Надпись на футболке. Ливень превратился в моросящий дождик, от которого огни встречных автомобилей, как в тумане, расцветали целым спектром

Ливень превратился в моросящий дождик, от которого огни встречных автомобилей, как в тумане, расцветали целым спектром, словно дюжины маленьких радуг. Звезды по-прежнему прятались за тяжелыми тучами. Рейес, кажется, спал. Однако я все равно не горела желанием рисковать жизнью в попытке сбежать, хотя мне всегда ужасно хотелось исполнить киношный трюк с выпрыгиванием из движущейся на полном ходу тачки, после чего эффектно катишься по обочине. С моим везением меня раскатает по асфальту первая же попавшаяся машина. Минуточку! А это идея. Мы с Куки могли бы стать каскадершами.

И все-таки я не удержалась и попробовала поелозить Развалюху по шоссе, но только потому, что такие дела тоже любят режиссеры. Рейес вздрогнул на резком повороте, схватился за бок и шумно втянул в себя воздух от боли. Учитывая количество крови на спецовке, рана была существенной. Мы с ним исцеляемся быстрее, намного быстрее, чем все остальные, и я надеялась, это поможет ему остаться в живых, пока я не найду способ оказать ему помощь.

Я медленно выдохнула, поражаясь, как можно так сильно кого-то бояться и в то же время ужасно беспокоиться о состоянии его здоровья. Но действительность снова вышла на первый план, заставив посмотреть в лицо фактам: меня похитил сбежавший преступник. По моей шкале от одного до «Быть не может!» происходящее определенно занимало место двузначной отметки. Оптимист во мне, который видел стакан наполовину полным, пребывал в восторге, как бы тревожно это ни было. В конце концов, это ведь не какой-то там сбежавший преступник. Это – Рейес Фэрроу, тот самый мужчина, который проникал в мои сны, делая их настолько чувственными, что даже просто поделиться ими с кем-нибудь наверняка должно считаться преступлением.

Разыгрывать из себя шофера уголовника, который считал своим долгом тыкать мне в ребра самодельным ножом всякий раз, когда машина подпрыгивала на ухабах, не входило в мои планы на вечер. На мне висело дело. Я должна была съездить в кучу мест и повидать кучу людей. К тому же дома меня дожидались два ужастика, изнывающие от жажды исполнить свой долг – встряхнуть мою нервную систему.

- Поверни на Сан-Матео.

Голос Рейеса застал меня врасплох. Я повернулась к нему, чувствуя себя чуточку смелее, чем час назад.

- Куда мы едем?

- К моему лучшему другу. Мы сидели в одной камере больше четырех лет.

- К Амадору Санчесу? – Удивление в моем голосе не услышал бы только глухой.

Амадор Санчес учился с Рейесом в старших классах и, похоже, был его единственной связью с внешним миром, пока самого Амадора не арестовали за вооруженное нападение с причинением тяжких телесных повреждений. И не на кого-нибудь, а на офицера полиции. Надо же было так облажаться. Мы с Нилом Госсетом понять не могли, как Амадору и Рейесу удалось попасть в одну камеру на четыре года. А Нил был заместителем начальника тюрьмы. Если уж он не знал, как это произошло, то не знал никто. Одно ясно: в резюме Рейеса к пункту «Был полководцем в аду» прилагались еще несколько.

Открыв глаза, Рейес повернулся ко мне:

- Ты его знаешь?

- Да. Мы познакомились, когда я искала твое тело. – Тут же нахлынули воспоминания. Сотни демонов напали на него и разорвали в клочья. И вот, две недели спустя, он сидит рядом со мной, полностью исцелившийся. В смысле после того случая, конечно.

Рейес слабо улыбнулся:

- Наверное, он тебе очень помог?

- Я тебя умоляю! Зуб даю, у тебя на него что-то есть.

Послышался тихий и недолгий смех:

- Это называется дружба.

- Это называется шантаж и является незаконным во многих странах. – Я снова взглянула на него, заметив в свете фар встречных машин золотистые и зеленые искорки в его глазах.

Он улыбался. Взгляд был теплым и спокойным. Моргнув, я отвернулась. Несколько долгих секунд он пялился на меня, а потом спросил:

- Который час?

Я глянула на часы на приборной панели.

- Почти одиннадцать.

- Мы опаздываем.

