Век знаков и сигналов.

Ранее мы предположили, что первые гоминидные виды, еще до использования орудий, вероятно, коммуницировали способами, близкими к тем, которые используют сегодня животные, т.е. при помощи шумов и телодвижений, которые представляют собой взаимно понятные знаки и сигналы. С определенного момента научение, безусловно, стало играть все более важную роль в развитии их способности понимать и принимать участие в локальных системах знаков и сигналов, разработанных каждой семьей или стаей. Способность к научению возрастала по мере увеличения объема мозга, но каковы бы ни были их пределы в отношении изобретательности и накоплении культуры, есть все основания заключить, что наши отдаленные предки не использовали устной речи, требовавшей образования тонких звуковых сочетаний.

То, что кажется наиболее правдоподобным, на основании обрывочных свидетельств, которыми мы располагаем, это то, что самые первые люди коммуницировали посредством ограниченного числа звуков, которые они были способны произнести, таких как рычание, хрюканье, визг, плюс язык тела, возможно, включавший мануальные жесты, а также другие движения и позы. Затем, через долгие периоды времени эти способности развивались во все более сложные и относительно действенные способы коммуникации, основанные на совместных правилах интерпретации. Эти способы не развились в языковые/речевые системы такого типа, с которым мы имеем дело сейчас. Более того, если мы правы в наших выводах, то они вообще не позволяли ни быстрой коммуникации, ни развитого культурного уровня. Сложность сообщений, которые могли передаваться этими первыми людьми друг другу, была ограничена. И, что, возможно, еще более важно, эти люди были ограничены в способе, при помощи которого такая система могла быть использована для внутриличностной коммуникации – т.е. мышления и образования понятий.

Для того чтобы проиллюстрировать сказанное, отметим, что вполне возможно коммуницировать при помощи жестов рук, которые не зависят от произносимых слов. Мы видим, как это происходит по телевизору во время футбольного матча, когда судья подает сигналы рукой, чтобы сообщить «вне игры», «тайм-аут» и т.п. Можно легко представить доисторических людей, использующих похожие жесты для координации совместной охоты, обозначения своих планов, выводов, суждений.

Но почему, могут спросить, они не могли просто сказать? Ведь, в конце концов, они могли производить звуки. Ответ на этот вопрос был дан лишь недавно в работах палеоантропологов, которые изучали черепа и другие останки доисторических людей. Обнаружилось, что ранние гоминиды имели некоторые схожие анатомические черты с другими приматами; их голосовой аппарат, или гортань, была практически идентична гортани шимпанзе и других известных сегодня приматов. Точные измерения черепа ранних гоминидов вместе с компьютерным моделированием длины языка и расположения связанных с ним мягких тканей показали, что расположение гортани и голосового аппарата не позволяли им производить тот невероятный диапазон звуков, которые были необходимы для развития человеческой речи. Иными словами, они не говорили, потому что они были физически неспособны говорить. То же самое верно в отношении современных приматов. Обезьян и шимпанзе невозможно научить подражать человеческой речи. Их нервная система и анатомическое строение не отвечают этой задаче.

Это не значит, что обезьяны не могут коммуницировать, или же что ранние гоминиды не могли этого делать. И те, и другие были вовлечены в относительно развитое коммуникативное поведение. Наиболее вероятно, что первые люди вышли за пределы коммуникативных возможностей, которыми сегодня характеризуются приматы. Они могли производить звуки и могли использовать жесты, мимику, телодвижения, а также различные позы для кодировки мыслей в соответствии с общими правилами значения и интерпретации. Но даже в лучшем случае это был медленный и примитивный способ коммуникации по сравнению с человеческой речью, основанной на использовании языкового кода. Более того, по этим же причинам, видимо, была невозможна сложная и продолжительная коммуникация.

Для того, чтобы проиллюстрировать некоторые ограничения коммуникативной системы, основанной на знаках и сигналах, мы можем легко вообразить два вида первобытных людей, которые пытаются передать одно и то же сообщение при помощи языка и речи и при помощи звуков и телодвижений. Человек из первой группы, полностью владеющий языком и речью, мог закодировать и произнести следующее за 8 секунд:

Вчера я видел молодого охотника;

Он был одет в парку и нес длинное копье;

Он бежал к оленю возле проруби.

Слушающий, знающий слова, синтаксис и грамматику говорящего, моментально и без труда разберет зашифрованное сообщение. Оно будет понято сразу, уже во время произнесения; то есть, восприятие и понимание могут протекать практически одновременно с передачей сообщения.

