страна), порабощенной Германии, ввергнутой в катастрофический экономический кризис»71. Или (более развернуто): «…Гитлер в своем завещании отметил: самое главное, что сделал его режим, режим национал-социализма, – из германской молодежи сформировал нацию, создал национальное самосознание, полностью разрушил философию сепаратизма политических образований, из которых сложилась Германия. И этот факт не может изменить никакое поражение в войне, и именно этот факт станет основой будущего могущества и процветания Германии, немцев. Перед русским национализмом стоит аналогичная задача…»72.

Тех же точно убеждений придерживается А. Севастьянов. Он тоже симпатизирует Гитлеру, и его книга «Время быть русским!» претендует на то, чтобы стать «Моей борьбой» нашего времени (в эту книгу, кстати, включена обширная статья «Уроки Гитлера»). Он так же откровенен и циничен, как автор «Моей борьбы». Он так же хочет вовлечь молодежь в реализацию своих далеко идущих планов, возлагая особые надежды на студентов и скинхедов: «У них (студентов. – В.И.) национальный инстинкт, как правило, приглушен, подчинен карьерным соображениям, поиску нужных связей, которые в России часто не русские. Таким нужно прививать русское национальное сознание, действуя через логику, знания. Нужно сводить их с русскими влиятельными кадрами, учить их национально-корпоративной солидарности. Нужно дать им понять, что на земле своих предков хозяином должен быть именно русский. А не представитель иной нации. Они умные, поймут это быстро.

Вторые – это скинхеды. Им ничего не нужно объяснять по этой части, в них и так мощно говорит национальный инстинкт. Но у них слабо развит инстинкт карьеры, присущий людям с сильно развитым личностным началом: скинхед в своем большинстве – человек толпы. Таким нужно объяснять, что они – русская элита завтрашнего дня, будить в них чувство хозяина, иначе их будущее – в телохранителях у хозяев-инородцев. Национально-Державная партия России должна им всемерно помогать: поступать в вузы, развивать мозги, делать карьеру, пополнять все высшие эшелоны экономики и политической власти»73.

Севастьянов предпочитает не пользоваться термином «национал-социализм», хотя программные установки этого политического течения полностью разделяет. Для характеристики государственного устройства России, которое возникнет после победы национальной революции, он предлагает использовать другой термин – «национал-капитализм» или «госпарткапитализм»: «Хочу подчеркнуть, что партократия отлично совмещается с капитализмом…»74.

Он подробно аргументировал свое предложение: «“Будет ли Россия фашистским государством? ”. Я отвечаю: да, будет. Непременно. Неизбежно. Обязательно… С точки зрения историков, фашизм – это не что иное, как диктатура национального капитала… Диктатура национального капитала… Да ведь это то, что необходимо России как хлеб, как воздух. Национального, а не интернационального, как сегодня… Я не знаю, какую маску наденет, какое знамя поднимет новое общественное движение: возьмет ли старое название – фашизм, национал-социализм, или придумает, что-нибудь другое, но я знаю, что сущность его будет одна: национал-капитализм»75.

Этот подход вызвал яростную критику со стороны ряда идейных союзников Севастьянова. А. Дугин: «…часто повторяющиеся сегодня выражения типа “национальный капитализм”, или “Россия, но не империя», или тот же “просвещенный патриотизм” (“просвещенный” потому, что он высокомерно отрицает “мистический”, “религиозный”, “эсхатологический” компонент русской идеи) являются прямой идеологической подменой, призванной усыпить национальную бдительность и в конце концов обеспечить нынешним либеральным и радикально-русофобским реформам необратимость и законченность»76.

Более эмоциональной была реакция Лазаренко: «Современными либеральными мудрецами от экономики вбивается в головы миф о том, что существует только два типа социально-экономического устройства: капитализм и марксистский “социализм”. Оставим это на их нечистой совести. Гораздо удивительнее, что и национал-патриоты усиленно подыгрывают им в этом, толкуя о каком-то “национальном капитализме”. Национал-социалисты решительно порывают с этим бормотанием недоумков. Капитализм всегда интернационален, он соль космополитизма. Капитализм порождает трусливое буржуазное общество, где торгаш убивает героя. Капитализм порождает свой строй – демократию. Капитализм – это оружие наших врагов против Бога и расы. Мы отрицаем иудо-масонство в обеих его ипостасях: капитализм и коммунизм»77.