- Ну извини, - отозвалась я, источая сарказм в каждом слоге, - понятия не имела, что мы действуем по расписанию.

Мы подъехали к дому Санчеса в Хайтс. Это был шикарный трехэтажный кирпичный особняк с матовыми витражными стеклами на парадных дверях, который с трудом вписывался в представлении о жилище человека, отсидевшего в тюрьме за вооруженное нападение. В таком скорее мог жить кто-то с большим опытом уклонения от уплаты налогов. Или тот, кто каким-то образом присвоил себе собственность. Или просто украл.

- Подкати к гаражу и мигни фарами.

Не совсем понимая, почему Рейес так поступает, раз уж сбежал из тюрьмы, я сделала, как он велел. Дверь гаража тут же открылась.

- Заезжай и гаси двигатель.

Амадор и его жена казались мне чудесными людьми. Но вся эта ситуация не укладывалась у меня в голове. Как Сьюзи Дервиш, которая никак не вписывалась в нашу команду скаутов, пока не подсела на риталин[14].

- Мне не нравится этот план.

- Датч.

Я взглянула на Рейеса. Его глаза остекленели, он сильно побледнел. Без сомнения, он потерял много крови. Теперь я, наверное, смогу от него сбежать.

- Ничего плохого с тобой не случится, обещаю, - сказал он.

- Ты не в том состоянии, чтобы играть рыцаря на белом коне. Отпусти меня, и все.

На лице Рейеса отразилось сожаление.

- Извини, но не могу. – Он взял меня за руку, будто боялся, что я сейчас же сорвусь с места.

Именно это я и обдумывала. Долго ли он сможет бежать за мной в таком состоянии?

- Заезжай, - повторил он.

Глубоко вздохнув, я въехала в гараж на две машины и заглушила двигатель, ни капельки не радуясь тому, что сделала.

Гаражная дверь опустилась. Я оказалась один на один с группой преступников. Включился свет, из боковой двери высыпало все семейство, мигом устремившееся к нам.

Едва заметно вздрогнув, Рейес сел ровнее и искренне улыбнулся тому, кто открыл дверь с его стороны. Это был Амадор Санчес. Бьянка, жена Амадора, держала на руках маленького мальчика. За ее руку цеплялась девочка постарше. Прижав малыша к себе, Бьянка махнула мне в знак приветствия.

Я махнула в ответ (видимо, стокгольмский синдром спешит на помощь) и увидела, как Амадор засунулся в машину и сгреб Рейеса в объятиях.

- Hola[15], дружище, - сказал он, мощно похлопывая Рейеса по спине. Рейес стиснул зубы, чтобы не выругаться. – Вы опоздали.

Амадор Санчес был привлекательным мужчиной лет тридцати с хвостиком, с короткими черными волосами, карими глазами и гонором, который мог впитаться в него только в культуре чикано[16].

- По вине водителя, - произнес Рейес сквозь зубы. – Все время пыталась сбежать.

Взглянув на меня, Амадор подмигнул:

- Могу вас понять, мисс Дэвидсон. Я четыре года пытался избавиться от его компании.

Рейес рассмеялся. Рассмеялся! Впервые в жизни я слышала, как он по-настоящему смеется. Какое-то совсем неуместное счастье затопило меня изнутри.

- Ты ранен. – Амадор отстранился и окинул взглядом Рейеса.

- Пап, отойди! Пусти меня! – Девочка, настоящая красавица с длинными черными вьющимися волосами, протиснулась в салон рядом с отцом. Ее по-детски изящные брови сошлись над переносицей. – Дядя Рейес, что случилось?

Рейес улыбнулся ей:

- Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, Эшли. Готова?

Она кивнула с таким энтузиазмом, что кудряшки закачались вокруг ее личика.

- Никогда-никогда-никогда не лезь в мусоровоз.

- Говорил же, что это дурацкая идея, - сказал Амадор, поцокав языком.

- Это была твоя идея, черт бы тебя побрал.

- Тогда она была еще хуже, чем дурацкой. – Бьянка вышла вперед и попыталась аккуратно снять с Рейеса пропитанную кровью спецовку, чтобы не задеть раны. На ее красивом лице читалось беспокойство. – Поверить не могу, что ты его послушал.

- Поверить не могу, что ты за него вышла.