Напротив, коммуникатор из группы, относящейся к Веку знаков и сигналов, будет вынужден зашифровать данное сообщение гораздо более громоздким способом. Используя телодвижения, гримасы и звуки для обозначения каждой отдельной идеи, он должен будет разбить содержание на несколько разрозненных этапов. Передача сообщения будет напоминать современную игру в шарады. Получение сообщения также будет проходить в несколько этапов. Весь процесс можно приблизительно представить следующим образом, с отдельными звуками и движениями для каждого этапа и с паузами в конце каждого отрезка (чтобы удостовериться в правильном восприятии):

Я видел охотника

Я видел его вчера

Он был молод

Он был одет в парку

Он нес длинное копье

Охотник бежал

Он бежал к оленю

Олень был в проруби

Разумеется, хорошо развитая система знаков и сигналов позволяет создать такое сообщение. Однако заметим, что процесс кодирования и декодирования занимает больше времени, один отрезок за другим, что делает в целом передачу и восприятия значительно более медленными. В принципе, в отношении данного сообщения особых проблем не возникает, поскольку оно достаточно короткое. Но, скажем, длинные и сложные сообщения, рассказы или истории могли быть особенно хлопотными для коммуникативной системы, протекающей таким сегментированным способом. В особенности проблемой может стать так называемая кратковременная память. Сегодня психологи говорят о том, что люди испытывают трудности (и, видимо, испытывали подобные трудности в более ранние периоды, когда мозг был меньше) в запоминании начальных элементов длинных, медленно передаваемых сообщений. К тому времени, когда будет передана последняя часть, они с трудом припомнят более ранние части. Чем длиннее сообщение, тем больше затруднений.

В целом, люди, у которых отсутствовала речь, были серьезно ограничены в способности передавать и получать сложные и длинные ряды сообщений. Это весьма важное заключение, поскольку именно такого рода сообщениями являются мифы, легенды, сложные инструкции, объяснения природного мира и т.п. И это влечет за собой невозможность развития относительно сложной культуры в век знаков и сигналов.

Мы можем отвергнуть идею о том, что жестовые системы, наподобие азбуке глухонемых, были доступны ранним гоминидам как замена разговорного языка. Знаковые системы – это современные адаптации, основанные на алфавитах, обширных, словарях, синтаксических правилах и правилах грамматики, заимствованных из уже сложившихся языков. Сначала появились язык и речь, а знаковые системы-субституты появились позже, чтобы помочь тем, кто не мог говорить и слышать.

Все это значит, что в Век знаков и сигналов люди должны были создавать простые сообщения и передавать их медленно. Итак, их орудия были примитивными, а их способы коммуникации были неэффективными и громоздкими по сравнению с языковыми системами. Это ограничение имело важное значение для природы их социальной жизни (которая не могла развиваться), а также для их мыслительного процесса. Уже установлено, что те техники, которые мы используем для коммуникации с другими людьми, те же самые, которые мы используем для внутренней коммуникации. Иными словами, правила мышления параллельны правилам говорения. Мышление и рассуждение являются внутренними манипуляциями языком.

Оказывается неизбежным, что люди, неспособные пользоваться языковой коммуникацией для межличностных обменов, были также неспособны к хранению и запоминанию различных идей, необходимых для внутриличностной коммуникации – внутренних процессов абстрагирования, классифицирования, синтезирования, индукции и дедукции. Тем самым, их умственная деятельность была ограничена элементарными концептуализациями, основанными на их системах знаков и сигналов. И это было весьма серьезным ограничением и важным ключом к пониманию того, почему столь медленно происходило развитие их культуры. Так, был огромнейший временной промежуток, возможно, в несколько миллионов лет, во время которого различные гоминиды, существовавшие до homo sapiens, были замкнуты в системе знаково-сигнальной коммуникции. В течение этого долгого периода элементы человеческой культуры развивались, но они были незначительными по сравнению с более поздними стандартами.

И все же, даже первые гоминиды имели преимущества перед другими животными. Во-первых, у них была рука с противопоставленным большим пальцем, плюс мозг, который обеспечивал все возрастающую способность к научению, по крайней мере, по сравнению с другими животными. Мало-помалу изобретались орудия и технологии, и эти решения были переданы следующему поколению и восприняты соседними группами. Тем не менее, потребовались буквально миллионы лет, чтобы произошли значительные изменения.

Таким образом, здесь мы видим один из самых ранних «эффектов» коммуникации. Несмотря на возрастающие различия между людьми и животными, процесс коммуникации, не выходивший за пределы рудиментарных звуков, жестов, телодвижений, установил важные и неизбежные границы способности первых людей мыслить и обновлять. Результатом явилось то, что развитие и масштаб культурного продвижения были действительно медленными.