Севастьянов, однако, отстаивает свою правоту, одновременно успокаивая комбатантов: «Национал-капитализм неизбежен. Но на таком базисе с неизбежностью же может вырасти только одна надстройка: национал-демократия. То есть демократия, ограниченная по национальному признаку… Что же касается национал-социализма, столь желанного для большинства участников русского движения, то путь к нему лежит… исключительно через национал-капитализм, через выход в “передовики капиталистического производства”. Это совершенно ясно. Давайте все станем хоть немного историками и научимся видеть очевидное»78.

С чем согласны все русские национал-радикалы, так это с тем, что после победы национальной революции страну должен возглавить национальный вождь. Вождь – еще одна составляющая национально-радикальной системы ценностей.

«…Только власть национальной иерархии во главе с общенациональным вождем соответствует исторической специфике России и русского народа…»79.

РНС: «Русские националисты не считают человека высшей ценностью. Для нас высшие ценности – Бог, Нация, Вождь»80. Соратники председателя РНС Касимовского называют его Вождем.

«Манифест» ПНФ провозглашает следующий принцип: «Корпоративное вождистское Национальное государство как цель политической борьбы»81.

Баркашов: «…сегодня наш народ поставлен на грань существования как национальная общность. В силу этого необходимо включение механизма национально-коллективистского мышления, инстинкта национального самосохранения, который подразумевает авторитарное правление вождя как единственный способ выживания Русского Народа (да и любого другого коренного народа нашей страны)»82.

Севастьянов: «Не президент со своей администрацией, а вождь, опирающийся на партию: вот какова завтрашняя власть в России»83.

Разумеется, каждый из нацистских лидеров видит в роли такого вождя себя самого.

Важное место в системе декларированных праворадикальных ценностей занимает вера. РНС даже провозгласил своим лозунгом «чистоту веры». Но что это за вера, если полностью лозунг звучит так: «чистота веры и чистота крови», если базовая идея доктрины РНС – «Единство Духа, Крови и Почвы»84? Подавляющее большинство русских нацистов объявляют себя православными, истинно православными, но это «православие» самого агрессивного толка.

«КТО МЫ?.. ПРАВОСЛАВНЫЕ? – Да! Но нам милей марксист Анпилов, язычники Емельянов и Добровольский, чем жиды-митрополиты и подлизывающийся к иудеям патриарх со странной фамилией Ридигер. Ереси жидовствующих в Православии не допустим!»85.

«Лица нерусской национальности или неправославного вероисповедания не могут быть гражданами России… Российские официальные лица должны быть русскими и по крови и православного исповедания»86.

Любопытна трактовка, которую «верующие» национал-радикалы дают Православной Церкви: «…подлинный национализм (в смысле нравственной позиции и соблюдения национальных интересов), подлинный фашизм (в смысле славянской соборности, или, упрощенно, в толстовском смысле “дружного веника”) подлинный антисемитизм (в смысле реального преодоления еврейских установок в отдельной душе, в народе, в человечестве) – только в Православной Церкви». Или: «Церковь Православная всегда учила, что иудейство – это не нация, а “сатанинское сборище”, то есть объединенное сатанинской религией – иудаизмом…»87.

Вступающий в РНС должен быть славянином («или иным арийцем»), православным и монархистом. В то же время РНС выступает за «Русский путь национал-социализма», опирающийся будто бы на «многовековые традиции Русского духа». Лидер организации Касимовский – за воинствующее православие, которое понимает как «православный фундаментализм». При этом он считает, что Русская Православная Церковь предала веру, что она – один из институтов богоборческого государства. Это, по его словам, «ублюдочные попы». Прежде всего это обвинение относится к Патриарху Московскому Алексию II, которому он, как и многие люди внутри и вне Церкви, не может простить обращения к американским раввинам с осуждением антисемитизма. За это, по его мнению, Патриарха следует лишить сана и вообще отлучить от Церкви.

Русское Национальное Единство тоже настаивает, чтобы вновь вступающие были православными. Фюрер РНЕ Баркашов называет православие «национально-религиозным мировоззрением Русского Народа – Народа-Богоносца», после чего восклицает: «…не может быть “гражданского согласия” между Богоносцами и богоборцами (евреями, западной цивилизацией. – В.И.), между теми, кто призван служить Богу, и теми, кто с Ним борется…»88. Русский Народ, по его словам, потому стал Нацией, что сформулировал для себя «Национально-религиозный фундаментализм»89.