Прищурившись, она посмотрела на Рейеса. В этом взгляде было больше иронии, чем порицания. И в нем была любовь – искренняя, неподдельная любовь. Меня резанула вспышка несвойственной мне ревности. Они знали его лучше, чем я. Может быть, даже лучше, чем я когда-либо его узнаю. Никогда никого в жизни я не ревновала, но, похоже, в последнее время это все, что я чувствую, когда речь заходит о людях в жизни Рейеса.

- Когда ты наконец придешь в себя и разведешься с ним? – спросил он у Бьянки.

Я поникла. Бьянка была великолепна. Как и у ее дочери, у нее были огромные сияющие глаза и длинные черные волосы, густыми волнистыми прядями обнимающие ее плечи.

- Она любит меня, pendejo[17], - сказал ее муж, пожав плечами как ни в чем не бывало. – Хрен его знает за что.

- Я выйду за тебя, дядя Рейес.

Рейес снова рассмеялся и ласково улыбнулся девочке:

- Тогда я буду самым везучим на свете.

Эшли прыгнула ему на руки, и Бьянка в ужасе вскрикнула:

- Детка, нет!

Подмигнув Бьянке, Рейес дал ей понять, что все хорошо, и осторожно, чтобы не запачкать кровью, обнял девочку. Мне показалось, он лелеет этот момент, как будто долго-долго ждал, когда сможет ее обнять. Глаза Бьянки наполнились слезами, она наклонилась и поцеловала его в щеку. Он протянул руку и теперь обнимал их обеих.

Отвернувшись, я увидела Амадора, который стоял неподалеку. Он улыбался и смотрел на происходящее, испытывая чистую радость. Я поняла, что вмешиваюсь в долгожданное воссоединение близких. Меня не должно быть здесь. По тысяче причин.

Рейес посмотрел вниз на малыша, стоявшего возле матери, и улыбнулся:

- Ну привет, мистер Санчес.

- Привет, - робко отозвался мальчик, и на его щеках едва обозначились ямочки. – Ты теперь будешь жить с нами?

Хихикнув, Бьянка подняла его, чтобы поднести ближе к Рейесу.

- Не думаю, что твоему папе это понравится, Стивен. – Рейес очень серьезно пожал крошечную руку. – Ты вырос за нас обоих. Наверное, теперь я могу больше не расти.

Малыш рассмеялся.

- Ну все, все, - подал голос Амадор, - дайте дяде Рейесу перевести дух.

Стивен повернулся к отцу:

- Можно ему пожить с нами, пап?

- Пожалуйста-пожалуйста! – добавила Эшли.

- Сразу видно, что вы никогда не жили с дядей Рейесом. Дядя Рейес жутко страшный. К тому же храпит. Vete[18]! – Амадор подтолкнул детей в дом и повернулся к Рейесу, тут же помрачнев. – Идти можешь?

- Думаю, да.

Положив руку Рейеса себе на плечо, Амадор медленно поднялся.

- Что-то не припомню, чтобы это входило в план.

- Это все она, - Рейес кивнул в мою сторону, как раз когда я выбралась из Развалюхи.

Бьянка рассмеялась:

- Видимо, теперь он повесит на вас всех собак, Чарли.

- Посмотрим. – Я обошла машину. – Я могу чем-то помочь?

Рейес остановился и посмотрел на меня, словно его удивил мой вопрос. От его кривоватой ухмылки у меня остановилось сердце. И я заметила благодарность в его глазах. Не пропустила я и того, как безмолвно переглянулись Амадор с Бьянкой, и как на ее красивых губах появился намек на улыбку.

- Мама, мама! – В гараж ворвалась Эшли, едва не сбив с ног Рейеса и отца.

Бьянка подхватила взволнованную девочку на руки:

- Осторожнее, крошка.

- У двери полицейские.

***

- Можно мне подержать ваш пистолет?

Я чуть не грохнулась в обморок, когда услышала нехитрую просьбу Стивена. Нас с Рейесом спрятали в домашней прачечной в надежде, что местные офицеры всего лишь обходят дома в честь ежегодной благотворительной раздачи продуктов. Света от ночника было маловато, а сама комната пахла весенними полевыми цветами.

- Сынок, - любящим тоном отозвался Амадор, - ты же знаешь, что нельзя играть с пистолетами.