Известно трепетное отношение Баркашова (как и Касимовского) к свастике, которую он кощунственно называет «знаком присутствия Бога в России». Далее следует вдохновенный нацистский бред: «Это проявленный символ Бога. Воспринимаемая зрительно, она воздействует на подсознание оккультистов, богоборцев, сковывает, ослабляет и деморализует их… У свастики есть еще одна важная функция. Воспринимаясь через зрение, она воздействует на мозг, а через него – на подсознание, пробуждая архетип или генотип Русского человека, возрождает в нем мощную внутреннюю силу. Именно поэтому незакомплексованное обостренное сознание молодежи так однозначно положительно воспринимает свастику»90.

Дело не в том, что Баркашов путает архетип с генотипом, а в том, что его вера (как и вера всех других русских национал-радикалов) не имеет ничего общего с христианством: ему гораздо ближе идеология «крови и почвы». Попытка скрестить православие с язычеством, учредить в России нечто вроде православного Талибана ведет к аннигиляции православия и замещению его неоязычеством. Неслучайно пристрастие Баркашова к оккультизму, неслучайно, что ему так импонирует принцип «арийской державности». То, что он и его единомышленники исповедуют, - это «язычество в православной обертке» (термин Александра Меня).

Фундаменталистам от этого «православия» очень нужен враг, потому что ничего, кроме уничтожения врага, они не предлагают – никакого конструктива. И для них было бы ужасно, если бы «враг» исчез. Тогда быстро бы обнаружилось, что весь их обличительный пафос порожден духовной несостоятельностью. Злоупотребление религиозными ценностями в политических целях – вещь достаточно распространенная, но в данном случае мы имеем дело не только с злоупотреблением, но с подменой религии идеологией, которая выступает как превращенная религия, поскольку предпринимается попытка по сути дела сформулировать религиозно окрашеннуюидеологию. Под православием она подразумевает не христианство, а этническую «русскую религию», племенную и языческую в своей основе.

В стане русских нацистов немало и открытых противников христианства. Один только пример: «…объективно сегодня христиане – передовой отряд еврейского нашествия, расчищающий дорогу грядущим “истинным хозяевам”. И если мы не хотим прихода этих хозяев, то мы должны осознать со всей ясностью, что сегодня в духовной жизни христианство для России – национальная угроза. Или Россия – или христианство. Именно так – национальная угроза, а вовсе не “квинтэссенция русской души”. Сводить национальное своеобразие русского народа к православию – подход совершенно неверный… Христианство пришло в мир как еврейская идеологическая диверсия, имевшая целью подорвать духовные основы арийских народов»91.

Гораздо опасней, тем не менее, не откровенное нацистское язычество, а закамуфлированное. Декларируемая большинством современных русских нацистов приверженность православию способна ввести (и действительно вводит) в заблуждение. Однако для них она только маска: их отличает не просто утилитарный подход к христианству, но языческое извращение его, то есть прямой бунт против христианства. И это прежде всего выражается в том духе ненависти и вражды, который они насаждают. Стоит вспомнить в связи с этим слова Николая Бердяева: «Погромный антисемитизм есть гибель души русских, вторичная измена христианству после погромного большевизма. Христианство несовместимо с культом злобы и насилия. Наша эпоха задыхается от злобы, потому что она изменила христианству»92.

Как традиционалисты русские «новые правые» не могли не включить в число своих ценностей семью. Их, однако, не интересует моральный дух семьи или страны, а тем более христианский брак, – их интересует совсем другое: максимальное увеличение численности русского населения. Важно при этом, чтобы русские были осмотрительны в выборе партнера для создания семьи, важно, чтобы сохранилось «основное расовое ядро». Для этого необходимо принять «доктрину расовых предпочтений».

Наиболее откровенно об этом пишет Севастьянов: «…Россия рискует потерять статус мононациональной страны, а мы – статус государствообразующего народа… Звать инородцев на наши земли – нельзя. Никаких. Никогда. Ни при каких условиях. Это – абсолютное табу… Сионизированные СМИ и рекламные агентства прилагают все силы, чтобы адаптировать общественное сознание к нашествию иноплеменных, чуждых нам по расе людей… Надо понять, что идет война. Кровавая. Жестокая. Видимая и невидимая. Всемирная. Этнодемографическая. Надо понять это – и жить по законам военного времени. Судить по ним. Это – естественно. Напротив, мне кажется противоестественным, чтобы наследие моих предков и меня самого досталось не моим детям и внукам, а азербайджанцам, евреям, неграм, тувинцам, чеченцам и др. Я вижу в этом абсолютное зло, которому нет оправданий (выделено Севастьяновым. – В.И.)»93.

Это, так сказать, экспозиция. Подведена теоретическая база под необходимость этнических чисток, чтобы снизить «демографическое давление» на русских и прекратить депопуляцию России А далее Севастьянов переходит непосредственно к семье. Русская женщина интересует его исключительно как детородная машина, призванная обеспечить численное преобладание русского населения в стране («самое современное и самое страшное оружие нашей эпохи – это детородные органы»). Поэтому ей предписано рожать как можно больше («национальный долг»!) и, главное, «сохранить жизнеспособное потомство с русским самосознанием»94. Обеспечить это можно только в русской семье. Разумеется, русская женщина не должна вступать в брак с нерусским из-за «угрозы размывания, потери национальных особенностей, традиций, угрозы внутрисемейных трений на почве национальных различий, угрозы внутреннего раздвоения детей, попадающих в конфликтную ситуацию (например, в… русско-еврейском, русско-чеченском и т.д. браке)». О «необходимости запрета смешанных браков» мы уже говорили. А кроме того, «необходим закон о запрете абортов для русских»95.

В систему ценностей русских национал-радикалов входят также традиция (которую выводят из идеализированного прошлого), мессианизм, коллективизм (общинность), милитаризм, справедливость (своеобразно интерпретируемая), изоляционизм (который причудливо сплетен с экспансионизмом) и, конечно, власть и насилие (вплоть до глобального террора). Первые три элемента являются основополагающими прежде всего для Александра Дугина. Он больше других озабочен их теоретическим обоснованием. В той или иной мере эти ценности разделяются всеми «новыми правыми», и мы в какой-то степени касались их в ходе нашего анализа. Однако основное было сказано выше.

Подводя итоги, следует сказать, что праворадикальная система координат – не просто «переоценка ценностей» или их перекодировка (скажем, с личностно-индивидуальных в коллективистские), а альтернативная система ценностей, начисто отрицающая базовые ценности, лежащие в основе западной (христианской) цивилизации. Ситуация ценностного слома и, как следствие, утрата людьми своей идентичности и тот духовный вакуум, о котором уже говорилось, – эта ситуация наиболее благоприятна для того, чтобы семена фашизма проросли и дали всходы. У нас сейчас именно такая ситуация.

Фашизм опасен не только тем, что у него ненавистническая идеология, сколько тем, что он имеет массовую поддержку. И сила фашистов не в доктрине, потому что она никогда не была четко оформлена, не в теории и идеологии, а в обращении к душам людей, к их эмоциям, рефлексам, инстинктам, к их насущным интересам. Человеку нужна твердая ориентация, он не может долго жить в состоянии неопределенности, «сбитых координат». Если оно длится долго, человек отвечает на это бунтом, агрессией. Требование порядка в этом смысле – это требование восстановления космоса, мира, лада. Фашизм обещает именно порядок, стабильность, уверенность в завтрашнем дне.

В кризисной ситуации фашизм предлагает новые духовные ориентиры изверившимся людям – уставшим, изверившимся, отчаявшимся, ищущим выхода из неопределенности и нестабильности. Фашизм предлагает альтернативу не только существующему строю, но и существующей системе ценностей. Он предлагает высокую надличную цель, новый вечный порядок, новый справедливый мир, величие державы, процветание нации. Другое дело, что фашизм дает ложный, иррациональный ответ на рожденные жизнью вопросы. Но в глазах его приверженцев и многих сбитых с толку людей – это ответ истинный.

Акцентированный и весьма агрессивный патриотизм российских правых радикалов не может скрыть того, что они предлагают людям вернуться в «героическое», идеализированное, то есть придуманное прошлое, предлагают откат к архаике, к первобытной ментальности, к обществу, живущему по зако