- Я всего лишь хочу подержать. Я не буду с ним играть. Обещаю.

Послышался мягкий смех, и я отчетливо представила себе ласковую улыбку на лице Бьянки.

- Стивен, - мягко пожурила она, - офицер пытается говорить.

Мужчина откашлялся:

- Как я уже сказал, мы проверяем всех известных нам знакомых Рейеса Фэрроу.

Ну все. Дети сдадут нас с потрохами в мгновение ока. То есть все окажется даже легче, чем забрать у ребенка конфету.

А я стою тут в окружении свежевыстиранного белья со сбежавшим уголовником за компанию. Если нас найдут, я буду больше смахивать на сообщницу, чем на заложницу, сжимающуюся от страха в темном углу.

Что, ради загробной жизни, я творю? Это же мой шанс. Мой большой побег. Я могу положить всему этому конец прямо здесь и сейчас.

Я нащупала дверную ручку в тот самый момент, когда длинная рука протянулась над моим плечом и уперлась в дверь. Рейес навис надо мной сзади, и я щекой ощутила его дыхание.

- Сорок восемь часов, - прошептал он, пока я купалась в тепле его тела, и добавил: - Это все, что мне нужно.

В мыслях на первый план вышла моя убежденность, что суд на Рейесом и близко не был справедливым. Может быть, он заслужил этот шанс – сбежать и пожить свободной жизнью. Никто так и не узнал, что произошло на самом деле. Смерть Эрла Уокера могла быть несчастным случаем, или, что более вероятно, Рейес просто защищался от этого монстра. Что же в его побеге не дает мне покоя?

И в этот самый момент всплыла причина моих сомнений. Меня будто окатили ледяной водой. Раз он сбежал из тюрьмы, ему придется удариться в бега. То есть уехать. Он двинет в Мексику, Канаду или Непал и будет жить там, исчезнув со всех радаров.

Я никогда его снова не увижу.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула. Рейес ждал ответа.

- Что ты имеешь в виду? – спросила я, прикинувшись, что не понимаю, зачем ему понадобилось время. Наверняка речь шла о поддельных документах. Получить липовое удостоверение личности не так-то просто. – Что ты можешь сделать за сорок восемь часов?

Он еще ближе наклонился ко мне, как будто не хотел, чтобы услышал кто-то еще.

- Найти отца.

Мне стало по-настоящему любопытно. Я повернулась к Рейесу так тихо, как только могла. Это было нелегко. Он стоял на том же месте, вынуждая меня смотреть ему в глаза.

- Я могу найти твоего отца за пятнадцать минут.

Приподняв брови, он с интересом склонил голову набок.

- Кладбище «Сансет». – Я указала пальцем приблизительно туда, где оно должно находиться. – Очень сомневаюсь, что он пошел куда-то прогуляться.

От намека на улыбку приподнялись уголки его губ.

- Если он на кладбище, - издевательски проговорил Рейес, - то только чтобы навестить свою усопшую тетушку Веру. Что очень маловероятно, поскольку она никогда ему не нравилась.

Я нахмурилась, внезапно пожалев, что не получила на руки его психологический профиль.

- Не понимаю.

Опустив взгляд, он со вздохом закрыл глаза и словно с неохотой проговорил:

- Эрл Уокер жив. – После долгой паузы он открыл глаза. На лице отражалось беспокойство. – Я сел в тюрьму за убийство того, кто все еще жив, Датч.

Это невозможно. Как бы мне ни хотелось, я не могла заставить себя ему поверить. Судмедэксперт идентифицировал тело. Поскольку оно было сожжено, пришлось использовать стоматологические записи. Так или иначе, обнаружили полное совпадение. Согласно расшифровкам стенограмм, Рейес лично опознал школьное кольцо отца, найденное на безымянном пальце трупа.

Наверняка Рейес ошибся или… или что? Спятил?

Очевидно, сомнения отразились в моих глазах. Со смиренным вздохом он опустил голову и сделал шаг назад. Он собирался меня отпустить? Неужели все оказалось так просто?

А потом он поднял взгляд, всем своим видом выражая мрачную решимость, и я поняла, что ответом на мои вопросы было одно большое «нет». Если до сих пор Рейес не убедил меня в том, как далеко он может зайти, то следующая его фраза сделала это на все сто:

- Пять пять четыре семь, на северо-восток от Малагуэны.

Окаменев, я пыталась осознать смысл его слов. Сердце замерло у меня в груди от полного неверия и странного чувства, будто меня предали. Не каждый день сбежавший преступник произносит наизусть адрес моих родителей. Каждая мелочь в поведении Рейеса подтверждала искренность его угрозы. Он смотрел на меня и ждал, когда до меня дойдет, что он не оставляет мне выбора – мне придется сотрудничать.

- Уж поверь, - добавил он, слегка кивнув для убедительности, - я могу многое сделать, и не только в стенах тюрьмы.

Мысленно я представила папу, его теплую улыбку. Несмотря на то, что он пытался заставить меня бросить расследования, ради него я была готова на что угодно, включая пособничество преступнику. С яростью глядя на Рейеса, я чувствовала, как жгут глаза горючие слезы. Наши отношения только что упали на новый уровень, где царили презрение и недоверие. Как я могла так много к нему испытывать?

Долгое время я молча стояла, отказываясь говорить и давая возможность кипящему во мне гневу пустить корни, указать мне путь, ожесточить мое сердце. Я была такой дурой! Но больше это не повторится. Никогда.

- Значит, мы друг друга поняли? – спросил Рейес.

Он не пошевелился ни на миллиметр. Просто стоял и смотрел на меня, будто давал время впитать его слова, продумать все последствия любых действий, которые я могла бы предпринять против него.

Я тоже смотрела на него.

- Ты сволочь.

В его улыбке не было ни намека на юмор.

- Значит, мы друг друга поняли.

Открылась дверь, и я отступила в сторону, не сводя с него глаз. Хочет войны – получит.

***

Нас проводили в просторную кухню с суперской бытовой техникой и самой крутой духовкой, какую мне доводилось видеть. Бьянка укладывала детей спать. Видимо, они ждали наверху, когда смогут увидеться с дядей Рейесом. Бедные детишки. Они понятия не имели, какие ненормальные притворялись членами их семьи.

Закрыв все жалюзи, Амадор принялся срезать с Рейеса одежду. В кухню ворвалась Бьянка со всеми медикаментами, которые были у них под рукой. Я же ничего не могла с собой поделать: снова и снова мой взгляд возвращался к ним, по мере того как по кускам испарялась спецовка, а за ней и тюремная форма. Под всем этим Рейес был абсолютно голым. Я честно пыталась не смотреть, но даже с ранами он выглядел, как греческий бог. Идеальная кожа обтягивала холмы и долины мускулов. Бьянка обернула полотенце вокруг нижней части его тела, пока Амадор осматривал рану.

- Мне нужно в душ, - сказал Рейес, глотнув три таблетки какого-то болеутоляющего, которые вручил ему Амадор.

Амадор покачал головой:

- Не знаю, дружище. Может начаться заражение.

- Все заживет задолго до того, как у инфекции будет шанс. Просто дайте мне перекись, - Рейес указал на стол, - и все будет в порядке.

Пока он говорил, я обошла стол, чтобы посмотреть поближе, и у меня закружилась голова. Весь его левый бок был истерзан. В глубоких ранах виднелись мышцы и кости. Невозможно получить такие раны без перелома одного или двух ребер, а может, и больше. Темные гематомы уже расползлись по животу и груди.

- Боже мой, - выдохнула я, надеясь не промахнуться мимо стула.

- Чарли! – Бьянка в панике бросилась ко мне и помогла сесть. – Вы в порядке?

- Да, - сказала я, обмахивая лицо. – Нет. – Я снова встала и уставилась на Рейеса, испытывая новый прилив гнева. – Зачем ты это делаешь? Зачем рискуешь жизнью?

- Датч, - с предостережением процедил он.

- Нет, это просто дикость какая-то. Зачем тебе все это? Ты ничего не добьешься.

- Спасибо за вотум доверия.

- Ты знаешь, что я имею в виду. – Я шагнула ближе, заставляя себя смотреть ему в лицо. – Тебя найдут. Всегда находят.

- Датч, - снова сказал Рейес и, протянув руку, взял меня за подбородок, - у меня есть план. – Он оглянулся на Амадора, пока я не успела сказать что-нибудь еще. – Кстати о плане. Мне нужны скотч и наручники.

Амадор ухмыльнулся. Бьянка вздохнула со счастливым выражением лица.